скачать книгу бесплатно
– Я поеду, даже если ты будешь против, – Лили крепко обняла его и заставила себя верить в то, что всё будет хорошо.
Время отъезда приближалось, и с каждый днем Лили чувствовала, как в ней зарождается непонятный страх. Она не знала, с чем он связан, но обходить его стороной не получалось. Лили не могла смотреть на Лиама так, как раньше: что-то изменилось в нём и в их отношениях. Между ними возникла дистанция, которой не было даже во время их знакомства. Сомнения стали терзать душу каждого: один не знал, может ли он взять на себя ответственность за жизнь любимого человека в чужой стране, другая сомневалась, может ли она доверить свою судьбу кому-то, кроме себя самой.
Сомнения и страхи имеют свойство разрушать то, что создано или то, что можно создать. Они как чёрная краска, которая уничтожает любой другой цвет, с которым художник имел неосторожность её смешать.
– Лиам, мне нужно с тобой поговорить, – начала Лили, но она могла больше ничего не произносить: Лиам и так уже всё понял. – Мне нелегко принимать это решение, но я не могу поехать с тобой, не могу бросить налаженную здесь жизнь. Я боюсь снова всё потерять.
– И ты заранее от всего отказываешься, не рискнув стать счастливой.
– Неправда, я была счастлива. С тобой. Когда я задыхалась и мне не хватало воздуха, ты всегда мне его давал. Твой поцелуй наполнял мою душу вечностью. Но любовь не всегда символизирует вечность. Иногда это безумие, отчаянное и неконтролируемое, которое люди находят друг в друге.
– Безумие? – растерянно спросил Лиам. – Я был для тебя безумием?
– Ты был для меня всем. Это правда. Никого и никогда я не любила так, как люблю тебя. Ты намерен изменить свою жизнь, и я не могу не думать о том, что когда-нибудь перемены коснутся наших отношений. Жизненные перемены не проявляют благосклонности к любви. После них остается лишь тихий шёпот воспоминаний.
– Прощай, Лили. Будь счастлива, – и печаль, прозвучавшая в его голосе, навсегда осталась на дне души Лили Фейбер.
Она снова осталась одна. Приходилось долго и упорно работать, чтобы забыть о совершённой ошибке и о том, что было бы, сумей она преодолеть свой страх. Когда ей хотелось выговориться и хоть на секунду стать свободной от страданий, Лили писала стихотворения, в которых оставляла свои воспоминания. Написанные слова словно притупляли боль, готовую разорвать душу на части. За два года Лили так и не встретила того, кто снова смог бы сделать её счастливой.
Глава 5
Отпустить ещё труднее,
Чем влюбиться наугад.
Сущность может не раскрыться,
Звёзды – выстроиться в ряд.
Можно выпить тёплый яд.
Алан Росс «Призрак времени»
Наступил четверг. Лили должна была встретиться с Аланом в кофейне. Это было его решение, которое насторожило девушку. Она не знала, чего ожидать от этого человека, и надеялась, что встреча в неформальной обстановке не сыграет ему на руку. Росс что-то задумал, и девушка была намерена выяснить, в чём состоит его умысел. Она не собиралась идти на поводу у Алана Росса.
В кофейне играла тихая музыка, люди были довольны и расслаблены, и писатель не был исключением. Алан добродушно поприветствовал девушку. Внешне невозмутимая, Лили одарила его спокойной улыбкой и села напротив, без стеснения уставившись Алану в глаза. Мужчину это не смутило, он расплылся в широкой мальчишеской улыбке, которой мешала Лили воспринимать Росса как хитрого и расчётливого соблазнителя.
– Я заказал тебе кофе, и забудь о своих предпочтениях: здесь готовят лучший кофе. Тебе понравится.
– Мне больше понравится, если я вовремя сделаю статью, – резко ответила Лили. – А такими темпами я стану безработной кофеманкой.
– Не преувеличивай значение работы в своей жизни. Вот кем ты мечтала стать в детстве?
– Тем же, кем и являюсь. Правда, теперь мне ясно, что моя работа служит не совершенствованию моих способностей, а выявлению пороков других людей.
– Я не совсем тебя понимаю.
– Ладно, я объясню, но помни, что ты сам на это напросился. Представь. Ты хочешь посетить Лувр, и твоя желание сбывается. Оказавшись в музее, ты часами разглядываешь самые прекрасные картины из когда-либо написанных, и ты настолько увлекаешься ими, что забываешь о времени. К тебе подходит охранник. Он говорит, что время посещения закончилось, а для тебя не просто сделают исключение, но и разрешат побывать там, где другие никогда не были, и откроют все секреты этого места. Однако тебе нужно заслужить это право. Ты должен каждый день приходить сюда и фотографировать картины до тех пор, пока не будут готовы снимки всех картин. Это нужно для того, чтобы показать другим людям, какие великие произведения искусства находятся здесь. Ты радостно соглашаешься на это предложение и добросовестно выполняешь свою работу. И вот ты уже идёшь по длинному коридору, ведущему в главную комнату, где раскроются все секреты. Но тебе открывается только одна тайна: всё ложь. Картины – подделки, кругом копии, художники не настоящие, а твои снимки помогли им стать такими в глазах наивных людей. Ты солгал людям, теперь ты часть одной большой лжи, и ты ничем не лучше, ведь ты тоже подделка. “Где же оригиналы картин?” – спросишь ты. А это самая печальная часть моего рассказа. Нет, их не сожгли и не уничтожили, потому что нельзя уничтожить то, чего нет. Оригиналов никогда не существовало в природе. Подделки – по-другому эти работы не назовёшь: в них нет ничего особенного и по-настоящему ценного – создавались лживыми и фальшивыми людьми, которые подделывали правду и настоящие человеческие чувства. Другие же фальшивые люди считали эту ложь правдой, а картины – шедеврами. Ложь всегда в глазах того, кто её ищет. Смысл вовсе не в картинах, а в людях, которые на них смотрят, но не видят своей внутренней пустоты.
– Если я сейчас правильно понял, – откликнулся Алан. – Ты считаешь меня лживым лицемером и причисляешь к числу тех, у кого ты обычно берёшь интервью, то есть у зазнавшихся снобов, отделивших себя от обычных людей.
– Ты уловил мою мысль, но не моё отношение к тебе.
– А, наверное, в твоём понимании я не кто иной, как директор музея.
Лили непринуждённо рассмеялась и про себя удивилась, как легко Алан располагает к себе людей.
– Лили, если тебе интересно, то иногда я тоже подмечаю несовершенство этого мира. Порой даже упоминаю об этом в своих книгах. Можешь почитать на досуге.
– Алан, послушай: люди, с которыми мне приходится работать, обладают безупречной красотой, словно они сошли с обложек журналов. Некоторые и правда с них сошли. Красота становится их вторым именем. Их обожают, им хотят подражать, делают из них кумиров. А я смотрю на их лживую красоту, она будто фасад, скрывающий трещины, и не вижу ничего кроме душевного уродства. Они все внутренне обезображены, гниют и разлагаются внутри себя. Мне противно, что этого никто не видит. Хуже то, что узнай об этом, эти люди не пожелали бы измениться.
– Тёмные желания разлагают душу, – как бы невзначай произнёс писатель.
Лили задумчиво глянула на Алана, и у неё возник вопрос, ответ на который мог дать только человек, сидящий напротив.
– Ты знаешь об этом не понаслышке, так ведь? В прессе постоянно появляются сплетни о слабостях Алана Росса.
– О каких слабостях ты говоришь?
– Женщины, Алан, – твёрдо произнесла Лили. – Все знают, что ты меняешь их как перчатки.
– Это не говорит о том, что именно женщины – моя слабость.
– Нет, твоя слабость проявляется в том, что ты их слишком часто меняешь. Непостоянство и неспособность наслаждаться одной женщиной – об этих твоих особенностях стоит знать той, которая захочет связать себя отношениями с тобой.
– Чего ты хочешь, Лили? Чтобы я признался, что насыщаюсь женщиной прежде, чем она успевает меня разлюбить? Или ты хочешь услышать, что я ещё не встретил ту, ради которой стоит отказаться от остальных? Какая версия звучит романтичнее? Ту и озвучим остальным. Ну же, выбирай.
– Я выбираю версию о том, что ты неуверенный в себе человек, привыкший самоутверждаться за счёт женщин, имеющих несчастье тебя полюбить.
– В твоём представлении несчастье – это полюбить такого, как я? Ты не можешь этого знать. Лили, может, стоит попробовать, в первый раз пойти против своих принципов? Я думаю, что тебе это понравится независимо от того, сделаю я тебя счастливой или нет.
– Ничего глупее в жизни не слышала. Какой девушке может понравиться такое отношение к себе?
– Я говорю не о девушках вообще, а конкретно о тебе. Тебе нравится чувствовать себя несчастной, может, даже больше, чем счастливой. В страданиях для тебя есть своеобразная прелесть…
– Прелесть? Прелестно, Алан, то, что ты не думаешь, как выглядишь со стороны, когда несешь чушь! – вспыхнула она.
– Когда человек испытывает душевную боль постоянно, у него есть два пути: возненавидеть эту боль или полюбить ее. Ты выбрала второй путь. Путь, кажущийся лучшим выходом, но на самом деле самый опасный. С него можно быстро сойти на тропу, где понятие об истинной любви подменяется представлениями о боли. Человек уже не в состоянии отличить одно от другого: настолько тесно переплетаются в его сознании любовь и боль.
– Ты не знаешь о моей жизни ровным счетом ничего. Кто дал тебе право так обо мне говорить?
– Мне его дала ты, когда поселилась в моём сердце, поэтому я знаю тебя лучше, чем ты сама.
– Ты не в своём уме, – прошептала она дрожащим голосом.
– Я узнавал о тебе. Ты сирота, привыкла всего добиваться сама, тяжело сходишься с людьми. Даже сейчас ты не знаешь, как вести себя со мной.
– Как ты смеешь? – Алан видел, как она задрожала. – Ты пожалеешь о своих словах! – Лили вскочила и бросилась прочь.
Алан почувствовал себя так, словно дал пощечину самому себе. Никогда он не говорил настолько отвратительных слов девушке. Стремление доказать свою правоту обернулось против него. Он так безумно хотел заполучить Лили себе, что забыл о её чувствах. Игра выходила из-под контроля.
Алан собрался было уходить, но тут заметил сумку Лили, которую она в спешке забыла. В сумке девушки Алан обнаружил книгу в синей обложке. Он взял её в руки, открыл и понял, что перед ним дневник его героини.
Глава 6
Катализатор нашей жизни не время, а эмоции.
Алан Росс «Призрак времени»
Как он мог забыть об этом? У Алана совсем вылетело из головы, что его героиня любит писать стихи. Настало время познакомиться с внутренним миром Лили Фейбер.
Быстро пролистав весь дневник, Алан поразился количеству стихотворений и заметок, сделанных Лили. Это был дневник не мыслей, а чувств, того, что действительно волновало девушку. Её стихи сразу запали Алану в душу и взволновали его, несмотря на то, что были написаны отнюдь не идеально. Лили писала о том, что не даёт ей покоя, о чувствах и людях, преследовавших её подсознание:
Красивые люди, жестокие души.
Слёз не хватает на всех.
Одиночество города медленно душит:
В нём всех волнует только успех.
Что лучше, что может быть хуже
Решают вовсе не люди.
Тобою простужена.
Что с нами завтра будет?
Ты украдешь моё сердце лукаво,
Не остановишь криком,
И не заметишь, что оно, ржавое,
Извивается в вопле диком.
Мы обретаем себя, когда дышим
Воздухом своего сердца,
Которое почти не слышим,
Стучим в другого сердца дверцу.
Три часа Алан провел за чтением дневника Лили и был поражён глубиной души девушки, которая неожиданным образом перед ним открылась. Он знал, какая Лили на самом деле, – связь между автором и его персонажем очень прочная, – но ему нужно было узнать, что чувствует реальный человек. Алан считал, что ключ к сердцу девушки лежит через знание её настоящих чувств. Зная их, можно открыть дверцу любого сердца и преодолеть преграды на пути к нему.
Писатель задумался: что даёт автору полную власть над своим героем и что делает героя таким слабым по отношению к своему автору? Наверное, дело в том, что герой не имеет право голоса и автор определяет за него его жизнь и судьбу. Даже в выборе мыслей и чувств герой не свободен. Получается, что Алан заставил Лили почувствовать то, что она чувствует к нему сейчас, и теперь писателю нужно исправить эту ситуацию.
Алан был готов играть в те игры, в которые невольно вовлекаются люди, понравившиеся друг другу. Эти человек старается понять другого, чтобы узнать, чего ему не хватает, и влюбить в себя, дав ему это. Это довольно простая игра, но она требует существенных душевных затрат. И тот, кто затрачивает большую часть своей души на другого человека, проигрывает. В отличие от того, кто руководствуется логикой и расчётом.
В отношениях никогда не может быть равенства. Всегда есть ведущий, который строит отношения, и ведомый, который подчиняется. Алану нужно было, чтобы Лили подчинилась. Он и так её слишком долго ждал. Она была ему жизненно необходима. Он мечтал почувствовать дыхание её любви на себе, не подозревая, что один из них может задохнуться. Алан не понимал, что когда ведущий любит партнёра больше, чем себя, он меняется с ним местами и превращается в ведомого. Писатель находился в опасности, ведь он любил своё идеальное творение больше, чем самого себя.
Однако девушка так не считала. Она пришла к Норе с твёрдым намерением отказаться от работы с Аланом.
– Я не могу больше работать с Россом. Он невыносим. Терпеть его не могу! – на одном дыхании выпалила Лили.
Того, что произошло дальше, она явно не ожидала. Нора с размаху дала ей пощечину. Лили отшатнулась, и её лицо искривилось.
– Ненавидишь, да? А быть безработной ты, я так понимаю, любишь? Мы все лишимся работы, если затеем скандал с Россом. Сотрудничество с ним играет нам на руку, и, если ты вдруг всё испортишь, мой журнал сотрут в порошок.
Только сейчас Лили заметила, что в конце кабинета сидит Мэри, секретарша Норы, и удивлённо наблюдает за происходящим, и Лили охватил стыд.
– Росс не единственный, кто хочет с нами сотрудничать…
– Что-то я не вижу других желающих, – Нора заглянула девушке в глаза. – Лили, найди с ним общий язык. Прошу тебя. По-другому мы не можем.
Лили молча ушла. Теперь ей придётся терпеть унижения от Росса. С каждой их встречей девушка всё больше недоумевала, чего же он на самом деле от неё хочет. В одном она была уверена: он хочет сыграть с ней в игру, которую сам придумал, и из этой игры он намерен выйти победителем, а Лили сделать своей игрушкой. Хорошо, тогда Лили не будет сопротивляться, но её игра начнется раньше, чем игра Алана Росса.
Девушка хотела показать писателю, что он не в силах её сломить. На встречу с ним она надела обтягивающее платье бежевого цвета и туфли от Ив Сен Лоран на два оттенка светлее, чем платье. Лили сделала себе дымчатый макияж глаз и накрасила губы нюдовой помадой персикового цвета. Увидев Алана, Лили широко заулыбалась. От вымученной улыбки она не собиралась отказываться, и пусть Росс говорит, что хочет. Его слова больше её не потревожат.
Сегодня Алан был серьёзен. Он вручил Лили её сумку и сказал:
– Ты оставила её, когда уходила. В этом моя вина. Я опять перед тобой виноват. Прости.
– Давай забудем об этом. Ни к чему держать обиды друг на друга.
– Я постоянно обижаю тебя. Это выходит случайно. Наверное, мои действия можно сравнить с поведением в саду человека, который всегда срывает самый красивый цветок, – Алан заглянул ей в глаза, и внутри девушки от этого взгляда что-то сжалась. – Лили, ты самый прекрасный цветок, который я видел. И я обещаю, что больше не буду пытаться тебя сорвать. Извини за такое сравнение с цветком.
Лили невинно улыбнулась и поправила выбившуюся прядь волос.
– Я тоже была не права и грубила тебе. Не понимаю, что на меня порой находит в твоём присутствии. Я всегда с удовольствием читала твои книги и восхищалась тобой как писателем, но при личном общении веду себя непозволительно грубо. Мне бы хотелось, чтобы ты тоже простил меня и списал всё это на волнение.
– Значит, сотрём друг другу память, и мы в расчёте, – рассмеялся Алан. – На самом деле, твоё поведение не вызывает у меня ничего, кроме доверия: ты искренняя, в отличие от многих других девушек, говоришь то, что думаешь и показываешь мне, когда я не прав.
Его слова вызвали на лице у Лили улыбку, но она ещё не была готова простить его. Необходимо было мнимое временное перемирие. Оно помогло бы Лили почувствовать себя комфортно рядом с этим человеком, чтобы написать хорошую статью. Лили знала, что создание той статьи, которую хочет Росс, не должно занять много времени, но прекрасно понимала, что ради своих непонятных целей он будет тянуть время и выжидать. Лили оставалось смириться со своим положением и продолжать неторопливо завоёвывать доверие писателя.
– Расскажи мне, с чего всё начиналось. Что помогло тебе выбрать путь писателя?
– Я был очень чувствительным ребенком. Мне нужна была отдушина, чтобы я мог свободно говорить о своих чувствах устами вымышленных персонажей. И я нашел её. А начиналось всё со стихотворений. Безумно нравилось останавливать мгновение и перемещать его в написанные строки.
– Мне знакомо то, о чём ты говоришь, – откликнулась Лили.
– Правда?
– Да, я пишу стихи. Сочиняю их, чтобы меньше болела душа. Оставляю боль там. Она невидима, но таится за каждой буквой. Стихи – это тюрьма для чувств. Они томятся в ней, ожидая и прося каждого помочь им вырваться наружу. Оставлять чувства там – безопаснее для всех.
– А проза? Ты думаешь, она тоже держит чувства людей в заточении?
