скачать книгу бесплатно
Недалеко от дома находились большие заросли кустарника, внутри которых образовалось своеобразное болото. Точнее, это была обычная лужа, но из-за того, что она постоянно находилась в тени, то почти никогда не пересыхала и превратилась в водоём для мелких организмов и лягушек. Во время нереста вода кишела головастиками, а Артём с неподдельным интересом наблюдал как они растут: появляются лапки, отпадают хвосты и превращаются в маленьких лягушат, которые потом толпами прыгали по окрестностям. В кустах друзья строили шалаш, принося туда доски, ящики и другие подходящие для этого вещи, которые находили в округе. Со стороны это больше походило на место обитания бездомных, но ребята любили проводить там время.
За домом находилась дорога, а дальше начинался лес с множеством тропинок, по которым гуляли люди из близлежащих домов. Между дорогой и лесом, над землёй, пролегали трубы водоснабжения, которые шли вдоль опушки. Ребята гуляли по ним и срезали тонкие прутья кустарников, растущих рядом и нависающих своими ветвями над теплотрассой. Отец друга плёл из этих прутьев корзины и другие вещи. Артём тоже захотел что-то сплести и взял несколько веток домой, но не знал, как это делается, а спросить стеснялся. Вместо того чтобы сплетать их друг с другом, мальчик взял моток ниток и начал связывать ими, в надежде получить в результате корзинку. Но получилась только бесформенная паутина, среди которой торчали несколько прутьев. Плетение корзин не задалось и пришлось выбросить это «произведение искусства». Друг показывал свои поделки, но Артём так и не попросил научить его этому мастерству. В левую сторону от дома трубы уходили в гаражный кооператив и дальше к мясокомбинату. На свалках около этих объектов друзья тоже находили для себя немало развлечений. С мясокомбината часто выбрасывали повреждённую целлофановую упаковку для сосисок – длинные мягкие прозрачные трубки, которые собирали, выбирали в них неповреждённые участки и наполняли водой, завязывая концы. Можно сказать, делали сосиски из воды. Эти ёмкости смачно взрывались при падении на землю, разбрызгивая воду в разные стороны. Сделав большое количество таких снарядов, забирались с ними на крышу дома. Люк, ведущий туда с последнего этажа подъезда, никогда не запирали на замок. С плоской, покрытой чёрным гудроном крыши, открывался прекрасный вид на окрестности, где зелёные кроны деревьев лесного массива уходили вдаль к горизонту. По краям находился довольно высокий бордюр и Артёму с маленьким ростом приходилось вскарабкиваться на него, облокачиваясь на живот, чтобы посмотреть вниз. Стараясь, чтобы снизу их никто не заметил, ребята кидали водяные бомбы, наблюдая, как те разлетаются вдребезги при соприкосновении с асфальтом. Несколько раз снизу начинали кричать и ругаться, что заставляло быстро убегать с места преступления, добавляя дополнительного адреналина и веселья. Рядом с гаражным кооперативом, находили старые автомобильные аккумуляторы, проверяли, что внутри они высохли, чтобы не обжечься кислотой, и разбирали. Из корпуса доставали металлические пластины, отряхивали от застывшей жидкости и, разломав на небольшие куски, складывали в консервную банку. Затем разжигали костёр и расплавляли содержимое. Обычно, просто делали металлическую шайбу, равномерно распределив жидкую массу по дну формы и зафиксировав её в таком состоянии, опустив в воду. Когда металл остывал, банку разрезали и доставали получившийся увесистый слиток. Там же рядом находился пруд, в котором водилась рыба. Друзья ловили мальков рядом с берегом на удочки без поплавков и наживки – всего лишь небольшая палка, к которой привязана леска с маленьким крючком на конце. Водоём не предназначался для купания, так как всё дно покрывал слой мусора – банки, бутылки и другие вещи, которые выкидывали из близлежащих гаражей. Но в прозрачной воде с берега хорошо виднелось, как среди водорослей и разного хлама плавает множество мелких рыбёшек. Крючком проводили перед носом у проплывающих мальков, которые, не задумываясь, хватали добычу. Чаще всего весь улов отдавали котам. Но бывало, что разжигали костёр на берегу, насаживали рыбок ртом на конец тонкой ветки и жарили на огне. Выглядело это не очень съедобно, но сам процесс проведения такого пикника вызывал приятные эмоции. Сейчас, конечно, Артём не стал бы есть ту рыбу из пруда рядом с гаражами, но в детстве не задумываешься о гигиене или качестве еды, пробуя всё на вкус – от размякшего от солнечных лучей гудрона на крыше дома до кислых муравьиных попок.
Недалеко от дома находилась проезжая часть, где в то время автомобили проезжали нечасто. Друзьям пришла в голову идея сделать на дороге горки из песка и вставить в них гвозди. Маленький Артём доверчиво следовал за старшими, не понимая возможных последствий, поэтому воспринимал это просто как весёлое занятие. Они соорудили несколько ловушек на асфальте и стояли в стороне в ожидании проезжающего автомобиля. Ничего другого произойти не могло, кроме того, что первое же колесо, проехавшее по песку, оказалось проколото. Машина замедлилась и остановилась у обочины недалеко от ребят. Увидев это, они сразу же ринулись наутёк. Артём сильно перепугался, но осознание того, что они совершили плохой поступок, пришло не сразу, преподнеся очередной урок, что не нужно делать людям то, что не хотел бы получить в свой адрес.
В соседнем доме жила сестра Елизаветы Варсанофьевны, к которой периодически приезжали погостить её дети и внуки. Артём виделся с ними не часто, но хотя бы раз за лето они собирались все вместе. Двоюродная сестра Марины Александровны со своим мужем и двумя дочерями приходили в гости и устраивалось застолье по случаю встречи родственников. Несмотря на то, что все были родственниками, мальчик всё равно смущался, когда его начинали обнимать и целовать, поэтому старался находиться в стороне. Но всё это приветственное действо доходило и до него, одаряя отдельной порцией нежностей. Ежегодно, при каждой встрече, ему говорили, какой он большой и красивый вырос и раздавали множество других комплиментов, что ещё больше смущало застенчивого ребёнка. Он никогда не любил такие всплески радости с объятиями и расспросами по отношению к нему. Становилось неловко от излишнего внимания к его персоне, но, конечно, льстило.
Вокруг города находились леса и деревни. Они сменяли друг друга во всех направлениях. В одном из населённых пунктов в нескольких километрах от города жила прабабушка Артёма – мама Александра Павловича. Её дом располагался в самом конце деревни по левой стороне дороги, ведущей из города. Здесь практически все поселения имели одинаковую структуру – пролегающая асфальтированная дорога и частные дома по обеим сторонам от неё, окружённые лесами и полями. Вокруг распростёрлась живая природа, а многочисленные небольшие деревни органично вписывались в общий пейзаж. Одноэтажный дом, покрашенный в жёлтый цвет, выделялся яркостью среди остальных, но по строению все они мало чем отличались друг от друга. Артём был ещё довольно маленький, когда прабабушка умерла, поэтому плохо помнит её, да и не так часто ездил к ней в гости. Но запомнил, как она ругалась, когда, бегая вокруг дома, мальчик прыгал по небольшим кучкам песка под окнами, разбрасывая его по сторонам. Старушка высовывалась из окна и кричала, чтобы ребёнок перестал хулиганить. Но за него заступался дедушка и разрешал продолжать. От этого хозяйка дома начинала кричать ещё громче. Сейчас Артём понимает, что поступал неправильно, делая назло, но тогда это казалось весёлым занятием для маленького ребёнка, оставившее не самое лучшее единственное воспоминание о прабабушке. После её смерти дом достался дедам, которые переехали в него жить, оставив квартиру младшей дочери. После этого свои летние каникулы мальчик проводил уже в деревне, только изредка приезжая в город за покупками и в гости к родственникам, в частности, к няне Юле, которая говорила мальчику, что он уже достаточно взрослый, и может называть её просто по имени, но тот испытывал неловкость от того, чтобы так обращаться к взрослому человеку, поэтому заменил детское слово «няня» на «тётя». Вскоре она вышла замуж и родила сына Лёшу – двоюродного брата Артёма. Со своими друзьями в городе он больше не виделся.
Деревня являлась прекрасным спокойным местом вдали от городской суеты и шума, что очень импонировало Артёму. Через небольшую лужайку от проезжей части стоял забор из тонких редких досок, который ничего не скрывал за собой и было видно красочную рассаду различных цветов, раскинувшуюся перед домом. Справа от калитки находилась лавочка в тени растущего рядом размашистого дерева черёмухи. В углу участка стоял металлический гараж для машины. Входная дверь дома вела в сени и дальше в небольшую кухню, из которой дверь вела в единственную, но довольно большую, комнату. Примерно четвёртую её часть занимала старая дровяная печь, которой уже давно не пользовались из-за наличия газового оборудования, поэтому теперь она выполняла функции кладовки. В целом помещения выглядели в исконном деревенском стиле с непередаваемым ощущением уюта, хотя места было не так много. После переезда, Александр Павлович начал строительство пристройки, и уже следующим летом Артём увидел, как рядом с домом из брёвен внезапно выросло строение примерно таких же размеров. Со стороны кухонного окна появился фундамент и стены из красного кирпича. Внутри ещё отсутствовал пол, а на больших продольных брёвнах лежало несколько досок для перемещения внутри пристройки. Внизу находилась глубокая яма с дном из песка для будущего погреба. Для ребёнка всё это выглядело как сцена из приключенческого фильма, где над пропастью висит хлипкий мостик, по которому нужно перебраться на другую сторону, поэтому мальчик часто там играл, представляя себя киногероем. Так как старую часть дома ещё не переделывали, вход в новую пристройку осуществлялся с улицы. Но иногда, чтобы оказаться там, Артём пролезал через окно на кухне. Старые сени демонтировали и на их месте возводились новые, более широкие и длящиеся не только вдоль стены старой части дома, но и новой. Внук принимал активное участие в их строительстве. Александру Павловичу с его габаритами и весом было проблематично крыть крышу, поэтому мальчик являлся единственным подходящим кандидатом для этого дела. Сверху на деревянный остов он прибивал продольные доски, на них стелил битум, а поверх укладывал шифер. Работа была непростая – приходилось много времени проводить под горячим летним солнцем, поднимать наверх тяжёлые предметы и стараться не свалиться вниз. Высота казалась небольшой, и Артём даже сам спрыгивал оттуда на землю, но всё равно, ощущение страха не покидало. Несмотря на сложность, мальчику нравилось помогать и видеть результат своей работы.
Приехав на следующий год, Артём увидел уже полностью достроенный дом. Входная дверь вела в прихожую. Справа находилась маленькая комната, где мальчик проводил довольно много времени, если хотелось уединиться и позаниматься своими делами. В жаркую погоду там ночевал Александр Павлович, так как ночью в этой комнате становилось прохладнее. Напротив входа осталась всё та же старая массивная дверь, обитая чёрным кожзаменителем, ведущая на кухню. Слева от неё на подставке стояли два больших металлических ведра с колодезной водой, которая из-за отсутствия водопровода использовалась для всех домашних нужд и быстро расходовалась. Горячую воду получали кипячением на газовой плите в кастрюле. Потом её заливали в стоящий над раковиной рукомойник с металлической заглушкой в виде сосульки снизу, которую приходилось поднимать ладонью вверх, чтобы полилась вода. Дальше она через слив стекала в другое ведро, которое при наполнении требовалось выносить из дома и выливать на близлежащие грядки. Со временем появился рукомойник большего объёма, обычным краном и нагревательным элементом внутри, который работал от электричества. Кухня осталась в том же виде, но, вместо окна на улицу теперь имелась дверь, ведущая в новую комнату, а в старой демонтировали печь. Дом стал значительно просторнее внутри и, когда Артём приезжал в гости вместе с уже подросшей сестрой и мамой, а на выходные собирались ещё родственники, то всё равно находилось место, чтобы разместить всех. Хотя, иногда мальчику приходилось спать на старой провисшей раскладушке.
Напротив дома находился большой сарай с сеновалом на чердаке и пристройкой-курятником сзади. В хозяйстве имелось много кур и несколько раз в день Артём с энтузиазмом заходил в вольер и проверял на специальных полках наличие свежих яиц. Иногда там ещё сидела курица, поэтому мальчику приходилось немного подождать, чтобы забрать свежую, ещё тёплую добычу. Он боялся петуха, поэтому всегда брал с собой палку. Иногда куриц забирали для готовки еды – Александр Павлович клал птицу на пенёк и отрубал голову. Затем Елизавета Варсанофьевна ощипывала тушку и готовила блюда. Ребёнок жалел убитых питомцев, но и жареную курицу очень любил. Однажды деды завели поросёнка, которому сделали загон внутри сарая. Артём кормил его и развлекал, отчего тот забавно хрюкал. Но и его постигла участь куриц, благо, что мальчик в тот момент в деревне уже отсутствовал, а его семья по почте получила посылку с внушительным куском засоленного сала.
Рядом с сараем стоял деревенский уличный туалет, окрашенный, как и дом, в жёлтый цвет, что придавало ему дополнительной колоритности. В паре метров от него находилась собачья конура, в которой в то время жил лохматый беспородный чёрный пёс по кличке Черныш. Артём всегда с опаской относился к большим собакам и побаивался их. Пёс был ответственным охранником и, сидя на цепи, лаял на каждого постороннего, проходящего мимо участка, а если заходили на территорию, то начинал остервенело «брехать» и пытаться сорваться с привязи, чтобы наброситься на нарушителя. Также он гавкал и на Артёма, когда тот приезжал в гости после длительного отсутствия, сначала не признавая его своим, но через пару дней привыкал. Но мальчик всё равно старался всегда обходить его стороной и держаться на расстоянии длины его поводка, поэтому каждый поход в туалет казался балансированием на краю обрыва – между стеной сарая и радиусом действия собачей цепи имелась безопасная тропинка шириной всего в полметра.
Помимо собаки в доме всегда жили один-два кота, которые гуляли сами по себе с полной свободой действий. С собакой они не враждовали и спокойно прохаживались мимо друг друга. Справа от входной двери дома около земли имелось вырезанное отверстие, через которое питомцы могли свободно попадать в помещение и выходить из него гулять. Часто они уходили куда-то на весь день, а потом возвращались только, чтобы поесть и поспать. К сожалению, многие из них не проживали долгую жизнь. В условиях полной свободы они попадали в разные неприятности, но чаще всего погибали под колёсами автомобилей, перебегая дорогу. Главной долгожительницей и полноценным членом семьи являлась кошка Маркиза – преимущественно белого окраса с рыжими и чёрными пятнами, очень ласковая и умная. Артём помнит её всё своё детство. Она жила в этом доме ещё при прабабушке, и каждый год приносила потомство. Однажды кошка рожала летом, когда мальчик находился в деревне. Во время родов она лежала на подстилке под кроватью в старой комнате и тихо мяукала, после чего писк маленьких котят огласил весь дом. Слепые они ползали по полу в поисках своей мамы, а та лежала, подставив живот, чтобы новорождённые могли кормиться. Когда какой-нибудь котёнок уползал в сторону, Артём перекладывал его обратно к кошке. На следующий день малыши уже пропали. Елизавета Варсанофьевна их куда-то уносила после каждых родов. Ребёнок очень переживал по этому поводу, жалея животных, но понимал, что содержать их всех невозможно. Ещё больше переживала Маркиза, которая бегала по дому в поисках своих детей и не переставая звала их. Через несколько дней она успокаивалась и возвращалась к обычной жизни. Кошка прожила около двух десятков лет, пережив множество своих детей, которых периодически оставляли после очередных родов, взамен погибших предыдущих. Под конец от старости она начала много болеть и в последние месяцы жизни почти не ходила, мучаясь от болей, и, чтобы избавить от страданий, её усыпили.
Позади всех грядок в дальней части участка находилась, сложенная из брёвен, баня. Слева от входа находилась поленница с ровными рядами сложенных берёзовых и сосновых поленьев. В предбаннике располагались печь и дверь, ведущая в парилку. Банный день проходил по субботам. Обычно каждые выходные приезжали родственники, чтобы отдохнуть на природе и попариться. С утра Александр Павлович начинал таскать вёдра с водой из колодца и заполнять ей котёл для горячей воды и бидоны, стоящие на полу в парилке, для холодной. Артём просил, чтобы днём, когда наступало время затапливать печь, звали его, чтобы он сам разжёг огонь. В топку складывалось несколько поленьев, промеж них засовывался обрывок местной деревенской газеты и поджигался. Сухая древесина мгновенно загоралась, а из трубы на крыше начинал валить серый дым. Периодически мальчик прибегал, чтобы проверить огонь и подбросить ещё топлива. Через несколько часов баня прогревалась и, открывая дверь в парилку, всё тело мгновенно обдавало жаром. Артём никогда не любил жару и париться в духоте. Но в детстве его всегда отправляли мыться с дедушкой одним из первых при максимальной температуре. Большую часть времени он проводил на полу в более прохладном воздухе. Внутри парилки находился большой металлический котёл, сверху которого торчала труба, идущая к потолку и обложенная крупными гладкими камнями. Снизу располагался кран, чтобы наливать кипяток. Во время мытья вода просто лилась на пол и утекала в щели между досками, уложенными на полу. Иногда, Александр Павлович загонял внука на верхнюю полку и даже слегка прикладывался веником, мотивируя это тем, что нужно сбить всю грязь, которую ребёнок собирает на улице. Мальчику это очень не нравилось. Процедура мытья происходила непросто. Сначала требовалось навести в тазу воду приемлемой температуры, налив несколько ковшей ледяной колодезной воды из бидона, а затем разбавляя её кипятком. Ещё маленький Артём целиком помещался в стоящей на полу металлической ёмкости. Дедушка намыливал его и обливал сверху водой из ковша. Когда мальчик подрос, то стал мыться самостоятельно. Александр Павлович всегда заставлял мылить голову по три раза, чтобы волосы блестели и скрипели между пальцами. Дальше губкой старательно тёрлось остальное тело, после чего ребёнок вставал на пол, а дедушка сзади окатывал его остатками воды из таза с головы до ног. Помывшись, Артём выбегал из парилки, чтобы наконец-то вдохнуть свежего воздуха и остыть. Хоть он и мылся со своим дедушкой и понимал, что это нормально, но всё равно стеснялся и всегда чувствовал неловкость, находясь голым в присутствии других людей, кем бы они ни были. Поэтому со временем он стал ходить в баню один и самым последним, когда уже все помылись и в парилке становилось не так жарко. После купания весь распаренный и кристально чистый мальчик выходил на улицу, и ветер мгновенно обдавал свежестью, даря приятное ощущение прохлады. Тело успевало остыть за время преодоления пути от бани до дома, где каждого вернувшегося встречали возгласами «С лёгким паром!» и приглашали присоединиться к семейным посиделкам. Банный день являлся важной частью жизни в деревне и приносил много радостных моментов в кругу семьи.
Большую часть участка занимало картофельное поле. Так как Артём приезжал в деревню только летом, то на нём уже ровными рядами возвышалась над землёй ботва. Периодически выдавали консервную банку, наполовину наполненную водой, и отправляли собирать колорадских жуков. Также имелось несколько теплиц и множество грядок с различными сельскохозяйственными культурами – лук, чеснок, морковь, горох, бобы, капуста и другие. Росло и много вкусностей, таких как клубника, малина, земляника, красная и чёрная смородина. Возвышалось несколько деревьев яблонь, сливы и орешника. Выйдя в огород, мальчик мог наесться, срывая на ходу плоды прямо с грядок. Чтобы всё это поливать, на участке стояла большая бочка, в которую набирали воду. Ёмкости поменьше равномерно расставлялись вдоль огорода для наполнения леек.
Через задние ворота участка выходили на так называемые «зада», где в пяти метрах находился пруд, за которым возвышались деревья начинающегося леса. В небольшом водоёме купались и ловили рыбу. Прямо напротив ворот над водой располагался мостик, где полоскали постиранное бельё и спускались в воду, сквозь которую проглядывалось песчаное дно. Водоём использовали для полива огорода – Александр Павлович устанавливал рядом с мостиком водяной насос и по проложенным вдоль всего участка шлангам вода наполняла бочки. Рыба ловилась не очень активно, видимо, из-за жаркой летней погоды, поэтому, чтобы самому не стоять часами в ожидании поклёвки, Артём забрасывал несколько удочек, сделанных из длинных веток орешника, в разных местах и уходил. На крючок в качестве наживки насаживался земляной червь, которых в изобилии имелась возможность накопать в огороде. Периодически мальчик приходил, чтобы проверить состояние снастей и, если везло, то доставал из воды попавшуюся рыбу, но чаще всего обнаруживал пустой крючок. Однажды, как обычно, придя проверить поплавки над водой, он не обнаружил один из них у самой маленькой удочки в дальней стороне пруда среди зарослей камыша. Пробравшись сквозь кусты, рыбак поднял удилище и потянул на себя. Тонкая ветка орешника изогнулась как натянутый лук. Почувствовалось что-то тяжёлое на другом конце лески. От осознания, что это большая рыба, нахлынуло волнение и от адреналина сердце забилось быстрее. Руки с трудом удерживали удочку и никак не получалось вытащить добычу, так как от тяжести древесина изгибалась так сильно, что вот-вот могла сломаться. Перебирая руками вдоль удилища, Артём смог дотянуться до его конца и схватиться за леску. Стоя на самом краю около воды, он начал тащить её на себя, несмотря на то, что от прилагаемых усилий натянутая как струна тонкая нить больно врезалась в кожу ладоней. Добыча упиралась и виляла в разные стороны, пытаясь сбежать. Мальчик изо всех сил старался победить и достать трофей из воды, но роста и длины рук не хватало, чтобы тянуть вверх. Приходилось тащить вдоль поверхности воды до самого берега, попутно собирая прибрежные водоросли. Леска была не очень длинная, но по ощущениям казалось, что в ней метров десять, и тянулась она бесконечно. В конце схватки мальчик увидел в воде прямо перед собой огромного карпа, серебряная чешуя которого переливалась от движений тела, и, подняв руки вверх, с трудом вытащил его. Под тяжестью веса добычи удилище гнулось, не позволяя поднять её над землёй. Сжимая в руке леску с висящей на ней рыбиной, ребёнок находился в таком возбуждённом состоянии, что не ощущал ни тяжести, ни боли в натёртых красных полосах на коже. Артём не решался взять добычу руками, так как боялся её из-за больших размеров. С уловом он сломя голову побежал домой, а стоявший в это время неподалёку сосед восторженно восклицал, глядя на блестящего чешуёй в лучах солнца карпа. Елизавета Варсанофьевна пребывала в шокированном состоянии от вида висящей в воздухе огромной рыбы, которая закрывала собой солидную часть её внука. После раздумий, что делать с этой добычей, решили сварить уху в выходные, чтобы накормить гостей и заодно похвастаться перед ними уловом. Всего из одного карпа приготовили большую кастрюлю ухи, которой хватило на всех. Помимо кусков мяса в воде плавало огромное количество икры, которая оказалась в брюхе. Мелкие бледно-оранжевые шарики закрывали дно каждой тарелки. Довольные угощением, все хвалили Артёма, а он испытывал большую гордость и счастье от такого невероятного успеха.
Мимо пруда вела дорожка к колодцу. На бетонном кольце высотой примерно в полметра располагалась крышка из досок, половина которой открывалась, чтобы набирать воду. Подъёмного механизма не имелось, поэтому, если уровень воды опускался довольно низко, то приходилось привязывать в ручке ведра верёвку, чтобы наполнить его. Воду из колодца носил в основном только Александр Павлович, но потом со временем подрастающего Артёма тоже стали просить принести пару небольших вёдер. Дотянуться руками он не мог даже при высоком уровне воды, поэтому приходилось бросать привязанное к верёвке ведро в колодец и притапливать палкой, чтобы оно не плавало на поверхности. Наполненный сосуд с трудом вытаскивался наверх и с остановками для передышки тащился в дом. Со временем длины рук стало хватать, чтобы набирать воду без помощи верёвки, а сил, чтобы принести в дом два больших металлических ведра колодезной воды.
После колодца, тропинка уходила дальше и соединялась с покрытой песком просёлочной дорогой, которая шла от основной асфальтированной дороги. Здесь же сразу начинался большой лесной массив. На опушке, даже не заходя далеко, жители округи собирали малину, чернику и землянику в банки и корзинки. Посыпанные сахарным песком свежесобранные ягоды являлись невероятным лакомством. За опушкой начиналась чаща смешанного леса. В основном здесь росли сосны, но присутствовало и множество других видов деревьев. Туда люди ходили за грибами, а деды Артёма являлись знатоками по их сбору. Для похода в лес надевалась плотная одежда, чтобы не кусали комары и клещи, и высокие резиновые сапоги, чтобы не промокали ноги. На голову надевалась шапка или бейсболка с козырьком, чтобы защитить глаза от веток и падающих сверху иголок, а лицо от развешанной между деревьями паутины. В руки бралась плетёная корзина и нож. Обычно, на тихую охоту уходили с утра. Заблудиться там было можно, но ненадолго, так как со всех сторон лес разрезался дорогами и, рано или поздно, человек выходил к одной из них. Но Александр Павлович и Елизавета Варсанофьевна отлично ориентировались на местности и знали, как добраться до грибных мест, а затем вернуться обратно. Грибы особо и не требовалось искать, потому что появляться они начинали сразу и в довольно больших количествах. Разница заключалась только в их качестве, если на окраине леса росли в основном сыроежки, то дальше появлялось множество более благородных видов, а когда начинался сезон опят, то встречались деревья, ствол которых на два метра вверх обрастал их маленькими шляпками. При таких находках корзина ставилась на землю под дерево, а ножом проводили вдоль ствола снизу вверх, и срезанные грибочки падали прямо в лукошко. Иногда даже приходилось сажать мальчика на плечи дедушки, чтобы достать до всей добычи. Артём достаточно хорошо разбирался в грибах, но если возникали сомнения, то спрашивал у дедов или просто проходил мимо неизвестного экземпляра. Дойдя до нужного места в лесу, все разбредались по сторонам, чтобы охватить большую площадь сбора. При этом мальчик всегда старался держаться в поле зрения, боясь потеряться. Его постоянно окрикивали сквозь лесные заросли, чтобы голосом показать своё местонахождение. В охоте за грибами проводилось несколько часов, но время в те моменты абсолютно не замечалось, так как это занятие полностью погружало в себя. Свежий воздух, запах леса, приятная влажность, красота пейзажей в лучах пробивающегося сквозь кроны деревьев солнечного света, звуки ветра, шелеста листьев, потрескивания качающихся деревьев и пения птиц – всё это дарило умиротворение и позволяло расслабиться, абстрагировавшись от всего остального. Практически каждый поход заканчивался полными корзинами. Всё собранное проверялось, сортировалось, промывалось и готовилось в зависимости от вида – жарилось с картошкой и луком, варился грибной суп, закатывалось в банки или высушивалось. Артём с огромным удовольствием ходил в лес за грибами и с не меньшим любил их есть.
Разрезая лес на две части, через пару сотен метров дорога выходила в поле. Справа оно быстро переходило в лесные заросли, а в самом начале этого земельного участка зарождалось новое кладбище, где в то время находились всего пара-тройка могил. Слева поле тянулось к горизонту и вдали виднелись деревья, растущие вдоль русла маленькой речки. Здесь ничего не сажали, а дикая трава использовалась как корм для домашнего скота. В то время в деревне имелось большое количество животных. Многие держали коров, коз, кур, свиней, гусей, кроликов. Каждый день пастух по несколько раз вёл стадо коров через всю деревню на эти поля пастись. Они неспешно шли вдоль асфальтированной дороги, подгоняемые свистом, окриками и щелчками кнута, оставляя за собой довольно внушительных размеров лепёшки. Самые непослушные отклонялись от курса и искали траву повкуснее прямо около заборов участков, за что получали нагоняй. Дети боялись их и, завидев стадо, прятались, наблюдая с безопасного расстояния.
В деревне Артём наслаждался жизнью и отдыхом. Он мог спать, сколько хотелось, потому что деды с утра уезжали на работу, что давало полную свободу действий до их возвращения. Когда внук был ещё достаточно маленьким, Елизавета Варсанофьевна брала его с собой на работу, чтобы не оставлять одного. Её медпункт находился в соседней деревне, куда приходили жители округи с различными жалобами на здоровье. Она пользовалась большим уважением и работала ещё несколько лет после выхода на пенсию, пока самой здоровье позволяло это делать. Александр Павлович ездил на работу в основном на машине, но она вскоре начала часто ломаться и со временем безвылазно осела в гараже. То и дело он пытался её чинить, но исправив одну проблему, сразу сталкивался с другой. Это было и не удивительно, учитывая её возраст. Скорее всего, по причине привязанности, мужчина не хотел с ней расставаться и не терял надежды всё-таки привести в рабочее состояние. Бабушка обычно приезжала по времени на одних и тех же автобусах, курсирующих строго по расписанию, которое всегда висело на кухне рядом с рукомойником. Там подробно указывались маршруты и время прибытия в обоих направлениях. Поэтому, чтобы куда-то поехать, люди в определённое время приходили на остановку, которая находилась прямо напротив дома. За деревней дорога разрезала лес и немного изгибалась вправо. Стоя на остановке, мальчик наблюдал за этим поворотом в ожидании, когда из-за него на фоне деревьев появится приближающийся автобус. У дедушки чёткого расписания не имелось. Он мог приехать с работы поздно, а мог появиться ещё до обеда. Обычно, при раннем возвращении, он оказывался выпившим и чаще всего сразу ложился поспать.
Уже ближе к полудню Артём не спеша просыпался, умывался и завтракал, оставленной на кухне молочной кашей, которую бабушка заботливо заворачивала в тёплую плотную ткань, чтобы не остыла, смотрел телевизор или шёл гулять. В одиночку он старался далеко не уходить, чтобы не оставлять дом без присмотра. К тому же, когда его сестра подросла и её также стали оставлять на всё лето в деревне, приходилось присматривать и за ней, что не вызывало радости. Поэтому мальчик занимался чем-нибудь в доме или на участке, проводил время на пруду или лазил по черёмухе – невысокое, но размашистое дерево с толстым стволом и ветками, по которым легко взбираться наверх и сидеть среди листвы, свесив ноги. Однажды, Артём, пытаясь проползти как можно дальше по горизонтальной ветке, сорвался вниз с высоты примерно трёх метров на небольшую насыпь щебня, оставшуюся после строительства пристройки к дому. Не успев сгруппироваться в воздухе, он упал плашмя, ударившись животом о камни. В первые мгновения ребёнок лежал неподвижно не в состоянии вздохнуть. В груди и животе всё перехватило от боли. Собрав силы, мальчик поднялся и сел на траву, согнувшись и обхватив ноги руками. Он всё ещё не мог свободно набрать в лёгкие воздух, стараясь маленькими глотками захватывать его ртом. Слёзы непроизвольно текли из глаз. Артём не знал, что делать, и не решался позвать на помощь, боясь, что будут ругать. Поэтому просто продолжал сидеть в надежде, что всё само пройдёт. Через некоторое время начало становиться лучше, боль отпускала, позволяя дышать нормально. Придя в себя и, почувствовав облегчение, мальчик встал и пошёл домой, где ещё долго приходил в себя, лёжа на кровати. Он никому так и не сказал об этом инциденте, опасаясь, что запретят залезать на дерево или того хуже – гулять самостоятельно.
С обеих сторон по соседству жили семьи, в которых имелись дети одного возраста с Артёмом. Он не помнит, как с ними подружился, но много времени они проводили вместе. Тот, кто первый выходил на улицу гулять, подходил к калитке других и, из-за отсутствия дверных звонков и телефонов, громко кричал, чтобы друзья услышали и тоже вышли. В те времена, если требовалось срочно куда-то позвонить, то ходили к соседям в последний дом деревни, где жила семья мальчика Саши, у которых имелся домашний телефон. В гости к нему дети заходили редко, так как побаивались строгих родителей, которые держали сына в ежовых рукавицах. Возможно, из-за этого он казался скрытным и часто держался в стороне. Другие дети тоже не всегда хотели, чтобы он присутствовал рядом, так как тот часто обижался по пустякам и жаловался родителям на всё подряд, а потом приходил его отец и ругался. В доме слева жил мальчик Дима, который являлся настоящим деревенским пацаном – активный, импульсивный, без особых моральных устоев в плане поведения, но хороший друг. Его родители злоупотребляли алкоголем и о нём мало заботились, поэтому и выглядел он довольно неопрятно, но при этом рос самостоятельным и трудолюбивым, помогая родителям вести домашнее хозяйство. Через какое-то время его отец образумился и перестал пить, после чего ребёнку стало жить намного легче. Так как Диме никогда не сиделось на месте, он часто подходил к дому Артёма и звал гулять. Они проводили много времени вместе – ходили на пруд рыбачить или купаться, в лес собирать ягоды или бить палками крапиву, болтали, сидя на лавочке, или во что-нибудь играли у него на участке, который являлся проходным двором в прямом смысле слова. Так как пруд и колодец находились за частными владениями, то люди, которые хотели туда попасть, проходили здесь, чтобы не обходить по грунтовой дороге в конце деревни, делая значительный крюк. Калитка всегда была открыта, их все знали, и они знали всех. Даже собака встречала частых посетителей не лаем, а радостным вилянием хвоста в надежде получить что-нибудь съестное. Больше нигде в деревне такого гостеприимства не встречалось. Чтобы позвать Диму гулять, чаще всего не кричали, стоя около забора, а просто заходили к нему домой. Один Артём так не делал, потому что стеснялся. Третьего друга звали Максим и жил он неподалёку на другой стороне дороги. Мальчик считал его взрослым, несмотря на то, что сам младше всего на один год, и очень уважал за ум и рассудительность, чего не наблюдалось у Саши и Димы, которые плохо учились и сами по себе были «без царя в голове». Из-за всех этих качеств Артём старался держаться Максима и брать с него пример. С ним всегда становилось интереснее – пойти на другой конец деревни, где находился небольшой микрорайон с пятиэтажными домами, магазином и клубом или играть в игры, когда вместе с ними собирались ещё другие ребята из его друзей. Они бегали в догонялки по всей округе, играли в различные игры и в футбол на большом поле с разметкой и воротами, сбитыми из берёзовых брёвен. По вечерам, обычно, разжигали костёр и весело проводили время, часто подшучивая над Сашей и Димой. Над одним, потому что обижался, а над другим, потому что, наоборот, не воспринимал всё всерьёз, подыгрывая розыгрышам. На свет огня слеталось множество комаров, от которых приходилось отбиваться, прихлопывая их ладонями и складывая трупы в кучки. Отдых в деревне остался незабываемым благодаря своей непередаваемой атмосфере окружающей природы и беззаботной обстановке в кругу родных и друзей, о чём вспоминается с теплотой и ощущением счастья.
Несмотря на отдельные единичные неприятные случаи, воспоминания о ранних годах детства окрашены в светлые краски, пробуждая внутри чувства радости и ностальгии. Возможно, в этом возрасте память не особо обращала внимания на отрицательные моменты и акцентировалась только на хорошем, происходящем вокруг, но в целом можно с уверенностью назвать это время счастливым, за что Артём благодарен всем тем, кто находился тогда рядом.
Школа
После детского сада, зная о дружбе с Мишей, родители хотели, чтобы дети учились вместе, но по месту жительства Артём относился к другой школе, которая находилась дальше от дома и имела плохую репутацию и по качеству образования, и по контингенту учащихся. Марина Александровна очень не хотела, чтобы сын попал туда, так как боялась, что на него будут плохо влиять. Чтобы ребёнка всё-таки взяли в нужное учебное заведение, его сначала отправили в подготовительную группу, где преподавала учитель начальных классов – женщина средних лет с короткой стрижкой и окрашенными в яркий цвет волосами, добрая, отзывчивая и очень любящая детей, возможно, из-за того, что не имела своих. Она оценивала знания учеников и обучала азам того, что их ожидало в школе, расхваливая Артёма родителям, говоря, что он подаёт большие надежды. Мальчик в то время уже умел достаточно хорошо читать, писать и считать, поэтому преподаватель из подготовительной группы взяла его в свой класс в нужной школе и стала первой учительницей.
От дома до школы путь занимал около десяти минут. Ежедневно отводить ребёнка на учёбу и забирать обратно у родителей не имелось возможности, поэтому Марина Александровна пару раз проводила сына, показала дорогу, объяснила, как правильно переходить проезжую часть, которая встречалась на пути и дальше Артём ходил в одиночку. Так как учебная смена занимала только половину дня, будь она утренняя или дневная, мальчик достаточно много времени проводил сам по себе, пока родители работали, а сестра находилась в детском саду. Это приучало его к самостоятельности и ответственности.
Пунктуальный Артём очень не любил опаздывать, даже сильнее, чем ждать самому, потому что чувствовал вину и неловкость в ситуациях, когда заставлял ждать себя. Для него никогда не возникало проблем находиться в нужное время в нужном месте, будь то встреча, начало уроков или просмотр какой-нибудь передачи по телевизору. Мальчику нравилось начинать всё вовремя и ничего не пропускать, поэтому он с детства следил за временем и всегда носил на руке часы, а если не знал сколько времени, то чувствовал себя некомфортно, так как боялся что-то пропустить или куда-то опоздать. Ему нравилось, когда день проходил по определённому расписанию – школа, обед, просмотр телевизора, игры, ужин, уроки, сон. Заранее планировал, как примерно проведёт следующий день, и старался придерживаться этого плана. Так жизнь казалась проще, предсказуемее, с меньшим количеством спонтанности и неожиданностей. Сначала правша Артём носил часы на правой руке, но потом переучился под левую, как это делает большинство. Он всегда пользовался только электронными часами – взглянув на них и увидев цифры, сразу узнавал точное время, что сложнее сделать со стрелками. По дороге в школу и обратно мальчику нравилось представлять себя спортсменом, участвующим в гонке. Он всегда быстро ходил и не любил, когда медленно идущие впереди люди мешались на пути, поэтому обгонял их, как будто они соперники, с которыми нужно бороться за победу, хотя те об этом даже не догадывались.
Около школы перед началом уроков всегда находилось много народу из учеников и их родителей. Вся эта толпа с шумом и гамом медленно протискивалась в двери. Здание располагалось на территории, огороженной забором из металлических прутьев, среди которых имелось множество проделанных отверстий для прохода в более удобных местах, чтобы избегать необходимости идти до ворот. Для Артёма же они находились прямо по пути и, приближаясь к школе, он сразу оказывался около главного входа трёхэтажного здания. Начальные классы располагались на первом этаже. Поначалу Артём чувствовал себя неуютно в новой обстановке, но помогало присутствие Миши и прекрасное отношение со стороны учительницы, которая с вниманием подходила к каждому, помогая и поддерживая. Первоклассника посадили на одну из последних парт. Он никогда не тянул руку, даже если знал ответ, так как стеснялся отвечать перед всем классом, и очень не любил, когда вызывали к доске, ощущая дискомфорт и смущение от необходимости стоять и ловить на себе все взоры присутствующих. От этого внутри нарастало волнение, из-за которого с трудом получалось отвечать даже на простые вопросы. Артём ответственно сам старался учиться, не доводя до того, чтобы родители контролировали его оценки и подгоняли с выполнением домашних заданий. Часто после школы он ходил в детский сад к маме и делал там уроки, чтобы она их проверила, после чего шёл домой заниматься своими делами.
Со временем Артём и Миша подружились с некоторыми одноклассниками. Во время перерывов между уроками дети бегали по коридору или играли в различные игры. В какой-то момент стали очень популярны картонные фишки с разнообразными изображениями. Школьники коллекционировали их и играли друг с другом. Правила заключались в том, чтобы взять несколько фишек: своих и соперника, сложить в стопку тыльной стороной вверх, и ударить о пол так, чтобы те перевернулись. Это было очень увлекательно. Фишки имели разные ранги и, чтобы выиграть одну более ценную, требовалось положить в стопку несколько с меньшей значимостью. Во время перемен в коридоре собиралось множество групп, сидящих на полу и кидающих разноцветные кругляшки. Ещё играли отстрелянными пулями, которые кидали об стену так, чтобы своя приземлилась рядом с пулей соперника, позволяя дотянуться одновременно до обеих пальцами одной руки. Непонятно откуда брались эти предметы, но их имелось достаточно много почти у каждого школьника. Они были разных форм и, как и фишки, оценивались по-разному. Но вскоре сначала запретили кидать их об стены внутри здания, так как от этого сбивалась краска. А когда дети переместились играть на улицу рядом со школой, запретили вообще этим заниматься. Возможно, потому что учителям не нравилось, что школьники играют с военными боеприпасами, хоть уже и не представляющими угрозы.
На праздники классный руководитель и родители устраивали торжественные мероприятия, украшали класс и приносили угощения. Столы сдвигали друг к другу вдоль стен, а в центре проводили конкурсы и показывали подготовленные представления, что веселило и объединяло учеников. Марина Александровна тоже готовила выпечку для застолья и приносила скатерть, тарелки, чашки и столовые приборы, потому что в то время не использовали одноразовую посуду. На один из таких праздников мать одного из учеников пришла в пьяном виде и её стошнило прямо на скатерть, принесённую мамой Артёма. Этот момент запомнился, наверное, потому что выбивался из общего положительного впечатления о начальной школе. И к сожалению, оказался не единственным. Однажды один из одноклассников постеснялся отпроситься в туалет, и об этом все узнали только по запаху, быстро распространившемуся по помещению. А также, в ряду неприятностей не обошлось и без самого Артёма, которому стало плохо перед началом большого перерыва, когда весь класс уводят на обед в столовую. Он остался на своём месте ждать прихода мамы, которую вызвали из-за недомогания ребёнка. Но за время ожидания его стошнило прямо на парту, отчего помимо плохого самочувствия мальчик ощущал и чувство стыда за случившуюся неприятность. Пришедшая Марина Александровна, всё убрала и отвела ребёнка домой.
Миша жил в девятиэтажном общежитии, которое находилось рядом со школой в десяти метрах от её забора. Именно туда вскоре переехали дедушка и бабушка Артёма. После школы он иногда заходил в гости к другу. Комната выглядела немного больше, чем та, в которой поселились деды, но всё равно это всего лишь одна комната на семью из трёх человек. Пока родители отсутствовали дома, ребята играли и смотрели фильмы на старом видеомагнитофоне. У Артёма в то время ещё не было такой техники, поэтому он любил посмотреть кино у Миши. Его отец тоже работал на заводе, и их семья тоже ждала, когда им вместо комнаты в общежитии предоставят более подходящую жилплощадь, что и произошло через несколько лет. Они получили двухкомнатную квартиру в новостройке прямо напротив детского сада, куда ребята ходили в детстве.
Однажды родители дали Мише задание – перебрать старые вещи и выкинуть ненужное. В небольшой картонной коробке лежали в основном его старые игрушки и всякие мелкие домашние предметы, среди которых выделялся небольшой нож. У него отсутствовала рукоятка, от которой осталась только металлическая основа, переходящая в лезвие, прикрытое кожаным чехлом. Почему-то это холодное оружие очень понравилось Артёму, и он захотел забрать его себе. Нож находился в коробке вещей на выброс и наверняка никому не был нужен, но мальчик не попросил взять его, а тайком засунул в носок на ноге и спрятал под штаниной, сам не понимая, почему так сделал. Возможно, снова постеснялся или побоялся, что друг тоже заинтересуется этим предметом и заберёт себе. Осознавая, что пропажи этого предмета, скорее всего, никто не заметит, совесть всё равно грызла за содеянное. Украденный предмет воришка положил подальше в шкаф, чтобы никто не увидел, где тот и пролежал долгое время, пока его не выкинули вместе с остальным хламом, как изначально и должно было произойти. Но навсегда остался урок, что воровать нехорошо, вызвав внутри жжение от столь низкого поступка и осознание того, что больше не хотел бы никогда это ощущать.
В школе для ребят лучшим другом стал Саша – мальчик маленького роста и очень щуплый, но при этом один из самых умных в классе, который придумывал для друзей много интересных занятий. Дома у него имелся компьютер, что в то время являлось редкостью, и иногда дети ходили к нему поиграть. Артёму очень нравилась одноклассница Лена с тёмными волосами до плеч, красивой улыбкой, курносым носиком и большими голубыми глазами, завершающими невероятно милый образ, привлекавший к себе много внимания. Мальчик неуклюже пытался с ней общаться и проявлять робкие знаки внимания.
В учёбе Артём являлся практически отличником. Он хорошо считал, довольно грамотно писал и соревновался с Сашей за звание лучшего в скоростном чтении, когда требовалось прочитать как можно больше букв в тексте за минуту. Его даже отправляли на внутришкольные олимпиады по разным предметам среди всех классов, где удавалось занимать высокие места, но всё-таки недостаточно высокие, чтобы попасть на олимпиады уровнем выше. Возможно, мальчик и дальше продолжал бы добиваться успехов в учёбе, если бы не одно но – в его семье все страдали от близорукости – отец носил очки постоянно, а у мамы зрение было настолько плохое, что даже очки с очень толстыми стёклами не компенсировали его, поэтому приходилось пользоваться контактными линзами. Наследственность передала проблемы со зрением и ребёнку, которые начались в начальной школе. Сидя за последней партой, в какой-то момент он просто перестал видеть то, что происходит у доски, а это незамедлительно привело к ухудшению успеваемости. Артём боялся об этом кому-то рассказывать и скрывал, что стал хуже видеть, но вскоре всё само стало явным. Когда родители заметили, что у ребёнка испортилось зрение, его повели к окулисту, который сразу выписал очки. Мальчик очень стеснялся их носить. Зрения оставалось достаточно для того, чтобы гулять и делать что-то, где не требовалось рассматривать предметы на большом расстоянии. Но, когда дальности зрения не хватало, приходилось доставать футляр с дешёвыми очками в непримечательной оправе и надевать их, испытывая смущение перед сверстниками. Марина Александровна не теряла надежды исправить близорукость сына или, по крайней мере, не допустить ещё большего ухудшения, поэтому ребёнка часто водили к врачу. Он направлял на различные процедуры, назначал лекарства и заставлял делать массаж глаз, от которого становилось дурно, когда пальцы касались глазного яблока через тонкие веки. В кабинете окулиста Артём стал постоянным посетителем и появлялся там чуть ли не каждый месяц. Детская поликлиника – не самое приятное место для времяпрепровождения. Там делали массаж, во время которого до боли мяли спину и плечи, что мальчик чуть ли не со слезами на глазах терпел и не понимал, как это поможет его зрению. После этого он никогда не любил массаж. На сеансах электрофореза на закрытые веки клали ватные диски с подключёнными проводами, сверху приматывали их резиновой лентой и включали слабый ток. Лёжа в темноте, ребёнок чувствовал лишь лёгкие покалывания на глазах, но больше всего его смущало само ощущение того, что к его лицу подведены провода. Но самыми запоминающимися, и не в лучшем смысле этого слова, оказались сеансы иглоукалывания. Во время процедуры, пациента укладывали на кушетку и небольшими постукиваниями втыкали в кожу иглы. Сложно определить сколько их было в общей сложности, но Артём чувствовал, как своим небольшим весом они тянут и раздражают кожу на лице, руках, ногах и теле. Боль не ощущалась, но осознание того, что в тело что-то воткнули, вызывало дискомфорт. А от мыслей о том, как это выглядело со стороны даже начинало мутить. Однажды мальчик не сходил в туалет перед сеансом, а лежать неподвижно требовалось довольно продолжительное время. В какой-то момент очень захотелось облегчиться, но он стеснялся позвать медсестру, чтобы та сняла иголки, надеясь, что сможет потерпеть, хотя и не имел понятия, сколько времени осталось ждать. Лёжа на спине и смотря в потолок на свет лампы, Артём всеми силами сжимал своё тело, стараясь сдержать естественные позывы, и умолял время идти быстрее, чтобы это всё наконец-то закончилось. Но время шло своим ходом. От осознания неизбежного, на глазах выступили слёзы, прикрыв плёнкой влаги зрачки, отчего свет лампы превратился в расплывчатое переливающееся сияние. Не в силах больше терпеть, мальчик сдался и обмочил себя и кушетку, на которой лежал. Пришедшая медсестра, увидела эту неприглядную картину и, освобождая тело ребёнка от игл, причитала и спрашивала, почему он никого не позвал. Артём молчал, испытывая огромный стыд от своего позора, и корил себя за нерешительность. Так как его мама работала медсестрой в детском саду, то в поликлинике её многие знали, и об этом случае она, конечно, услышала. Из-за этого мальчику стало ещё противнее от самого себя. Он осознавал свою вину в произошедшем, но, видимо, даже если будет умирать, его робкий характер не позволит никого беспокоить по таким «пустякам». Случай с одноклассником, после которого учитель говорила, что нужно смело отпрашиваться, если нужно в туалет, не повлиял на Артёма. Он сам по той же причине попал в похожую ситуацию, чтобы получить урок на собственном опыте.
