Теория войн

скачать книгу бесплатно

Теория войн
Григорий Семенович Кваша

Новая книга Григория Кваши «Теория войн» беспрецедентна и ни имеет аналогов. Жалкие попытки создания теоретической истории другими авторами – это как правило, пустые рассуждения о том, что все катится в тартарары. Главное достоинство книги – это превращение истории в такую же точную науку, как физика или механика. Книга адресована любителям истории, а также всем, кто считает, что история является главным богатством как отдельных народов, так и всего человечества.

Григорий Семенович Кваша

Теория войн

Вместо предисловия

ПОИСКИ ПЕРИОДИЧНОСТИ

Представляя новую научную дисциплину – Теоретическую историю, – хотелось бы напомнить об ее истоках, о моменте ее зарождения. Возникла эта теперь уже большая наука из тщательных и планомерных поисков периодичности.

Периодичность для человечества тема не новая. Нам хорошо известна суточная периодичность (вращение Земли вокруг своей оси) и годовая периодичность (вращение Земли вокруг Солнца). У этих видов периодичности есть четкое и очевидное толкование. Менее понятны навязанные человечеству недельная периодизация, а также периодизация веков, под которыми, честно говоря, нет никакого разумного обоснования. Месячную периодизацию пытаются обосновать по-разному, не всегда убедительно, но при этом она достаточно очевидна и о ней будет сказано в «Избранных публикациях».

Очень интересно проследить существование 400-летней периодичности, которая явно или неявно предлагалась многими исследователями, пытавшимися обозначить эпохи в жизни человечества. Раннее Средневековье, позднее Средневековье, Возрождение, эпоха Прогресса… Любые попытки так или иначе вычленить эпохи приводили к проявлению именно 400-летних периодов. Этой периодизации будут посвящено восемь отдельных глав в разделе «Избранные публикации».

Максимальной убедительности и яркости удалось достичь автору при поиске 12-дневной периодичности. И все-таки, при всей важности месячной, 400-летней или 12-дневной периодичности, для понимания исторических закономерностей наиболее важную роль сыграли поиски 4-летней периодичности, а также вытекающих из нее 12-, 36-, 72– и 144-летней периодичности. Именно в этих поисках сформировалось представление о решающей роли революционных переворотов (годы Политических, Экономических и Идеологических решений), о трех мирах (Запад, Восток, Империя), о трех типах 12-летних периодов, непрерывности Восточного и Западного ритма и изолированных Имперских циклах.

Важно также отметить, что принципиальным отличием данных поисков периодичности (от многочисленных аналогов как в мире, так и в России) стало отрицание догмы о непрерывности всякого ритма (Западный или Восточный ритм может быть прерван практически в любой момент ради ритма Империи). Также отринута догма о приблизительном размере всякого ритма. Исторические ритмы чрезвычайно точны, они просто-таки поражают жесткостью и неоспоримостью своего хода. Особенно в этом смысле потрясают Имперские синхоны, заставляющие, например, умирать, казалось бы, бессмертных вождей вторых фаз в те годы, месяцы и дни, которые продиктованы историческим графиком.

И еще хотелось бы добавить, что все поиски периодичности велись без предварительных установок, без попыток что-то под что-то подогнать, как, собственно, и должно быть во всякой науке. И если на базе данных поисков родилась достаточно жесткая и догматичная теория, то в этом нет вины автора, а есть всего лишь попытка наиболее точно и адекватно изложить вышедшие из поисков периодичности законы истории.

Книга первая

РИТМЫ И ЦИКЛЫ

Итак, историческое пространство! Вопреки ожиданиям это пространство не однородно, не равномерно и не прямолинейно. В двух словах его можно назвать триединым и четырехстадийным. Триединство исторического пространства представлено в чередовании Экономических, Идеологических и Политических периодов (12-летий) и в существовании трех миров, придерживающихся трех различных ритмов. Так называемый Запад живет и развивается в Экономическом ритме, так называемый Восток живет в Идеологическом ритме. А кроме этого еще есть мир Империи, живущий соответственно в Имперском ритме. Четырехстадийность – это, собственно, чередование четырех 36-летий (фаз), в которых каждый цикл последовательно проходит все этапы своего развития, от смутного зарождения планов до их полновесной реализации.

Если говорить о фазах персонально, то в первых фазах (36-летиях) любого цикла (Запад, Восток, Империя) власть и народ синхронно набирают энергию, синхронно и единодушно мечтают о будущем. Иногда эти мечты даже совпадают. Во вторых фазах (36-летиях) народ впадает в самоограничение, а вот власть получает максимальную свободу, что приводит к достаточно серьезному закабалению народа (по основной для народа стихии). В третьих фазах (36-летиях) народ и власть ведут себя достаточно дисциплинированно и не пытаются излишне фантазировать. Наступает определенное равновесие, воспринимаемое извне как застой. И наконец, в четвертых фазах (36-летиях), при очень ответственном и правильном поведении власти, свободой действий обладает уже народ. Таким образом, четвертая фаза получает наименование Освободительной.

В каждом ритме Освобождение происходит по основной народной стихии. На Западе в четвертых фазах грядет Политическое освобождение, на Востоке – Экономическое освобождение. И наконец, в Империи четвертая фаза несет долгожданное Идеологическое освобождение.

Легко догадаться, что Освобождение четвертых фаз является неким симметричным ответом на закабаление вторых фаз. На Западе во вторых фазах идет Политическое закабаление, на Востоке Экономическое закабаление, а в Империи Идеологическое закабаление.

Первая и третья фазы относительно равновесны, а потому производят впечатление умиротворенных и спокойных. Третья фаза, начинаясь очень бодро, постепенно замедляет свой событийный ход (тот самый застой). Первая фаза, начинаясь вяло и сонно, по мере накопления энергии становится все более нервной, атмосфера ее наэлектризована до предела, и, кажется, вот-вот произойдет взрыв. Увы, охранительный рефлекс первой фазы слишком силен и реальный взрыв происходит буквально накануне второй фазы, а скорее всего, уже во второй фазе, чаще всего в год принятия революционного решения.

Само собой, и Закабаление и Освобождение происходят не просто так, сами для себя, а под определенные задачи. Империя через Идеологическое закабаление народа решает политические задачи, государство Запада, ограничивая политические свободы, решает экономические задачи, а государство Востока, ограничивая экономические права, решает свои идеологические проблемы.

Таким образом, на государственном уровне на Глобальном Востоке решалась длинная череда стоящих перед человечеством идеологических проблем, а на Глобальном Западе будет решаться длинная череда экономических проблем, Империя же решала и решает политические проблемы.

Но не будем забывать о том, что это речь идет о государствах. Народ озабочен совсем иными проблемами. На Глобальном Востоке народ жаждал хлеба (Экономическое чудо), в Империи – зрелищ (Идеологическое чудо), а вот на Глобальном Западе народ будет планомерно и целеустремленно отстаивать свои права (Политическое чудо), что в конечном счете съест функции государства и прекратит историю. Ибо истории не было до первого государства и не станет с отменой последнего.

Создание исторической шкалы

При создании исторической шкалы необходимо основываться на 4-летнем ритме, едином для всех государств и народов. 4-летний ритм – это своеобразный бульон (раствор), из которого при определенных условиях выкристаллизовались непрерывные по фазам (1, 2, 3, 4 и снова I, 2, 3, 4…) ленты Западного и Восточного ритмов, а также изолированные Имперские 144-летия.

Сам по себе 4-летний ритм нам для изложения материала по циклам и ритмам не понадобится, – очень уж коротко 4-летие для большой истории. Но созданный на основе 4-летия календарь нужен для максимально точного обозначения революционных и переломных отсечек. Кроме того, 4-летний ритм очень пригодится во втором томе, когда для вычисления графика столкновений не только четыре года, но и каждый отдельный год будет на вес золота. Войны идут гораздо быстрее, чем история. Для исторических подвижек нужны десятилетия, иногда века, для военных свершений бывает достаточно пары лет, а иногда и нескольких месяцев.

Календарь приведен для девяти последних веков, но легко может быть продолжен в обе стороны.

Исторический календарь XII–XX вв.

4-летний ритм и представленные выше отсечки, как уже было сказано, являются общими для всего человечества. Но для обозначения рамок ритмического следования каждого отдельно взятого государства по фазам (36 лет) и периодам (12 лет) необходимо для начала определить принадлежность данного государства к тому или иному миру.

Если мы уверены в том, что государство следует ритмом Востока, то датировать его периодику мы можем только через годы Идеологических решений. Если государство идет ритмом Запада – только через годы Экономических решений. Если перед нами Имперское государство, то нам необходимо четко и однозначно выделить сам Имперский цикл длиной 144 года, обозначая границы этого цикла через годы Политических решений.

В случае с Имперским циклом необходимо еще упомянуть его предшественника и последователя, то есть Западный или Восточный цикл, а также обозначить Зоны технического перехода, длиной, как это совершенно понятно, либо 4, либо 8 лет. Легко заметить, что при переходе от Запада к Империи и от Империи к Востоку Зона технического перехода длится 8 лет. Если же взять переход от Востока к Империи или переход от Империи к Западу, то Зона технического перехода длится 4 года. Иногда эти крошечные и смешные при панорамном взгляде на историю Зоны вбирают в себя все периоды правления некоторых монархов. Ярчайший пример – драматическое и не такое уж смешное время правления императора Павла I (1797–1801).

Двигаясь таким путем, необходимо обозначить ритмическую структуру наиболее крупных и мощных государств (именно государств, а не наций). Только после этого можно будет понять, объяснить и предсказать способы взаимодействия государств, в независимости от того, называем ли мы эти взаимодействия войнами или спорами, альянсами или союзами…

На все про все (все государства мира во все времена) в нашем распоряжении два стационарных ритма (Восток, Запад), а также временный ритм (Империя), который, несмотря на свою сиюминутность (в историческом масштабе), является по своей сути главным инструментом истории. Все историческое новаторство, все, чем человечество по праву гордится, – все изобретено внутри Империй, Имперскими народами, а также в рамках противостояния Империи и ее Тоталитарного двойника.

Итак, ритм Востока датируется (отсечки) через годы принятия Идеологических решений. Восточные циклы (144 года) характеризуются главенством идеологии. У власти стоят так называемые Идеологи, духовные отцы нации. Основное население государства – так называемые Коммерсанты (как правило, просто крестьяне). В изгоях пребывают так называемые Политики (самозванцы всех мастей, политические авантюристы). Восточные циклы могут идти непрерывной чередой, перетекая друг в друга. Как только заканчивается четвертая фаза (36 лет) одного цикла, сразу же начинается первая фаза (36 лет) другого. В каждой фазе (36-летие) череда периодов неизменна: сначала Идеологический период (12 лет), следом – Политический (12 лет) и на закуску – Экономический (12 лет). Таким образом, в каждой фазе в первую очередь высказывается власть, во вторую – изгои, и на закуску высказывается народ, что всегда кроме четвертой (Освободительной) фазы приводит государство к кризису.

Западный ритм датируется (отсечки) через годы Экономических решений. Западные циклы (144 года) характеризуются главенством экономики. У власти акулы бизнеса, лидеры финансовых систем, всевозможные коммерческие структуры. Основное население государства – так называемые Политики, политически грамотные люди, члены различных политических и общественных организаций (какая-нибудь гильдия или профсоюзная организация). Среди изгоев так называемые Идеологи, люди, оторванные от реальной жизни, фанатики… Так же как и восточные, западные циклы могут идти непрерывной чередой, перетекая друг в друга; заканчивается четвертая фаза (36 лет) одного цикла, и тут же начинается первая фаза следующего цикла. В каждой фазе (36 лет) порядок следования периодов неизменен: начинается фаза с Экономического периода (12-летие), в середине Идеологический период (12-летие), и замыкает фазу Политический период (12-летие). Таким образом, и в этом ритме начинает власть, продолжают неудачники и завершает фазу – народ. И вновь, за исключением четвертой (освободительной) фазы, народная активизация приводит государство к кризису. Так что и здесь каждый цикл (144 года) потенциально содержит три серьезных кризиса: на переходе во вторую фазу, на переходе в третью фазу и на переходе в четвертую фазу.

И вот в этот извечный (казалось бы) мир противостояния Востока и Запада вклинивается временный (переходный) ритм. Для него невозможно стационарное, непрерывное течение, он доступен для избранных наций и осуществляется в изолированных одиночных циклах (144 года). Но даже у Избранной нации таких циклов не более четырех. До Имперского цикла и после него время течет либо в ритме Востока, либо в ритме Запада. При этом цикл, идущий перед Имперским циклом, может оказаться незавершенным. То есть Имперский цикл может начаться, не дожидаясь окончания предшествующего Западного, или Восточного, цикла. Наиболее вероятно, что предыдущий цикл прерывается в первой или третьей фазах, энергетически самых слабых.

Имперские циклы выдвигают на первое место политические приоритеты. У власти именно те, кому и положено быть, реальные властители: князья, цари, короли, генсеки, президенты… Основное население государства – так называемые Идеологи, то есть люди, живущие по совести, патриоты, бессребреники. В изгои попадают коммерсанты всех мастей (спекулянты, хапуги, бандиты). Имперские циклы, как уже было сказано, во времени всегда отдельны и изолированы, однако в своем внутреннем строении они аналогичны Восточным или Западным циклам. Четыре фазы по 36 лет. Внутри фазы всегда на первом месте Политический период (12 лет), затем Экономический период (12 лет) и, наконец, Идеологический период (12 лет). Таким образом, вновь фаза начинается с государственной стихии, а заканчивается стихией народной. И вновь во всех фазах, кроме четвертой, народный подъем приводит государство к кризису и необходимости революционного преодоления этого кризиса. Отсечки циклов идут через годы Политических решений.

Таким образом, триединое историческое пространство человечества скорее можно было бы назвать трижды разъединенным. Различия между Востоком и Западом были замечены очень многими, тот же Редьярд Киплинг в яростном бессилии воскликнул:

Запад есть Запад, Восток есть Восток,
И их неизменна суть,
Пока не призвал облака и песок
Всевышний на Страшный суд.

Насчет неизменности Киплинг конечно же погорячился. Впрочем, возможно, он имел в виду нечто другое, не то, о чем говорит Теоретическая история.

Ничуть не менее грандиозны различия Запада и Империи, Востока и Империи. И, как легко догадаться, различия в полномочиях власти – это всего лишь верхняя часть айсберга. Наиболее грандиозны различия именно в народном теле. И наиболее грандиозно в этом смысле военное преимущество Империй. Ведь они обладают народом-идеологом, а это бесконечный ресурс любого межгосударственного противостояния, будь то война, идеологический спор или нечто противоположное – верность межнациональной дружбе, преданность союзам и т. д. Раздел человечества на три мира – это так называемое Большое разделение мира. Но есть еще и Малое разделение: на периоды, когда внутри одного народа, одного государства приходит время доминировать то коммерсантам, то идеологам, а то и политикам. И это еще один источник, на этот раз внутренний, конфликтных ситуаций. Например, сейчас (2001–2013) в России идет Экономический период, и коммерческая элита воображает себя самой важной, а главное – навеки лидирующей. Но ведь Россия все еще Империя и коммерсанты в ней пока изгои. К тому же в 2013 году начнется Идеологический период (2013–2025) и многих коммерсантов ждет большое разочарование, ведь в центр внимания вернутся идеологи. Само собой, без определенного сопротивления коммерсанты своих главенствующих позиций не отдадут.

Совсем другое дело – четырехстадийность. Она скорее сближает народы и страны, чем разделяет их. Одному народу легче понять и простить другой народ, если он пребывает в той же фазе. Иногда «своего» видят даже сквозь века. Так, второфазник Сталин уверенно выделял в толще веков именно «своих»: Ивана Грозного, Александра Невского, Петра I, Тамерлана и т. д.

Первая фаза (36-летие) при всех трех ритмах – это время достаточно смутных и неясных устремлений, формирования задач развития, набор энергии. Вторая фаза (36-летие) – время реформ, ускорение, силовое и решительное время, сопровождающееся определенным насилием со стороны государства и сверхнапряжением народа. Доминируют сыскные организации. Третья фаза (36-летие) – время последовательного и мощного движения с постоянной скоростью. Расцвет бюрократии, тотальное вовлечение всех слоев населения в общее дело. Четвертая фаза (36-летие) – освобождение, раскрытие реального положения дел, демонстрация и начало использования накоплений. Освобождение идет по главной народной стихии, на Западе идет политическое освобождение, на Востоке – коммерческое, а в Империи – идеологическое. Это те самые стихии, по которым шло Закабаление народа во вторых фазах.

Ну а дальше начинаются чудеса и парадоксы. Во всех ритмах для гражданских войн предназначены Политические периоды, для внешних (международных) войн – Идеологические периоды. Экономические периоды более миролюбивые. Получается, что Восточный народ готов к внешним войнам практически без подготовки. Стоит только наступить новой фазе, родиться новой элите – и страна готова идти в бой. Западный народ готовится к войнам тщательнее, отдав предварительно 12 лет экономическим проблемам. А вот Имперский народ воюет в, казалось бы, самый критический момент, через войну спасая разрушающуюся модель власти. Впрочем, тут мы забегаем вперед, это материал второй книги.

В истории человечества бывали моменты, когда Империй не было. Например, один из самых длительных таких периодов – с I по V век. Однако стоит только появиться Империи, как человечество оживляется и военизируется. Ничего удивительного тут нет, все-таки война – один из главных элементов политической экспансии. Причем агрессия исходит не от самой Империи, а от так называемого Монстра, некой псевдоимперии (Тоталитарного двойника), государства, идущего по ритму Запада или Востока, но живущего в имперских амбициях, для реализации которых у него нет главного ресурса – имперского народа-идеолога. И тогда начинаются Большие (Имперские) войны, в которых роль агрессора и поджигателя практически всегда играет Тоталитарный двойник (Монстр).

Теоретически, одномоментно у каждой Империи есть один Восточный монстр и один Западный. После того как один Монстр разбит, раздавлен и более не демонстрирует имперских амбиций, его место занимает другой Монстр. Таким образом, одна Империя может породить и уничтожить нескольких Двойников. Все зависит от мощности самой Империи. Так, Четвертая Россия довела число Двойников до пяти (три Западных и два Восточных). Видимо, это рекорд.

Иногда Империя сама воюет со своим Двойником, иногда удается так запутать своего Монстра, что он бросается на другие государства. Но в итоге Двойник, к вящему удовольствию Империи, всегда погибает. Трагедия Тоталитарного двойника в том, что он остается один против всего мира, мир же возглавляет Империя, в то время как на самом деле одинока именно Империя, а Тоталитарный двойник вскоре после того, как разгромлен, оказывается таким же, как все (на Западе или на Востоке). Ломается система «свой – чужой». Такова базовая доктрина Теории войн. Поэтому в первой книге, которая посвящена изолированному описанию циклов, все внимание будет сосредоточено именно на Империях и Двойниках и почти ничего не будет сказано о нейтральных государствах. Таким образом, вся первая книга – это «Имперские циклы и Тоталитарные двойники».

Общая историческая ситуация в последние века такова, что, по сути, идет чередование английских и российских Имперских циклов (Шахматная партия Великих Империй). И в этом смысле можно выделить следующие отрезки времени.

1. Доминирует Третья Англия (1473–1617).

2. Безимперское время (1617–1653).

3. Доминирует Третья Россия (1653–1761).

4. Две Империи (1761–1797).

5. Доминирует Четвертая Англия (1797–1881).

6. Две Империи (1881–1905).

7. Доминирует Четвертая Россия (1905–2025).

Именно эти периоды станут наиболее важными в рассмотрении военной ритмики.

Хотелось бы с ходу отметить тот факт, что в ситуации двух Империй (1761–1797) и (1881–1905) Европа жила намного спокойнее, чем во времена доминирования одной Империи. Теория тут выходит на новый уровень и допускает «замораживание» судорожной активности Двойника на время двух Империй. Более того, когда мир становится вновь одноимперским, а место Двойника свободно, недобитый замороженный Двойник может воскреснуть (см. главу «Гипотезы Тоталитарной Пруссии (1705–1849)»).

Часть первая

РОССИЙСКИЕ ЦИКЛЫ

Обращаясь к истории родного государства, историки всегда вступают на очень скользкий путь. Слишком большой соблазн впасть в эмоциональную зависимость от тех или иных эпизодов, вольно или невольно отдавая свои симпатии тем или иным героям. В рамках Теоретической истории совсем другие проблемы, совсем иные пристрастия. Теоретик не имеет узконаправленной национальной симпатии, он не может любить только тиранов или только просветителей, он жаждет увидеть каждого на своем месте, для него важно, чтобы тираны стояли во вторых фазах, просветители в четвертых. Чтобы в третьих фазах варили свой мутный бульончик стаи номенклатурщиков, а в первых фазах шло мощнейшее накопление энергии. И уж само собой, чтобы ярко проявлялись отличительные черты Империи, Востока и Запада… Наконец, самое вожделенное – чтобы еще и даты стояли точно. Так вот во всех этих смыслах история России – прекрасное поле для Теоретической истории. Все в ней четко и точно, все на своих местах. А даты, даты просто идеальны! С такой филигранной точностью не сработал ни один народ, не реализовалась ни одна история. И в этом смысле так и хочется сказать: «Слава России!» – она в муках и страданиях родила идеальную историю, настолько точную, что все швейцарские часы можно собрать в кучу и утопить в Женевском озере.

Опустив доимперский Восточный цикл, Первую Россию и первый промежуточный Восточный цикл, начнем сразу со второго Восточного цикла (1205–1349). Далее пойдут три Имперских цикла (1353–1497), (1653–1797), (1881–2025), а также циклы так называемых имперских перемычек, идущий по Восточному ритму цикл (1505–1649) и незавершенный цикл по Западному ритму (1801–1873).

Глава 1

ВТОРОЙ ВОСТОЧНЫЙ ЦИКЛ (1205–1349)

Имперское величие Первой России (Древней Руси) (909–1053) все более и более отдаляется и забывается. Русь привыкает к своему политически беспомощному Восточному состоянию.

В первой фазе второго Восточного цикла нашли продолжение процессы, толчок которым дал первый Восточный цикл. По нарастающей шло экономическое господство Северной, Владимиро-Суздальской Руси над Южной, Галицко-Волынской. По нарастающей шли процессы разделения единого древнерусского государства на два самостоятельных, правда объединенные единой религией. С. Соловьев рубежным годом окончательного разделения считает 1223-й – смерть Мстислава Удалого. Этот князь был последним из князей Южной Руси, который играл важную роль в усобицах северных князей.

Главным событием первой фазы стало вторжение монгольских войск. Оно пришлось на 1237–1240 годы. Вторжение прошло в два этапа. На первом этапе (1237–1238) удар был нанесен Северо-Восточной Руси. На втором этапе (1239–1240) дошло дело до Юго-Западной Руси. Нашествие обернулось грандиозной исторической катастрофой, людские потери были огромны, Русь встала на грань регресса, ассимиляции с завоевателями.

Теперь обратимся ко второй фазе (1241–1277). В 1240 году заканчивается военное противостояние Руси и Орды. Новый великий князь Ярослав Всеволодович впервые едет в Орду. В 1243 году Батый официально назначает его великим князем. Так заканчиваются родовые отношения в княжеском роде Рюриковичей и наступает время удельной Руси.

В. Ключевский: «…княжества тогдашней Северной Руси были не самостоятельными владениями, а данническими «улусами» татар… Власть этого хана давала хотя бы призрак единства мельчавшим и взаимно отчуждавшимся вотчинным углам русских князей… их князья звались холопами «вольного царя», как величали у нас ордынского хана… Но обижаемый не всегда тотчас хватался за оружие, а ехал искать защиты у хана, и не всегда безуспешно. Гроза хана сдерживала забияк… не раз предупреждалась и останавливалась опустошительная усобица… Русские летописи не напрасно называли «поганых агарян» батогом божиим, вразумлявшим грешников, чтобы привести их на путь покаяния» [1].

Однако на глубинные процессы развития Руси иго не повлияло. Стоило наступить силовой второй фазе и ее Идеологическому периоду (1241–1253), как тут же начался фантастический национальный подъем, настолько сильный, что память о нем хранится до сих пор в народном сознании. Можно пересмотреть невероятной силы фильм Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» («Вставайте, люди русские, на славный бой, на смертный бой»…), можно зайти в православный храм и послушать, что говорят там о значении святого благоверного князя Александра Невского. Разумеется, грандиозный масштаб личности князя – это естественный ответ силовой второй фазы на энергетическую силу, набранную народом за предыдущие 36 лет. Ледовое побоище на Чудском озере (1242), а также Невская битва (1240) были результатом всплеска национального самосознания. Значение Александра Невского в русской истории никак не уменьшается от существования монгольского ига. Между Владимиром Мономахом и Дмитрием Донским он единственная почитаемая всеми историческая фигура.

Александр стал создателем системы татаро-монгольского ига. Это стало бы политическим преступлением с точки зрения морали Имперского цикла, но в Восточном цикле создало ему в народе славу как успокоителя, мудрого князя и т. д. А ведь четыре поездки Александра в Орду были четырьмя этапами наложения тяжелейшей дани на ранее свободные области Русской земли: Суздальскую, Рязанскую, Муромскую, Новгородскую. Теоретическое экономическое закабаление второй Восточной фазы обернулось вполне конкретной хозяйственной удавкой. Но это ведь Восток, и куда важнее сохранить идеологический суверенитет. Орда не посягала на православие, именно в этом причина миролюбивой восточной политики князя. А вот католическая военная интервенция крестоносцев встретила его суровый отпор. Тут никаких компромиссов быть не могло. Отстаивая чистоту православия в дискуссиях с католическими священниками, Александр произнес знаменательные слова: «Все это мы знаем хорошо, но от вас учения не принимаем» [2].

Смерть Александра Невского люди восприняли как трагедию. Митрополит Кирилл так объявил народу об этой скорбной вести: «Дети мои милые! Знайте, что зашло солнце земли Русской» [2].

Третья фаза (1277–1313) цикла началась усобицей сыновей Александра Невского – Дмитрия и Андрея – за великое княжение. Через годы усобицы Дмитрий вернул себе великое княжение, но не успокоился на этом и пошел разорять уделы бывших противников. Ордынские войска разгромили четырнадцать городов. Смерть Дмитрия и вокняжение Андрея не привели к успокоению. Княжеский съезд 1296 года едва не закончился резней, в стиле номенклатурных разборок. Наиболее критический для Востока Экономический период (1301–1313), как и положено по теории, показал всю глубину политической безответственности князей. В 1302 году начинается усобица Москвы и Твери за великое княжение, где соперники не гнушаются никакими средствами. Великий князь Андрей и его брат Даниил Московский вскоре умирают, на их место заступает новое поколение: Юрий Московский и Михаил Тверской. Спор переносится в Орду, где Михаил получает титул великого князя, так как пообещал собрать гигантскую дань. Оба возвращаются на Русь: Михаил – разорять государство сбором дани, Юрий – усиливать свое княжество… В ответ на «партизанские» действия московского князя (удержал Переяславль, Коломну, убил рязанского князя) Михаил выступил в поход на Московское княжество и разорил его в 1308 году.

Четвертая фаза (1313–1349) должна принести Экономическое освобождение. Но это только в конце фазы. А пока идет 1313 год, который знаменует собой коренной перелом в усобице Москвы и Твери. Началось планомерное наступление Москвы по всем направлениям: в политике (московские князья наконец-то добиваются великого княжения), в идеологии (перенос кафедры митрополита из Владимира в Москву), в экономике (в 1314 году сильнейшая в экономическом отношении область Руси – Новгород – принимает добровольно московского посадника, предпочитая экономический союз с Москвой военно-принудительному – с Тверью).

Политика объединения слабых уделов стала основой Экономического чуда Москвы.

С. Соловьев писал: «Московский князь скупает… отдаленные северо-западные и северо-восточные княжества, волости, как видно, пустынные, бедные, которых князья не были в состоянии удовлетворить ордынским требованиям» [2].

Устроителем Московского княжества стал Иван Калита. Прозвище этого финансового гения XIV века говорит само за себя – Иван Денежный Мешок. Он действительно умел делать деньги. Он собирал двойную, тройную, дополнительные дани, превращая Москву в банк Великороссии, так как в Орду шла лишь малая часть этих денег. На оставшиеся он покупал земли, выкупал из плена русских людей, селил их на пустынных территориях. Деньги Калиты обеспечили годы спокойствия для Руси. Выросло целое поколение, которое и вышло потом на Куликово поле.

Впрочем, экономическое могущество пока ничего не давало государству в смысле политической стабильности. По-прежнему беспрерывной чередой шли заговоры, оговоры в Орде, лжесвидетельства, науськивание ордынских войск на непокорные княжества и т. д. и т. п.

Что касается идеологии, то тут, конечно, прогресс фантастический. Именно во втором Восточном цикле православие стало не просто национальной религией, оно стало основой национальной принадлежности. Именно с этого времени впервые звучит мысль, что православный – значит русский. Церковь становится основой государства, залогом его единства.

С. Соловьев рассуждает: «Митрополиты русские не стараются получить самостоятельное, независимое от светской власти существование. Пребывание в Киеве, среди князей слабых, в отдалении от сильнейших, от главных сцен политического действия всего лучше могло бы дать им такое существование; но Киев не становится русским Римом: митрополиты покидают его и стремятся на север, под покров могущества гражданского; и на севере не долго остаются во Владимире, который, будучи покинут сильнейшими князьями, мог бы для митрополитов иметь значение Киева, но переселяются в стольный град одного из сильнейших князей и всеми силами стараются помочь этому князю одолеть противников, утвердить единовластие» [2].

Но можно рассуждать и по-другому: митрополиты не бегают за князьями, а ищут центр силы, постепенно оттесняя от реальной власти князей.

Глава 2

ВТОРАЯ РОССИЯ (1353–1497)

Для большинства историков Русь XIV–XV веков никакая не империя, а крошечное государство, раздробленное, изможденное внутренними распрями и беспрецедентным внешним давлением (монголо-татарское иго). Но в Теоретической истории энергия собирания русских земель, стремительность подъема с коленей в полный рост – это и есть Имперский цикл.

В далеком прошлом остались могучие преобразования Ольги, крещение Руси, Владимир Красное Солнышко, Ярослав Мудрый. По окончании первого Имперского цикла (1053) на Русской земле прошло уже два полных Восточных цикла (1061–1205), (1205–1349), а вместе с ними обыденным стало бессилие политической организации и всесилие религиозной структуры. Три века Восточного ритма поставили политическую состоятельность Руси на грань возможного. Юго-запад под Литвой, северо-восток под монголом, постоянные усобицы князей ослабляли государство и разоряли население. Зато невероятно утвердилась и поднялась православная церковь, фактически взявшая власть на Руси, обеспечивая в отсутствие реальной политики единство русского народа.

Иван Калита, как уже было сказано выше, практически покупал кусками политическое благополучие, пытаясь из этих лоскутков сшить новое могущество для Руси. Увы, никакое самое фантастическое богатство не заменит мощь, даруемую Имперским самосознанием. Наоборот, именно на фоне богатой жизни особенно ясно видно его политическое бессилие.

Но уже первая Имперская фаза, пусть в смутном и неясном виде, демонстрирует начало какого-то странного нового движения. Иван Красный (1353–1359) – тихий, миролюбивый и слабый… Он вел себя не просто пассивно, а как бы активно наоборот, то есть уклонялся от столкновений, неизбежных при истинной пассивности.

Н. Карамзин: «Кроткий Иоанн уклонился от войны с Олегом Рязанским, терпеливо сносил ослушание новгородцев… В самой тихой Москве, незнакомой с бурями гражданского своевольства, открылось дерзкое злодеяние, и дремлющее правительство оставило виновников под завесою тайны…» [3]

Ну и т. д. Таким образом, политический хаос Восточного ритма плавно перетекает в подспудное накопление энергии, когда любой конфликт не столько разрешается, сколько оттягивается, откладывается в долгий ящик. Так создаются условия для грядущих революций, будущих потрясений.

В дальнейшем фаза длится столько же, сколько длится жизнь Дмитрия Донского (1359–1389), а потому, говоря о Дмитрии, о его эволюции, мы, по сути, описываем саму фазу. У Дмитрия не было реальных сил для объединения Руси… Задача Дмитрия была в том, чтобы внушить всем, кому можно, идею неизбежности объединения, причем именно вокруг Москвы. Показательно, что он предпочитал уговаривать, брать клятвы («за себя и за наследников своих признавать меня старейшим братом»), утверждать новую Русь по законам братства, а не по законам силы. Сила появится лишь в четвертой фазе, когда Москва будет присоединять к себе по княжеству в год. Сила будет во всем: в народе, в войске, в самом стольном граде. Пока же центростремительная сила была лишь в Дмитрии, еще очень молодом человеке.

И само собой, что при наступлении Идеологического периода (1377–1389) пришло время от внутренней политики переходить к внешним свершениям. Пусть не победа, но демонстрация Имперской силы была попросту необходима. Без такой демонстрации не случилось бы дальше ничего. В конце концов, Империя – это и есть реализация духовной мощи народа.

Главное событие первой фазы – Куликовская битва (1380), – третий год Идеологического периода, Дмитрию Донскому 30 лет.

С. Платонов: «Военное значение Куликовской победы заключалось в том, что она уничтожала прежнее убеждение в непобедимости Орды и показала, что Русь окрепла для борьбы за независимость. Политическое же и национальное значение Куликовской битвы заключалось в том, что она дала толчок к решительному народному объединению под властью одного государя, московского князя. Приняв на себя татарский натиск, Дмитрий явился добрым страдальцем за всю землю Русскую; а отразив этот натиск, он явил у себя такую мощь, которая ставила его, естественно, во главе всего народа, выше всех других князей. К нему, как к своему единому государю, потянулся весь народ. Москва стала очевидным для всех центром народного объединения, и московским князьям оставалось только пользоваться плодами политики Донского и собирать в одно целое шедшие в их руки земли» [4].

Дмитрий, казалось бы, должен был жить и жить, всего-то 39 лет. В определенном смысле он умирает не своей смертью, а смертью первой Имперской фазы, в мае месяце, в год Политического решения. С таких вот исторических «случайностей», собственно, и начались когда-то Поиски периодичности.

Итак, 1389 год. Умирая, Дмитрий успел все, что надо, сказать и жене, и детям, и боярам, оставив также духовное завещание, в котором впервые передал великое княжение старшему сыну Василию без санкции Золотой Орды – как «свою вотчину». Есть историческая справедливость в том, что этот «младенец незлобием» и «орел высокопарный» не вошел во вторую фазу, где пришлось бы действовать совсем другими методами.

Вторая (черная) фаза досталась его сыну Василию, возведенному на престол 15 августа 1389 года. Дело объединения Руси было продолжено, но уже в открытую, без иллюзий и самообмана. Василий I жестко прошелся по удельным князьям, так что ни один из них не смог вмешаться в московскую усобицу за великое княжение в третьей фазе. Удельная Русь приказала долго жить.

1389 год – это год начала создания православного самодержавия как нового вида политической власти. Власть начинает концентрироваться в одной точке, у одного лица. А поскольку основную роль в революции 1389 года играл сам Василий I, подавлению (а подчас и уничтожению) подлежала не такая уж многочисленная, к тому же связанная родственными узами прослойка удельных князей. В 1389 году Василий устанавливает окончательный контроль Москвы над Владимирским княжеством (владение Владимиром давало право великого княжения на Руси). Он, впервые в русской истории, выкупает ярлык на нижегородское княжение и карательными мерами приводит к повиновению его князей, подчиняет своего дядю князя Владимира Андреевича. Такова емкость революционного года.

Чернота силовой второй фазы – удел молодых. Летописец писал о Думе Василия I, что «…не было больше в Думе княжеских старых бояр и обо всех делах начали советоваться молодые» [2].

Вторая и третья фазы вместе составляют маскировочный период. Василий I и Василий II действительно «спрятались» между Дмитрием Донским и Иваном III, все лавры победы над чужеземным игом и становление Московского царства оставив им. Ни один Василий, ни другой не возглавляли военные походы. Если Москва подвергалась какому-нибудь нашествию, то они уезжали в спокойное место. Василий I возобновил выплату дани татарам и скромно занимался делами Северо-Восточной Руси, оставляя своему тестю, великому князю Витовту (см. главу «Тоталитарная Литва (1345–1489)»), вершить судьбы «Всея Руси». При Василии II Северо-Восточная Русь вообще погрязла в усобице. Образ слабой политики вводил в заблуждение всех. Однако за этой ширмой шли очень мощные процессы, династия была сохранена, единство было достигнуто, государственный интерес окреп и затмил все иные интересы, и при Иване III это дало замечательные плоды.

Третья фаза (1425–1461), само собой, более бюрократическая, номенклатурная. Московские бояре после смерти Василия I стали проводить самостоятельную политику по защите малолетнего князя Василия II, вступили в борьбу за великое княжение. Регентский совет: Софья Витовтовна, боярин Всеволожский, митрополит Фотий. Именно с регентским советом вступил в борьбу за власть, за великое княжение сын Дмитрия Донского Юрий Дмитриевич и его сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Московская усобица длилась несколько десятилетий. Это были не открытые военные действия, а интриги, разорение уделов соперников, насылание кочевников на эти земли, ослепления, отравления, заточения и прочее. Коалиции в процессе этой борьбы создавались и разваливались, были князья-перебежчики, которые торговали своим словом – кто больше заплатит.