Марионеточные души

скачать книгу бесплатно


– Играют, – ответил Пол.

– Раздражают. Мне не в чем ходить, все вещи испачкали мне. Мне надо домой, я вам не сильно нужна?

– Нет, можешь идти, – безрадостно ответил Колин, понимая, что она обращается к нему. – Встретимся через два дня, пока.

Доработав смену до конца, Колин, с поникшей головой, шел домой, не замечая никого вокруг. Временами пролетали пакеты, пробегали крысы, но ничего для Колина не менялось вокруг. Все тот же закоулок, в котором пахло протухшими яйцами. Одновременно с тем, когда он поворачивал, тот же мальчишка задел его по плечу, отчего Колин пошатнулся и упал, при этом удержавшись на одной ноге, словно цапля. Колин встрепенулся, для того чтобы поглядеть на человека, который уже чертил знакомый круг на стене. Неудержавшись от того, чтобы не спросить, он задал вопрос: – Чего вы все летаете под ногами, как мухи?

– Мы выполняем работу, – ответил и убежал восвояси черноволосый мальчик.

А Колин так и остался стоять на месте, ибо ничего не понимал. Он вспоминал, где раньше мог встретить этот символ, что-то знакомое в детстве маячило на страницах книг. Он шел медленнее, чем обычно, и задавался одним и тем же вопросом, издавая эмоции, похожие на те, когда случайно забываешь выключить утюг в доме.

Немного ускорившись, он побежал, глядя по сторонам, в надежде заметить знаки. Колин все-таки видел что-то инородное на стенах, и из-за этого он уже через пять минут был дома, рассматривая единственную книгу, которая у него имелась.

– Как давно я к тебе не прикасался, книга. – Название «Криптография» стерлось. – Скорее всего, это все безумная идея моего мозга – найти смысл в знаках и символах, которые подсовывает мне судьба. Я же пытался все детство в этом разобраться, строил разные системы, которые мне совершенно не помогали. К чему все? Муки, страдания по далеким мечтам, виднеющимся вдали, когда ни черта нет перед носом, перед руками, которые, как разварившаяся лапша, не выполняют своих обязательных функций. Зачем давать надежду в то, что стоит за тридцатью тяжеленными стенами, которые опустить дано только Гераклу или чудовищу, сильнее его порядком.

Цифры, наполнявшие книгу, пробегали перед глазами, забываясь в голове, словно ничего не знача. Для обычного человека, изучающего другие науки, – да, но для Колина – это целый мир. Возможно, для многих это глупая цель – разбираться в символах, но если посмотреть на то, что мы ставим в приоритете, то его желания и мысли не такие уж и плохие. Главное, чтобы у него было то, что его заставляло бы жить, вскипая от трудностей, недопонимания и других бытовых забот, сопровождающих нас по пути в магазин, на работу, на каторгу.

– Я что-то нашел: надпись, которую оставил мне Луис. «Извини! Храни ее. CaCO

», – слова изображены в перечеркнутом кружке.

Мысли закипели, словно вода дошла до ста градусов: «Так, теперь все сходится! К этому, безусловно, причастен Майор! Быть может, связаться пытается».

– Мы с ним не виделись двадцать, а то и больше лет – сейчас уже не посчитаю. К черту я ему сдался? Денег у него полно, раз он готов ими сорить на то, чтобы со мной связаться. Другой человек не мог придумать краску, которая бы не была заметна, а как ее увидеть? Что еще за формула CaCO

? Понять не могу. Спустя двадцать лет я только сейчас начал обдумывать его поступки. Дело в том, что он с самого раннего детства полюбил химические формулы, начитавшись ими на этикетках, составах баллончиков и в других местах. Так чего он ко мне приставал со своим вниманием, если понимал, что я нашел науку, которая будет мне нравиться так же сильно, как ему – химия, – подумав еще минуту, он выдвинул гениальную идею. – Он – балда?

Над каким вопросом можно думать два дня? О смысле жизни? Он у всех разный. Секунда – и я ответил на вопрос, мучивший великие умы годами, а меня – губителя русской литературы – секунды. А вы попробуйте докопаться до человеческой сути, когда человек идет на преступления или просто обманывает – это ведь намного сложнее. Науку в честь этого придумали – психология. А вот науку – смысл жизни, еще не придумали. Кому она нужна, если можно всего лишь жить, любить, учиться? А можно вообще не размышлять, тогда тексты великих писателей сжались бы до размеров детской книжечки. Можно, да, но мы ведь не такие простенькие, чтобы отказываться от мысли поумничать, позанудствовать, словно ни о чем больше не можем поговорить, как о мировых проблемах. Наша жизнь ярче, чем возможные ответы на интересующих многих вопросы, такие как: «В чем смысл жизни?», «Где брать деньги?», «Что же надеть?», «Как правильно бездельничать?», «Если родился мальчик, то к чему это?» В этом случае вопрос: «Он – балда?» – актуален, как никогда.

Как всегда, Колин валялся в небытии два дня, размышляя над глупейшим вопросом, который только мог прийти в голову взрослого человека. А что? Решение этого вопроса кроется в самом вопросе. Да, Луис – балда, который вообще непонятно, почему действовал так. Колин поставил задачу: спросить старого друга при первой же встрече. А сейчас надо было идти на работу. Цель установлена, сэр!

«Не выходи на улицу, – кричало спальное место, – полежи со мной еще немного, я ведь настолько теплая и приятная, что все твои мысли уложатся рядом. Я их даже убаюкаю, спою песенку о волчонке или о маленькой девчонке». Дети начали пробегать уже и у его дома, размахивая жирными пальчиками. Толстый мальчик приблизился к жилищу, постучал в дверь, когда он только выходил, начертил «таинственный» символ, скрывавший в себе все загадки мироздания, а потом провел жирной рукой по нему, чтобы оставить поверхность наполированной.

Нужный час подошел. На дороге расстилался красный ковер, по которому поплыл Колин навстречу приключениям. Какая-то приевшаяся мысль вела его вперед, затуманив депрессию, выставив на первый план решение проблемы, которая прояснилась день назад. Надо найти Луиса. Иначе жизнь не жизнь, а депрессия не лучшее средство, чтобы оставаться человеком.

Повар пришел раньше, чем Колин пробежал через закоулки. Когда он вошел, то почувствовал приятных запах – Пол готовил завтрак.

– Эй, – поприветствовал Колин друга, – ты чего так рано? Нам открываться через час.

– Я кое-что узнал об этих символах.

– Да, а ради чего ты узнавал эту информацию?

– Ну, вы говорили на эту тему, – немного увиливая, чтобы случайно не раскрыть все свои мысли, ответил Пол, – Гертруда о детях разговаривала, а я поймал одного и на месте расспросил. Что да как?

Неожиданно ворвалась женщина, тоже явно хотевшая доложить новость.

Пыхтя, она начала рассказ: – Привет, мальчики, ждала, когда же начнется работа, и бежала ради этого сломя голову. Такое узнала, не поверите. Поймала паренька, который заляпал стальную дверь в мой дом. Позвала на чай, чтобы расспросить, а он доложил все, что знал. Оказывается, что его наняли мужчины, стоявшие на окраине города. Они предлагали каждому мальчишке по сто пятьдесят единиц денег за небольшую услугу, а также всякому, кто прибежал, дал удивительный маркер, но с одним условием – они повсюду будут рисовать круг и перечеркивать его, а потом убегать.

– О, а я тоже самое узнал, ты меня опередила.

– Так, ребята, я не знаю, что вы задумали, но к чему все это? Вы решили детективами побыть?

– Нет, – вяло произнес, зевнув в конце, Пол.

– Нет, – лениво ответила Гертруда, в глазах которой горело чувство, неизвестное Колину.

– С чего вы взяли, что вам по силам раскрыть тайну символа?

– Да, черт тебя возьми, к чему ты тут распинаешься? Я всего лишь хочу отдохнуть от мужа и работы! Если не хочешь с нами провести расследование, то, ей-богу, уйди прочь.

– Да, уйди прочь, – подытожил Пол, глядя на Гертруду во все глазища.

– Не мешаю я вам, – сказал Колин и отстранился.

Колин смотрел за действиями друзей, не выражая никаких эмоций. Казалось, что ему нет дела до этого, но в душе давно загорелось пламя, способное разбудить любую уснувшую душу, словно медведя после спячки.

– Так, смотри, вот здесь стоят два мужика, раздающие маркеры, можем нагрянуть и напрячь их, – указывал Пол на какое-то место на карте.

– Да, но лучше пролистать все книги, в которых описываются символы, и найти нужный нам ответ.

– Быстрее будет, если все узнаем у мужиков.

– Возможно, но ты не учел, что у них много денег, а значит, и ствол есть!

– Ты видела мои мускулы, – напрягаясь изо всех сил, пытливо доказывал своё мнение Пол.

– Да, впечатляют, но пистолету ты ничего с помощью них не докажешь.

– Докажу, что я сильнее любого мужика, стоявшего за всем этим делом, – пытался проиллюстрировать Пол свое превосходство, в основном для того, чтобы понравиться Гертруде.

Колина пробило на смешок, разглядывая, как ведут дело юные следователи, и он сказал: – Хватит с вас, может так вы немного поймете в чем дело, – договорив, он достал из заднего кармана обтрепанную часть книги.

– Мы же сказали тебе не вмешиваться, без тебя уже почти разгадали загадку, – сказал Пол.

– Из вас следователи, как из меня веселый человек.

– Ой, нашелся тут критик. В стране – критики и юристы, юристы и критики, а поваров, официантов вообще не стало, словно это ничтожная работа, недостойная внимания.

– Так и есть, – сказал Колин.

– А ну-ка извинись! – не успел Пол договорить, как его перебила Гертруда, явно не желавшая мальчишеской драки, которая будет похожа на то, как собака сражается с водой.

– Что за бумажку ты принес? Она выглядит хуже тебя, а ты сегодня с чистой головой.

– Друг детства оставил, пролистай.

– Не буду, она странно пахнет.

– Не откроешь – не узнаешь, как раскрыть дело.

– Проклятый бес, давай ее сюда! – прорычал Пол.

Гертруда подошла поближе к Полу, который рассматривал часть книги, и удивленно начала бегать глазами. Пытаясь понять, что за книга перед ней, Гертруда вырывала слова из контекста. «Открытый ключ», «Шифр», «Ключ», «Криптоанализ» – все для нее было покрыто тайной. Слово «Шифр» нагоняло на нее волну размышлений, кажется, что она начала догадываться, что представляет собой книга.

– Ты – шпион? Ты причастен к этому делу? Ты это хотел сказать?

– Нет, отдай книгу сюда, покажу вам, что я хотел до вас донести. А то пока вас дождешься, века пройдут.

Колин мгновенно пролистал книгу, остановившись на заднем форзаце книги.

– Вот, видите круг, и он также перечеркнут.

– Да, но как ты докажешь, что мальчики рисуют тоже самое. Ты ведь мог сам начертить этот круг, надеясь нас запутать, – рассудительно ответила Гертруда.