скачать книгу бесплатно
Как будто туман разгоняла?..
Туман становился плотней.
Он занял скользящее место
В пространстве, лишённом тепла.
Но тайна прощального жеста,
Мерцая, обратно звала.
Развеять дорожную скуку
Помог ему князь темноты,
Что дёргал какую-то куклу,
И кукла махала – и ты…
Годами окно протирала,
Рука уставала мелькать,
Как будто туман разгоняла,
Который нельзя разогнать.
«Я в жизни только раз сказал «люблю»…»
Я в жизни только раз сказал «люблю»,
Сломив гордыню тёмную свою.
Молчи, молчи… Я повторяю снова
Тебе одной неведомое слово:
«Люблю, люблю!..» Моя душа так рада
На этом свете снова видеть свет,
Ей так легко, ей ничего не надо,
Ей все равно – ты любишь или нет.
«На тёмном склоне медлю, засыпая…»
На тёмном склоне медлю, засыпая,
Открыт всему, не помня ничего.
Я как бы сплю – и лошадь голубая
Встаёт у изголовья моего.
Покорно клонит выю голубую,
Копытом бьёт, во лбу блестит огонь.
Небесный блеск и гриву проливную
Я намотал на крепкую ладонь.
А в стороне, земли не узнавая,
Поёт любовь последняя моя.
Слова зовут и гаснут, изнывая,
И вновь звучат из бездны бытия.
«За дорожной случайной беседой…»
За дорожной случайной беседой
Иногда мы любили блеснуть
То любовной, то ратной победой,
От которой сжимается грудь.
Поддержал я высокую марку,
Старой встречи тебе не простил.
И по шумному кругу, как чарку,
Твоё гордое имя пустил.
Ты возникла, подобно виденью,
Победителю верность храня.
– Десять лет я стояла за дверью,
Наконец ты окликнул меня.
Я глядел на тебя не мигая.
– Ты продрогла… – и выпить велел.
– Я дрожу оттого, что нагая,
Но такую ты видеть хотел.
– Бог с тобой! – и махнул я рукою
На неполную радость свою. —
Ты просила любви и покоя,
Но тебе я свободу даю.
Ничего не сказала на это
И мгновенно забыла меня.
И ушла по ту сторону света,
Защищаясь рукой от огня.
С той поры за случайной беседой,
Вспоминая свой пройденный путь,
Ни любовной, ни ратной победой
Я уже не пытаюсь блеснуть.
Возвращение
Шёл отец, шёл отец невредим
Через минное поле.
Превратился в клубящийся дым —
Ни могилы, ни боли.
Мама, мама, война не вернёт…
Не гляди на дорогу.
Столб крутящейся пыли идёт
Через поле к порогу.
Словно машет из пыли рука,
Светят очи живые.
Шевелятся открытки на дне сундука —
Фронтовые.
Всякий раз, когда мать его ждёт, —
Через поле и пашню
Столб клубящейся пыли бредёт,
Одинокий и страшный.
Отец космонавта
Вы не стойте над ним, вы не стойте
над ним, ради Бога!
Вы оставьте его с недопитым
стаканом своим.
Он допьёт и уйдёт, топнет оземь:
– Ты кто? – Я дорога,
Тут монголы промчались – никто
не вернулся живым.
– О, не надо, – он скажет.
– Не надо о старой печали!
Что ты знаешь о сыне, скажи мне
о сыне родном.
Не его ли шаги на тебе эту пыль
разметали?..
– Он пошёл поперёк, ничего
я не знаю о нём.
На родном пепелище, где угли ещё
не остыли,
Образ вдовьей печали возникнет как
тень перед ним.
– Я ходил на дорогу, – он скажет, —
а в доме гостили…
– Ни французы, ни немцы – никто
не вернулся живым.
– О, не надо, – он скажет. —
Не надо. Есть плата дороже.
Что ты знаешь о сыне, скажи мне
о сыне родном.
Ты делила с ним стол и ночей
сокровенное ложе…
– Он пошел поперёк, ничего я
не знаю о нём.
Где же сына искать? Ты ответь ему,
Спасская башня!
О медлительный звон! О торжественно —
дивный язык!
На великой Руси были, были сыны
бесшабашней,
Были, были отцы безутешней, чем
этот старик.
Этот скорбный старик не к стене ли
Кремля обратился,
Где начертано имя пропавшего сына
огнём:
– Ты скажи, неужели он в этих
стенах заблудился?
– Он пошёл поперёк, ничего я
не знаю о нём.
Где же сына искать, где искать,
ты ответь ему, небо!
Провались, но ответь, но ответь ему,
свод голубой, —
И звезда, под которой мы страждем
любови и хлеба,
Да, звезда, под которой проходит
и смерть, и любовь!
– О, не надо, – он скажет. —
Не надо о смерти постылой!
Что ты знаешь о сыне, скажи мне
о сыне родном.
Ты светила ему, ты ему с колыбели
светила…
– Он прошёл сквозь меня, ничего
я не знаю о нём.
Баллада об ушедшем
Среди стен бесконечной страны
Заблудились четыре стены.
А среди четырёх заблудился
Тот, который ушедшим родился.
Он лежал и глядел на обои,
Вспоминая лицо дорогое.
И потеки минувших дождей
На стене превратились в людей.
Человек в человеке толпится,
За стеною стена шевелится.
– Дорогое лицо, отпусти!
Дай познать роковые пути.
Невозможные стены и дали
Не такой головой пробивали… —
Так сказал и во тьме растворился
Тот, который ушедшим родился.
