скачать книгу бесплатно
– Это хорошо, что ты проникся – заметил профессор, оторвавшись от поглощения пищи. – А я, признаться, хотел провести с тобой на эту тему профилактическую беседу. Рад, что в этом нет необходимости – и он снова принялся за еду. – Но все равно, – продолжил он с набитым ртом – ты мне максимальную информацию на кандидатов дай, я по всем возможным каналам для начала их пробью, лишним не будет.
В этот момент, щелкнув, поднялся над пластинкой звукосниматель проигрывателя, и музыка, звучавшая тихим фоном, умолкла.
– Что за группа? – заинтересованно спросил Жора, – я прямо с порога обратил внимание.
– Мне тоже нравится. – Наталья встала, аккуратно сняла пластику с проигрывателя и убрала в конверт. – Это Джулиан Леннон, сын Джона, того, из «битлов». Дедовы друзья одно время меня баловали, привозили из-за границы. У меня тут неплохая фонотека подобралась, потом посмотришь – и она поставила конверт в общий ряд.
– Ну да, "…кто сказал, что надо бросить песню на войне? После боя сердце просит музыки вдвойне!" – процитировал Пасечник известный фильм.
– "…От винта…" – поддержал шутку Жора, но не смог не отметить: ну, у нас-то, пока не война…
– Как знать, как знать… – задумчиво ответил профессор. – Может, и не война, но пластинки слушать время вряд ли найдется… По крайней мере – подолгу. Вот и сейчас – долг нас зовет снова в закрома лезть. Надо бы сразу все собрать, да разве сообразишь… Хорошая мысля, как говорится – приходит опосля… Вот что, Наталья, ты мне сообрази чайку с бадьянчиком в мою большую кружку. Пока он маленько остынет и настоится, я с Жорой подберу ему шмотки на завтра, и после выпью кружечку на сон грядущий. А ты, Георгий, как насчет чайка?
Жора еще раньше отметил, что на столе не было алкоголя, зато стоял здоровенный, литра на три, прозрачный кувшин с дивным клюквенным морсом. На это самый морс Жора и налегал в течение всего ужина и на чаепитие лично его как-то даже и не тянуло.
– Нет, спасибо – замотал он головой – Я лучше, чуть попозже, еще морсика…
– Что, оценил натурпродукт? – засмеялся профессор – Местная клюковка-то, тверская… Целую экспедицию за ней в заповедные места каждую осень устраиваем, уже который год. Стараемся до будущего урожая запастись, но хватает не всегда. Ну да ладно – морс, так морс, но для начала прогуляемся в закрома.
Он решительно встал и двинулся к выходу, Жора последовал за ним, а Наталья начала хлопотать у стола, собирая посуду.
Далее один в один повторился давешний поход в оружейку – со спуском по лестницам и поочередным отпиранием дверей. Отличие было лишь одно – после того, как они прошли в подземную галерею, Олег Васильевич прошел мимо двери «оружейки» и открыл точно таким же цифровым замком следующую стальную дверь. Помещение за ней оказалось раза в три-четыре больше, а в остальном – под потолком так же проходил короб вентиляции, и светили такие же яркие лампы. Однако содержимое комнаты было совершенно другим. Перпендикулярно стенам стояли аккуратно сколоченные из деревянных брусков перекладины-штанги, на которых висели рядами многочисленные вешалки с одеждой. Было видно, что одежду пытались более-менее выстроить по эпохам и временам. Первый ряд начинался рыцарскими доспехами, включая щит и длинный меч. Рыцарь в полной амуниции стоял безмолвным стражем прямо у самого порога. Далее на многочисленных вешалках висели костюмы, куртки и рубахи, разного вида, штаны и панталоны, мужские и женские.
Парча и бархат с богатой вышивкой и отделкой разной степени ветхости, золотое шитье и грубая домотканая ткань – все это висело рядом на соседних вешалках. В следующих рядах висели военные и штатские мундиры, цивильные костюмы и бальные платья последующего столетия, имелась и простонародная различная одежда. Несколько рядов занимали военные мундиры времен Второй мировой, – и наши, и немецкие. Висели как солдатские, так и офицерские комплекты. Советские в основном с петлицами, но были и более поздние – с погонами. На соседних вешалках Жора увидел даже несколько вариантов формы стран-союзниц.
Отдельно стояла обувь – мужская и женская, вся довольно сильно поношенная, но ее было немного. На полках, закрепленных на стенах выше вешалок, лежали и висели на крючках различные шапки, шляпы, шлемы, каски, фуражки и пилотки…
Напротив всего этого одежного великолепия у единственной свободной стены стоял длинный, добротно сколоченный деревянный стол, оббитый линолеумом. Под столом стояли несколько длинных зеленых армейских ящиков, в каждом были свалены различные виды оружия прошлых веков. Было его немного, но разнообразие поражало – от кинжалов, ножей, мечей, различного вида шпаг и сабель, до старинных пистолей и мушкетов.
В комнате отчетливо ощущался своеобразный, характерный для скопления одежды запах – тлена, нафталина, и еще черт знает чего…
Жора вытащил из общей кучи кинжал в черных ножнах, с орлом со свастикой и эсэсовскими рунами на рукоятке. Он вытянул кинжал из ножен – вдоль блестящего лезвия тянулась надпись темным готическим шрифтом – Meine Ehre heisst Treue. Жора тщетно шевелил губами, пытаясь разобрать тяжелую для прочтения готику.
– Что, понравился ножик? – профессор, уже несколько минут откровенно наблюдал за Жориными эмоциями. – Там написано "Моя честь зовется верность" – эсэсовский девиз. Ну, как тебе наша костюмерная?
– Слов нет, Олег Васильевич, по крайней мере, цензурных. Я конечно догадываюсь – для чего это изобилие, но зачем столь богатый ассортимент? И откуда – Мосфильм обчистили?
– Видишь ли, Жора, тут такое дело… Мы, как правило, не знаем – куда откроется очередная «калитка». По крайней мере – первый раз. Поэтому, пока была такая возможность набирали все, до чего могли дотянуться. Тут нет ни одного новодела – только подлинники. Что-то сами притащили из вылазок, что-то удалось раздобыть из коллекций, антикварных салонов, театральных костюмерных, и ты абсолютно прав – даже с киностудий. Стоимость того, что тут имеется, а это только часть – в соседней комнате тоже всякого навалом, все сюда просто не влезло – составляет довольно круглую сумму, точно сразу и не назову. Одного оружия здесь на несколько сотен тысяч долларов.
Что же касается твоего вопроса «зачем?» – ответ простой. Изрядно намучавшись с первой «калиткой» мы довольно быстро поняли – какие-то законы не дают перемещать через проход небелковую материю в определенных количествах. В неглиже – пожалуйста. Помнишь – Шварценеггер в «Терминаторе» голышом оказывался в прошлом? В наших реалиях эта железяка в виде человека через «калитку» не прошла бы никогда. По крайней мере – по имеющимся технологиям перехода, вполне допускаю, что есть другие…
Профессор на минуту задумался, видимо обдумывая – какие это могут быть другие…
– Так вот, методом проб и ошибок выяснили – если хочешь пронести через «калитку» максимально много снаряжения, то одежду лучше одевать наиболее древнюю, соответствующую той эпохе, куда попадешь. Обратно без проблем – тащи, сколько унесешь, чем мы вовсю и пользуемся.
– Э-э-э, Олег Васильевич, а как же всякие там временные парадоксы и эффекты? Я вот у Бредбери читал про раздавленную в мире динозавров бабочку – в результате получилась полная труба в будущем. И это все из-за изменений, вызванных таким мизерным вмешательством, а вы тут «стволы» охапками натащили…
Профессор с нескрываемым одобрением посмотрел на Жору.
– Молодец, соображаешь… Я, грешным делом, тоже вначале опасался – вдруг что будет… Потом понял – пространство-время настолько моногвариантно, что количество вселенных и миров практически бесконечно. То есть, попав в прошлое, ты можешь запросто прихлопнуть своего дедушку, родителей, а то и самого себя в детстве, если уж воспитание позволяет провести тебе столь изуверский эксперимент. Говоря конкретнее – в той ветке реальности, где ты столь изысканным способом нагадил, то персонально тебя, твоих родителей и всего того, что имелось в твоем варианте истории – просто не будет. Вот представь:
Пасечник поднял прижатые друг к другу свои ладони, переплетя пальцы.
– Предположим, это древо истории. На нем много-много, гораздо больше чем у меня пальцев, параллельных веточек-миров. Они растут рядом этаким пучком, то переплетаясь, то разветвляясь, но с разной скоростью. И можно, используя определенные механизмы, перепрыгивать со своей ветки на другую ветку, но не на любую, а лишь на ту, на которую тебе позволит некий процесс, закон, которому подчиняется мироздание. Я думаю, это максимально близкая модель, или другими словами – визуализация строения временных потоков. Собственно, этого гипотетического строения мироздания мы пока и придерживаемся, другой достоверной модели на сегодня у нас нет. Ну что, более-менее понятно?
– В общих чертах – да, ничего сложного, – ответил Жора. – К тому же у меня в планах не было такие рискованные опыты с родственниками проводить. Но то, что с врагами церемониться не нужно, заметно облегчает жизнь.
– Да бог с тобой – улыбнулся профессор – я даже и не думал обижать персонально тебя такими черными мыслями насчет судьбы родственников. Это я так, в полемическом задоре… И вообще, на ярких примерах все доходчивее воспринимается. Ну да ладно, давай-ка тебе что-нибудь полегче из одежды поберем, раз уж ты решил с собой маузер тащить. Или оставишь? – он с хитринкой посмотрел на Жору. – Может, лучше это? – и профессор достал из ящика пару кремневых пистолей ужасающего калибра. – По нашим подсчетам, там сейчас где-то семнадцатый век, эти пушки туда пронести – не проблема вовсе, можешь тогда и в камуфляже идти. Хотя в нем упаришься однозначно. Карибы, однако, жарко и влажно.
– Нет уж, с маузером не расстанусь, а раз жарко и влажно, тогда вот, это вполне подойдет – и Жора снял с одной из вешалок рубаху и штаны бело-серого цвета из грубой ткани, чуть нежнее парусины. Заодно он прихватил с полки нечто похожее на носовой платок, но огромного размера. Этакий квадрат из материи, где-то полметра на полметра.
– Отлично, – кивнул головой профессор. – Хотя в этом тоже будет жарковато, но лучше, чем в камуфляже. Вообще-то, вы в основном в купальных одеждах там ходить будете – пляж, море, и все такое. Кое-какой еды мы туда натащили, голодать не будете, но свежатинки все равно захочется. Так что пару раз на охоту сходить придется, а в плавках по джунглям ходить чревато. Так вот – свинки там дикие бегают – объедение… Если под возвращение удастся прихлопнуть поросенка, постарайся сюда притащить, но только накануне отбытия, не ранее. Там хранить мясо негде, портится буквально за одну ночь, если сырым оставить. Теперь обувь, – у тебя какой размер?
– Сорок один с половиной, но я сорок второй обычно покупаю, а то и сорок третий…
– Отлично! Там есть как раз сорок третий, главное поаккуратнее дойти босиком до обувки.
– А что «там» еще есть, Олег Васильевич?
– Палатка отличная, тентовая, польская. Полотенца, еще что-то из одежды. Дробовик двенадцатого калибра, полуавтомат «браунинг» – пятизарядка, дроби свинцовой, картечи запас изрядный, порох и капсюли, десятка три-четыре латунных и бумажных гильз – перезаряжай-не хочу. Правда, гильзы желательно после стрельбы собирать. Что еще? Ну, ножей пара, топор, пила, лопата. Да, чуть не забыл, – труба подзорная, старинная, медная… Оптику у нее поменяли – была трех, а стала шестикратная. Из еды – мясо сублимированное, кру?пы различные – запаслись изрядно, благо органика проходит без проблем. Тем более что птицы и зверя там хватает – свежее мясо буквально под ногами бегает, все непуганые, даже неинтересно охотиться. Рыбалка, опять же… Я и говорю – курорт и санаторий, лечись только… Часть из необходимого Наташка пронесет, она в курсе всего, что там припасено и ведет учет. Так что, если чего не хватит – вини ее. Ну что? Двинулись обратно? Я уже немного притомился, надо успеть отдохнуть. Дорога хоть и не очень дальняя, но все же…
Жора тоже чувствовал усталость и сильное желание прилечь – здоровье восстановилось не очень, и это давало себя знать. Поэтому он охотно пошел обратно, опять впереди Пасечника, держа в руках тюк с одеждой и слушая, как лязгают за спиной запираемые железные двери. Он прилично опередил профессора и ему пришлось постоять на террасе минуту-другую в ожидании, пока тот преодолеет последнюю лестницу.
Жора смотрел в окно террасы, слушая как профессор звякает ключами в замке двери и вдруг краем глаза увидел, как по кромке освещенного участка у соседнего дома молнией мелькнула серая тень.
– Олег Васильевич! – встревожено начал Жора – тут, похоже, волк на территорию как-то пролез…
– Волк? – казалось профессор совершенно не встревожился. – Нет, уважаемый Георгий, это не волк, это гораздо опаснее – команда Кадо. Волк, ухитрись он пролезть под бетонным забором, а под ним, надо отметить – полтора метра бетонного фундамента – даже кроты к нам сюда не попадают, так вот, этот гипотетический волк проживет не более тридцати секунд. Кроме Кадо, который и один с волком справится шутя, на ночь мы выпускаем четырех хорошо подготовленных овчарок-немок. До рассвета они охраняют территорию никогда не лая по-пустому. Но если уж услышал рык или лай – смело выскакивай с маузером, эти звуки у собак может вызвать только враг. Ну ладно, пока, слава богу, царит тишина, пойдем-ка спать. Умаялся что-то я, хлебну чайку – и на боковую. А ты, вроде, морсика хотел?
– Не… – отрицательно замотал головой Жора – Что-то расхотел, только спать…
Диван в Жориной комнате был уже разложен и застелен заботливой Натальей. Засыпая на ходу, Жора кое-как разделся и отключился, едва коснувшись подушки головой.
Глава 7
Не то что хотя бы увидеть хоть какой-то сон, а такое ощущение – Жоре вообще поспать не дали… Ему показалось – не успел он закрыть глаза, как его уже трясет за плечо Пасечник.
– Георгий – подъем! Вставай, вставай, у тебя еще будет время выспаться.
Жора еле-еле разлепил глаза – спать хотелось страшно, да и голова трещала немилосердно. За окном еще царила темнота, но в комнате, разгоняя сумрак, приглушенным светом горел торшер. Профессор стоял у дивана в бороде, беретке и прочем камуфляже, уже знакомом Жоре ранее, в руках он держал какой-то сверток.
Жора сел, свесив ноги с дивана, но даже это простое движение неожиданно вызвало всплеск острой боли в голове. От Олега Васильевича не укрылась мимолетная гримаса, скользнувшая по Жориному лицу.
– Что – голова? – участливо спросил он. – Но ты вчера так моментально отключился, что Натаха даже не успела тебе на сон грядущий некие медпроцедуры провести… Ничего, дело поправимое… – и незамедлительно крикнул – Наталья! Давай сюда, с сумкой…
Через минуту в комнату вошла Наташа в экспедиционном костюме цвета «хаки» с эмблемой министерства геологии на плече. В руках у нее была зеленая сумка очень похожая на противогазную, но побольше размером.
– Доброе утро, Георгий! Ну, ты и отключаешься… Я, правда, войдя в твое положение вчера на процедурах особо не настаивала. Хотя велик был соблазн сделать тебе пару инъекций пока ты дрыхнешь. Думаю, что ты вряд ли бы что-нибудь почувствовал. Ну давай, подставляй телеса, сейчас полегчает…
Все это она тарахтела, споро доставая из сумки пластиковую упаковку с разовыми шприцами и другие всякие разные медицинские приблуды.
После укола и пары таблеток Жоре действительно стало легче…
Он кряхтя встал с дивана, Наталья с Олегом Васильевичем за ним внимательно наблюдали.
– Легче стало? – Пасечник похлопал Жору по плечу – одевайся вот в это, друг мой, до «точки» это твоя основная одежда…
Жора развернул тюк, который передал ему Пасечник – это была новая, с иголочки, зеленая роба, аналогичная той, что была на Наталье. «Костюм геологический легкий» – прочел он на бумажной бирке, прежде чем ее оторвать, в кармане куртки Жора обнаружил аккуратно сложенный капюшон.
– Да-да, дружок, мы теперь с тобой геологи – кивнул головой на невысказанный вопрос профессор – по всем документам мы передвижная геофизическая лаборатория, привыкай. Ну давай, одевайся, перекусим, да и поедем.
Утренний чай с парой бутербродов много времени не занял и вскоре Жора вышел на улицу, у крыльца уже бурчала двигателем давешняя «шишига». На ее дверцах также красовались белые эмблемы Министерства геологии СССР, а возле будки хлопотал Михалыч. Как и все, он был экипирован в геологический костюм.
У «шишиги», в пространстве между кунгом и кабиной, рядом с «запаской» торчала длиннющая антенна радиостанции, закрепленная на специальном кронштейне.
– Ну давай, лезь пассажиром – сказал профессор Жоре, и Михалычу – ты пока давай в будку, сначала я сам поведу, надо с Жорой поболтать. Кстати, Жора, отдай Михалычу свою мортиру, он ее припрячет до поры… – и полез на водительское место.
Наталья привычно запорхнула в будку «шишиги» через боковую дверку, а Михалыч, повесив через плечо кобуру с Жориным маузером пошел к воротам, собираясь выпустить машину наружу.
Жора послушно залез в кабину на пассажирское место и «газончик», порыкивая мотором, потихоньку покатился в сторону ворот. До самой незримой границы территории их бдительно сопровождал Кадо, труся рядом с медленно ползущей машиной, его серых «теней» видно не было.
Олег Васильевич выехав за ворота на минуту остановился, дав возможность Михалычу закрыть ворота и залезть в будку, потом газанул, и машина поползла по проселку в сторону шоссе, переваливаясь на колдобинах.
– Ну, поехали с орехами, – сказал профессор и придерживая руль одной рукой вытащил из кармана какой-то прибор с небольшим экраном. Он откинул у него толстенькую короткую антеннку, воткнул сбоку какой-то провод и пристроил прибор перед собой, чуть повыше приборной доски. Через минуту экран засветился синим светом, по нему сначала пробежал английский текст, потом появилось что-то вроде карты на которой кое-где были видны неразборчивые названия.
– Не встречал такую штуку? – спросил Пасечник, увидев заинтересованный взгляд Жоры – посмотри, только осторожно – провод.
Жора, перегнувшись через крышку капота, разделяющую водителя и пассажира «шишиги» взял приборчик, стараясь не потревожить питательный провод, уходивший в недра кабины куда-то под приборную доску.
На небольшом, чуть меньше сигаретной пачки черно-белом экранчике латиницей были написаны названия окрестных географических пунктов, отмеченных точками. Линиями разной толщины обозначались окрестные дороги и реки, само местоположение прибора отмечалось на экране в виде небольшой стрелки, а пройденный маршрут обозначался пунктирной линией. Жора минуту-другую заворожено следил, как на экранчике чертилась пунктиром пройденная машиной дорога, потом перевернул прибор, и увидел на оборотной стороне надпись – Property of the US Army.
– У них в Америке не дай бог кто с такой надписью полиции попадется, а мы ничего, пользуемся… – сказал Олег Васильевич.
– Ну да – ухмыльнулся Жора, – кто же кроме америкосов до такой фишки ещё додумается…
– Пока – да, только они уже запустили орбитальную группировку для спутниковой навигации – кивнул Пасечник. – Мы только собираемся, да вот – когда еще соберемся… Этот прибор, если посчитать в денежном эквиваленте, дешевле было в золоте отлить – столько за него наша резидентура заплатила… Зато он позволит нам найти точку прибытия с точностью до полуметра. Шикарная штука, жаль только – не переносной, от батареек не работает, 12 вольт ему нужно.
«Газон» тем временем выбрался на асфальт и бодро покатил по нему, натужно гудя мотором на подъемах. Профессор, покопавшись во всяком барахле на стеганом чехле капота, выудил не замеченный ранее Жорой микрофон на пружинно закрученном проводе и присоединил к рации, установленной по центру приборной доски. Щелкнул тумблером и табло загорелось оранжевыми цифрами индикации.
– И – ноль… – сказал он в микрофон.
– Ноль-ноль – раздалось в ответ из рации – Видим вас… Пять минут… Овер.
– Ну вот, прикрытие на месте – ответил профессор на вопросительный взгляд Жоры. – Обходится недорого, а ехать спокойнее… Будут сопровождать нас сзади на расстоянии двух-трех километров почти до места. Потом отпустим их, ибо даже хорошим людям не надо знать – куда точно мы едем.
– А как они узнают – где мы? – спросил Жора.
– Вот с помощью этого прибора, – Олег Васильевич показал Жоре коробочку с антеннкой. – Это радиомаяк, а у них установлен пеленгатор. Для связи рация – Си-Би[7 - Си-Би – сокращение от «гражданский диапазон» (англ. CB, Citizen's Band), принятое для обозначения безлицензионной, доступной всем гражданам радиосвязи на коротких волнах в диапазоне 27 МГц] – у америкосов такие у каждого дальнобойщика стоят. Установлена абсолютно законно – имеется разрешение от соответствующего ведомства.
– Ага, – кивнул Жора – я такие в кино видел…
– «Конвой» небось? – усмехнулся Олег Васильевич – как же, как же, Крис Кристофферсон, «Резиновый утенок»… Один из моих любимых фильмов, между прочим.
– Мой тоже. И он, и «Лихорадка на белой полосе» – ответил Жора. – А, кстати, куда едем-то?
– «Лихорадка…» не попадалась, надо будет посмотреть… – задумчиво сказал Пасечник, – а едем мы в Храбровский лес в Дмитровском районе – есть такое место, не слышал?
– Нет, первый раз…
– Вот и я чисто случайно узнал про некое аномальное место, не поленился проверить, и нашел там лазейку на остров в Карибском море, где-то век шестнадцатый – семнадцатый по косвенным данным… Подробнее пока не изучали, недосуг было, используем как место отдыха, как ни странно это звучит.
– Я, честно говоря, уже начинаю привыкать – чистосердечно признался Жора. – Если позже вы мне расскажете, что, к примеру, за спичками, когда их не окажется под рукой, приходится смотаться куда-нибудь в шестьдесят первый год – я не особенно удивлюсь…
– О, как… – удовлетворенно крякнул Пасечник – лишний раз убеждаюсь, как я в тебе не ошибся… Ты попал в точку, друг мой, Георгий. Естественно – мотаемся, как ты выразился, но не за спичками. Спички – это ерунда, а вот финансирование мы нашему совместному предприятию вынуждены обеспечивать самостоятельно. Те крохи, что я в свое время успел отжать у «конторы» уже практически закончились, но денег с каждым днем нужно все больше и больше, а «весят» они все меньше.
Профессор вполне профессионально и привычно управлял машиной с не самым удобным, надо отметить, расположением рычага коробки передач. К тому что эта железяка где-то справа за спиной располагается надо было привыкнуть – Жора когда-то изрядно помучился. В кабине, за исключением ненавязчивого рокота двигателя под капотом, было непривычно тихо. Жоре приходилось неоднократно в армейском прошлом ездить в «шишиге», правда в основном в кузове, но и в кабине тоже сиживал. В его воспоминаниях это было жаркое, особенно летом, и весьма шумное место, а здесь – и тихо, и комфортно. Даже подвеска Жоре показалась необычно мягкой.
– А что за машинка у вас, Олег Васильевич, какой-то спецзаказ?
– Да нет, из специсполнения лишь тщательно экранированное зажигание, остальное – золотые руки Михалыча… Даже лебедку спереди вместо штатной какую-то хитрую присобачил. Можно сказать – непроходимых мест для нас нет. Ты не поверишь – однажды залезли в такие дебри, что воды в кабине почти по колено было, но – вылезли… Правда за рулем, естественно, Михалыч был, мы только трос лебедочный перецепляли.
Потихоньку светало, фары «шишиги» все хуже выхватывали из предрассветной мглы нюансы узкой асфальтовой дороги, где почти вплотную к обочине подступал смешанный еловый лес. Жизнь облегчало то, что машин, как встречных, так и попутных было на удивление мало, и «66»-ой постоянно светил дальним светом, переключаться на ближний приходилось редко. Один раз дорогу перемахнул заполошный здоровенный заяц-беляк, и дважды мелькнули рыжие шкуры лисиц. Профессор уверенно вел «шишигу», заранее включая «моргалки» перед очередным поворотом но Жора заметил, что на редких перекрестках американский приборчик неизменно предлагал вариант маршрута, коему профессор всегда следовал.
После непродолжительного молчания Олег Васильевич продолжил:
– Если кратко охарактеризовать нашу, а теперь и твою, Жора, главную проблему – это как найти наиболее, я бы даже сказал – максимально быстрое решение вопроса – а чего мы, собственно, хотим получить от того, чем владеем, то есть – от этих самых «калиток»?
– Патруль – И – зашипев, неожиданно включилась в беседу рация, – проскочили поворот, потеряли контакт…
– Стоим. – тут же ответил профессор в микрофон, притирая «газончик» к обочине. – Вопросы?
– Вопросов нет, ошибку поняли, контакт восстановим ориентировочно через десять минут…
– Ждем – «овер»[8 - «овер» – англоязычный термин, служащий для обозначения окончания разговора при радиосвязи.]
На приборной доске замигала зеленая лампочка. – В будке беспокоятся, зачем встали – усмехнулся профессор.
Он потянулся, расправив плечи, с треском вытянул «ручник», и не глуша двигатель легко выпрыгнул из кабины.
– Личный состав, разойтись, оправиться, девочки налево, мальчики направо – скомандовал он, постучав по зеленому боку будки – стоянка поезда пять минут.
Жору не покидало ощущение, что Пасечник вроде как вырвался на волю, и радуется, как пионер в походе.
Михалыч не спеша вылез из правой дверки будки, деловито обошел машину, пощупал ступицы, послушал рокочущий двигатель. Удовлетворенно кивнул и двинулся за ближайший кустик, Наташа предпочла из машины не выходить. Уже через минуту-другую Михалыч, кряхтя, залезал обратно в будку. Поскольку проехали всего ничего Жора, не испытывая естественных потребностей, просто стоял рядом с профессором и с удовольствием вдыхал чистый ноябрьский воздух Подмосковья.
– Видим вас… – радио было слышно даже снаружи, – готовы продолжать движение.
Экипаж – по машинам – вновь скомандовал профессор, хотя все, кроме Жоры, уже находились внутри.
