скачать книгу бесплатно
– О том, что возле Утола. На Королевской дороге. Люди говорят – не все там ладно. Путники пропадают.
– Разбойники завелись?
Новость заставляет пересмотреть планы. Этот участок тракта проходит по землям Орвов, и никто не смеет там хозяйничать!
– Может, и так. Только поговаривают, что и хозяин руку приложил.
Вот это уже интересно. Если в непонятных исчезновениях людей обвиняют трактирщика, значит, и вправду – причастен. До сих пор обычно другой человек виноват бывал.
– Хорошо. Я проверю. А теперь – одеваться!
Завтрак подают в кабинет. За едой я просматриваю письма. Отец сообщил, что уезжает в столицу, король требует его ко двору. Кэм остается присматривать за землями Дома. И предупреждал, чтобы я была настороже – соседи в последнее время как-то недружелюбны.
Решаю не беспокоить брата слухами. Я сама – дочь Лорда. Все равно делать нечего, только бродить по Замку, да читать старинные фолианты в библиотеке.
После завтрака запираюсь в спальне и велю не беспокоить. Этот приказ всегда выполняют охотно и неукоснительно.
Вечером я уже на Королевском тракте. Никто, кроме родственников, не признал бы во мне леди Уллу. Беленая рубашка из тонкого льна. Серое платье с синей вышивкой перехвачено плетеным кожаным ремешком. Яркая косынка покрывает голову, защищая волосы от дорожной пыли. Крестьянка, что выбралась из дома по делам. Такое случается, только вот в одиночку женщины редко путешествуют. Сейчас я – хорошая приманка.
В сумерках поднимаюсь в отведенную мне комнату, служанка приносит светильник. Огонек трепещется, почти не давая света, зато копоти – хоть чернила делай. И запах. Гарь хорошо маскирует аромат ночной катилии. Где трактирщик это масло в таком количестве достал? Этот цветок не живет в нашей местности, разве что в оранжереях Лордов. Он очень красив, но ценят его совсем за другое. Масло, приготовленное из луковиц этого растения, обладает тонким ароматом, а в придачу – дурманит не на шутку. Рассказывали, как Лорд Дома-на-Озерах устроил пир, а вместо свечей зажег лампы с этим маслом. О видениях гостей до сих пор легенды ходят, а об их поведении стараются забыть. Ну, или хотя бы не вспоминать в приличном обществе.
И вот теперь у меня в комнате горит светильник с дурманящей дрянью. Недешевое удовольствие, если сжигать его полностью, но жертва должна потерять сознание в течение получаса. Меня дурман не берет, и я думаю, как поступить: разорить трактирщика, позволив всему маслу выгореть, или притвориться спящей?
Решаю подыграть. Спать в чужой постели удовольствия мало.
Забираюсь под одеяло прямо в одежде, закрываю глаза и стараюсь дышать ровно, как подобает спящей. Ждать приходится недолго. Хорошо смазанная дверь приоткрывается, кто-то прислушался, и вошел. Трактирщик. Чтобы узнать его, мне не нужны глаза.
А он, убедившись, что я не проснулась, подходит к окну и аккуратно распахивает створки. Ночной воздух врывается в пропитанную дурманом комнату, загасив огонь.
Но трактирщик обходится без света. Он возится у окна, и я слышу, что гостей прибавилось.
– Осторожно!
– Да не проснется она – там масла на троих было.
Шаги приближаются. Кроме трактирщика я чую троих мужчин. Запах выдает их планы, и я решаюсь.
Открываю глаза, как только чужая рука касается лица. Слышу негромкое ругательство и жесткая ладонь зажимает мне рот. Он что, видит в темноте? Но ему это мало помогает. Никто не смеет грабить людей на нашей земле!
Раскрывать для них крылья – много чести. Хватит и когтей. Тот, что пытался запихнуть мне в рот кляп, отлетает в сторону. Пусть теперь распоротый живот затыкает. Если сумеет.
Ужас сгущается, затмевая мрак ночи. Трактирщик охает:
– Леди из Замка!
И падает ниц, не смея бежать. Его товарищи соображают медленнее. Мне хватает двух движений, и они оседают с подрезанными подколенными связками.
Теперь разбойники подождут, пока я смогу уделить им время. Сейчас меня занимает тот, первый, которому я живот вскрыла. Он кричит. А я смакую горькую на вкус боль, и сладковатый ужас смерти. Выпить его полностью не успеваю, слишком быстро уходит жизнь. Но за эти мгновения я беру все, что могу.
Шум привлекает внимание. Дверь с грохотом слетает с петель. В комнату вваливаются разбуженные криками слуги и постояльцы.
Я поворачиваюсь, когтем убирая с лица выпавшую из прически прядь.
Меня узнают. Склоняются, пряча глаза, но ужас скрыть не могут. Он пахнет мускусом и пылью. В носу становится щекотно и хочется чихнуть.
Чихающая от запаха челяди Леди Замка. Весело! Людей держит в повиновении страх, а смех всегда сильнее самого жуткого ужаса. И я подавляю желание. Медленно слизываю с испачканной руки застывающую кровь. Наслаждаясь солоноватым вкусом, провожу языком по губам, причмокиваю и приказываю:
– Этого – похоронить. На перекрестке, как велит обычай. Остальных – в Замок!
Подхожу к окну, не уточняя, поняли ли приказ. Ненадолго замираю, ожидая от людей действий. Один парнишка тут же подставляет табуретку. Сообразительный! Я заглядываю в его глаза, запоминая. Шустрые слуги всегда нужны.
Смутился? Это ново.
– Ты! – длинный коготь упирается парню в грудь. – Завтра явишься в Замок. Скажешь, я велела.
Вот теперь – страх. Липкий и потный. Я захватываю капельку. Возможно, Замку понравится. И шагаю с табуретки в окно.
Напоенная ароматом ночной фиалки и дурмана ночь окутывает прохладным покрывалом. Как хорошо после удушающей дневной жары, когда только толстые стены Замка спасают от разъяренного солнца. Густая пена облаков закрывает небо, и лишь темнота царит над землей. Ласковая, уютная. Ветер холодит лицо, теребит волосы и, кажется, что сама ночь несет меня на упругих крыльях.
Это немного напоминает скачку.
Конь мчится, не разбирая дороги. Глухо стучат копыта о твердую землю, из высокой травы то взлетает потревоженная перепелка, то порскает напуганный заяц. Ветер хлещет по щекам, дергает за распустившиеся волосы, рвется с плеч развевающийся плащ.
Откуда-то сбоку слышится ликующий вопль брата. И такой же крик вырывается из моей груди. Я захлебываюсь ветром, задыхаюсь от восторга и пришпориваю коня. Быстрее, быстрее! Я – ветер, я – птица, я – буря!
Я мечтала тогда о крыльях, глупая! Я взвилась бы под облака и ринулась вниз, чувствуя, как живот закручивает тугим узлом. А теперь, когда мечта исполнилась, нет желания играть в догонялки с совами. И я быстро, но аккуратно лечу к Замку. От ночи осталось меньше половины, а утром рано вставать.
Осторожный стук прогнал сон. Я резко села в постели, нащупывая кинжал. Испуганный возглас привел меня в чувство.
***
Посреди комнаты стояла Бээс и что-то мне говорила. Слуги уносили лохань. Как они вошли? Я оставила дверь открытой? Да, верно, даже не проверила, задвинут ли засов. Плохо.
Кивнула, успокаивая служанку, дождалась, пока все выйдут, и тихо подошла к двери. Замок казался надежным. На всякий случай подперла дверь табуретом. И поплотнее закрыла ставни.
Ночь прошла спокойно. Сны больше не тревожили, только темная, душная пустота. Проснулась с гудящей головой. Соскочила с кровати и прежде, чем умыться, распахнула окно.
С третьего этажа хорошо видно небо. Еще густо-синее, не расставшееся с ночью. Солнце уже проснулось и начало рисовать. Высветлило темноту, зачернив облака, и обвело их золотом. Потом, добавив киновари, залило алым черепичные крыши. Медные шпили засверкали, салютуя дневному светилу.
Вода из глиняного кувшина смыла остатки сна. Я оделась, заплела волосы и спрятала их под платок. Неподобающий убор для незамужней. Но кто выпустит девушку одну из дома? Мужняя жена – другое дело.
В зале толпился народ. Постояльцы торопились позавтракать, прежде чем их засосет болото бесконечных забот. Купцы, странствующие подмастерья, наемники. Даже два рыцаря. Для них в уголке соорудили отдельный стол, положив на козлы широкую доску. Хозяин гостиницы сам прислуживал знатным господам, но оруженосцы то и дело оттесняли его, перехватывая блюда и гоняя за очередным кувшином вина или пива. Сами рыцари редко прикладывались к кружкам, зато оруженосцы себе в этом удовольствии не отказывали.
Поняв, что хозяину некогда, я поискала местечко за длинным столом. Протиснулась между чавкающим толстяком и тощим жрецом. Интересная парочка. А если еще добавить к ней меня… Хорошая шутка получилась, жаль, оценить некому.
Все же соседство не слишком приятное. Толстяк ел по-свински, громко чавкал, роняя на грудь пережеванную еду. Я отвернулась. Жрец кислым видом жевал кусок черного хлеба и луковицу, запивая водой. Такое соседство у кого угодно аппетит перебьет. Кроме меня. После земляных червяков, склизко извивающихся на языке, мне уже ничего не страшно.
Бээс поставила передо мной тарелку. Я приступила к еде. Мясо хорошо жевалось, луковки оказались в меру горькими, а хлеб – свежим. Завтрак удался.
Рыцари уже ушли. Хозяин освободился, и я обратилась к нему за советом:
– Скажите, уважаемый, как удобнее добраться до Исагера?
– Прежде почитай корабли каждый день уходили. Нынче – редко. Пираты бесчинствуют. Теперь мало желающих идти. Разве что прибыль большая будет. Но вы поищите в порту, может, кто из купцов и собирается.
– Благодарю.
Надо имя его узнать. А то все хозяином про себя кличу, нехорошо получается. Неприятно.
В комнате я еще раз пересмотрела вещи. Сняла пояс с золотом, чтобы убрать туда и серебро. В кошельке осталась медь и пара монет покрупнее, на случай, если платить за место придется уже сегодня.
Рукава верхнего платья оттянули ножи. Они хорошо убрались в кармашки, что обычно пришивают с изнанки. Кинжал повис на поясе, рядом с кошельком. Я высунулась в окно. Солнце успело разогреть воздух, плащ можно оставить.
Перед выходом постояла, обдумывая предстоящее, и решительно шагнула за порог.
Сегодня город не раздражал. Наверно, оттого, что я выспалась и хорошо поела. Захотелось прогуляться, потолкаться в толпе, побродить по лавочкам. Узнать как можно больше об этом мире. Но времени нет, нужно быстрее добраться до дома. И я пошла на запах рыбы и моря, в кварталы, которыми вчера пренебрегла.
Вскоре вонь стала невыносимой. Мне показалось, что отныне я всегда буду чувствовать только запах гниющей рыбы и нечистот – большая часть сточных канав несла содержимое сюда, на берег. И даже ветер, исправно дующий с озера, не в силах был развеять убийственные ароматы.
Чуть выше линии прибоя сохли растянутые между шестов сети. Рыбаки выбирали запутавшиеся в ячеях водоросли, чинили дыры. Дети постарше помогали отцам, а младшие с визгом носились по мелководью, выскакивали на нагретый песок и прятались от солнца и приятелей под перевернутыми лодками.
Я прошла мимо. Рыбаки меня не интересовали. Чуть дальше, ощетинившись иглами мачт, прирос к берегу порт. Слишком крупный для речного. Но удивляться нечему. Кааль родилось из союза двух полноводных рек, Уруло и Гризо. Купцы быстро поняли свою выгоду.
Так на пологом берегу возник Гвеймор, речной город-порт, по мощи и важности равный морским, ибо именно тут встречались торговцы Мерката, Саймена и Сеона.
У высоких причалов корабли ожидали, когда их нутро наполнят товарами. Грузчики словно муравьи, монотонно тащили свои мешки и бочки, поднимались по сходням и, скинув груз, возвращались за новым.
Прямо под ногами, не глядя, куда бегут, сновали дети. Посыльные, сыновья, помогающие отцам, мелкие воришки. Я на всякий случай подвинула кошелек на поясе поближе к кинжалу. Пусть там совсем немного денег, лишаться их не хотелось.
Ржали тягловые лошади, мычали волы. Скоро, натянув постромки, они потянут суда вдоль берега. Бурлаки впрягались в лямки, готовясь довести баржу в назначенное место. Вокруг них бегал хорошо одетый человек, размахивая руками и крича. Судя по всему, ругался.
Знакомой речи не слышно. Наверное, стоит зайти в кабак. Там точно знают, какой корабль держит путь до Исагера. Но, оглядевшись, я не решилась войти в дом, украшенный грубо нарисованной виноградной гроздью. Слишком нехорошие крики раздавались из-за двери. Как только она открывалась, шум усиливался, и запах кислого вина и перегара перекрывал даже портовую вонь.
– Эй, красотка! – мир крутанулся перед глазами, когда чужая рука легла на талию. Рот, из которого несло сточной канавой, прижался к моим губам.
Дочерей Дома Орвов учат не только вышивать. Колено уверенно ткнулось в мягкий пах, и нахал согнулся, обеими руками схватившись за промежность. Зато меня отпустил.
Быстро оглядела дома и вывески. Перо в чернильнице. Наверное, подойдет. Главное, скорее, пока похотливая шваль не очухалась.
Пальцы уцепились за гладкую, отполированную сотнями ладоней ручку. Тяжелая дверь открылась, впуская в комнату, до отказа набитую людьми. Попав в помещение с улицы, я ослепла. Крохотные окна под потолком не мыли, наверное, со дня постройки. И не открывали тоже. Платье тут же прилипло к спине и голова закружилась от духоты.
Люди, в основном мужчины, не обращали на меня внимания. Я успела пройти сквозь толпу к молодому человеку у конторки до того, как следом ворвался обиженный моряк.
– Извините. Я хочу узнать, есть ли корабль до Исагера.
Он меня не понял. Но улыбнулся и, отыскав глазами кого-то в толпе, прокричал несколько слов.
И тут на меня налетел моряк. Волосы чуть не оторвались, когда он рванул за косу. Я уже видела летящий в лицо кулак, как пьяницу прижали к полу двое дюжих мужчин. Надавали тумаков и вывели из комнаты. А молодой человек развернул бурную деятельность.
Меня усадили, у губ оказалась чашка с водой. Она чуть отдавала тиной, но я выпила всю. Голова перестала кружиться, и я оглядела толпящихся вокруг людей. Купцы и клерки. Ну, или кто-то вроде. Старый Град говорил, что в порту найдется работа для каждого.
Один из них обратился ко мне на непонятном языке. Словно ворон прокаркал. Я покачала головой. Он спросил снова. В этот раз фразы были тягучие, как первый летний мед. И опять я не поняла. Мужчина не сдавался.
– Может, вы знаете речь благословенного Сугура?
Слова он произносил иначе, чем Лойз, но я понимала!
– Благодарю. Не стоит вспоминать все языки, которые вы знаете. Теперь я вас понимаю.
– Что вам угодно?
– Я зашла узнать, нет ли корабля, направляющегося в Исагер? Или, быть может, еще дальше, в Сугур?
Интересующиеся тут же заскучали и вернулись к своим делам. Рядом со мной остался только мужчина.
– Вы, видно, совсем недавно в нашей стране. Вейфарт и Сугур ведут войну с Сеоном. И на море тоже. Язык стал опасен для наших кораблей, и теперь мало кто решится в него сунуться.
– А может, найдется такой смельчак?
– До Исагера – возможно. Но не дальше, – мужчина слегка поклонился. – Прошу прощения, это все, чем я могу помочь.
– А если посмотреть записи? – серебряная монетка перекочевала в ладонь собеседника.
– Можно попытаться.
Вскоре в руках у меня оказался кусок пергамента, с четко написанными названиями кораблей и именами капитанов.
– Эти редко отказываются от пассажиров. Те, кто понимает сугурский, отмечены крестиком.
– Благодарю.
Не знаю, ожидал ли он еще чего, но за несколько строк серебра довольно. И – медной монетки мальчишке, согласившемуся довести до пристани.
Корабли. Гордое название для барж. Первые два капитана запросили цену, которая показалась чрезмерной. На третьей хозяина не оказалось, он гулял в кабаке перед отплытием. И только с владельцем четвертой удалось договориться. Каюта, еда и – никаких вопросов.
– Отплываем на рассвете, ждать не буду.
– Я приду.
Едва я вернулась в гостиницу, как в комнату поднялся хозяин.
– Вы не заплатили.
– Вчера. За три дня вперед.
Что же им всем так денег от меня хочется? Капитан потребовал плату авансом, а этот вообще готов по несколько раз на дню захаживать.
– Значит, завтра комната освободиться?
