скачать книгу бесплатно
Психоанализ. Введение в психологию бессознательных процессов
Томас Мюллер
Петер Куттер
Университетское психологическое образование
В книге представлены не только выдержавшие испытание временем традиционные взгляды на основы психоанализа, но и новые, возникшие за последние годы. Рассмотрены все разделы психоанализа, изложена его увлекательная история, определено его положение в ряду наук, затронута проблема развития, в том числе результаты наблюдений за младенцами, теория символизации, учение о сновидениях, теория болезней, а также дан обзор разнообразных прикладных исследований на базе психоанализа. При этом не только подчеркиваются достоинства и успехи современного психоаналитического метода, но и отдается должное ограничениям, с которыми связана реальная психотерапевтическая работа.
Книга может быть использована как учебное пособие для начинающих психоаналитиков, а также как руководство для практикующих специалистов.
Петер Куттер, Томас Мюллер
Психоанализ. Введение в психологию бессознательных процессов
Издание этой книги осуществлено при финансовой поддержке Немецкого культурного центра им. Гёте.
© Когито-Центр, 2011
© Klett-Cotta – J. G. Cotta’sche Buchhandlung Nachfolger GmbH, Stuttgart, 2008
Предисловие
С момента провозглашения Фрейдом учения о психоанализе прошло уже более 100 лет, и в течение всего этого времени ему приходилось выдерживать многочисленные нападки и обвинения: он-де и разрушает мораль, и ненаучен, и противоречит представлению о человеке: «Благородный человек милосерден и добр»[1 - Слова И. В. Гёте. – Прим. ред.]. В период студенческого движения[2 - В Германии в 1960-е годы. – Прим. ред.] психоанализ пережил небывалый подъем, связанный с ожиданиями, что с его помощью и с помощью учения Маркса можно изменить людей и создать новое, лучшее общество. Хотя эти ожидания оказались иллюзией, общество уже не могло игнорировать психоанализ. Психоаналитиков стали приглашать на работу на кафедры медицины, психологии, социологии и педагогики. С момента введения в ФРГ в 1967 г. «Директив по психотерапии» невротические расстройства были признаны в страховом праве болезнью, а их лечение стало оплачиваться больничными страховыми кассами. С 1998 г. система больничных страховых касс оплачивает не только лечение, проводимое психотерапевтами-медиками, но и психотерапевтами с психологическим образованием.
За последние два десятилетия психоанализ утратил свои позиции, причем как в университетах, так и среди широких кругов общественности. Конкуренцию ему составили такие психологические методы, как поведенческая терапия, успешность которой подтверждена статистически. В настоящее время психоаналитические профессиональные ассоциации борются за свое научное признание. С некоторым запозданием были начаты эмпирические исследования, эффективность которых уже подтвердили соответствующие научные коллегии.
Кроме того, поступают новые неожиданные подтверждения эффективности психоанализа. Во-первых, эпидемиологические исследования неблагоприятного детского опыта (Adverse Childhood Experiences, ACE) подтвердили аксиому психоанализа о том, что опыт травматических детских переживаний приводит к физическим и психическим заболеваниям (Felitti et al., 2007); во-вторых, эффективность психоанализа подтверждается современными исследованиями мозга (например, работами таких ученых, как Геральд Хютер, Герхард Рот, Вольф Зингер, Манфред Шпитцер). С помощью современных визуализирующих технологий подтверждается то, что Фрейд установил еще 100 лет назад, а именно: человек не свободен в своих решениях, из всей совокупности мотивов, участвующих в принятии решений, многие вообще не достигают сознания, а чаще всего конкурируют сразу несколько бессознательных переменных, хотя современные ученые, проводя такие исследования, не проявляют должного уважения к психоанализу.
Психоанализ свидетельствует о том, что наша жизнь – это череда конфликтов, которые нам приходится решать. Эта психоаналитическая теория конфликтов продолжает оставаться неотъемлемой составной частью психоаналитического подхода. То, что выстояло, как скала в шуме прибоя, остается незыблемым. В этом отношении наша книга следует проверенной традиции. А те положения психоаналитической теории, которые не выдержали проверки временем, можно сказать, если перефразировать слова Гегеля, упраздняются и отрицаются или поднимаются на более высокий уровень и развиваются. Этим разнообразным современным усовершенствованиям психоанализа, осуществленным за два последних десятилетия, в данной книге уделено особое внимание.
Здесь представлен современный психоанализ. Психоанализ в настоящее время охватывает много различных направлений: фрейдисты, кляйнианцы, группа независимых психоаналитиков. Они формируют главные направления психоанализа. Кроме них, частично внутри этого большого течения, частично вне его «удерживаются на плаву» субъективистско-интерперсональные направления и психоаналитическая психология самости. На фоне уважительного отношения к существующим разногласиям в последнее время вновь отмечается конвергенция различных психоаналитических школ, что не может не радовать. Учитывая все это, настоящая книга отражает реальную ситуацию, сложившуюся в современном психоанализе.
Подзаголовок данной книги – «Введение в психологию бессознательных процессов». Что значит «введение»? Это должно настроить читателей на работу, пробудить любопытство. Но авторы считают, что нынешние читатели предъявляют высокие требования к научной обоснованности, актуальности и широте взглядов. Надеемся, что мы добились поставленной цели – представить столь же легко читаемый, сколь и научно обоснованный полный и актуальный обзор психоанализа с некоторыми теоретическими акцентами. Эта книга не вступает в конкуренцию ни с учебником по психоаналитической терапии Томэ и Кэхеле (Thom? & K?chele, 2006), ни с предложенным Вольфгангом Лохом «Психоаналитическим учением о болезнях» (Loch, 1999), ни с «Общим психоаналитическим учением о болезнях» Райнера Краузе (Krause, 1997–1998), ни с «Общим психоаналитическим учением о неврозах, психосоматике и социальной психологии» Зигфрида Цепфа (Zepf, 2006b); ее конкурентами являются, скорее, вводные книги Вольфганга Мертенса или Карла Кёнига.
Что такое психология бессознательных процессов?
Бессознательное (в отличие от данных академической психологии, полученных с помощью тестов и анкет) невозможно непосредственно наблюдать или измерять. Выводы о бессознательном делаются косвенно, по речевым высказываниям, с помощью специфических методов психоанализа. Такие философы, как Ницше и Шопенгауэр, а также многие поэты уже давно говорили о существовании скрытых внутренних явлений, влияющих на мышление, чувства и поведение людей. Но только Зигмунд Фрейд систематически исследовал этот бессознательный мир, интерпретируя сновидения и неустанно стараясь выявлять скрытые причины необъяснимых с органической точки зрения, зачастую причудливых симптомов своих пациентов; он создал новое учение – глубинную психологию, или психологию бессознательных процессов. Кстати, под бессознательными процессами мы имеем в виду закономерные явления, происходящие как в человеке (интрапсихические), так и между людьми (интерперсональные), типичные при нормальном развитии и атипичные при психических заболеваниях. В рамках психоаналитического лечения об этих бессознательных процессах догадываются, их понимают и истолковывают как латентное содержание, скрывающееся за речевыми высказываниями.
В книге отражены основные положения, составляющие саму суть психоанализа: его увлекательная история, включая завершение усилиями Жана Лапланша великого перелома в психоанализе; его положение среди других наук; психология развития, обогащенная результатами исследований младенцев; теория привязанности; исследование аффектов; учение о «ментализации»[3 - В психологии и психоанализе под ментализацией понимается способность к интерпретации своего собственного поведения и поведения других людей посредством приписывания им психических состояний. Концепция ментализации опирается на исследования модели сознания, созданной Питером Фонаги и Мари Таргет. Ментализация – понимание природы психического, того, что реальность только представлена (отображена) в психике, не соответствуя ей в точности. Способность к ментализации оказывается полностью сформированной на четвертом году жизни. – Прим. пер.], созданное Питером Фонаги и его сотрудниками. После краткой главы, посвященной учению о сновидениях, излагается учение о болезнях с общим и частным учением о неврозах, расширенное за счет дифференцированного представления расстройств личности, пограничных расстройств, психосоматических болезней, зависимостей, делинквентности и перверсий. Особенно подробно рассматриваются психозы. Наряду с идеалом – классическим психоанализом с высокой частотой сеансов, подробно обсуждаются и другие применения психоанализа в повседневной практике: психотерапия, краткосрочная терапия, групповая и семейная терапия. Завершают этот том ссылки на нейробиологию и эмпирические исследования.
Почва для данной работы была подготовлена книгой «Современный психоанализ» Петера Куттера, вышедшей третьим изданием в 2000 г. Но теперь перед читателем совершенно новая книга, написанная уже двумя авторами – пожилым и более молодым, которая по своей общей концепции построена так, чтобы читатели, в зависимости от их интересов, могли начать читать ее с любой главы.
Первичный импульс к написанию этой новой книги исходил от издательства «Клетт-Котта». Оба автора быстро сдружились, конструктивно дополняя друг друга. Что касается сотрудничества с редакционной коллегией и производственным отделом издательства, то лучшего и пожелать невозможно. Благодарим Урсулу Куттер за стилистическую правку, Петру Хаммер за ее неоценимую помощь в составлении списка цитируемых авторов, а Хельгу Хаазе за тщательную проверку всего текста, рисунков и таблиц.
В заключение еще одно уточнение: когда авторы пишут «читатель», «пациент» или «психоаналитик» (употребляя существительные мужского рода), то это делается лишь по стилистическим соображениям и с учетом ограниченного объема книге. Эти формулировки следует понимать как обобщающее родовое понятие, относящееся к представителям обоих полов.
I. Психоанализ – теория конфликтов
Жизнь – это череда конфликтов, требующих разрешения.
1. Повседневные конфликты
Каждый из опыта своей знает жизни, как больно быть аутсайдером в какой-либо группе, когда тебя обходят и отвергают. Не меньшую боль причиняет предательство партнера, когда он предпочитает кого-то другого или расстается с вами навсегда. Если такой тяжелый опыт накапливается, хороший совет дорогого стоит. Первой реакцией обычно бывает попытка обратиться за советом к другу, который, скорее всего, скажет, что с ним когда-то случилось то же самое. Иногда обращаются и к профессиональному «помощнику», который, если он ориентирован на психоанализ, может понять и объяснить постоянно возникающие проблемы с помощью психоаналитической теории. Но чаще люди по традиции обращаются за консультацией к врачу, который после проведения тщательных лабораторных исследований порой действительно ставит достоверный диагноз.
Тем самым душевная боль, сопровождающая человеческое существование и составляющая природу человека (conditio humana), возведена в ранг признаваемой медициной болезни, а человеку, которому поставлен такой диагноз, отведена роль признанного медициной больного. У психоанализа другая цель: дать информацию о происходящих в нас бессознательных процессах, довести их до уровня сознания, поскольку иначе мы гораздо дольше испытываем страдания, зацикливаемся на неизбежных конфликтах, пребываем в экзистенциальной тревоге, страхах и ограниченности. Понимая это, мы сможем избежать традиционного, медицинского подхода к повседневным душевным страданиям, на который так легко скатиться. Современная медицина очень легко находит подходящий диагноз для наших страхов и психических проблем, некий ярлык, который призван защитить нас от осознания мучительной правды, вводя нас в заблуждение относительно самих себя.
Что же касается литературы – больших драм и романов, то она открыто говорит об этих наших бедах.
2. Конфликты в зеркале литературы
Трагедии в западной литературе, например в «Одиссее» Гомера, и восточная мудрость в назидательных произведениях стран Ближнего и Дальнего Востока показывают, что человеческая жизнь всегда неразрывно связана с болью и страданием. Очень четко это показано в трагедиях Софокла «Царь Эдип», «Эдип в Колоне» и «Антигона». Обработка древнегреческих мифов Эсхилом, например, в трилогии «Орестея» не уступает трагедиям Софокла. В них рассматриваются такие темы, как горе, скорбь, проклятие и гибель. Речь идет о смерти и убийстве, о мести, вине и страхе перед наказанием со стороны эвменид. Об актуальности этих трагедий свидетельствует тот огромный резонанс, который по-прежнему вызывают современные постановки «Орестеи» Петером Штайном и «Медеи» Хансом Нойенфельсом. Еще одно свидетельство власти бессознательных процессов – образ Пентесилеи в постановке драмы Генриха фон Клейста «Пентесилея», осуществленной Хансом Юргеном Зибербергом и Эдит Клевер.
Современная просвещенная публика вряд ли проявляла бы к этим произведениям такой большой интерес, если бы в них не рассматривался трагический материал общечеловеческих жизненных проблем. Невозможно представить себе классическую литературу без изображения постоянно повторяющихся проблем и конфликтов, связанных с любовью, страданием, ревностью, смертью, ненавистью, местью и завистью. Драмы Шекспира показывают трагичность судеб великих правящих династий, любовные страдания и услады, а также живость ума и юмор, присущие обычным людям. Великие немецкие романы, от «Парсифаля» Вольфрама фон Эшенбаха до «Будденброков» Томаса Манна и «Игры в бисер» Германа Гессе, рассказывают о беспорядке и ранних страданиях[4 - «Непорядок и раннее горе» – название новеллы Томаса Манна, написанной в 1925 г. и опубликованной в 1926 г. – Прим. ред.], о трагических жизненных коллизиях и о том, как с ними справиться. Неизведанные глубины человеческой души представлены в романах Достоевского столь же захватывающе, как и в произведениях Льва Толстого.
В литературе последних лет, в романах Генриха Бёлля, в произведениях Элиаса Канетти, Макса Фриша, а также в книгах Джеймса Джойса, Генри Миллера и Милана Кундеры, в рассказах Петера Хандке, Бодо Кирхгофа, Бото Штрауса и Мартина Вальзера мы находим достаточно материала, чтобы узнать самих себя с нашими повседневными, такими человеческими проблемами.
3. Конфликты в зеркале кино
То же самое мы испытываем при просмотре современных фильмов. Хотелось бы обратить особое внимание на киноленты рано умершего Райнера Вернера Фасбиндера. В них тонко и проницательно показаны неизведанные глубины человеческой души. Некоторые режиссеры, например Луис Буньюэль, целенаправленно занимаются психологией бессознательного, царством, расположенным между фантазией и реальностью. Здесь следует также упомянуть фильм Вима Вендерса и Петера Хандке «Небо над Берлином», а также и Вуди Аллена, который в своих фильмах всегда находит в человеческих слабостях веселые нотки.
В фильме Буньюэля «Дневная красавица» мы становимся свидетелями того, как молодая женщина, не получающая удовлетворения от жизни со своим вечно занятым мужем, в результате ряда случайных обстоятельств преодолевает привитое воспитанием стеснение и учится наслаждаться сексуальностью, которую она раньше вытесняла и подавляла. В истории немого кино есть подобный пример – известный фильм «Тайна одной души» режиссера Георга Вильгельма Пабста, которого консультировали лично Карл Абрахам и Ханс Закс. В этом фильме речь идет непосредственно об эдиповом комплексе, столь важном для психоанализа, – страхе мужчины перед женщиной, зависимости от матери и ревности к сопернику. В эдипальном треугольнике мы находим такие «закономерности»:
1) отношения с одним из значимых лиц, преисполненные любви;
2) ревность, когда эти нежные отношения оказываются под угрозой из-за появления третьего лица;
3) отношения с соперником, полные ненависти, которая может усиливаться вплоть до пожелания ему смерти.
Пазолини в фильме «Царь Эдип» облек эдипальный драматизм, в классическом виде выраженный в трагедиях Софокла, в современную форму, предназначенную для нынешней взыскательной публики. Роль Иокасты исполняет Сильвана Маньяно, а Эдипа играет Франко Читти. В этом фильме современность и классическое прошлое взаимно дополняют друг друга: «Ты здесь, чтобы занять мое место. Но вначале ты отнимешь у меня ее, жену, которую я люблю», – говорит мужчина, глядя на своего только что родившегося ребенка, лежащего в колыбели.
В греческой трагедии пастух хватает брошенного в лесу царского сына за ноги и туго связывает их, так что действительно исполняется то, что и означает имя «Эдип»[5 - Латинская пословица «Nomen est omen», т. е. «Им я – знамение», «Имя говорит само за себя». – Прим. ред.] – отекшие ноги. В следующей сцене коринфский царь Полиб и его жена Меропа, у которых не было детей и которые мечтали о потомстве, берут на воспитание найденного пастухом ребенка. Когда, став подростком, он слышит от своего подвыпившего приятеля: «Ты не сын этого отца и этой матери», – его одолевают сомнения, но он не может поверить ему. Поэтому он испытывает панический страх, когда дельфийский оракул предсказывает ему, что он убьет своего отца и женится на своей матери. Эдип прощается с ними, чтобы избежать предсказанной ему судьбы, чем лишь ускоряет исполнение пророчества, не представляя истинного положения дел. Считая, что он сын Полиба и Меропы из Коринфа, Эдип покидает Коринф и отправляется в Фивы. В одной из впечатляющих сцен Эдип намеренно кружится на месте, чтобы запутать судьбу и избежать суровых предсказаний оракула. Потом Эдип встречает какого-то величественного вида человека, с высоко поднятой головой восседающего в запряженной лошадьми колеснице. А так как Эдип не уступает дорогу, этот человек, требуя уважения к себе, угрожает ему: «Если ты не уступишь дорогу, я велю применить силу». Тут Эдип издает душераздирающий крик и убегает. Возницы преследуют его. Рассвирепевший Эдип убивает их одного за другим, затем бежит назад, насмехается над сидящим в колеснице стариком и, в конце концов, в состоянии аффекта убивает его.
В это время в Фивах свирепствует чума, с которой никто не может справиться. Сфинкс – чудовище, получеловек-полуживотное, наделенное, тем не менее, божественными качествами, – говорит: «Пропасть, которая разверзнется пред тобой, – в тебе самом». Никто не знает, почему несчастье обрушилось на целый город. Креонт (брат Иокасты) обратился за разъяснением к дельфийскому оракулу, а тот говорит: «В этом городе живет мужчина, на совести которого много пролитой крови, причем одна из жертв – Лай». А прорицатель Тиресий добавляет: «Если захочешь, ты все узнаешь». Эдип, еще не зная, что в своем неведении сам совершил это преступление, желает отомстить убийце. На это прорицатель говорит ему: «Не надо тебе познавать свою сущность, ты можешь не вынести этого». Эдип считает, что должен узнать от Тиресия, кто преступник. Иокаста улыбается, а Тиресий продолжает: «Я вижу вещи в истинном свете. От несчастья, обрушившегося на город, спасение только в тебе. В тебе говорит страх. Родители – твоя погибель. Ты чужак, хотя рожден здесь. Сын оказывается братом, а жена – матерью, так решили боги». Иокаста говорит Тиресию: «Все это ложь. Не дано человеку видеть будущее». Потом Эдип: «Знать это – ужасно, я знаю уже слишком много», – в это время Иокаста упорствует: «Я не хочу этого слышать. Лучше этого не знать». Затем раб признается: «Было бы гораздо лучше, если бы ребенок тогда умер. Я должен был его выбросить. Он из рода Лая. Иокаста отдала мне этого ребенка, чтобы я его убил».
Вот так и открывается правда. В результате Иокаста повесилась, а Эдип выколол себе глаза: «Я не могу видеть мир. Глаза, которые не смогли увидеть истину, явно слепы, теперь свет может только ослеплять меня. Я виновен и все же невиновен, так как не ведал, не осознавал, что творил».
Заканчивается действие фильма в наши дни: идет современный Эдип в сопровождении мужчины по имени Анджело, играющего на флейте. И с нами снова и снова происходит одно и то же, нас постигает одно и то же несчастье; каждый из нас, и мужчина, и женщина, – это Эдип, когда отношения завязываются из лучших побуждений, а заканчиваются плохо.
Судьба Эдипа касается всех нас. Мы тоже, несмотря на просвещение XIX и XX вв., зачастую не ведаем, что творим, не знаем, какими мотивами руководствуемся. Мы думаем, что можем избежать несчастья, и все-таки притягиваем его. Несчастье заразительно. Как и Эдип, мы не знаем, по какой дороге идем и кто те люди, с которыми мы встречаемся. Многие фразы из фильма Пазолини могут стать значимыми для нас: «Важно все… По одному факту можно сделать вывод о другом… Я заставил себя забыть… Учись видеть, тогда многое откроется тебе… Преисполненные предчувствий, мы ничего не подозреваем, преисполненные вины, мы невиновны, – такова прихоть богов».
Мы разрываемся между желанием знать правду (даже если это будет трудно выдержать) и своим страхом узнать эту правду. Слепота физических («внешних») глаз открывает Эдипу внутреннее прозрение и понимание, которого многие боятся как проклятия; не случайно у психоанализа все еще так много врагов.
К концу этой главы мы приходим к выводу, что поэты, драматурги и писатели знали многое из того, что позднее открыл и систематизировал психоанализ. И наоборот, психоанализ оказал огромное влияние на литературу. Вспомним хотя бы Томаса Манна, Германа Гессе, Джеймса Джойса, Т. Элиота и Д. Лоуренса, а в изобразительном искусстве – Дали, Пикассо, Макса Эрнста и др. В настоящее время психоанализ заново открыл для себя кино. Во многих городах психоаналитики комментируют показы современных фильмов. Причем публика проявляет живой интерес к интерпретациям, которые дают психоаналитики. С помощью психологических экспериментов, опросников и тестов невозможно выявить человеческие (слишком человеческие) конфликты и страдания. Поэтому пусть свидетельства нашей западной культуры говорят сами за себя. Они согласуются с психоаналитической теорией и методами психоанализа. Этой вводной беседой мы хотели бы пробудить интерес читателя к тому, что его ожидает в следующих главах данной книги.
II. Захватывающая история психоанализа
Личности, а не принципы двигают время.
Оскар Уайльд
1. Корни психоанализа в естественных науках, литературе и философии
1.1. Предшественники
Изложение психоанализа и истории его развития мы начнем, обратившись к метафоре древа познания. Ствол символизирует научные труды Зигмунда Фрейда, а его корни уходят в Вену 1890-х годов. Сами корни берут начало в естественных науках, философии и поэзии. Они питают ствол (научные труды Зигмунда Фрейда) и все его многочисленные ветви. Здесь следует назвать эволюционное учение Дарвина и биогенетический закон Геккеля, которые оказали огромное влияние на Фрейда еще когда он учился в школе. Еще один корень уходит в Венский физиологический институт, которым руководил профессор Эрнст Брюкке; там Фрейд написал свои первые научные работы и познакомился с Йозефом Брейером. Следующий корень берет начало во Франции, в парижской клинике Сальпетриер. Там Фрейд, тогда еще молодой врач, работая вместе со знаменитым психиатром Шарко, увидел проявления распространенной тогда болезни – истерии – и познакомился с гипнозом как методом научного исследования и лечения.
В те времена, когда Фрейд увлекался естественными науками, он руководствовался в своих размышлениях медицинской моделью болезни, в которой доминирует причинно-следственный принцип объяснения, а борьба с симптомами ведется путем устранения порождающих их причин; например, чтобы вылечить от туберкулеза, нужно уничтожить туберкулезные бациллы. С другой стороны, Фрейд интересовался литературой и искусством, увлекался археологией и философией, проявлял интерес к самопознанию. Он воспринял и проработал многое из того, что навевал дух времени его молодости, и интегрировал это в свои научные труды, так что сегодня мы не можем определить точное происхождение его идей. Огромное влияние на Фрейда оказали следующие выдающиеся личности:
1) философ, математик и политический писатель Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716), создавший учение о монадах. Монады – это мельчайшие духовно-психические единицы, которые под влиянием тела хотя и функционируют очень по-разному, но, в конечном итоге, оказываются неделимыми, как и индивидуум;
2) врач и естествоиспытатель Карл-Густав Карус (1789–1869), который определил, что доступ к бессознательной психической жизни можно получить через чувства и сновидения («Лекции о психологии», 1831);
3) философ Эдуард фон Гартман (1842–1906), написавший трехтомную «Философию бессознательного» (1869);
4) философ и педагог Иоганн Фридрих Гербарт (1776–1841), в главном труде которого «Общая метафизика» (1828–1829) описываются «влечения», которые могут вытесняться и находиться «ниже порога сознания».
Следует также назвать Артура Шопенгауэра. Его «воля к жизни» имеет много общего с фрейдовскими «влечениями» и с «Эросом». Ницше был автором знаменитой фразы: «„Я это сделал“, – говорит моя память. „Я не мог этого сделать“, – говорит моя гордость и остается непреклонной. В конце концов память уступает». Впоследствии Фрейд назовет это вытеснением.
1.2. Естественно-научные основания
Для создания своей теории Фрейду потребовалась смелость мышления. Интуитивно, но в полном соответствии с господствовавшим тогда естественно-научным мировоззрением и представлениями классической физики, Фрейд дал объяснение (Freud, 1895) истерических симптомов по аналогии с физиологическими процессами, например, в работе «Проект (научной) психологии» (Freud, 1950с). Здесь описывается теория нейронов, затрагиваются проблемы количества и качества, первичных и вторичных процессов, аффектов и желательных состояний, причем для объяснения функционирования психики был опробован биологический подход, в полном соответствии с последовательным естественно-научным мышлением.
Элементы этого раннего наброска теории психики, основанной на положениях физики, мы находим во всех произведениях Фрейда. На его теорию либидо, объясняющую причины, цели и средства влечений, сильное влияние оказал понятийный аппарат естественно-научных дисциплин; таковы понятия «психический аппарат», «разрядка количества напряжения», метафора электрического заряда, «сумма возбуждения», «вложение энергии, нагрузка» (Besetzung), «сопротивление» и мн. др.[6 - Стрейчи перевел Besetzung, besetzen на английский как cathexis, cathexed, и сегодня этот термин так и используется в современных английских текстах. В русских изданиях прежних лет также применялся термин «катексис», «катектированный». На эту тему в психоанализе ведется дискуссия, содержание которой могло бы заполнить целые библиотеки, впрочем, как и обсуждение многих других предложений Стрейчи по переводу. В литературе отражены разные точки зрения на этот термин; я, как и многие другие авторы, склонен понимать фрейдовский термин Besetzung, во-первых, как экономический процесс, связанный с энергией влечений (уровень метапсихологии); клинически же Фрейд под этим понятием имел в виду эмоции или генерирование значений, т. е. символизацию: когда мы любим какого-нибудь человека, мы вкладываем в него или в нее либидинозную энергию; можно либидинозно, аффективно наполнить, «нагрузить» музыку, свою страну, стихотворение и т. д. Но понятие besetzen гораздо сильнее, чем просто «проявить какое-либо чувство»; скорее оно включает в себя метафорическое, а в тяжелых случаях и непосредственное завладение объектом. То же самое относится и к агрессивным чувствам. Но слово besetzen означает также «начать процесс символизации». В работе «Бессознательное» Фрейд пишет, что система предсознательного возникает за счет ?berbesetzung, «переполнения»; в других местах: только то, что наполнено энергией влечений, приобретает аффективное значение. Здесь слово Besetzung почти равнозначно генерированию, выработке значений и тем самым триангуляции, символизации, ментализации, отношению. – Прим. Т. Мюллера.] Поэтому логично видеть в этих научных представлениях психоанализа его естественно-научную сторону с корнями в физике и физиологии. Об этом свидетельствует также «Манифест венских естествоиспытателей», который призывал вступать в Общество позитивистской философии и который, наряду с Эрнстом Махом, Альбертом Эйнштейном и Хансом Райхенбахом, подписал также и Зигмунд Фрейд. Позднее эта группа была переименована в Общество эмпирической философии.
1.3. Герменевтические основания
Не менее значим в трудах Фрейда герменевтический аспект; борьба за понимание научного предмета, произведения искусства или человека с его проблемами. Если мы хорошо знакомы с жизненной ситуацией какого-нибудь человека, мы можем быстрее понять, о чем он нам рассказывает. Мы можем представить себе, как чувствует себя другой человек, когда жалуется на зубную боль или любовные муки, ведь каждый из нас когда-нибудь испытывал зубную боль или страдал от разочарований в любви. Правда, не всегда это понимание дается так легко. Нам приходится ставить себя на место другого человека, входить в его положение, интенсивно разбираться с его ситуацией, чтобы понять, что его мучает.
Вероятно, со своими первыми пациентами Фрейд применял этот метод по больше части бессистемно, пытаясь сделать до того недоступные бессознательные психические процессы доступными как сознанию своих пациентов, так и своему собственному. Он просто давал им выговориться («лечение разговором»), терпеливо выслушивал их и пытался понять, как они себя чувствуют, ощущают, о чем думают и к каким выводам приходят. Кроме естественно-научной части, этот «ствол» психоаналитических научных выводов с самого начала содержит мощную, ярко выраженную философскую «сердцевину», элементы, которые Альфред Лоренцер (Lorenzer, 1970) вместе с Юргеном Хабермасом (Habermas, 1986) позднее назвал «глубинной герменевтикой», так как она, в отличие от традиционной философской герменевтики, целенаправленно выявляет бессознательные процессы в глубинах души.
2. Основатели психоанализа
2.1. Фрейд и Абрахам
Фрейд – основатель психоанализа
Конечно, в психоанализе Фрейд занимает первое место. Он хотел разгадать загадку истерии. С естественно-научной точки зрения, неврологические причины в форме органических повреждений нервной системы можно было исключить. Может быть, причины были в «психической» сфере? Это позволило выйти на новый уровень исследований – психологический, который, правда, вскрыл огромные гносеологические проблемы, так как психические процессы недоступны для прямого наблюдения. Представление о них можно составить только на основе косвенных признаков, аналогично тому, как сделать выводы об электричестве можно лишь опосредованно, через его воздействие.
Но создание психоанализа стало делом не одного только Зигмунда Фрейда. Тем или иным образом в нем участвовали Шарко, Брейер и, прежде всего, Вильгельм Флис. В период с 1887 по 1904 г. Фрейд вел оживленную переписку с Вильгельмом Флисом (Freud, 1985c). В эти годы Фрейд, так сказать, в диалоге со своим другом открыл важнейшие принципы психоанализа: происхождение неврозов, возникновение страха, защитных неврозов, архитектуру истерии, невроза навязчивых состояний и паранойи.
Протоколы «Психологического общества по средам», заседания которого проходили в квартире профессора Фрейда, были изданы в четырех томах Германом Нунбергом и Эрнстом Федерном (Nunberg & Federn, 1976–1981). Они охватывают период с 1906 по 1918 г., в них входят протоколы всех заседаний Венского психоаналитического объединения.
Там были прочитаны доклады, которые до сих пор представляют интерес, например доклад Отто Ранка о драме инцеста, Альфреда Адлера об органической основе неврозов, Вильгельма Штекеля о причинах нервозности, доклады о вышедших новых книгах, о литературе и клинических случаях. «Ecce homo. Как становятся самим собой» Ницше обсуждали так же бурно, как и клинические феномены, психологию марксизма, творчество Генриха фон Клейста и (не в последнюю очередь) предполагаемый вред от мастурбации.
Фрейд представлял свои недавно написанные работы, на которые получал ответную реакцию группы; он детально останавливался на инициативах членов группы. При таком подходе открытия психоанализа не казались исключительно результатом размышлений одного лишь его основателя. Зигмунд Фрейд выступал, скорее, от имени группы коллег с обобщением результатов дискуссий. В группе были и люди с тяжелым характером, но смекалистые и «светлые головы», которые, как Карл Абрахам, Отто Ранк, Альфред Адлер, Эдуард Хичман, Исидор Задгер, Вильгельм Штекель, Фриц Виттельс, примкнули к Зигмунду Фрейду из чистого любопытства. Позднее к ним присоединились Шандор Ференци, а также Людвиг Йекельс, Виктор Тауск, Теодор Райк, Ханс Закс, Герберт Зильберер и Альфред Фрайхер фон Винтерштайн. А еще позднее в обществе появлись Лу Андреас-Саломе, Зигфрид Бернфельд, Людвиг Бинсвангер, Хелене Дойч, Отто Фенихель, Гермина фон Хуг-Хелльмут, Ганс Лямпль, Карл Ландауэр, Герман Нунберг, Отто Петцль и Эдуардо Вайс, а также некоторые менее известные лица; все они приносили на обсуждение в Психологическое общество по средам свои оригинальные работы.
Чтение протоколов общества дает живое представление о том, насколько активно его участники боролись за правду, насколько научно и строго они вели дискуссии. С Психологического общества по средам начинается психоаналитическое движение, призванное сохранять и развивать психоаналитическое учение. Решительность, с которой Фрейд защищал сексуальное происхождение наших желаний, например, в «Толковании сновидений» (Freud, 1900а), стоила ему не одной дружбы. В 1903 г. произошел его разрыв с Вильгельмом Флисом из-за споров о концепции бисексуальности. После «Толкования сновидений» одна за другой вышли «Психопатология обыденной жизни» (Freud, 1901b), основополагающая статья «Психоаналитический метод Фрейда» (Freud, 1904а), «Остроумие и его отношение к бессознательному» (Freud, 1905с), «О психотерапии» (Freud, 1905a), «Три очерка по теории сексуальности» (Freud, 1905d) – захватывающие и удивительно откровенные работы.
Фрейд был известен широким слоям общественности, хотя отношение к нему было очень разным. Многие медицинские авторитеты не принимали его теории, а другие, например Эйген Блейлер (Цюрих), принимали психоанализ, хотя и с оговорками. Так что у Фрейда были все основания искать новых друзей, и он находил их. Карл Густав Юнг входил в их число, как и Альфред Адлер и Вильгельм Штекель.
Вплоть до сегодняшнего дня не прекращаются нападки на психоанализ, причем по многим причинам: из-за его якобы ненаучности, из-за отсутствия доказательств достигаемых результатов, из-за трудностей в овладении им, из-за его метода, который нелегко подтвердить результатами объективных исследований, из-за «сектантского» характера его организации, но прежде всего, конечно, из-за его неутешительных выводов об истинной природе человека.
Карл Абрахам у истоков психоанализа
Одним из учеников Фрейда, выдвинувшим огромное количество идей и обладавшим богатым клинически опытом, был Карл Абрахам. В клинической работе с психотическими пациентами он сформулировал первые понятия психоаналитической теории объектных отношений (Abraham, 1924). До этого Абрахам ушел из знаменитой цюрихской клиники Бургхёльцли, чтобы начать работу в Берлине, чему способствовал лично Фрейд, – и у этого решения были далеко идущие последствия. Так, в Берлине возникла первая «зародышевая клетка» германского психоанализа. В 1920 г. в культурной атмосфере «бурных двадцатых»[7 - Так обычно называют 1920-е годы, для которых характерны социальный, артистический и культурный динамизм. Обычно имеется в виду Северная Америка, хотя сходные явления наблюдались также в Лондоне, Париже и Берлине. – Прим. ред.] в Веймарской республики открывается первая в мире психоаналитическая поликлиника, деятельность которой живо обсуждается в «Циркулярных письмах» (Fenichel, 1934–1938).
В эту берлинскую группу вошли многие известные психоаналитики. Тот, кто принадлежал к ней, пользовался авторитетом. В 1928 г. были узаконены первые официально признанные директивы психоаналитического образования с тремя учебными блоками: обучающим анализом, теорией и супервизией. Даже Лондон в результате деятельности Джеймса и Алекс Стрейчи оказался под сильным влиянием не только Вены, но и Берлина. Абрахам написал много важных работ по клинике и теории психоанализа; прежде всего, известен его «Очерк развития либидо» (Abraham, 1924). Наряду с Фрейдом именно Абрахам внес существенный вклад в понимание печали и меланхолии, формирования характера, ранних взаимоотношений родителей и детей, сновидений и символов, а также заложил основы психоаналитической этнологии. Все это отражено в двухтомнике избранных сочинений Абрахама, изданном под редакцией профессора Кремериуса (Abraham, 1969).
3. Отступники
3.1. Альфред Адлер
Следует сказать, что жесткие для тогдашнего времени истины о сексуальности неизбежно должны были привести к разногласиям. Ужаснувшись последствиям переноса и контрпереноса, непредвиденным реакциям первой психоаналитической пациентки Анны О., покинул Фрейда Йозеф Брейер, затем отвернулись от Фрейда Альфред Адлер и Вильгельм Штекель. Именно огромная роль, отводимая Фрейдом сексуальности, представляла для его учеников особые проблемы.
Альфред Адлер выдвинул понятие «неполноценного органа», вынуждающего человека компенсировать его «неполноценную» функцию, например, когда ребенок, испытывавший трудности при ходьбе, вырастает и добивается больших спортивных достижений в беге. Да и хорошо известное понятие «чувство неполноценности» тоже сформулировано Альфредом Адлером; такое чувство возникает у ребенка, когда его недостаточно хвалят за достижения. Кроме того, Адлер обращал внимание на возрастную позицию своих пациентов в ряду сиблингов, на особый семейный климат, который способствует или препятствует психическому развитию. Адлер вводит термин «мужской протест» – мужчина ни в коем случае не хочет показаться хлюпиком, «бабой», он вынужден утрировать мужские черты (Adler, 1922, S. 41). Тем самым Адлер составил конкуренцию Фрейду, отвергая его теорию либидо.
Кроме того, Адлера особенно интересовала проблема агрессивного поведения людей – аспект, которому Фрейд в своих ранних работах не придавал большого значения. Возникли споры о приоритете идей, а потом стали сказываться и политические разногласия, так как Адлер был последовательным марксистом. С уходом Адлера психоанализ потерял социально активного и педагогически одаренного приверженца. Но его учение развивалось, правда, уже в качестве самостоятельного направления под названием «индивидуальная психология».
3.2. Вильгельм Штекель
Вильгельм Штекель отличался огромной литературной плодовитостью. Его труд «Расстройства в жизни влечений и аффектов» (Stekel, 1908) состоит из десяти томов. Фрейд был для Штекеля непререкаемым авторитетом, а между тем Фрейд все больше критиковал активную технику Штекеля, который легковесно использовал мало аргументированные интерпретации бессознательных побуждений. Разногласия между их позициями вскоре стали настолько непреодолимыми, что Штекель, вслед за Адлером, был вынужден выйти из Венского психоаналитического общества. Большую роль в созданном Штекелем активном психоанализе играет эффект внезапности. Интерпретации делаются активнее, причем для подхода Штекеля характерна опора непосредственно на интуицию. Штекель твердо придерживался теории эдипова комплекса и неустанно подчеркивал роль бессознательных процессов в возникновении невротических расстройств. Психоаналитическая краткосрочная терапия обязана Штекелю очень многим.
3.3. К. Г. Юнг
Из психоанализа вышла аналитическая психология Карла Густава Юнга. Как свидетельствует обширная переписка между Фрейдом и Юнгом (см.: Sigmund Freud, C. G. Jung: Briefwechsel. Frankurt/M. Suhrkamp, 1974), их интенсивное сотрудничество продолжалось многие годы. Фрейд хотел, чтобы Юнг стал его последователем. Но Юнг не соглашался с тезисом о примате сексуальности при объяснении причины неврозов, на котором настаивал Фрейд. Юнг разработал свою собственную теорию либидо, в которой он отошел от положения о первичности сексуальности.
Позднее между Фрейдом и Юнгом возникло соперничество, причем Фрейд, как известно из достоверных источников, в присутствии Юнга дважды терял сознание. Тем самым Фрейд проявил свою неспособность противостоять Юнгу. Но даже если кто-то не согласен с идеями юнговской психологии, уже один объем его трудов и разнообразие обсуждаемых им тем вызывает уважение: психология и патология так называемых оккультных феноменов, диагностика с использованием ассоциаций, психические причины психозов. Интерес Юнга вызывали, прежде всего, архетипы, символы сновидений, психические проблемы современности, реальность души и образы бессознательного. С тех пор влияние К. Г. Юнга в немецкоязычных странах не ослабевает; соответствующие учебные институты находятся в Штутгарте и Цюрихе. В англоязычных странах хорошо известны и Юнг, и Адлер, о чем свидетельствуют многочисленные переводы их работ и издание собрания сочинений Юнга на английском языке. О сходствах и различиях в теориях и методах лечения, присущих классическому психоанализу и аналитической (юнгианской) психологии, прекрасно написал Рольф Фечер (Fetscher, 1978) в книге «Основные направления глубинной психологии З. Фрейда и К. Г. Юнга». Мы приводим схему из этой книги, обобщенно представляющую идеи трех основных школ глубинной психологии.
4. Смена акцентов
4.1. Психология Я и учение о защите
C приходом в психоанализ Анны Фрейд и с появлением ее статей и книг в центре интересов психоаналитиков все больше и больше оказывалась та инстанция психики, которая отвечает за проработку конфликтов. Правда, с этим было связано некоторое притупление остроты психоанализа, так как книга дочери Зигмунда Фрейда «Я и механизмы защиты» (опубликованная в 1936 г.) провозглашала уход от влечений, от «непристойной» сексуальности и от «жуткой» агрессивности. В этом контексте нелишне будет напомнить, что Зигмунд Фрейд называл свою дочь Антигоной. Анна Фрейд, Хайнц Хартманн, Эрнст Крис и Рудольф М. Лёвенштейн создали теорию, которая вышла за рамки эпохального сочинения Зигмунда Фрейда «Я и Оно» (Freud, 1923b), в котором он разработал так называемую структурную теорию (Оно, Я и Сверх-Я). Согласно этой теории, Я рассматривается как средоточие страха и орган конфликта с окружающим миром. Энергетический резервуар для таких его функций, как мышление, принятие решений и поступки, происходит из особого источника энергии, непосредственно не связанного с сексуальностью, с которой Зигмунд Фрейд ранее связывал происхождение всей энергии. В те решающие 1930-е годы многие работающие психоаналитики в сотрудничестве с аналитиками, прошедшими предварительную психологическую подготовку, такими как Дэвид Рапапорт, стремились придать психоанализу вид науки о поведении и мотивах людей; это сделано, например, в книге Дэвида Рапапорта «Структура психоаналитической теории» (Rapaport, 1959). Благодаря этому психоанализ приобретал характер академичности, что делало его весьма привлекательным для психологов.
4.2. Шандор Ференци, Микаэл Балинт и Будапештская школа
К основоположникам психоанализа, несомненно, принадлежит Шандор Ференци, известный, преж де всего, своими работами по теории и технике психоанализа, в которых акцент сделан на теорию травмы. В то время как Фрейд, поддерживаемый большинством своих приверженцев (ряды которых постоянно росли), рассматривал теорию влечений, бессознательные желания и фантазии ребенка, в которых участвуют родители и другие значимые лица, как важнейшие силы прогресса и источник расстройств человеческой психики, Ференци никогда не упускал из виду, что выпадает на долю ребенка, оказавшегося жертвой своих родителей. В двух своих поздних работах – «Анализ детства с взрослыми людьми» (Ferenczi, 1931) и «Речевая спутанность в общении взрослого и ребенка» (Ferenczi, 1932) – Ференци сформулировал те положения, из которых возникла Венгерская психоаналитическая школа (Nemes & Berеnyi, 1999), возродившаяся в США благодаря психологии самости Хайнца Кохута.
Одним из первооткрывателей современной теории объектных отношений был Микаэл Балинт. Многочисленные направления современной теории объектных отношений так или иначе опираются на его работы. В противовес фрейдовским теоретическим концепциям психического развития, опирающимся на влечения и структуру психики, Балинт создает альтернативную модель, ориентирующуюся на объектные отношения. В его концепции прегенитального развития фрейдовская теория первичного, безобъектного нарциссизма замещается концепцией «первичной любви» или «первичных объектных отношений» (Balint, 1966). Балинт разработал свою собственную теорию формирования характера (окнофилия и филобатизм[8 - Окнофилия – депрессивная позиция; окнофилы интроективно притягивают объект к себе. Филобатизм – паранойяльно-шизоидная позиция; филобаты агрессивно и проективно защищаются от объекта. – Прим. ред.]). Критикуя созданные Фрейдом концепции развития влечений и стадий развития за то, что они построены на артефактах ошибочных стилей воспитания (Bacal & Newman, 1990), он стал предшественником теории психологии самости; имеется в виду его концепция «базисного дефекта», психических дефицитарных заболеваний самости, возникающих очень рано из-за неправильного отношения окружающих людей. Как и в психологии самости, речь здесь идет о базисном дефекте, точнее, недостатке (basic fault) в отношениях со значимыми лицами, несущими ответственность за ребенка (Balint, 1970). Неизбежным следствием такого недостатка оказывается возникновение у ребенка особого расстройства, которое из-за его раннего появления названо Балинтом базисным дефектом; упрощая, психотерапевты часто говорят о «раннем расстройстве», подразумевая под этим, что из-за отсутствия соответствующего возрасту ребенка внимания родителей у ребенка возникают структурные дефициты; это создает особые проблемы при психоаналитическом лечении, ограничивая возможность анализа и заставляя психоаналитиков прибегать к различным модификациям традиционной техники. В этой связи обязательно следует вспомнить Имре Германа (Hermann, 1993). Говоря о психоанализе как методе он подчеркивал как детерминированность бессознательных процессов, так и специфическую непрерывность психоанализа. Кроме того, отмечая необходимость «поиска смысла», он стал одним из первых аналитиков, выступавших за конструкцию интерпретаций, а не за их реконструкцию. Однако смысл не выдумывается от начала до конца, а раскрывается косвенно через уровень переживаний анализанда, непредвзятость, интерполяцию и экстраполяцию: «Конструкция должна встраиваться в непрерывность хода жизни, она должна рационально дополнять прежнюю мозаичную картину жизни пациента» (Hermann, см.: Nemes & Berеnyi, 1999, S. 219). В Будапеште возникло и понятие «влечение привязанности», предвосхитившее теорию привязанности. В этом отношении поражает современность идей Лилиан Роттер (см.: Nemes & Berеnyi, 1999, S. 253 и далее); так, в противоположность Фрейду, она разрабатывает позитивную точку зрения на женскую идентичность: сексуально возбуждающее воздействие молодой женщины на мужчин – это важное условие для уверенной женской половой идентичности. Кроме Ливии Немеш, Лайоша Секели, Штефана Секач-Шёнберга особой известностью среди психоаналитиков – выходцев из Венгрии пользуется Андре Хайнал (Haynal, 1989), благодаря своим работам по технике психоанализа (Nemes & Berеnyi, 1999).
4.3. Эрик Х. Эриксон и теория идентичности
В разработанной Эриком Хомбургером Эриксоном психоаналитической теории идентичности рассматривается еще одна тема. Его теория была изложена в книге «Детство и общество» (Erikson, 1960), вышедшей в 1950 г. на английском и в 1961 г. на немецком языке. Эриксон вк лючил в свои рассуждения понятие социального окружения субъекта. Он описывал не только среднестатистическое окружение, как делал еще Хайнц Хартманн (Hartmann, 1964), но и, не будучи марксистом, учитывал господствующий общественный строй и его историческое развитие, как они понимаются в социологии. Эриксон рассматривал такие темы, как американская национальная идентичность, легенда о детстве Гитлера, а также юность Максима Горького, написал две увлекательные (и познавательные в общеобразовательном плане) биографии – молодого Лютера и индийского борца за ненасильственное сопротивление Ганди. Он вынес на обсуждение понятие кризиса и разработал теорию, согласно которой бывают моменты, которые могут стать весьма значимыми в историческом плане, особенно когда история жизни индивида ложится на благоприятный уровень развития общества (Erikson, 1975). Понятие идентичности, веденное Эриксоном, до сих пор оказывает влияние на психоанализ.
4.4. Рене А. Шпиц и ранние отношения «мать – дитя»
Шпиц (Spitz, 1965) был одним из тех пионеров психоаналитической теории развития, которые пытались опираться на эмпирические наблюдения. Свои теории, подкрепленные опытными данными, он изложил в нескольких книгах. Кроме того, Шпица можно считать одним из первых психоаналитиков-теоретиков, обратившимся к аффектам. Шпиц проводил наблюдения в детских домах, где ему стало очевидно, что отсутствие эмоционального общения, даже при оптимальном уходе и удовлетворении всех физических потребностей младенцев и детей ясельного возраста, приводит к тяжелейшим психическим дефектам, таким как маразм, и эти дети могут даже умереть. Шпиц снял в детдомах несколько фильмов и затем, для обоснования собственных выводов, обратился к экспериментам Харлоу (Harlow et al., 1958), которые проводились на детенышах обезьян. Оказалось, что даже у приматов отсутствие эмоционального общения может привести к плачевным результатам. Шпиц разделил психическое развитие людей на отдельные ступени, на каждой из которых действуют соответствующие «психические организаторы». Психические организаторы для Шпица – это не просто проявление новых структур психического развития. Скорее наоборот, с появлением определенного психического организатора прежние разрозненные тенденции развития начинают интегрироваться, приводя к качественному скачку в развитии.
Шпиц разработал положение о четырех видах психических организаторов. Огромную роль на любых ступенях развития играют аффективное взаимодействие и аффективный диалог между младенцем и первичными объектами.
