Чудовище внутри меня

скачать книгу бесплатно


«Что ж, это ещё раз подчёркивает малую величину города – нет ничего удивительного, если многих узнаёшь в лицо».

Но мне чудилось, что тому виной не былая случайная встреча на улице, пускай даже происходившая довольно часто. Между нами могло существовать нечто большее. Я не мог избавиться от этого ощущения. Я всматривался в него, но заговаривать не хотел: провинциалы бывают утомительными.

«У меня и без этого впереди не мало встреч и воспоминаний, где будут не только рассказы о жизни в минувшие годы, но и жалобы на всё ту же жизнь, на судьбу, на невзгоды, неудачи и прочее, прочее, прочее… кто-то женился, кто-то родил, а кто-то уже умер…»

– Вам приготовлен столик, – сообщил метрдотель и указал в сумрак ресторана. – Когда Вас ждать?

– Благодарю, но думаю, что я не управлюсь меньше чем за полчаса.

– Хорошо. Я сообщу Павлу Константиновичу.

Я неторопливо поднялся к себе. Только я вошёл в комнату, как оттуда неприметно, не поднимая глаз, выскользнули мой носильщик, отнёсший чемодан, и Алёнка. Сомнений в их благопристойном поведении у меня не закралось, а вот о полученных инструкциях подумалось: не докучать, угождать мне, ни в коем случаи не ждать и того подавно – упаси, господи! – не требовать на чай. Вдогонку, правда, зароились мысли о нелицеприятных комментариях в мой адрес, а то, может, отпили чего из оставшегося на столике или плюнули в бутылку, а может, что-нибудь утащили, умыкнули. Если же парень ущипнул девчонку за мягкое место, то, мне представлялось, она непременно бросила бы на меня озорной взгляд… а раз этого взгляда не было, значит, никакого заигрывания тоже не было. Я так считал… Но оставим их.

Закрыв дверь и разложив чемодан, я намеревался разобрать шмотки: какие требуется повесить в шкаф, иные разложить по ящикам и полкам, выбрать одежду для вечернего выхода в свет, – и тогда уже принять душ. Но сперва, из стоявшего на столе графина с водой (такой же был на ночном столике), я налил полным большой стакан, и выпил всё до дна. Вода была холодной. Она хорошо очистила полость рта и вызвала сладковатый озонный привкус, а в голове просветлело, по телу стало разливаться тепло… и тихо невзначай окутало меня умиротворение… Возможно, что именно поэтому Обозько не предложил мне испить воды сразу. Хотя очень ею гордился. Он хотел, чтобы наша беседа состоялась при привычном для меня восприятии себя самого в окружающем пространстве. Для этого он и опаивал меня спиртным. Он знал наперёд, что, независимо от результатов беседы, меня можно расположить к нему и вернуть к жизни очень простым способом: всего лишь угостив ключевой водой, в избытке имеющейся в его владениях.

Глава шестая

Приглаженным и напомаженным, облачённым в светленький льняной костюмчик, с распахнутым воротом рубахи, я бодро спустился в ресторан. Мне предстояло отведать кулинарных изысков местной кухни.

Метрдотель подозвал официанта, и тот без промедления проводил меня к зарезервированному столику – в уютный левый угол, подальше от главного входа. Я насчитал восемнадцать обеденных мест. Многовато. Столики были разделены перегородками, едва выше метра. Официант сообщил, что, так как я являюсь их постояльцем, мне положена скидка в двадцать процентов.

Что ж, я очень рад!

Идя к отведённому мне месту, я не мог не задержать взгляда на освещённом фонтане, и восхититься находчивостью и предприимчивостью Обозько. Так и хотелось остановиться, чтобы потрогать стекло цилиндра, фигурки ангелочков и переплетённые прозрачные трубки с бегущей в них водой, подставить под вытекающую струю ладони – омыть их и брызнуть холодными каплями на тёплое лицо… Но я был взрослым и был один, а потому я был чрезвычайно сдержанным: я легко удержался от детской потехи, от маленькой радости, от этого скромного удовольствия.

Я сел к стене. От задней двери, за которой виднелась часовня, меня отделяла невысокая перегородка, обтянутая бархатом. На передней двери, о чём я ранее умолчал, висела табличка с не перечёркнутой сигаретой и со стрелкой, указующей на улицу. На задней двери была точно такая же табличка, но стрелка на ней раздваивалась. Один из её сегментов указывал налево. Над ним мелкими буквами значилось: «Курилка». Так что, если кто желает курить, милости просим либо на крылечко, которого нет, либо в специальную, вполне удобную комнатку внутри заведения, но без окон.

На столе лежало чёрное меню с золотым теснением. Я раскрыл его и подивился оформления: зелёные бумажные листы причудливо расцвечивались завитками и буквами, цифрами, символами, выполненными в старом стиле. Их было так много, и они были настолько непривычными, что я не сразу разобрал, на что следует обращать внимание – зарябило, замельтешило в глазах.

Я отметил немаловажный факт: раз мне положили меню, значит, не будет дармового угощения, которым меня могли либо обидеть, либо оскорбить, либо насторожить, заставив думать, что не всё ладно в датском королевстве, а может, и в доме Облонских, что у Толстого, а не у Шекспира, который Уильям, потому и хотят меня умаслить, задобрить или подкупить. Кто бы ни принимал подобное решение, он был прав. Если это инициатива Обозько, то он, и на самом деле, совсем не глупый малый.

Но червячок меня всё же грыз, потому что я не был обладателем таких денежных накоплений, при которых легко отказываются от безвозмездного угощения, а командировочных на всё не хватило бы, и оплачивать чеки, непомерно раздутые посещением ресторанов, при предъявлении их в бухгалтерию, никто не стал бы без моего нытья и прогиба.

«Но нужно ли мне дармовое угощение? Потом за него сдерут три шкуры. Спросят столько, что не будешь рад. Заработаешь заворот кишок и бессонные ночи с не одной пачкой выкуренных сигарет».

«Как же донимает эта двойственность сознания. Одна половина тянет вширь, другая – вдаль. Рвёшься, мечешься – нет твоей головушке и твоему сердечку покоя. И душа – туда же: ноет, разрывается, всё чего-то ищет, хочет, желает».

«Эк меня понесло. Надо о пузе думать, тогда всё станет проще. Давай-ка, дружок, прямо сейчас этим и займёмся».

Я занялся изучением меню.

Значилось: щи со свежей капустой, щи со щавелем или ревенём, уха, суп с вермишелью, крупой или с грибами; картофель круглый варёный, пюре, жареный; солянка простая (из свежей капусты) или с кусочками мяса, картофеля, шампиньонов и т.д.; оладьи (оладушки) мучные, кабачковые или творожные; различные каши с мёдом, вареньем, маслом, молоком, пустые; запеканки, как из каш, так и картофельные, пустые или с мясом, овощами, фруктами; окрошка; всевозможные салаты; холодец; пельмени; блины с мясом, икрой, творогом, фруктами, а также со сметаной; котлеты; курица; мясо и рыба в запечённом или жареном виде; копчения; вяленые и солёные рыбные лакомства; икра всевозможная, в том числе кабачковая; колбаса домашняя; пирожки, пироги, пирожные; яйцо варёное, глазунья, омлет; гренки; квашеные и солёные: капуста, огурцы, помидоры, яблоки; свежие овощи и зелень; свежие фрукты и ягоды; молоко, кефир, сметана; компот, кисель, квас, сбитень, морс, различные фруктово-ягодные и травяные или цветочные чаи; различное варенье; мёд; мороженое…

«Ну, что же… Браво! Браво Обозько. Весьма и весьма разнообразные угощения. И всё как будто по-домашнему, по-простому… Знакомая такая кухонька получается, знакомая».

Но! Не предлагалось всё и сразу. Кое-чего в данный момент не имелось или оно было не свежеприготовленным.

Подаваемые блюда отмечались ярким зелёным кружком, загнанным в полиэтиленовый кармашек напротив названия, рядом с ценой; то, что было просрочено (приготовлено вчера или позавчера, или поза-позавчера!) – жёлтым кружком в кармашке; а напротив того, чего не было – чёрный крестик в красном ободе. О том, что надо понимать под приведёнными обозначениями, можно было прочесть внизу каждой страницы. Такие дела.

Очень низкие цены. Даже удивительно.

Более того: на несвежее кушанье, за каждый просроченный день полагалась скидка 10%. Ешьте то, что было приготовлено три дня назад, и получите скидку в 30%! Ну, думается, что до 0% дело не доходило: либо отдавалось нуждающимся, либо просто вываливалось в помои, которые забирал расторопный хозяин ближайшей свинофермы. Вообще-то, щи, к примеру, могут храниться долго, и даже за это время настаиваются, отчего становятся вкуснее свежеприготовленных, так что – решайте сами.

Там, где значились щи, суп, уха, пельмени, каши, солянка и пироги с пирожками, отдельно внизу страницы уточнялось, что они бывают разными, и следует узнавать у официанта, что именно они представляют из себя сегодня, какой вид обрели, какими ингредиентами хотят похвастаться, изменившись по прихоти шеф-повара.

Что можно, то варьировалось, смешивалось, готовилось разными способами: от варки в кастрюле до жарки в гриле или микроволновой печи, томления, запекания в глиняных горшках.

Возглавляли парад гурмана Основные Блюда: пельмени и блины. Далее меню предлагало различные супы и щи – на Первое, – это главная еда всякого русского мужика да его бабы, ну и их детишек, которые все как есть мал мала меньше, так и снуют они под столом да под лавкой, вспрыгивая на печь! Затем наступала очередь того, что принято готовить на Второе: картошка, солянка, соления, мясо, рыба. Продолжали длинную колонку свежие овощи и фрукты: сначала – их мешанина в виде салатов, а потом – всё порознь. И наконец глаз сладкоежки мог успокоиться, дождавшись следующей группы участников шествия – Десерты, с их пирожками, пирогами, пирожным, мороженым и даже с вареньем и мёдом. Замыкали список, обдавая теплом или холодом напитки, соки и простая вода «местного производства».

«М-мммм… хорошо, но… мало… мало… где Главное?»

«Удивительно, как это место может успешно существовать, если в нём нет ничего из спиртного? Только квас да морс! А морс содержит алкоголь?»

Я зашелестел листами, спеша к последним страницам.

«Не может этого быть. Священный напиток просто обязан быть! Я не верю табличке на барной стойке. Иначе, народ не поймёт. Он проклянёт!»

И я не ошибся. Всё же это было!

Вино.

Разное.

Специальные крепкие красные марочные вина и портвейны отечественного производства, французские розовые-белые-красные вина, итальянское и австралийское вино.

В отдельной, очень узенькой графе значились коньяки: всего лишь один крымский Коктебель. М-да-с.

Страницы со спиртным были измараны куда более мелким шрифтом – это говорило о том, что в данном заведении не приветствуется гурманство, основанное на принятии градусосодержащих жидкостей, пусть и благородных марок от достопочтенных и уважаемых вельмож-производителей.

И тут до меня дошло, что табличка с перечёркнутой бутылкой относилась только к барной стойке: нельзя заказать спиртное там, где вроде бы, казалось, и должно оно разливаться! Нельзя пить в заведении нигде, кроме обеденного стола в ресторанном зале. Вот как! Да и то, только такой благородный напиток, как вино. А единственный сорт коньяка – это для приличия. Хотя последний пункт, думаю, с лёгкостью не соблюдался, когда заходили важные люди.

Не могу, конечно, не упомянуть об информации, вынесенной на верх каждой страницы, даже в разделе с алкоголем, о целительной, очищающей организм от всего, что только можно вообразить, ключевой воде, которая стояла в графинах на каждом столе. При необходимости, если она закончится, можно было подойти к фонтану и набрать её столько, сколько хочется или тебе её принесут. Но если она окажется для вас слишком холодной, испросите заблаговременно набранной. Подавалась она бесплатно. А вот выносить бутылками и канистрами не разрешалось – это за плату. «1.5, 2, 5, 10, 20-ти литровые ёмкости можно купить у нас! Пейте на здоровье!» Упоминалось, что всё, что готовится на кухне, готовится исключительно на этой воде, что отовсюду, откуда течёт вода в здании, течёт именно эта ключевая вода. Пользуйтесь, не стесняйтесь! Пейте прямо из-под крана.

Также призывалось воспользоваться бассейнами и парильнями на первом этаже, отдельными для мужчин и женщин, а также хорошо обставленными комнатами на втором этаже – от 600 до 1400 рублей за сутки, 350 рублей – простая комната на 8 часов. Имелось несколько двухместных номеров разной категории фешенебельности. Для проживающих предусматривалась скидка на питание в ресторане, на бар, на совмещённую с бассейном парную и прочее – 20%! Рабочие часы этих дополнительных услуг: с семи утра до часу ночи. Заявки на банкеты, вечеринки, свадьбы, дни рождения – не принимаются, так как «у нас не приветствуются шум и суета, но вы можете прийти к нам по торжественному поводу, и мы с удовольствием одарим вас тихим, умиротворяющим журчанием чистой, прохладной ключевой водицы». Однако, – не правда ли? Здоровенного же дохода лишает себя Обозько из-за этой избранной оздоровительной позиции!

В субботу и воскресенье – «Семейные дни», смешанные. Тогда в купальни, каждая с небольшим бассейном и парной, пускают всех, без разбора кто – женщина, а кто – мужчина. Все в купальниках и плавках, конечно. Никакого разгула неприличия! С 10.00 до 19.00 часов. А с 20.00 до 01.00 – всё как в будни.

Моя бодрость постепенно улетучивалась. В голове скапливалось напряжение. В груди появилась тяжесть. Я всегда не любил делать выбор. Особенно меня утомляет изобилие выбора. Полным-полно его повсюду. Полным-полно…

Подошёл официант и, видя мою растерянность, сказал:

– Если позволите, я осмелюсь сказать, что на сей счёт я имею указания от Павла Константиновича. Мне велено, в случаи Вашей растерянности или неудачного сочетания блюд в сделанном выборе, предложить обслужить Вас на наше усмотрение.

Я смотрел на него с благодарностью и со смятением.

Он, видя, что я не даю ответа, добавил:

– Не беспокойтесь, сумма будет умеренной, вы не окажетесь в неловком положении. – И слегка поклонился.

М-да, что тут скажешь? Одно ясно: меня не собираются угощать за счёт заведения, по этому поводу я могу не беспокоиться.

Я закрыл и отложил меню, ответил:

– Хорошо. Я с радостью на Вас полагаюсь.

Он ещё раз немного наклонился, обозначая смирение или почтение – как знать! – и тихо удалился.

Я позволил себе расслабиться: расправив полы пиджака, я облокотился на спинку дивана. Я наконец-то мог оглядеться и оценить не только обстановку, но и то, как за время моего отсутствия изменились жители родного мне города.

Зал заполнялся.

Глава седьмая

Миловидная полная мамаша вот уже целую вечность не могла оторвать Риту от весело блестящего фонтана. Она уговаривала её по-всякому – не поддавалась Рита. Мать не хотела тревожить тишину здания криками и слезами дочери, потому не прибегала к силе. Другие два её ребёнка с самоотречением поедали розовые шарики мороженого, украшенные на маковке сочными ягодами клубники. Они шустро орудовали маленькими серебряными ложечками и громко чмокали, растапливая во рту кисловато-сладкий сливочный холод.