скачать книгу бесплатно
Любкин, казалось, немного нервничал. Но Игорю Евгеньевичу не приходилось привыкать к подобной реакции, напротив, он считал ее вполне естественной в разговоре с подполковником милиции.
Желая разрядить напряжение, Игорь Евгеньевич отвел взгляд от переносицы Любкина и дружелюбно заметил:
– У вас весьма приятный офис.
Собственно, кабинет Любкина ничем особенным не отличался – современная стильная обстановка, светлые стены, легкие, песочного цвета, шторы, единственным ярким пятном был огромный портрет молодого еще Ельцина на фоне трехцветного российского флага.
– Пожалуй, паблик рилейшнз – это именно то, что нужно, – подумал вслух Иванов.
– У вас какие-то вопросы именно ко мне? – спросил Любкин, внутренне мобилизуясь.
– Как к руководителю отдела рекламы. Ведь, говоря проще, вы заведуете отделом рекламы, так?
– В некотором смысле – да. Но реклама понимается обычно как более узкая область деятельности.
Иванов поднял руки, показывая, что ему не до терминологических тонкостей.
– Скажите, Давид…
– Анатольевич, – подсказал Любкин. – Но можно без отчества.
– Скажите, как в последнее время, у вас увеличился объем продаж?
– Смотря чего. Мы ведь распространяем широкую гамму продуктов. Что касается косметики, то там, да, отмечают значительное увеличение спроса. Но всем этим занимается отдел маркетинга, и если вас интересуют цифры…
– Давид Анатольевич, вы, по-моему, недоговариваете, – серьезно сказал Иванов.
– Недоговариваю?
– Как заведующий отделом паблик рилейшнз вы не могли не обратить внимания на то, что в последнее время по телевизору и вообще по всем каналам массовых коммуникаций активно рекламируется “Гербалайф”. Причем, что интересно, эта рекламная кампания для вашей фирмы совершенно бесплатна.
– Вы имеете в виду…
Иванову вдруг стало совсем не скучно. Если до этого он как бы даже немного развлекался беседой с рыхлым рекламщиком, нисколько не рассчитывая на какой-либо результат, то сейчас Игорь Евгньевич отчетливо почувствовал – Любкин и в самом деле недоговаривает.
Между тем Любкин достал носовой платок и своей полной рукой, напоминающей творожную массу, бережно промокнул пот на лбу.
– Вы имеете в виду серийного убийцу?
Иванов кивнул, задумчиво разглядывая собеседника.
Несмотря на то, что уже более месяца о новых жертвах Гербалайфа ничего не было известно, интерес публики к этой теме не утихал. Возможно, это хорошо, поскольку полное забвение могло бы подтолкнуть маньяка к тому, чтобы напомнить о себе. Но как прикажете искать Гербалайфа – нет новых жертв, нет и нового материала для аналитической работы… Будем отжимать старый материал. Вот, например, Давид Анатольевич… что у него на уме?
– Но какое это может иметь отношение к нашей фирме? – спросил Любкин.
Игорь Евгеньевич улыбнулся и терпеливо, как говорят порой, когда приходится объяснять очевидное, сказал:
– Разумеется, на первый взгляд это может показаться странным. Но ваша фирма имеет реальную выгоду от деятельности Гербалайфа, этого маньяка, не так ли? Увы, если так, то наш интерес становится понятным, ведь в криминалистике всегда задаются вопросом: “Кому это выгодно”? Согласны?
– Нет, я не согласен! Так можно обвинить кого угодно и в чем угодно!
– Что вы, Давид Анатольевич, до обвинений здесь еще очень далеко! Я как раз что предлагаю, давайте мы с вами просто поразмыслим на эту тему…
– Но у меня сейчас, знаете, масса дел, – с неожиданной неприязнью сказал Любкин.
– А кто говорит, чтобы сейчас? – ласково и с искренним удивлением возразил Игорь Евгеньевич. – Просто подумаем на заданную тему, и вы, и я, ладненько? А потом как-нибудь увидимся, побеседуем, да? А сейчас и вы не располагаете временем, да и мне, признаться, уже пора. Так что, позвольте откланяться, – Иванов церемонно протянул руку подозрительно взирающему на него Любкину. – Рад был с вами познакомиться.
– Взаимно, – выдохнул Любкин с видимым облегчением. – И извините, если что не так, дела, знаете… а впрочем, всегда рад.
* * *
Едва дождавшись ухода непрошеного гостя, Любкин выскочил из кабинета и, подпрыгивая от нетерпения, словно школьник, с трудом досидевший до перемены, затрусил по коридору. Уже у выхода на лестницу он столкнулся со своей секретаршей и обменялся с нею несколькими телеграфными фразами.
– Давид Анатольевич…
– Опаздываю, – бросил на ходу Любкин, видя ее удивление. – Важная встреча.
– Машину?..
– Нет-нет, за мной сейчас приедут, – беспомощно соврал он и, застегивая пальто, заспешил к лифту.
Отойдя от здания фирмы с полквартала, Любкин, даже не отдышавшись, сунул в щель телефонного автомата пластмассовый жетон и набрал номер. После пяти или шести гудков трубку на другом конце, наконец, подняли.
– Нам надо встретиться, – выпалил Любкин. – Это срочно!
– Ну, конечно. Что, если завтра…
– Нет! – взвизгнул Давид Анатольевич. – Нет! Срочно!
– Остынь, Додик! Что там у тебя стряслось?
– Я не могу по телефону, – понизив голос, сообщил Любкин. – Ко мне приходили. Ты понял?
– Ничего я не понял.
– Из милиции, – прошептал Любкин. – Полковник, ты понимаешь, полковник! Я звоню из автомата, возможно, мои телефоны прослушивают…
– Кто их прослушивает, Андропов?
– Мне не до шуток. Я еду к тебе!
– Стой, замри! – приказал невидимый собеседник. – Значит, так, – спокойным тоном сказал он, помедлив, – езжай домой и жди меня. Ни с кем не говори, никуда не звони. Я сам к тебе приеду.
– Когда?
– Скоро. Очень скоро.
3
1 февраля 2000 года, среда
Додик Любкин жил в нескольких минутах ходьбы от метро “Профсоюзная”. Дверь из прихожей вела в гостиную с недорогой румынской мебелью и пыльными коврами на стенах. Здесь же висело с десяток фотографий, изображавших самого Любкина и его родителей. Додик, переобувшись в тапочки, прошел в ванную, поплескал воды на лицо и тщательно вытер его китайским полотенцем, потом вернулся в гостиную и со скорбным видом замер перед портретом родителей. На старом пожелтевшем фото молодой усатый офицер – отец Давида – был запечатлен рядом с красивой чернобровой дамой.
– Мне конец, – прошептал Любкин, обращаясь к ней, – мама, мне конец!
В ожидании гостя он сделал несколько неотложных звонков – этого требовала работа, к тому же хотелось отвлечься от тяжелых мыслей, но ничего не получалось. Додику не сиделось на одном месте. Словно зверь в клетке он метался по своей небольшой жилплощади, из гостиной через узенький коридорчик в спальню и обратно, заворачивая по дороге на кухню, где безотчетно возился с чайником, заглядывал в холодильник, что-то жевал, снова кружил по квартире и никак не мог успокоиться. И повсюду он таскал за собой телефон на длинном черном шнуре.
В полчетвертого он позвонил к себе в офис, предупредил, что сегодня его не будет. А завтра? Кто знает, грустно пошутил Любкин и повесил трубку. Наконец, уже в четыре в прихожей раздался звонок. Любкин вздрогнул всем телом и пошел открывать.
– Чего ты психуешь, Додик? – успокоительно загудел гость, запихиваясь в старое кресло. – Ну что за паника? Что из того, что к тебе пришли? Странно, что раньше не пришли. Ничего у них на тебя нет и быть не может. Если только ты сам не признаешься, что заказал эту рекламную кампанию.
– Ты прекрасно знаешь, что я ничего не заказывал! – выкрикнул Давид.
– Тише ты! – в раздражении гость стукнул огромным своим кулаком по подлокотнику кресла. – Конечно, я знаю, что ты рекламу не заказывал. Я сам ее тебе навязал.
– Они снова ко мне придут, – пробормотал Любкин. – Или еще хуже – вызовут к себе, на Петровку.
– Подумаешь, напугали ежа голой жопой!
– Они могут узнать про деньги… Которые я тебе перечислил…
– Опять-таки, если ты сам им расскажешь. Да и потом, не такие уж это суммы. Ты ведь знаешь, Додик, для меня деньги – не главное.
– Я боюсь, – признался Любкин. – Я очень боюсь.
Он вздохнул. Раньше, раньше надо было бояться. Разве ж он, Любкин, не понимал, чем это может кончиться? Отлично все понимал. Еще тогда, в начале лета, когда в первый раз возникла эта тема. Любкин в деталях помнил тот разговор. Тогда, в конце рабочего дня, этот самый человек, который сейчас сидит напротив него, с трудом умещаясь в кресле, неожиданно заглянул к нему в офис.
– Додик, у меня есть идея!
Любкин внимательно и дружелюбно уставился на него.
– Ты же знаешь, Додик, у меня перманентные проблемы материального свойства…
– Да-да, – согласно кивнул благополучный Любкин, – каждый из нас доволен своим умом, но недоволен своим состоянием.
– Какое на фиг состояние! Я всерьез ищу спонсора.
– Э, знаешь… – Любкин сразу поскучнел, и вся соответствующая гамма чувств высветилась на его сытом лице. Дело не в том, конечно, что он не умел скрывать свои мысли, скорее, он даже считал нужным показать просителю, как все это ему не интересно.
– Да ты погоди отказывать! Я предлагаю оригинальный рекламный ход. Заранее платить ничего не надо. Когда убедишься в эффективности этого дела, тогда и поговорим. Ну что, заметано?
– Совсем ничего не платить? – удивился опытный Любкин. – А типография или что там еще?
– Это все я беру на себя, – нетерпеливо перебил его собеседник.
– Но мы же должны с кем-то заключить договор?
– Достаточно твоего слова. А результат сам увидишь.
Любкин нахмурился:
– Я даже слова не могу дать, не зная, о чем идет речь.
– Ты хочешь подробнее узнать о моем проекте?
– Естественно.
Гость Любкина явно ожидал этого. Он с готовностью развернул газету с рекламными объявлениями. Одно из них было очерчено красным. “Глобальное снижение веса!!! Мы помогли похудеть 20 миллионам человек во всем мире! Не нужно отказываться от своих любимых блюд. Никакого голодания, только натуральная основа… Присоединяйтесь к нам”!
– И что же? – спросил Любкин, прочитав рекламный текст.
– Суть препаратов “Гербалайф” – похудение?
– Ну, не только…
– Додик, а какова эффективность подобных объявлений, ты представляешь?
– Представляю ли я? Ну, конечно, это же моя работа.
– Эти призывы набили уже всем оскому, не спорь, это факт. Люди их не замечают…
– Ну, знаешь, не скажи. Тем более, “Гербалайф” распространяется из рук в руки, тут есть своя специфика, и в рекламе тоже. Но ты-то что предлагаешь?
– Короче, я берусь сделать так, что это слово – “гербалайф” – будет у всех на устах. Причем надежно закрепится с представлением о снижении веса. Ну, как, интересно?
– Интересно, как?
Любкин выслушал рассказ собеседника совершенно невозмутимо, как, впрочем, привык выслушивать различные бредовые идеи.
– Тема, знаешь, любопытная, да, – сказал он, – но я в ней не участвую.
– Поздно, – возразил гость. – Процесс уже пошел.
– То есть?
– Сегодня утром. В парке Сокольники. Ты как будто не рад? А где же твой корпоративный дух? Кстати, о деньгах. Мне понадобится самая малость, можно безналичные.
Если бы Любкин не был таким трусоватым, он нашел бы в себе силы отказаться. Или, еще лучше, заявил бы куда следует. Но ни на то, ни на другое он так и не решился. Если бы он не был таким трусоватым, ничего бы с ним не случилось, жил бы себе припеваючи.
* * *
– Узнаешь меня, Леопольд? Это твой активный дружок Гербалайф!
– Что-то ты давно не звонил, дружок.
– Не обижайся, Лео. Как там твоя маленькая звездочка, как твой маленький анус? Эх, Лео, и сам хотел бы звонить тебе чаще, но ты же знаешь, я очень занят. Вот и сейчас только-только закончил одну работенку. Я опять сделал это, ты понимаешь, о чем я, дружок? Тебя не было, я честно хотел предупредить заранее.
– О чем это ты?
