скачать книгу бесплатно
Алла сжала губы и отрицательно покачала головой. Сдаваться она не собиралась. Недаром ей приснился такой провокационный сон, ох, недаром! Судьба сама подсказывает – нужно действовать, чтобы что-то получить. Всегда и всюду, даже в лифте. Вот если завтра они застрянут, то Алла ему устроит такой компромат! Что там туфля, она скинет с себя всю одежду! И пусть потом оправдывается, что он ни при чем. Она задумалась над завтрашним гардеробом, скидывать нужно не просто вещи, а сущий гламур! Она залезет в заначку, которую собирала для отпуска, и потратит ее на эксклюзив. И купит себе новые туфли. Алла вздохнула, к морю они собирались ехать втроем. Если она потратит деньги на тряпки, то лишит своих детей летнего отдыха. Она вздохнула и села к Татьяне в машину, им действительно было по пути.
Затарившись в супермаркете по полной программе, Алла потащила продукты к дому. Возле подъезда, как обычно, сидели словоохотливые старушки и переживали за своих соседей. Доставалось каждому, кто проходил мимо них, оттого жители дома ныряли в свои подъезды, как перепуганные лягушки в тину пруда. Алла прибавила было шаг, но с тремя пакетами и дамской сумкой за спиной бежать было практически невозможно. Ничего не оставалось, как пройти мимо престарелых дам с гордо поднятой головой. Пусть позубоскалят, она им отвечать не станет.
– Аллочка, – проскрипели хором те, едва завидев ее на углу дома, – а твои уже сидят в квартире, тебя дожидаются. Или не ждут совсем, к чему ты им нужна? Разве что пожрать сварганишь? Им по молодому делу одним небось посидеть хочется, срамотой всякой заняться. Аллочка, чего молчишь? Картошечку по какой цене покупала? Она у тебя китайская, как и сумка? Ты что, патриотка далекой республики? Или у тебя брак с ихним басурманом намечается? Тамара Геннадьевна видела, как тебя иностранец подвозил…
– Он, между прочим, швед, а не китаец, – не выдержала Алла, поравнявшись со старушенциями. – А картошечка, бабушки, молодая, кубинская. Сейчас нажарю с луком, пальчики оближешь. «Чтоб они слюной захлебнулись», – подумала Алла и, пожелав им доброго вечера, потопала к лифту.
Жарить ей ничего не пришлось, на кухне царствовал Антон, и оттуда по всей квартире разносились умопомрачительные запахи. Алла сглотнула слюну и скинула плащ и туфли.
– Ой! Аллочка пришла! – Из ванной комнаты выскочила дочь, чмокнула ее в щеку и побежала в свою комнату. – Выглядишь потрясно, тебе идет! Внизу объявление повесили: в семь часов отключат горячую воду. Так что поспеши.
Мельком взглянув на часы, Алла побежала в ванную, у нее оставалось целых полчаса. Но нужно было спешить. Быстро раздевшись, она забралась под душ и блаженно закрыла глаза.
– Пусенька! Лапусенька! Твой ежик принес тебе наливное яблочко на золотом блюдечке.
Алла улыбнулась. Так вот, как они общаются друг с другом, когда остаются одни. А при ней все слишком официально. Наверняка, Антон приготовил что-то вкусное и тащит свое яблочко своей Лапусе.
– Лапуся! Я обижусь, если ты не съешь, – игриво продолжал зять, открывая дверь в ванную комнату, которую Алла, спеша в душ, забыла закрыть на защелку. – Съешь кусочек, поцелую разочек, – пел Антон.
Алла открыла глаза и с ужасом увидела, как открывается дверь. Крик застыл у нее в горле, руки задеревенели. Она еще ни разу не оказывалась в таком дурацком положении. Конечно, не считая того, что в первое время забывала, что у них проживает Антон, и закрывала утром его на два замка. А ночью пару раз спросонья забегала к дочери, когда та, как ей казалось, стонала от боли. Был еще один вопиющий случай беспамятства, когда теща забыла зятя на балконе. Тамара Геннадьевна вызвала милицию, подумав, что к Хрусталевым забрался вор, те долго разбирались, что к чему, в результате чего весь дом оказался в курсе гражданских отношений ее молодых.
– Лапуся! – произнес Антон и опешил.
– Тебе тоже доброго вечера, – улыбнулась Алла, прячась за прозрачную занавеску. – Курсовую сдал?
– Добрый вечер, – ответил воспитанный Антон, прижимая к груди поднос с яствами. – Сдал, спасибо, что вспомнили. Профессор такой въедливый мужик оказался.
– Сложная курсовая? – Алла, делая вид, что ничего не случилось, продолжала намыливать себя мочалкой. Она пыталась закруглить разговор на более интеллигентной ноте. Не кричать же ему, что он идиот. Зачем притащился, мог бы и постучать.
– Сложная, – кивнул покрасневший Антон и принялся переминаться с ноги на ногу. – Инвестиционная политика в системе рыночных отношений.
– Надо же, – покачала головой Алла, – какая интересная тема. И сколько получил? – Кто ее тянул за язык? И чего он стоит, как истукан? Ах, да. Она же его спросила. Но мог бы догадаться, что она поддерживает с ним разговор только из приличия.
– Пятерку, – с удовольствием сообщил тот. – Можно, я пойду?
– Да, конечно! – обрадовалась Алла. – Иди. Заходи еще, если что. – Что она говорит?! Алла закрыла рот рукой. Более глупого положения в ее жизни еще не было, не считая туфли в кармане Емельянова.
– Тошка! Тошка! – раздался крик дочери. – А ты что тут делаешь? – поинтересовалась она после того, как тот пискнул в ответ. – Мамуль, тебе спинку потереть?
– Спасибо, спасибо, дорогие мои, – Алла нервно намылила себе лицо. – Сама как-нибудь. Мы тут, – она задумалась, как бы оправдаться, – говорили. Про отношения. Антон молодец! Ты, я надеюсь, тоже курсовую сдала на пять баллов?
– Аллочка, может, поговорим позже? – усмехнулась дочь и вытащила своего Тошку из ванной.
Алла обессиленно опустилась в ванну и полила себя водой из душа. Она никогда не научится жить под одной крышей с зятем. Для нее это было существо неизвестного рода: с одной стороны, вроде бы мужчина, а с другой стороны, второй ребенок. По крайней мере, она старалась вести себя с ним, как с ребенком. Получалось отвратительно.
Глава 2
Как-то не думаешь, не думаешь, вдруг раз – и беременна
Следующий день не принес ничего хорошего. Конечно, прическа была уже не та, она основательно пострадала под душем, а уложить утром волосы Алла не успела – готовила детям завтрак. Емельянов смотрел на нее, как на ископаемое чудище, каждый раз пуча свои проницательные глаза. Эмма не приезжала, что было довольно странно, неужели голубки поссорились? Из-за нее не могли. Скорее всего, Эмма, так же как и Алла, уличила Емельянова в двойном флирте, и причиной ссоры стала Машка Галкина. Та весь день ходила с гордо поднятой головой и нагло усмехалась при встрече с Аллой, которой ничего не оставалось делать, как снисходительно качать головой, раскачивать туфлю она боялась. Но как только эти двое оказывались вместе в обозримом пространстве, Алла замирала и превращалась в истукана, ловя каждое движение шефа и молодой соперницы. Но ловить было нечего. Машка хоть и лыбилась Емельянову во весь свой запломбированный рот с отбеленными кривыми зубами, тот проходил мимо нее с каменным выражением лица. Ни единым знаком, ни единым жестом он не давал понять, что вчера между ними что-то произошло. Машка долго терпела подобное издевательство, после чего решила действовать наскоком – заскочила после обеда в его кабинет. Сколько Алла ни прислушивалась, из-за толстенной двери не проникало ни одного вразумительного звука. Зато Машка вышла оттуда чрезвычайно довольной, усмехнулась Алле и прошла мимо нее походкой победительницы. В этот момент Алла жутко захотела, чтобы в «Меченосец» прибыла генеральная директорша и облобызала Емельянова своей вязкой, неустойчивой ярко-красной помадой.
Все стало ясно после того, как Емельянов перед своим уходом бросил Алле:
– Я зайду в производственный отдел, передайте, Алла Викторовна, будьте так любезны, Марии, чтобы она спускалась к моей машине.
Он назначал Машке свидание! Недаром в народе говорится, что наглость – второе счастье. Алла поднялась и на ватных ногах потопала к Татьяне. Та попыталась оправдать разумными доводами коварные Машкины действия, но все ее доводы отлетали, как горох, о непроницаемую стенку Аллочкиной ревности.
– Стерва, – всхлипнула Алла, – мало ей Виталика Семенова! Татьяна, ты мне поможешь.
План возник совершенно спонтанно и по глупости не уступал перевороту в отдельно взятой стране третьего мира. Татьяна позвала коварную Машку в туалет под предлогом: «Ой, пойдем скорее, я такое покажу!». Пропустив ее вперед себя, она захлопнула дверь, из-за которой возникла Алла с приготовленной заранее шваброй Веры Ивановны. Они закрыли дверь на швабру и принялись караулить с обратной стороны. Машка, по всему видно, особа довольно несообразительная, подождала минут пять, после чего попыталась безрезультатно открыть дверь. Дернувшись, как птица в клетке, Галкина слабо позвала на помощь. Алла довольно ухмыльнулась и подмигнула Татьяне. Та заняла у туалета оборону и принялась караулить разлучницу, пока Алла сбегала вниз к машине Емельянова.
Первым попытался прорвать занятые рубежи начальник производства Сан Саныч Тимошкин. Приплясывая на ходу от нетерпения, перед этим он выпил пару литров холодного пива, Тимошкин доскакал до туалета и увидел возле него необычную картину. Синицина караулила дверь, закрытую на швабру, и никого туда не пускала.
– Пардон, мадам, – попытался прорваться Тимошкин, – позвольте, так сказать, совершить естественные надобности.
– Не позволю, – заявила та, закрывая дверь своим могучим телом. – Там… это!
– В каком смысле? – не понял Тимошкин, переминаясь с ноги на ногу.
– В инопланетном, – ляпнула Татьяна, но, заметив заинтересованную реакцию Тимошкина, решила и дальше придерживаться этой версии. – Слышишь? Завывают! – Из туалета послышался слабый вскрик страдающей Машки, которая не кричала только оттого, что боялась быть жестоко осмеянной.
– Странно, – Тимошкин почесал затылок. – Очень странно.
– Вот и я о том же. Нормальный человек бы орал.
– Орал? – не понял начальник производства. – Зачем ему орать?
– Как зачем? Потому что его закрыли, – и Татьяна указала на швабру. – Я закрыла, – доверительно сообщила она, – зашла, как и ты, по естественным надобностям, а там оно! Сидит все такое синее-синее.
– Что гуманоиды выдают! – изумился Тимошкин. – И где? В туалете. Никогда бы не подумал. Придется бежать вниз к плановикам. Если оно там действительно сидит, – он зашептал ей на ухо, – то я вернусь и прибью эту нечисть.
Татьяна сурово кивнула ему головой, крикнула вслед: «Но пасаран!» – и, когда тот скрылся на лестнице, покрутила у своего виска. Тимошкин, по ее мнению, являлся типичным представителем недалекого мужского населения планеты и избыточным умом не обладал. Кроме производства металлических конструкций, он знал назубок только то, что все бабы – дуры, и страдал от этого неимоверно, потому что в его жизни все было с точностью до наоборот.
Следующей приспичило главбуху – в силу ее возраста, а не количества выпитого пива. Но тем не менее легче ей от этого не было. Татьяна схватилась за швабру и заявила, что туалет оккупировали инопланетяне. Валерия Витальевна Голубкина была дамой старой закалки и в инопланетные существа нисколько не верила. Даже после того, как она приложила ухо к замочной скважине и послушала, как инопланетяне тихо завывают в туалете и лазают по полкам с причиндалами уборщицы Веры Ивановны в поисках запасного ключа. Холодный мозг главбуха трезво рассудил, что существо может оказаться человеком. Скорее всего, судя по громыханию, одноглазым бомжом, забредшим в их туалет в поисках алюминиевых тазиков для последующей сдачи их в пункт сбора цветных металлов. Валерия Витальевна рассказала Татьяне леденящую душу историю дачных ограблений, в результате которых ее дачный домик подвергся нападению бездушных «металлистов» и остался без единой кастрюли и ложки. «У них, – Валерия Витальевна трясла пальцем в воздухе, – нет ничего святого! Даже в таком месте». Пообещав сбегать этажом ниже и обязательно вернуться, Голубкина посеменила к лифту. Татьяна пожала плечами: она не поняла, какое конкретное место та имела в виду. Грустно поглядев в сторону закрывающегося лифта, Синицына ощутила муки совести. Если лифт застрянет, то Валерии Витальевне очень не повезет.
Но дружба всегда проверяется в беде. А в том, что у Хрусталевой случилась беда, Татьяна нисколько не сомневалась. Ее подруга влюбилась. И в кого?! В собственного начальника. В смазливого бездушного красавчика. Такое лично ей не могло присниться даже в самом жутком сне. Она поправила швабру и присела на корточки, опершись на туалетную дверь. Пока ее помощь подруге нужна, она сделает все, что сможет.
Алла тем временем крутилась возле автомобиля Емельянова, высматривая его подтянутую фигуру среди выходящих из здания. Ей следовало сделать вид, что она оказалась рядом с его машиной совершенно случайно, об этом они с Татьяной позаботились заранее. Та поставила свою маленькую машинку рядом с его серебристой иномаркой. Емельянов не заставил себя долго ждать. Он легко сбежал по ступенькам и через секунду был на парковке.
– Алла? – искренне удивился он. – А где же Мария? Вы ей сказали, что я ее подвезу?
– Конечно сказала, – не моргнув глазом соврала та, – по-видимому, у нее изменились планы. Я поняла, что она собирается идти ужинать вместе с Семеновым.
– Ужинать? – снова удивился доверчивый Емельянов. – А как же ее больная бабушка? Она просила меня подвезти ее до больницы, чтобы успеть передать горячий бульон немощной старушке.
– Думаю, – процедила Алла, которой все сразу стало ясно, – что вы, к сожалению, опоздали. Старушке уже ничем нельзя помочь. Ей без разницы температурный режим приготовленных блюд, да и всей погоды в целом. Она и без бульона чувствует себя прекрасно, – Алла подумала и добавила: – На кладбище.
– Так я опоздал?! – расстроился тот, схватившись за свой интеллигентный лоб.
– Да, – ответила Алла, – на полгода. Последнюю свою бабушку Маша похоронила прошлой осенью, когда отпрашивалась на десять дней, чтобы поплакать на ее могилке.
– Так может быть, это была другая бабушка? – мужская логика не сдавалась.
– Пяток других бабушек благополучно закончили свои дни еще прошлым летом, когда у Марии не клеился очередной роман. – Алле стало стыдно за то, что она выдает женские тайны, хоть и тайны соперницы. – Возможно, это какая-то двоюродная бабушка…
– Возможно, – кивнул головой Емельянов и неожиданно поинтересовался: – А вы, Алла Викторовна, кого-то ждете? – Алла испуганно замотала головой с запада на восток и обратно. – Вас подвезти? Если Мария в самом деле собралась ужинать, а бабушка совсем не бабушка, а могилка… – Емельянов неловко подтолкнул ее к дверце автомобиля. – Я думаю, нам по пути. Во всяком случае, я надеюсь, что вас довезу.
– Знаете ли, – сказала Алла, поглупев от неожиданного, но столь долгожданного предложения, – я тоже на это очень надеюсь. Меня все-таки, знаете ли, дети дома ждут.
– Дети?! – чему-то обрадовался Емельянов, усаживаясь за руль. – Дети – это прекрасно. Я люблю детей. А сколько их у вас?
– Кого? Детей? – Алла поглядела на него и поперхнулась. Разве об этом нужно говорить с мужчиной, который снится тебе по ночам в эротических снах?! – У меня один детей. Дочь – ребенок. Ах, что я говорю, – спохватилась она, – забыла, как всегда. У меня их двое: дочь и сын, вроде бы.
– Забыла? – недоумевал Емельянов. – А, ну, конечно, такая мелочь.
– И не говорите, – махнула рукой Алла, – что мы все о детях да о детях. Кстати, а у вас есть дети?
– Нет, – честно признался тот, – как-то не успел. Работа, все работа. Сначала учился, потом так и не женился. А о детях и не думал.
– Не переживайте, – обнадежила его Алла, – от них никто не застрахован. Как-то не думаешь, не думаешь, вдруг раз – и беременна.
– Что вы говорите? – посочувствовал Емельянов, – у меня было по-другому.
– Конечно, – ответила Алла, – вы же мужчина. – Что она несет?!
Алла закрыла глаза и попыталась прийти в себя. Емельянов, воспользовавшись паузой, выехал со стоянки.
Татьяна убрала швабру только после того, как ее мобильный телефон затрезвонил «Муркой». Это был условный сигнал. Алла должна была позвонить, как только уладит все дела с Емельяновым. Что у нее с ним произошло, Татьяна не знала, но раз подруга дала отбой, значит, все было в порядке. Освободив дверь, Татьяна на цыпочках, стараясь не цокать по полу каблуками, побежала в свой кабинет.
Машуня не сразу догадалась, что свобода уже ждет ее у входа. Она еще немного повозилась на полках Веры Ивановны, опрокинула на себя какой-то чистящий порошок, от всей души чертыхнулась, размазала его по лицу и только собралась направиться к умывальнику, чтобы помыть лицо, как дверь скрипнула. В небольшую щель уставилась встревоженная физиономия Тимошкина.
– У, чудовище! – испугался он и захлопнул дверь, придерживая ее с обратной стороны собственным телом. – Точно – неземное существо, – он повернулся к подошедшей Валерии Витальевне: – Как я и думал, в юбке!
– Что там? – поинтересовалась та. – Одноглазый бомж?
– Баба там, – прошипел Тимошкин, не отпуская дверь. – Синяя.
– Диетчица, что ли? – прошептала бухгалтерша, отстраняя его от двери. – Дайте взглянуть! Наверняка, она тырит алюминиевый тазик!
Тимошкин нехотя пододвинулся, и она просунула голову в приоткрытую дверь. Ее взору предстала объемная задняя часть тела, склонившегося над умывальником. Тело издавало волнующие звуки и фыркало.
– Гадость какая, – стряхивая воду с рук, сказала самой себе Маша в зеркало. – Въедливая, зараза!
Валерия Витальевна быстро прикрыла дверь и пожаловалась Тимошкину:
– Это Галкина, она ругается. Меня назвала въедливой заразой! Нет, вы только представьте!
– Чего тут представлять? – не удивился тот. – Вы и есть въедливая. То есть я хотел сказать…
Договорить он не успел, распахнувшиеся двери ударили начальника производства по лбу и заставили замолчать. Конечно же, не навсегда. Он тихо осел у стены. После того как из туалета выскочила Машка и побежала в сторону кабинетов, Валерия Витальевна схватила руку Сан Саныча и нащупала пульс. С ним было все в порядке, только владелец руки, несмотря на появившуюся тут же шишку на лбу, потребовал оказать ему срочную помощь в виде искусственного дыхания. Та попыталась сопротивляться, принялась жеманно намекать на порочную любовь и греховодные поползновения, но уходить не спешила.
Галкина ворвалась в кабинет к Татьяне, которая спокойно сидела за своим столом, и набросилась на нее с обвинениями. Татьяна изумленно подняла брови:
– Что значит ничего не показала?! Спроси у Тимошкина, он тоже видел в нашем туалете инопланетян. Они с обратной стороны держали дверь.
– Тимошкин с похмелья видит их каждый день! – визжала подбежавшая к окну Машка. – Все! Он уехал! – Татьяна хоть и догадалась, о ком страдала ее коллега, но вида не показала.
– Не веришь, спроси у Валерии Витальевны. Она видела одноглазого гуманоида.
– Ах, так! – взвилась Галкина и выбежала из кабинета. – Валерия Витальевна! – закричала она на весь коридор. – Где гуманоид?! – Тимошкин в это время как раз признавался главбуху в своей неземной любви. – А! Так вот вы где, – уличила их Машуня. – И что же вы видели?
– Чудовище, – прохрипел Сан Саныч, проклиная наглую девицу, разрушившую так хорошо складывающуюся амурную сцену. Он как раз, в прямом смысле слова, валялся в ногах у дамы своего сердца и надеялся на взаимность. Или хотя бы на искусственное дыхание.
– Одноглазое, – подтвердила Валерия Витальевна, с досадой глядя на Галкину.
Та заглянула на всякий случай в туалетную комнату, но заходить туда не стала. Не обнаружив ничего и никого, Маша недоверчиво прищурилась, покачала головой и направилась за своей сумочкой.
– Гадость какая, – хором сказали ей вслед сотрудники «Меченосца» и вздохнули.
– Вот там я и живу, – Алла показала на свой подъезд издали. Старушки на лавочке навострили слуховые аппараты и полезли в карманы за очками.
– Так, может, я подъеду ближе? – предложил Емельянов.
– Ни в коем случае! – испугалась Алла. – Не дай бог, увидят.
– Понимаю, – вздохнул тот, – у вас ревнивый муж.
– Что вы, – засмеявшись, отмахнулась Алла, – судьба миловала, нет у меня мужа.
– Значит, дети, – предположил Емельянов, останавливая автомобиль на углу дома.
– Тоже не угадали, – радовалась Алла, – детям сейчас не до меня. Они-то, наверняка, целуются!
– Что вы говорите? – удивился тот совершенно искренне. У Емельянова никогда не было ни сестры, ни брата, поэтому в особенностях поведения родственников он не разбирался. – У вас дружная семья.
– Семья? – вздохнула Алла, вспомнив о гражданских отношениях дочери с Антоном. – Я бы не назвала это семьей. Хотя, с другой стороны, сейчас все так живут. Ну, что я все о себе, да о себе. Вам, наверное, нужно домой ехать, к жене? – И она внимательно посмотрела в его карие глаза.
– Да меня тоже судьба как-то миловала. Я же говорил, – пожал плечами Емельянов.
Алла не углядела в его карих омутах ничего подозрительного и блаженно откинулась на спинку сиденья.
– Что вы говорили? – тихо переспросила она.
– Что я не женат, – доверчиво повторил Емельянов.
Алла едва сдержалась, чтобы не заставить его повторять это снова и снова. «Не женат!» – это лучшее, что может услышать женщина от того, кто за последние дни стал ей так дорог. «Не женат!» – лиричная мелодия для сотового телефона. «Не женат!» – отличная характеристика любого начальника. Емельянов воспользовался моментом и быстро поцеловал ее в щеку.
– Что это было?! – очнулась Алла, и провела рукой по тому месту, которому достался поцелуй.
