скачать книгу бесплатно
– Чего тебе, Такаюки? – дёрнул я бровью вверх, скептически разглядывая парня.
– Просто пройдёшь мимо, после того, что между нами было?!
Иванова, на фоне ненависти ко мне, опять понесло куда не туда, а может это было врождённое косноязычие? Но формулировал он свои мысли как-то странно. Вон и племянник Горшковой, распахнув глаза, ошарашенно стал переводить взгляд с меня на Такаюки и обратно.
– Что было, то прошло, Такаюки, зачем ворошить прошлое.
– Затем, что ты обманул меня!
– Я, – я холодно улыбнулся, – о нет, Такаюки, ты сам обманул себя, решив, что тот мой образ, который ты сам создал в своей голове – реален. А он не имел ровно ничего общего с реальностью. Я не такой, Такаюки, не такой, каким ты меня себе представлял. Отбрось мечты, они не сбудутся.
Иванов, выронив пакеты и крепче схватившись за метлу, как заевшая пластинка, стал повторять:
– Ты… ты… ты…
– Я – я, – ответил я ему, без особого интереса наблюдая как тот сначала краснеет, затем белеет, а потом и вовсе начинает покрываться какими-то фиолетовыми пятнами.
– Уб… уб… уб… – вновь попытался что-то сказать Такаюки, но вновь не смог.
Я повернулся к замершей с пакетами матери, что смотрела как-то подозрительно на меня, пояснил:
– Не обращай внимания, мама, это мой бывший одноклассник. Он не всегда чётко может формулировать свои мысли. Боюсь, его слишком часто били тяжёлым по голове.
– Убью! – наконец смог выпалить Иванов слово целиком и, яростно воздев метлу над головой с силой опустил вниз, пытаясь меня ею стукнуть.
Жалкая попытка. Я сдвинулся на полметра в сторону и схватившись за импровизированный ремень, сдёрнул свою метлу со спины. Магию мы благоразумно не применяли, за такое тут могли наказать весьма жестоко.
Впрочем, это я благоразумно, а Такаюки, похоже, начисто забыл, что он маг и схватившись за первое попавшееся – метлу, тут же ринулся в бой. Не слишком успешно, естественно.
Дворники всего мира давно бы валялись на полу от хохота, глядя на его неумелое метло-карате-до, ну а мне оставалось только, вовремя уворачиваться да кончиком черенка отводить от себя особо опасные длинные размашистые удары.
– Драка на мётлах! – разлетелся по улице чей-то клич, и нам тут же освободили место. Толпа отхлынула к домам и с интересом принялась наблюдать, то и дело комментируя:
– Ты смотри, как машет, аж воздух гудит!
– А второй-то, не промах, ловко уворачивается, да так элегантно.
– И не говори, сразу видно, аристократ.
Как можно было понять, элегантно порхал именно я. Мне было скучно и я просто отводил удары, дожидаясь того момента когда Иванов, наконец, поймёт всё бесполезность и тщетность своих усилий достать меня. Вот только это его, похоже, раззадоривало ещё сильнее. Как я и говорил, он всё ещё лелеял мечту меня победить. Глупец.
В какой-то момент он довёл себя до состояния боевого безумия и движения его стали резкими и непредсказуемыми, заставив меня немного напрячься, самую малость, конечно.
Звонкие удары черенков друг об друга разлетались далеко по улице и даже зрители и уличные зеваки притихли, заворожённо наблюдая за нами.
А затем мы сцепились самими метёлками, и прутья затрещали в этом своеобразном клинче. Иванов запыхтел, напрягая все силы, я тоже не сдавался, отчего черенки мётел стали постепенно выгибаться, потому что никто не хотел уступить.
Мне это не позволяло сделать положение аристократа, а Такаюки врождённое ослиное упрямство, за которое он и огребал всё школу. Хотя, казалось бы, будь чуть умней, и живи спокойно. Но нет, надо обязательно ссать против ветра и идти против системы, хотя проще-то как раз грести по течению. И тогда без проблем сможешь лавировать от берега к берегу, выбирая самые удобные пути. И ведь невдомёк ему, что гребя против, он один фиг движется, просто медленней остальных, потому что тратит силы на пустую борьбу с потоком, который куда сильнее его. Гибче надо быть, мыслить шире. А то некоторые упрутся в третий закон Ньютона как бараны, и талдычат, что сила действия равна силе противодействия. Вот только забывают, что прилагается она к разным телам, поэтому и воздействует по-разному.
Но тут мои философские размышления прервали, так как ещё одна метла, ударив снизу вверх, расцепила наши мётла и разделила нас, заставив замереть.
– Хватит, – хмуро заявил Гаврила, сверкнув очками, – достаточно.
Я, признаться, и забыл про него, но племянник мадам Горшковой продолжал оставаться неподалёку и вот теперь решил вмешаться. Что ж, уважаю решительных людей.
С Ивановым и правда всё слегка затянулось, а дома меня ждало филе ягнёнка, поэтому, закинув метлу за спину, я чуть кивнул Гавриле и заметил:
– Спасибо, уж и не знаю, что нашло на него.
– Ты его спровоцировал, – угрюмо ответил очкарик, после чего, взял Иванова за плечо и повёл в противоположном от меня направлении, что-то негромко втолковывая тому на ухо.
– Я его спровоцировал? – дёрнув бровью, пробормотал я, глядя им вслед, – разве я сказал хоть слово неправды?
– Сынок, – ко мне подошла маман и неодобрительно покачала головой, – а если бы он тебя зацепил? Ты видел, какая грязная у него метла? Твоя белоснежная рубашка была бы бесповоротно испорчена, я уж не говорю о том, что было бы если бы он её порвал.
– Чтобы порвать на мне рубашку, – ответил я, – ему надо стать кем-то большим, чем просто Такаюки-куном, мам.
– Ладно, Дрейк, пойдём, дома нас уже заждались.
– Кстати, – вспомнил я, ещё одну деталь, – А Анюра тоже же здесь должна закупаться?
Но мать, услышав имя моей невесты, оказавшейся к тому же двоюродной сестрой, только насупилась и буркнула:
– Не знаю, где уж она должна, это мне совершенно не интересно. И вообще, отец тебе уже всё сказал. Не заставляй его злиться сильнее.
Я нахмурился, но ничего отвечать не стал. Неожиданно вскрывшееся родство между нашими отцами, и внезапно пробудившийся дар, от которого я чуть не отдал концы прямо там, не способствовали установлению дружественных отношений между нашими семьями. Папаши друг друга искренне ненавидели с детства, и застарелые обиды тут же вырвались на свободу и до драки, прямо там, в парке, не дошло совсем чуть-чуть. Вовремя появившийся патруль полиции, мигом распознавший в нас магов и схватившийся за пистолеты, остудил излишне горячие головы, но с тех пор мы с Анюрой больше не виделись.
Правда и об разрыве помолвки, так широко мною распиаренной родоки не заикались, из каких-то своих соображений. Тем более, что сделать это мог только я, а я пока выжидал и оценивал ища наиболее выгодные для себя варианты.
С моим болдарством возникло сразу столько новых не учтённых в моих расчётах факторов, что скоропалительные решения могли потом больно аукнуться. К тому же у нас был договор, а договора я привык соблюдать. Впрочем, при желании, я мог сослаться на форс-мажорные обстоятельства, и легко разорвать его в тот же миг. Но будет ли мне от этого выгода? Пока я не знал точно, и поэтому не торопился.
Глава 3
В день отправления, вертолёт уже ждал меня на лужайке за домом. Лёгкий, блестящий, словно игрушечный, он стоял на двух выступающих по бокам опорах. Лопасти винта медленно, словно с ленцой вращались в воздухе, а пилот в сферическом шлеме с зеркальным забралом, что-то бубнил в микрофон.
– Прощай, сынок! – не сдержала слёз мать, а отец ободряюще поднял кулак вверх. Обе близняшки, чинно стоящие подле них, дружно замахали платочками:
– Братик прощай!
И даже наш шеф-повар Вениамин Макароныч, не удержался от прощального жеста – всучил мне завёрнутого в фольгу запечёного поросёнка.
– Перекусишь по дороге, – шмыгнул он носом, и белый колпак на его голове мелко затрясся от прорвавшихся наружу рыданий.
– Ну успокойся, – ободряюще похлопал я его по плечу, – я буду навещать, обязательно.
Макароныч это я его так называл, на самом деле фамилия у него была Макареныч, и готовил он просто божественно. Я был его любимчиком, и мне он всегда накладывал самые сочные и вкусные кусочки.
Забравшись в вертолёт, я сел на соседнее с пилотом сиденье и пристегнувшись, надел солнцезащитные очки.
Помахал напоследок, глядя как уменьшаются фигурки на лужайке, а затем, краем уха слушая переговоры пилота, принялся наслаждаться видами.
Погода как специально была преотличная, видимость до горизонта и вдалеке уже блестела бесконечная водная гладь Байкала. Хороший край. Я понимал, почему под академию выбрали такое место. Большой Ушканий остров был средоточием природной силы, магическим полюсом поля окутывающего всю планету. Второй полюс был в мексиканском заливе, с другой стороны Земли.
Правда, местным это мало что давало, магия здесь напрямую с магическим полем не связана и черпать оттуда силы возможности нет, но, по заверениям бывавших на острове, там яснела голова и дышалось магам даже как-то легче. Жаль напрямую туда прилететь нельзя было, но даже так, добираться было куда приятней, чем по земле в объезд.
Когда мы подлетели к пристани на берегу, откуда к острову ходил паром, толпа новых студентов академии с баулами и мётлами в руках уже толпилась там, в ожидании посадки.
Задрав головы, большинство с любопытством уставилось на садящийся вертолёт.
Распахнув дверцу, я соскочил на асфальт, чуть пригибая голову, под с шумом рубящим воздух винтом, достал с заднего ряда крепкий армейский рюкзак, в который упаковал весь псевдомагический инвентарь, метлу всё с тем же ременным креплением за спину и закинув всё это на плечи, пошёл, но только не к толпе, а мимо нее, туда, где сбоку от пристани стояли эллинги с катерами.
– Эй, Дрейк! – послышался из толпы чей-то выкрик.
Я махнул рукой, не особо вникая, кто это был, а сам, подойдя к дежурившему у эллингов мужчине, коротко произнёс:
– Дрейк Рассказов, у меня заказ.
Тот кивнул:
– Одну минуту, господин.
В этот момент началась посадка на паром и толпа дружно потянулась по трапу на борт.
К моменту, когда мне подогнали быстроходный катер, десятки голов уже высовывались сверху, наблюдая за мной.
Закинув вещи в подошедшее судно, я запрыгнул следом и развалился в кресле сзади на открытой палубе, закидывая ноги на борт и подставляя солнцу лицо. Сегодня, было тепло и ласковые фотоны испускаемые светилом, нежно бомбардировали моё лицо.
Мы уже отплывали, на малых оборотах отходя от берега, когда с парома раздался чей-то полный зависти голос:
– Эй, а что так можно было?!
– А почему нельзя? – крикнул я в ответ, сверкнув зеркальными стёклами очков.
В это время мотор катера взревел, выходя на полные обороты и мы стрелой рванули вперёд, рассекая водную гладь и оставляя ещё не успевший отчалить паром далеко позади.
Катер был мощный, красивый, с парой кают на борту и гальюном, которым я, ради интереса, воспользовался. Водные брызги то и дело долетали до моего лица, бодря и пробуждая давно забытые воспоминания, и я сам не понял, как оказался на носу, в опасной близости от расходящихся в стороны бурунов воды, воздев кулаки к небу, яростно хохоча, и требуя от морского бога достойной добычи.
Опомнившись, я прошел назад, спрыгнув на палубу, мимо странно глядящего на меня рулевого. Ну и ладно, в конце-концов, у каждого свои причуды.
Тут показался сам остров и я принялся рассматривать возвышающуюся на нём крепость. Когда-то предполагалось, что она будет защищать адептов от внешнего мира. Но с появлением артиллерии и ракетного вооружения, каменные стены защитную функцию растеряли и остались больше как объект исторического значения. Впрочем крепость внушала, с видимой нами стороны высокие стены поднимались прямо из воды и вздымались на десяток метров вверх.
В гордом одиночестве, подрулив к пристани, я кивком головы поблагодарил мужчину и, подхватив вещи, спрыгнул на досчатый настил.
Большие ворота в стене были раскрыты и я увидел парочку силуэтов стоявших там. Подойдя ближе увидел пару весьма колоритных персонажей. Один был мужчиной лет сорока на вид, в подряснике белого цвета, с короткой, похоже своей, бородой, в белых же сапогах и с небольшой, всего сантиметров семьдесят пять метёлкой на боку. Та была какая-то странная, на вид резиновая, с ещё одной ручкой торчащей перпендикулярно, всяко удобней полноразмерной бандуры за моей спиной.
Второй была женщина, но тут уже возраст было определить сложнее, и я усреднённо принял, что где-то около тридцати, плюс-минус лет десять. Одета она была в белый сарафан и кокошник, но не прям вычурный, а такой, поскромнее в размерах, хоть и богато украшенный. Вместо веника, у неё к поясу была пристёгнута карманная метёлка, тоже декоративная, какой только крошки со стола сметать.
Меня они в упор не замечали, поэтому я стал свидетелем разговора на повышенных тонах.
– Сигурд, – недовольно выговаривала она мужчине, – хватит уже со своими шутками, давай без этого твоего посвящения в студенты обойдёмся.
Но тот только усмехался в ответ, скаля ослепительно белые зубы.
– Ничего ты не понимаешь, Марфа. Мы просто чтим традиции, вот и всё.
– Так некоторым студентам по тринадцать лет! Им выпить стакан водки ты считаешь отличной идеей? – возмущению в голосе женщины не было предела.
– Любой болдар должен уметь пить водку, а к концу обучения выпивать бутылку и оставаться в ясном сознании, – прогудел он в ответ.
Женщина раздражённо фыркнула, выразив этим своё отношение к подобному тесту, добавила:
– А игра на балалайке тогда зачем?
– Марфа, ты у нас человек новый, многого просто ещё не понимаешь, – снисходительно посмотрел на девушку Сигурд, – балалайка это тоже традиция, это русская душа. Ты сама какую академию заканчивала?
– Английскую, – буркнула Марфа, – у меня папа дипломат.
– Ну хоть не саквояж, – хохотнул немудрёному каламбуру мужчина, – но тогда понятно, почему ты этого не понимаешь. Просто смотри и учись у старших товарищей. Набирайся уму-разуму.
Тут они, наконец, заметили меня и Сигурд, мигом отсканировав меня пристальным взглядом, нахмурился и спросил:
– Ты кто и откуда? Паром ещё не должен был подойти.
– Я Дрейк Рассказов, поступаю в академию, – любезно ответил я, – и я не на пароме, я прибыл индивидуально.
– Какой индивидуальный, – фыркнул мужчина, – думаешь ты один такой умный? В каждом потоке обязательно найдётся как минимум один, а то и два, считающие, что обманули систему.
– Я не обманывал систему, – заметил я спокойно, – обман предполагает нарушение какого-либо правила, но правила прибыть на остров исключительно паромом, не существует.
– Есть традиция! – грозно заявил мне любитель традиций.
Но я только пожал плечами и больше ничего не сказал.
– Он мог не знать об этом, – вмешалась девушка, затем улыбнулась мне и добавила, – будем знакомы, Дрейк, я преподаватель Академии Марфа Лавровна, а это старший преподаватель Сигурд Торнович.
– Старший преподаватель по магическим поединкам, – гордо поправил девушку мужчина, – и раз ты первый, – он плотоядно взглянул на меня, – значит первым и опробуешь моё посвящение в студенты.
– Сигурд, не надо! – попыталась его остановить девушка, но тот только грозно взглянул на неё и произнёс, чуть довернув голову в мою сторону, – пошли малец.
Зайдя вслед за ним в ворота, я увидел длинный стол прямо под открытым небом на котором стояли рядами бутылки водки «Пшеничная» и гранёные стаканы. Из закуски наблюдались лишь солёные огурцы и некрупными ломтиками нарезанное сало с чёрным хлебом.
– А можно своим из дома закусить? – тут же спросил я.
– Что, мамка бутерброды в дорогу положила? – хохотнул Сигурд, хитро прищурился, затем кивнул, – не возражаю.
Правда, когда я достал из рюкзака увесистый свёрток, и по воздуху поплыл аромат запечёного поросёнка, стоило только развернуть фольгу, улыбка с лица мужчины пропала. Он уже хотел что-то резкое произнести, когда я, достав нож, ловким ударом отхватил заднюю поросячью ногу и протянул старшему преподавателю.
– Угощайтесь.
