скачать книгу бесплатно
– Войдите!
Повиновавшись, я оказался, вопреки ожиданиям, в небольшом и крайне скудно обставленном помещении. Узкая кровать, стол с креслом и стойка – вот и все, что там находилось. Поистине солдатские условия, не присущие, на мой взгляд, капитану корабля.
Сам капитан, сгорбившись, сидел за столом, загорелой крепкой рукой выводя что-то на карте. Я был удивлен. Капитан тоже не совсем соответствовал моим ожиданиям. Никак не старше тридцати, он сидел с непокрытой головой и в простой рубашке. От матросов снаружи его отличали разве что стоптанные сапоги на ногах.
– Говори! – низким, звучным голосом потребовал он, не поднимая глаз.
– Прошу прощения, капитан… Я бы хотел поговорить о своем нахождении здесь… – робея, начал я, сраженный какой-то внутренней бешеной энергией человека передо мной.
Капитан вскинул голову и, нахмурившись, смерил меня взглядом серых необыкновенно живых глаз. Наконец он, уперевшись руками в стол, поднялся на ноги и произнес:
– Извините, я был занят прокладкой курса. Так что вы хотели мне сообщить?
Капитан прислонился к столу, скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на меня, давая мне возможность разглядеть его получше. Невысокий, поджарый брюнет. Никаких необычных примет у него не было, но само смешение вполне распространенных деталей его облика врезались в память. По его чисто выбритому лицу с тонко выдолбленными чертами и обветренной коже мне удалось угадать полные лишений испытания, выпавшие на долю этого человека.
– Я попал на борт против своей воли, капитан… – я запнулся.
– Капитан Филлипс. Ну так?..
– Капитан Филлипс, произошло недоразумение, я совсем не гожусь в моряки!
– Та-ак, значит… – он задумчиво потер подбородок. – И чего же вы хотите, сеньор?..
– Меткалф. Я хочу сойти на берег.
– Во-от как! Вы умеете плавать? – неожиданно осведомился капитан.
– Что, простите?..
– Вы умеете плавать? – торопливо повторил он.
– Н-нет, не умею…
– Тогда вынужден вас огорчить – на берег вы не сойдете.
– Но почему?? – вскричал я.
– Сами посмотрите. – Капитан указал рукой на окно.
Я выглянул и чуть не ахнул. Берег постепенно удалялся, уменьшаясь в размерах. Нас уже отделяло не менее 500 ярдов. Я зашатался, вновь почувствовав приступ дурноты.
– Убедились?
– Но… разве нет возможности отправить шлюпку?..
– Боюсь, что нет. Все вельботы, кроме одного, за промысловой сезон разбились. А последний отдать в ваше распоряжение я, к сожалению, не могу. Мало ли всяких неожиданностей в море. – Капитан достал сигару и закурил.
– Неужели ничего нельзя сделать? – в отчаянии воскликнул я.
– Я надеялся, что, быть может, раз уж такое дело, вы доберетесь вплавь, но вы сами разрушили наши с вами надежды.
– Тогда, может, вы высадите меня на каком-нибудь острове?
– Если вам улыбается перспектива стать отшельником, то пожалуй. Дело в том, понимаете ли, что мы будем делать стоянки лишь для пополнения припасов на диких и необжитых островах.
Мне почудилась какая-то насмешка в его словах и я вспыхнул.
– Вы смеетесь?!
Всякая усмешка исчезла с его лица и капитан посуровел.
– Бросьте жаловаться. Не всегда получается то, чего мы хотим. А теперь будьте добры, покиньте мою каюту.
Он учтиво, но с явным раздражением открыл мне дверь. Я кинулся прочь и бросился к деревянной перегородке, озираясь в поисках хоть какого-нибудь спасения. Повсюду вокруг, насколько хватало глаз, раскинулось бескрайнее, безбрежное море. И нигде не видно ни островка, ни камушка. Кажется, только тогда я начал понимать, в какую ситуацию попал. В этот раз моряки были нагружены не работой, а разговорами. На палубе воцарился умиротворяющий покой, волнуемый лишь скрипом мачт да криками чаек.
От матросов я узнал, что судно, на которое я попал, занимается китовым промыслом. Во время стоянки на острове, на котором меня “подобрали”, с судна сбежал матрос, почему меня и выбрали так бездумно и спешно. К тому моменту, как я попал сюда, трюм был уже заполнен добычей, поэтому, мне, можно сказать, повезло. Все, что могло требоваться от меня – это довести судно до острова Туг, на котором основалась компания, владеющая “Людоедом”. Повеселев, я начал интересоваться у своих новоиспеченных товарищей, сколько же дней пути до острова. Две недели? Быть может, месяц? В ответ на это они рассмеялись и спросили:
– Фидель, сколько, ты думаешь, длится китобойный рейс?
Когда я сконфуженно сказал, что не знаю, они изрекли страшную цифру:
– Полтора года в среднем.
– Но ведь мы уже возвращаемся, вы сами сказали…
– Ну да, тебе повезло. От полного срока тебе надо отсидеть только месяцев 5.
Вот так. На 5 месяцев против воли заперт в этой плавучей тюрьме. Однако выбора у меня не было, и я решил как следует изучить свое дело, и, в частности, нрав команды. Отчасти из-за этого, отчасти из-за грызущей меня тоски я и начал вести эти записи.
Глава II
Экипаж состоит из 33 человек: капитана, 3 помощников капитана, 3 гарпунеров, плотника, кузнеца, их помощников, кока, юнги и 20 матросов. Причем должен добавить, что в команде царило то же разнообразие цветов кожи и национальностей, как и в порту. Меня, как моряка с нулевым стажем, хотели записать в юнги, но настоящий юнга оказался слишком мал (всего лишь 15 лет) для матросской работы. Поэтому, официально называясь матросом, я, подобно юнге, стал выполнять лишь грязную работу: драил палубу, зашивал паруса и тировал снасти. И, надо признаться, я был этому рад. Снизу глядя как мои товарищи доверяют тонким снастям, именующимся “пертами”, мне совсем не хотелось разделить их судьбу, пусть они и не выказывали недовольства своей участью.
Всех троих помощников я, сам того не понимая, встретил в первый же день. Третий пом, Дилан, завербовал меня; второй в представлении не нуждался; старшего я по незнанию перепутал со вторым. И как я мог допустить такую ошибку? Ведь вряд ли найдется в мире два столь похожих и в то же время таких разных человека. Раньше я верил, что внешность безошибочно отражает характер. Но как же объяснить тогда одно лишь существование сестер Регресар?
Второго пома команда называет “Леди” – вероятно, в контраст с названием судна, или в насмешку – ведь кем она точно не была, так это леди. Имя ее сестры же – Ирен, хотя никто ее так не величает. У кого повернется язык в лицо назвать по имени Старшего Помощника! Ирен владеет истинно свойственной лишь женщинам царственностью и величественностью. Вся преисполненная достоинства, она все-таки никогда не бывает излишне груба или высокомерна. О нет, ни капли заносчивости в ней нет, и она безусловно не испытывает отвращения к низшим чинам. Ирен ведома исключительно своим профессионализмом.
Леди же ни о чем таком и не помышляет. Она являет собой своеобразный мост между матросами и начальством. Имея достаточно высокий ранг, она тем не менее все свободное время проводит среди “простых смертных”, гогоча над их шутками и рассказывая бесчисленные истории. В общем, известная всем душа компании, что всегда в центре внимания.
Ирен таким не занимается. Даже старшим матросам едва удается перекинуться с ней фразой-другой. Леди живет на судне, Ирен – работает, не больше.
В них обоих чувствуется физическая сила, но и она подчеркивает их разность: Леди порывиста и резка в движениях, в Ирен же эта сила спокойна и хладнокровна.
Пусть они и являются близнецами, – удивительное дело! – одна сестра неизменно кажется красивее. Они обе обладают одинаковыми крупными чертами лица и крепким, жилистым сложением. Но, поставив их рядом, перепутать их невозможно. Ирен одевается небогато, но все еще красиво, подчеркивая свою фигуру; Леди носит то же, что и все остальные.
Но только я решил влюбиться в старпома, как оказалось, что она замужем. И более того – имеет ребенка. На баке ходит много слухов, и этому я решил найти надежное подтверждение.
– Ну, как замужем, – неуверенно протянула Леди и как всегда словоохотливо пояснила: – На алтарь, или куда там, они не ходили. Он к нам однажды нанялся, тут и познакомились. На суше отпраздновали и съехались. Ребеночка родили. Саффи – точь в точь своя мать! Потом Нок ушел в рейс, а вернулся, оболдуй, без ноги. Работать он, понятно, не смог больше. Пришлось Ирен взять все в свои руки. Он, правда, плотничать стал, так и кормит дочуру, пока нас нет. В общем-то поэтому она и Регресар – муж как бы есть, но не достаточно, чтобы взять его фамилию.
Забыл упомянуть единственного человека, который смеет называть старпома по имени.
Мне пришлось смириться со своей долей, равно как и с работой, ужасной едой, храпом по ночам и грубостью моряков.
Так проходит день за днем. Я постепенно изучаю строение судна. “Людоед” – это барк 38 метров длиной и 6 шириной, построенный недавно по всем новейшим тенденциям. На двух передних мачтах он несет прямые паруса, на третьей же только косые. Узкие обводы корпуса, массивный киль, не дающий переворачиваться, рыскать и вставать на якорь в мелководье. В целом о судне создавалось впечатление красивого своей строгостью, скорее практичного нежели комфортного знатока своего дела.
Как капитан Филлипс и сказал, два вельбота из трех на борту разбились. По словам матросов, это значит, что до возвращения домой никакой охоты нам не видать. Разумеется, меня это крайне радует.
Команде в общем нет до меня никакого дела. Не было, по крайней мере, пока на меня не обратил внимание Скотт, бровастый плотный матрос с севера. Увидев во мне жертву для травли, он стал задирать меня. То выдаст непристойную шутку про меня, то толкнет, то осмеет как-нибудь еще. Когда он толкнул меня за обедом, так, чтобы вылить на меня суп, мне надоело это терпеть.
Я спокойно помогал коку на кухне, когда зашел этот бычара и прижал меня.
– Слышь, ты! – проревел он в полудюйме от моего лица. – Как это называть?
Он ткнул мне листом в нос. На бумаге было написано “Я знаю твой секрет”, а на случай, если он не умеет читать, рядом карикатурно нарисован человек, стыдливо скрывающий что-то. А внизу первая буква моего имени, благо, буква эта встречается весьма редко.
– А как ты это понимаешь? – нахально спросил я, в душе трясясь от страха. Говоря честно, драчун из меня не очень.
– Ничего ты не знаешь! – Скотт замахнулся.
– Ты хочешь, чтобы я произнес это вслух? – поинтересовался я.
Покосившись на кока, он неохотно, но поспешно опустил руку.
– Расскажешь кому-нибудь, убью, понял?
– Понятнее некуда.
Скотт ушел, а я выдохнул. Больше он меня не тревожил. И я был несказанно этому рад, ведь никакой его секрет мне известен не был.
Матросы на поверку оказались весьма простым и в большинстве своем приятным людом, несмотря на фамильярность, с которой они обращаются ко мне. Пусть я упустил свой шанс на высшее образование, по сравнению с ними я – светоч знаний. Даже моих скромных познаний хватает, чтобы повергнуть их в шок. Правда, рассказывая им о том, что Земля представляет собой шар, я встретил упорное сопротивление.
– Где ты видишь, чтоб она закруглялась, парень? – насмешливо спросил гарпунер Вермут, высокий голубоглазый любитель покутить, пока остальные зашлись в хохоте.
Отмахнувшись от моих попыток объясниться, матросы перестали воспринимать меня всерьез.
Вот кого они слушают без намека на сомнения – так это нашу судовую Первую Леди. Второй пом обладает удивительной способностью работать, рассказывать, слушать и жестикулировать одновременно. Она немногим старше меня, но, если верить ее рассказам, успела объездить весь мир. Я начинаю замечать, что и мне уже становится тяжело удержаться от того чтобы не придвинуться поближе, различив ее низкий, бархатный голос.
– … А как-то нас закинуло на Уна-Муе, – с блаженной улыбкой, помахивая фляжкой с грогом, продолжала Леди.
Крок, худощавый темнокожий парень, получивший при рождении имя Камиль, нежно обнимая ее одной рукой, присвистнул.
– Не свисти, ветер призовешь, – суеверно заметила она. – Ну так вот, мы у тамошних берегов крушение потерпели. Надо было добираться до ближайшей верфи, которая – опа-на! – на другом острове (их соединяет перешеек). Делать нечего – пришлось топать по суше, насквозь. А там заросли такие, что… В общем, понятно. Продираемся мы, значит. Темень – ладонь свою впритык не увидишь. Ну а мы-то эти, как их… Носители света, нам не привычно. Остановились отдохнуть, сели, едим. И тут у того парниши, Зака, кажется, лицо ка-ак побелело, что палуба нашего “Людоеда” после масляного дела. Тычет куда-то в нашу с Ирен сторону, губами шевелит, а сказать ничего не может. Тут уж и мы услышали – шорох чего-то, знаете, как акулья кожа, по дереву. Обернулись, подскочили, и, прямо за нами – змея! Огромная, пятнистая, толстенная, собралась, как пружина. Думаю, все, пора умирать. Зажмурилась, и просвистело что-то. Открываю глаза, а змее от Иренова ножа пришел конец. Ну вот, мы…
Люк кубрика внезапно открылся и в проеме показался сам старпом.
– Не желаете ли выпить, мэм? – икнув, предложила Леди.
– Я не пью.
– Да плавали, знаем, – буркнул второй пом, снова опрокидывая фляжку.
– Бочки дали течь.
Леди выругалась себе под нос и встала уже на трап, когда Ирен холодно задержала ее:
– Пусть они выйдут первыми.
Повиновавшись (то ли из сестринского уважения, то ли из служебного), Леди вжалась в стену и пропустила матросов вперед. Я выходил последним и мне удалось уловить, что Ирен хотела передать сестре наедине:
– Я звала – где тебя черти носят?
– Раз нашла, значит, знаешь.
Леди ускорила шаг, и, оставив старпома позади, пробежала мимо меня.
В очередной раз выкачивая воду из трюма, незанятые историями второго пома матросы заметили течь. Большая проблема, учитывая чего стоило содержимое этих бочек – а если точнее, ворвань, китовый жир.
Было необходимо выкатить все бочки. Тяжелая работа, когда говоришь о размахах китобойного судна, да еще какого! Люки открыли и гарпунеров отправили разгружать трюм. Сначала все казалось сущей игрой для таких могучих людей, как наши метатели смертельной стали. Верхнюю палубу, затихшую под убранными парусами, постепенно стали заполнять абсолютно целые бочки. Скоро гарпунщики уже ползали по дну, и нам сверху были видны лишь их лоснящиеся от пота темные – у кого-то от загара, а у кого-то от природы – спины. Даже до меня, стоящего достаточно далеко, из трюма доносился затхлый жар.
Старпом оставался спокоен, со скрещенными руками стоя у вант. Леди также скрестила руки, но спокойствием она сейчас похвастать не могла. Находясь прямо за ее спиной, я наблюдал как она нервно качает ногой и иногда дергает губой. Леди, впрочем, никогда не отличалась неподвижностью и размеренностью движений. Сидя, она неосознанно трясла ногами; смеясь, с размаху ударяла по чему-нибудь, что оказывалось под рукой; а, держа публику в напряжении, имела привычку взмахивать руками, так что кто-то падал с насиженного места от неожиданности. Взор ее бегающих глаз редко останавливался на чем-нибудь дольше пары секунд. Но сейчас был не тот случай. Причину ее беспокойства я понял лишь когда она передвинула повязку с одного глаза на другой и устремилась в трюм.
– Пшел вон отсюда. Давай-давай, иди!
Вскоре на свет божий вылез Скотт. Врач не понадобился, чтобы понять, что он совсем плох. Слишком уставший, чтобы удивляться, он направился в кубрик. Старпом ничего не сказал, даже не переменился в лице.
Леди тем временем неустанно, как всегда, принялась за работу. Дела пошли заметно быстрее, и даже когда еще один гарпунер полумертвым вышел из трюма, это почти ни на чем не сказалось. Наконец Леди победоносно выкатила проклятую бочку на палубу, чуть ли не волоком вытащив Вермута.
Второй пом, точно ничего не было, пошел отмываться, по пути подцепив нескольких матросов.
– И за этот ад нам платят сущие гроши! – проворчал Алекс, маленький светловолосый матрос, чувствуя необходимость приобщиться к своеобразному подвигу второго пома. – Да, Леди?
Она вылила себе на руки ведро воды и негромко протянула:
– Да-а, грязная работенка…
– Мне казалось, она тебе нравится, – ухмыльнулся уже оправившийся Скотт.
– Ну, ты же из-за этого никому меньше нравиться не стал.
– Куда уж меньше, – подхватил Алекс и покатился со смеху.
Леди улыбнулась и, устало вздохнув, отвязала трос – ветер переменился.
– Смотри вперед, смотри за корму, смотри за погодой с подветренной стороны! – с духом затянула она.
Она часто распевала песни, причем, кажется, никогда не повторялась. Не сказать чтобы у нее был прямо уж таки мелодичный голос, но зато он будто бы исходит из широкой ее души, взмывая к самым топам мачт.
Послышались тяжеловесные шаги. Дружно обернувшись, мы увидели капитана Филлипса, спустившегося со шканцев.
