скачать книгу бесплатно
И что мне оставалось делать? Брыкаться, как девочке? Совратить голодного мужика – дело нехитрое. Чтобы не потерять лицо, пришлось брать инициативу в свои руки. Я перевернул совратительницу на спину, вдавил ее плечи в диван и спросил:
– Ты уверена?
– А то! – Она дунула на прядь своих волос, упавших на лицо…
Когда Вика удалилась, я попытался истолковать, что это такое было? Дать морально-нравственную оценку случившемуся. И понял, что это – бардак! Меня просто изнасиловали! Ладно, хоть будет, что вспомнить на старости лет, как той бабушке, что пережила налет…
Виктория же на этом не успокоилась и, позвонив мне через несколько дней, призналась, что у нее… опять болит зуб!
– Нет! – захрипел я в трубку, подражая одному из любимых артистов. – На это я «пойтить» не могу! Я не стоматолог!
Вика заржала, как дурочка, и дала отбой. А потом мы встретились с ней у Зинаиды. Улучив момент, когда ее сестра оставит нас наедине, коварная свояченица приставила ладонь к щеке и выразительно посмотрела на меня, – мол, болит! Я переменился в лице, а она расхохоталась. Она издевалась надо мной! Она звонила, предлагала встретиться, но я отказывался. Кажется, Вика в итоге оскорбилась. Что за дела! У нее, черт возьми, есть муж! – думал я. Что, если Боря узнает? Нет, я не столько мордобоя боялся, сколько выглядеть идиотом. Ничего подобного в отношении Вики у меня никогда прежде и в мыслях не было. Она же почти родственница!
А если узнает Зинаида? Еще посчитает, что я таким способом решил ей отомстить! А при чем тут я?..
Раскрыв для Вики соболезнующие объятия, я ощутил под своими ладонями ее упругие плечи, вспомнил, как вдавливал их в свой диван, и неожиданно испытал вовсе не благочестивое волнение. Вот идиот!
Оставив Вику, прошел в зал, где находился гроб – к счастью, закрытый. И это добавляло таинственности уходу из жизни Викиной матери. Представить себе плутоватую, жизнелюбивую Галю-Биржу неживой я не мог.
Под стеной, на диване и стульях, сидели знакомые. Я узнал свою бывшую тещу. Впрочем, тещи, – полагал я, – как и сотрудники КГБ, бывшими не бывают. Тем более, что с ее дочерью мы продолжали интеллигентно дружить, подражая нашим «звездам». «Звезды», они там все в своей тусовке – бывшие мужья, жены. Дети общие бегают. Так сразу, наверное, и не вспомнить, кто чей ребенок… Отметил среди сидящих в «карауле» у гроба еще лошадиное лицо Пепе Длинный Чулок, возвышающееся над остальными. Кивнул, одними губами прошептал: «Здравствуйте». Посмотрел в молчании некоторое время на полированную крышку гроба, соблюдая приличия, и вышел, уступая место иным желающим проститься.
Через чье-то плечо узрел в кухне Бориса. Подавил желание кинуться к нему, чтобы потрясти руку так, словно по-прежнему являюсь для него славным свояком, а не пособником его супруги в наставлении рогов. Узнай такое Борис, он сам, наверное, захотел бы согнуть в бараний рог если не меня, то свою супругу. А скорее всего – обоих.
Боря на вид был еще в форме, хотя и слегка располнел. Сказывалась спокойная жизнь, очевидно. Прежде он то и дело мотался по командировкам, в том числе и на Северный Кавказ. Нет, не воевал. Доставлял технику и пополнение. Но Вика все равно волновалась. Какой тогда была Чечня!
Выйдя в отставку, Борис устроился инженером в речной порт. Зимой там работы почти не было, платили копейки. «Двушку» на окраине, которую ему повезло получить перед дембелем, сдавал студентам в наем. Еще капало немного.
Вика зарабатывала побольше супруга в своем автосалоне, являющемся дилером всех на свете производителей четырехколесных коней, в котором она занимала должность менеджера по персоналу. Поэтому она играла первую скрипку в семье. Но тоже была вынуждена прогибаться перед матерью, поскольку жили они с мужем в ее квартире. Их сын Леха проживал отдельно от родителей со своей девушкой. Брак пока не регистрировали. Жениться без «испытательного срока» нынче стало непринято. Оно, конечно, разумно, – считал я, – но несколько унизительно для девушки. Ей приходится притворяться, будто не хочет замуж. Тогда как любому ясно, девушка, которая не хочет замуж, это так же невероятно, как солдат, который не хочет девушку…
Я лишь скупо кивнул Борису, и он кивнул в ответ. Не стал пробираться к нему, повернул в другую сторону и присоединился к своим.
Подумал, что теперь Борис и Вика смогут, при наличии доброй воли, поменять Борисову «двушку» на окраине и Галину «трешку» в верхней части на весьма приличное современное жилье. Подивился своим рациональным мыслям. О чем это я? Человека не стало!
Сразу переключился на воспоминания. Как шумно и весело бывало в этой, Галиной, квартире, нынче заполненной притихшими людьми, по праздникам! Хоть Галя умела все организовать так, чтобы самой не очень тратиться, кто на это тогда обращал внимание? Хорошее было время. Полно детей, которые вечно на мне висли. Сказывался опыт. Будучи студентом, я несколько смен отработал вожатым в пионерском лагере. Биржа, которая всем давала прозвища, называла меня «Усатый нянь». Какая Варя тогда была маленькая и смешная!
Выросшая, но для отцовского взгляда не менее забавная Варвара, едва забежав после поминок домой, поспешила дальше, к друзьям и приключениям. Я же был обречен сидеть в пустой квартире. Быть может, кто-то когда-то тихонько прошептал мне в спину: «Чтоб тебе пусто было»? С большой долей вероятности я мог бы даже предположить, кто именно это сделал, если вспомнить, кому чаще других доводилось видеть мою спину. Этот человек, в общем-то, сам и сделал первый шаг к тому, чтобы его слова сбылись. Шаг – в прямом смысле.
К счастью, помимо ушедшей жены, у мужчины еще остаются соседи. Хоть время коммунальных квартир миновало, значение соседей преуменьшать не стоило бы, – считал я. В отличие от супруги, соседи никуда не уходят. И, хотя некоторых порой хотелось бы послать очень далеко, это никакого отношения не имело к Генке Панкратьеву, который часто спешил мне на выручку. Он же и постарался, чтобы мое жилище не было совсем уж пустым.
Видя, что я решительно не хочу «завести женщину», Геннадий, в стремлении скрасить мое одиночество, зашел с другой стороны. Однажды, позвонив в дверь, он предстал моим глазам с маленьким серым котенком в руках.
– Смотри, Василий! – сказал Генка.
– Гена, – прищурился я, – да тут смотреть практически еще не на что.
– Не возьмешь себе? – спросил сосед. – Жена подобрала из жалости, а у нас собака.
Я внимательно осмотрел чудо природы со всех сторон, и, рассудив, что еще одна живая душа, не считая телевизора, в доме не помешает, решился:
– А что? Возьму! Назову его Валентином. Кратко – Валя. Потому что котик.
– В честь пионера – героя? – догадался Генка.
– Ну, естественно, не в честь дня влюбленных. Это не мой праздник! Не говоря уже о том, что не наш. Вот если учредят всемирный день пессимиста и мизантропа – другое дело…
Валя Котик оказался уникальным сторожевым котом! Едва заслышав чужие шаги на лестничной площадке, мчался в прихожую со злобным урчанием. Словно на дворе март месяц, а за дверью – соперник. Варю же узнавал безошибочно еще до того, как она вставляла ключ в замок. Молча прыгал на полку под зеркалом и замирал на ней, будто игрушечный.
Именно так он и повел себя в понедельник вечером, когда я собирался на свидание с «девушкой из компьютера».
«Свои», – подумал я, видя, как Валентин молча протрусил в прихожую, хвост трубой. Провернулся ключ в замке, открылась дверь и на пороге возникла Варвара Краса Длинная Коса. За плечами, на манер рюкзака, – гитара в чехле. Над головой торчит гриф, точно заячьи уши. Вопреки обыкновению, на Котика она даже не посмотрела. Я заметил, что дочь какая-то поникшая.
– Папа, у нас такое! – воскликнула она. – Двоих пацанов убили, представляешь? Пашку Бугрова и Мишку Вахрушева. Застрелили прямо у Мишки дома. А еще – собаку Мишкину, овчарку.
– Ничего себе! – неподдельно ужаснулся я, хоть и слышал названные имена впервые. Варя моя была человеком суперкоммуникабельным. В ее друзьях-приятелях состояла половина города. Или больше. Если мы выбирались вместе на «Покру» (Большую Покровскую), Краса то и дело кому-то махала рукой, кричала: «Привет!». Отходила от меня, чтобы обняться с музыкантами, развлекающими прохожих на нижегородском «Арбате», расцеловаться с художницей, выставляющей свои картины на пешеходной улице…
– Кто же их, за что?!!
– Неизвестно. Вероятно, грабители. И денег-то немного было. Унесли ноутбук, планшет, видеокамеру… Пашку я буквально пару дней назад видела в нашей тусовке на Музее района. Хвастал новым смартфоном. Всех снимал. Родители на день варенья подарили, – по щеке Варвары покатилась слеза. – А к Мишке мы с Наташкой раньше постоянно на репетицию ездили, в ДК Чехова, попеть, поиграть. Пацаны там студию снимают… – Дочь не выдержала, разрыдалась и скрылась в ванной. Я взял гитару, оставленную ею в прихожей, и отнес в комнату. Что творится?!! – думал…
К счастью, когда Варя вышла из ванной, ей на трубку позвонила однокурсница и заняла разговором по учебе. Когда Краса его закончила, обратила внимание, что я принарядился.
– Папа, а ты куда? – заинтересовалась она.
– Знакомиться с будущей героиней романа, – усмехнулся я.
– Ах вот как? С героиней романа? Что вы говорите! – Ни одной ироничной нотки не послышалось в голосе Варвары Красы Длинной Косы, дочери своего папы.
– Главное, чтобы вы ничего не говорили. Сами знаете, кому. Люди, далекие от творчества, которые не играют на гитарах, не пишут картин, не сочиняют романов могут не понять… А впрочем, как угодно! – закончил я. Мол, вся ответственность за непонимание в таком случае будет лежать на том, кто проболтается.
С тем я и убыл. Хоть настроение вовсе перестало быть авантюрным после дикой новости Варвары, но отказываться и переносить встречу с Тамарой во второй раз было бы совсем некрасиво, да и некогда. Я итак уже опаздывал.
Я появился у кафе «Олень» с десятиминутным опозданием. Хорош, нечего сказать! «Девушка из компьютера» была уже на месте. Я узнал ее. Подумал: «Да-а! На три-де-принтере такую не напечатаешь!»
Я вдруг отметил, что вечернее небо нынче ясное, воздух прозрачен, и от того кажется, будто фонари на улицах зажглись прежде времени. Словно – ранняя весна, а не середина зимы.
– Здравствуйте, Тамара! Я опоздал. Знаю, нет мне прощения! Ни слова не скажу о пробке, если только это не пробка от бутылки шампанского. Готов искупить свою вину! Это вам. – Я вытащил из-за спины и протянул ей маленький букетик.
– Спасибо. Я вас прощаю. Еще неизвестно, сколько бы вам пришлось меня ждать! Но я тут живу неподалеку и пришла пешком.
Я отметил про себя то, что она сказала. В районе площади Минина и Пожарского раньше жили люди не простые, а теперь – не бедные. Некоторые, наверное, так в кремле и работают, как их родители. Династии бывают не только у артистов цирка, в администрациях тоже. Еще неизвестно, где больше нужны свои.
– Позвольте пригласить вас в кафе? – Я старался, чтобы голос мой звучал уверенно.
– Выпить на брудершафт и перейти на «ты»? – спросила она, словно знала наизусть мою программу. Ее голос волновал и мешал моему звучать уверенно.
– Это будет логично. На сайте знакомств не встретишь ни одного мужчины, ни одной женщины, не говоря о бабушках и дедушках. Только «парни» и «девушки» от шестнадцати до восьмидесяти и старше. Чего же важничать?
– Не получится, – виновато втянула голову в плечи Тамара, – кафе закрыто. По техническим причинам. Там объявление.
– Как это по-нашему! – воскликнул я. Задумавшись на секунду, предложил:
– Есть запасной вариант. Одно кафе, которое точно открыто. Ехать – пять минут, если не попадем… Но я обещал о ней не говорить. Я тут машину недалеко припарковал.
Мы пошли рядом. Честно говоря, у меня дух захватывало от красоты «девушки из компьютера» при каждом взгляде на нее. Кто это совсем недавно выражал иронию по поводу разбитых сердец? Кто гордился свободой, говорил, что День святого Валентина – не его праздник? Кто считал, что писать интереснее, чем жить?.. – мысленно задавал себе вопросы.
Увидев мой джип, Тамара оценила его по достоинству:
– Какой… м-м-м… брутальный автомобиль!
– Машина всегда похожа на своего хозяина. Вы разве не замечали?
– Так говорят о собаках! – рассмеялась она. – Собака похожа на своего хозяина!
– Автомобиль еще больше, – заверил я ее. – У меня жил пес. А теперь я завел кота. И знаете, у него оказались отменные сторожевые качества!
Я рассказал Тамаре о таланте Валентина непостижимым образом отличать своих от чужих через закрытую дверь. Непринужденно болтая, мы доехали до моей работы. Нет, в офисный центр заходить я не собирался, боже упаси! С торца к нему прилепилось кафе, которое внутри было просторнее, чем казалось снаружи. Я рассказал Тамаре, что с тех пор, как живу сам по себе, завтракаю здесь по будням. Иногда и обедаю. А вот вечерами, когда музыка играет, и заходят пары, бывал от силы раз пять.
Когда мы подошли к заведению, мимо пронесся рыжий риджбек с хозяином на поводке.
– Это местная достопримечательность, – объяснил я. – Африканская порода, охотник на львов. Только не спрашивайте меня, откуда у нас львы, иначе придется произносить избитую шутку про Льва Абрамовича, Льва Моисеича и моего компаньона по работе, Васю Голобородова, который лишний раз тут тоже старается не маячить, потому что по гороскопу – лев.
– Энергичная собачка, – оценила моя спутница.
– Гиподинамия ее хозяину не грозит, – согласился я. Мы вошли внутрь кафе.
– Может, сюда? – указал я на свой любимый столик в углу. – Прошу! – чуть отодвинул стул для своей дамы. К нам приблизилась хозяйка, сама обслуживающая клиентов, – фигуристая армянка Лия. Полагал, что кафе было названо «Амалия», конечно, ее супругом в честь нее. Сам он трудился здесь поваром.
У семейной пары, содержавшей кафе «Амалия», работала еще молодая девушка – Зара. В редкие минуты, когда она не была в движении, а просто выходила в зал передохнуть, можно было заметить… нет, не так. Невозможно было не заметить, что у нее – прекрасные зеленые глаза. Мой компаньон Голобородов как-то на пирушке признался, что влюблен в нее. Я пообещал не говорить этого его жене… Продукты и все необходимое доставляли в кафе, то ли сыновья, то ли племянники хозяев. Словом, семейный бизнес…
Лия держала в руках меню в отделанной бархатом папке с золотыми буквами.
– Ва-асилий Сергеевич! Ка-акая приятная неожиданность видеть ва-ас в это время!
Если коренные нижегородцы заворачивают в разговоре на «О», москвичи – на «А», то Лия со своим растянутым «А» и москвичей заткнула бы за пояс!
– Решил показать моей спутнице, Лия, где можно уютно посидеть и вкусно покушать.
– Пра-авильно, пра-авильно. Вот, пожалуйста. – Она протянула меню. Я предложил меню Тамаре.
– Хотите спросить, вино какой страны я предпочитаю в это время суток? – улыбнулась она. – Увы! Я совсем не пью. У меня итак буйная фантазия, чтобы еще взвинчивать ее алкоголем. Так что, выбирайте сами.
– Ну, нет. Я еще не дошел до того, чтобы пить одному. Хотя машину можно было бы оставить возле офиса и уехать на такси… Ударим по соку? Мы ведь должны выпить на брудершафт?
– Это, конечно. – Тамара раскрыла меню, но тут же оставила его.
– Было время, когда я могла выпить, – призналась она, – и даже много. Даже одна… Но, это было раньше. Жизнь была другая. Времена изменились. Жизнь понеслась вперед. Некогда пить. Пить крепкие напитки, курить табак – старомодно. Это удовольствие для стариканов, которые так и не смогли найти себя, и теперь выпали из жизни.
– Категорично! – оценил я ее заявление и, машинально посмотрев в сторону, увидел собственное отражение в темном окне. Накрыв ладонью нижнюю часть лица, поглядел на Тамару круглыми глазами и, отняв руку, спросил:
– Мои усы, вероятно, тоже старомодные?
– Старомодные, – подтвердила Тамара с сожалением.
– А ведь я чувствовал это! – с видом только что прозревшего заключил я. – Пожалуй, придется усы сбрить, – добавил, то ли в шутку, то ли всерьез, сам еще не понял. Не прошло и полутора часов, как День святого Валентина вдруг перестал быть для меня чужим праздником, а я уже, кажется, готов был совершать безумства. Усы я носил столько лет! – некоторые столько не живут…
Вдруг поняв, откуда выскочила эта шутка, которую, слава богу, вслух не произнес, мысленно обозвал себя дегенератом. По телевизору, экран которого светился за барной стойкой, как раз пошли нижегородские новости. Поскольку Тамара, пока Амалия выполняла наш заказ, отправилась «припудрить носик», я навострил уши. Говорили про жестокое преступление в Щербинках. Тремя выстрелами неизвестный преступник убил двух школьников одиннадцатого класса и собаку одного из друзей у него же на квартире. Соседи – пенсионеры и молодая мать с маленьким ребенком – не слышали выстрелов, хотя преступление, по выводам экспертов, было совершено днем. Мотив убийства пока не ясен. Рассматриваются различные версии, от ограбления до профессиональной деятельности отца одного из юношей. Тот является депутатом областного законодательного собрания…
Я, честно признаться, ничего не понял. У сочинителя детективных романов Василия Снигирева возникли вопросы. Для простого грабителя преступник (если он был один) слишком хорошо стреляет. Три выстрела – три трупа. Собака вряд ли была обучена, одно название «служебная», но все равно в нее еще попасть надо так, чтобы наповал. Иначе соседи услышали бы жуткий вой! А они не слышали ни воя, ни также и выстрелов. Значит, пистолет был с глушителем. Стало быть, работал профи. Из квартиры что-то пропало, говорила мне Варя. Но, наверное, залезли не за этим все же. Если хотели свести с ума отца – депутата, то, причем тут второй ребенок? Такие вещи тщательно планируются. Да и депутат, судя по всему, рядовой, не глава комитета какого-нибудь, иначе бы сказали. Что от него зависит?.. Странное преступление! И что какая-то шпана залезла наудачу тоже не скажешь, при такой-то меткости!..
Тамара вернулась, я чуть позже, чем следовало, оторвался от телевизора.
– Что-то интересное? – спросила она.
– Совсем неинтересное! Извините. Говорят про тройное убийство – двух подростков и собаки, о котором я слышал сегодня от дочери. Там погибли ее знакомые.
– Какой ужас, – сказала Тамара, при этом, не пропустив мимо ушей самого главного, – что я жених с прицепом. – Сколько лет дочери? – спросила она, помолчав.
– Достаточно для того, чтобы считать себя умнее отца. Двадцать. А у вас есть дети?
– Сын. Но, он живет не со мной. Так уж вышло.
– Прошу прощения… Я тоже вижу дочь лишь изредка, – поспешил сгладить я неловкость…
Лия принесла наш ужин. Я поднял бокал абрикосового сока.
– Хочу выпить за вас, Тамара и за… интернет! Если бы не «паутина», наше знакомство не состоялось бы. Увидев вас на улице, ни за что не решился бы первым заговорить. Я не настолько самоуверенный тип… – Мой слегка развязный тон должен был изобличить во мне волка, который прикидывается овечкой, но, не слишком заботясь, чтобы ему поверили. – На брудершафт?
Улыбаясь друг другу, мы переплели руки. Выпив сок, я быстро поцеловал ее в уголок губ и, поскольку усы были еще при мне, кажется, уколол. Тамара уставилась на меня. Похоже, брудершафт в ее понимании не должен был заходить так далеко, хотя… Я поковырял в тарелке вилкой, делая вид, будто мой поцелуй – не более чем дань традиции. Так поздравляют с днем рождения или Восьмым марта… Почувствовал, что Тамара по-прежнему смотрит на меня. Подняв глаза, увидел, что она смеется.
– Вы упорно не хотите меня узнавать, Василий Сергеевич! – сказала она.
– Мы же теперь на «ты»… – начал было я, пока дошло, что она сказала. – А мы разве встречались? – У меня тотчас возникло ощущение, что попал впросак.
– Неужели я так изменилась? Я – Тамара Кошелева, физорг второго отряда. Помните лагерь «Дружба» от «НИИПрода»? Вы были у нас вожатым. Пели песню: «Вас, девчонки, съела моль!»
Я почувствовал, что стремительно лечу в другой мир: летний, солнечный, зеленый и радостный!
– Томка-Котомка!!! – воскликнул я. Вот, почему ее лицо казалось мне знакомым!
– Ну, наконец-то! – рассмеялась она. – С вашей легкой руки меня так и прозвали в отряде. Я же должна была проводить утреннюю зарядку, вот и таскала за спиной этот рюкзачок со скакалками да мячами. И фамилия подходящая…
Ее выбрали физоргом отряда, поскольку занималась художественной гимнастикой. Какой она была тоненькой, худенькой тогда! Но девчонки ее слушались, она умела найти подход. Пацаны – тоже, хотя и с подначками. Томка была симпатичной девчонкой. Даже маленькая должность – это маленькая сцена, то есть человек все время на виду.
– Ты выросла за лето! – отметил я.
– Ха-ха-ха! Сколько их прошло, лет?..
Вот теперь все встало на свои места. Сделалось понятно, почему вообще красавица написала мне. Узнала бывшего вожатого!
