скачать книгу бесплатно
Как я охотился и охотились за мной в Бельгийском Конго. Часть I
Реджинальд Купер
Автор в 1910 году совершил охотничью экспедицию в тропические леса бассейна реки Конго. Книга повествует не только о приключениях англичанина в Центральной Африке, но и описывает быт и нравы диких племен, обитавших там в начале двадцатого века.
Как я охотился и охотились за мной в Бельгийском Конго
Часть I
Реджинальд Купер
Переводчик Анатолий Павлович Смирнов
© Реджинальд Купер, 2022
© Анатолий Павлович Смирнов, перевод, 2022
ISBN 978-5-0056-6522-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие переводчика
Реджинальд Купер в своей книге описывает пережитые приключения в Уганде и Конго во время своей охотничьей экспедиции в 1910 году по малоисследованным районам Африки
Начав свое путешествие в португальском Мозамбике, автор, сначала на пароходе, а затем на поезде, добрался до озера Виктория. Весь этот путь с многочисленными остановками в экзотических портах и не менее экзотических станциях единственной в то время железной дороги, Купер описывает в деталях и с некоторой долей юмора. На озере Виктория, автору пришлось попрощаться с цивилизацией и дальше продолжить путь вглубь Африки с караваном из трех десятков чернокожих носильщиков. Маршрут проходил по территориям, куда редко ступала нога белого человека.
Сам автор вел жизнь, как он сам определил, «человека перекати-поле», о чем пишет:
«Годы, которые предшествовали моим поездкам в Центральную Африку, прошли под небом многих стран.
Я работал на фабрике по производству цианидов, шахтером на южноафриканских золотых рудниках, работником типографии, клерком на почте в Басутоленде, учеником машиниста на Южно-Африканской железной дороге, каменщиком, шорником и так далее, в различных частях Мира.
Я работал на ферме, делал гробы, помогал на похоронах и свадьбах, и пережил неприятности в Зулуленде в 1906 году. Совсем недавно я был атакован слонами и ранен людоедами, засевшими в засаде.
Я довольно много путешествовал по Австралии, храню воспоминания о дальневосточных храмах, чайных и коричных садах Цейлона, тростниковых лесах, коралловых берегах и лагунах южных морей, индийских базарах, узкие улицы которых пахнут пестрой толпой, одетой в разноцветную одежду.
Где бы я ни оказался, я ухожу с шоссе на проселочные дороги, на неизведанную тропу, так что мое знание мира и его жителей – это не просто то, что я видел со ступеней отеля, из салона спального вагона, или с палубы роскошно оборудованного парохода.
Обстоятельства заставляли меня жить среди людей практически всех рас на свете».
Далее Купер пишет:
«Я видел великолепные пейзажи далекой Австралии и островов великого Тихого океана, но все они должны уступить место горам, лесам и рекам Центральной Африки, где обитает народ еще более дикий, чем в перечисленных мной странах».
Первая часть книги описывает приключения автора на территории Уганды и в верхнем течении Белого Нила, к северу от озера Альберт.
Перед тем, как перейти непосредственно к тексту, я хотел бы, в качестве рекламы, ознакомить читателей с частью книг, которые переведены мной на русский язык за последние несколько лет. До этого их не переводили. Эти книги доступны в интернет-магазинах «Ридеро», «Литрес» и «Озон». Если кого-нибудь заинтересует моя работа, буду рад помочь в поисках указанной литературы. Пишите на почту lmu52@mail.ru
«Операция „Эмин-паша“– германский конкистадор в Восточной Африке» – 2 тома, 510 страниц, 96 иллюстраций и географических карт.
«Под солнцем Африки. Охотничьи и военные приключения» – 361 страница, 175 фотографий и рисунков.
«Англо-зулусская война и другие военные конфликты в Южной Африке» – 221 страница, 54 иллюстрации.
«Кафрская и Зулусская войны» – 154 страницы, 40 иллюстраций.
«Проклятье Центральной Африки» – 248 страниц, 48 иллюстраций и географических карт.
«6000 миль по рекам дикой Африки» – 4 тома, 260 фотографий и географических карт.
Анатолий Смирнов, переводчик
Предисловие автора
Я верю, что эти страницы могут быть интересны, как старым, так и молодым, и могут вызвать некоторую симпатию к моим дальним друзьям из Конго.
Я надеюсь, что мне удастся дать некоторое представление об огромных препятствиях, разочарованиях и опасностях, с которыми ежедневно, нет, почти каждый час, сталкиваются охотники и торговцы в северо-восточном Конго, то есть в анклаве Ладо и округе Луэле.
Если говорить обобщенно о коренных жителях Центральной Африки, то они, несомненно, считают нас группой дураков с некоторыми странными идеями. Почему белый человек всегда спешит? Завтра наверняка наступит следующий день, тогда почему надо спешить? Они качают головами вслед спешащему человеку, они не могут понять его, он настолько чужд им по их природе. Вы можете спорить с ними неделями и месяцами, но они все равно качают головами и говорят: «Дни идут один за другим, они все одинаковые». Безнадежно пытаться спорить с туземцем.
У черных нет отсчета времени; убийство слона или редкое посещение белого человека будут формировать отсчетные даты их календаря, пока не произойдет что-то еще столь же необычное и не сотрет из памяти предыдущее событие. Большинство чернокожих людей проводят дни в бездействии. Мужчины собираются перед хижиной вождя и обсуждают различные темы, интересующие их на данный момент. Это обычно происходит после утреннего приема пищи в виде, так скажем, «полукопченой» рыбы и матаммы (выпечки из муки, содержащей некоторое количество песка и дорожной пыли), или подобного блюда.
В кратком отчете, который появился в лондонских газетах о моем возвращении домой, я заявил, что одной из наших самых больших трудностей было то, что невозможно полагаться на опубликованные карты Конго. Те, что были выпущены бельгийцами, типичны для этих районов. На них показаны десятки городов и поселков, но немногие из них существуют реально, а не на бумаге. Я тщетно искал многие из них. Никто не знал, где они были, и были ли когда-либо вообще.
Горы были указаны там, где текли реки. Целые города были нарисованы там, где реально можно найти только группы хижин.
Северо-восточное Конго сегодня мало чем отличается от его состояния, когда Стэнли, Швайнфурт и один или два других путешественника впервые вошли в страну.
Примерно тысяча человек сопровождали Стэнли в Центральную Африку. Много утомительных дней и ночей я провел, пересекая равнины и леса дикой природы Конго, но только с тремя чернокожими спутниками! Нередко приходилось сталкиваться с худшими из диких народов и уходить под покровом ночи из какой-либо враждебной деревни, чтобы избежать яростного нападения дикарей.
Многие знакомые предлагали, чтобы я взял с собой трех или четырех белых друзей и большое количество туземцев для эскорта. Это было бы неосуществимо. Не в каждой деревне можно найти еду, скажем, для ста пятидесяти носильщиков. Иногда нам приходилось самим нести еду для себя и наших носильщиков, чтобы ее хватило на несколько дней. Это всегда имело место, когда рядом была бельгийская правительственная станция, обиравшая соседние деревни еще до нашего прихода. Если есть станция, то соседние вожди должны обеспечивать ее постоянными запасами матаммы, картофеля и еще чего-либо для питания персонала и аскари (солдат, набираемых из туземцев). Если вожди не смогут отправить продукты в необходимых количествах, независимо от того, какое оправдание они заявят, будет направлен отряд аскари для расследования. Ну, я не буду больше говорить об этом, за исключением того, что туземные войска не должны бродить по окрестностям, не будучи под контролем белого офицера!
Аскари Бельгийского Конго
Для жителей Европы немыслимо представить, что многие части Африки сегодня такие же, какими они были до того, как первый белый человек ступил на континент.
До вершин заснеженного таинственного Рувензори пока невозможно добраться на фуникулере, а великие реки Кибали или Уэле (реки в бассейне реки Конго) не могут похвастаться вагонами Пульмана и комфортабельными пароходами, которые можно найти на Нижнем Ниле.
Должны пройти долгие годы, прежде чем обычный путешественник из цивилизованного мира увидит страну, которая находится между Верхним Нилом и рекой Убанги.
Были высказаны различные мнения относительно полезности большой железной дороги от мыса Доброй Надежды до Каира. Комбинация паромов и железнодорожных рельсов от Танганьики и выше, по мнению некоторых людей, сделает дорожное движение дорогостоящим из-за необходимости перегрузки товаров с железнодорожного транспорта на речной и обратно. Но ни одно другое предприятие, коммерческое или миссионерское, не может быть столь же полезным, как железная дорога, для того, чтобы искоренить бесчисленные препятствия, мешающие цивилизации проникнуть в районы диких людей. Каннибальские набеги, работорговля и другие зверства исчезнут, поскольку железнодорожная линия с ее артериями распространится на север, восток и запад, открывая страну, устанавливая каналы, по которым может быть направлена торговля. Ни одна из миссионерских работ не может надеяться на достижение результата, отчетливо видимого покойным Сесилом Родсом,* когда он планировал линию, предназначенную для соединения мыса Доброй Надежды с Каиром. Идея, что она будет конкурировать с великими океанскими лайнерами, абсурдна, но она может и сделает для сердца Африки то, что линия между Момбасой и Порт-Флоренсом** сделала для Британской Восточной Африки.
* Сесил Родс (1853 – 1902) – организатор английской колониальной экспансии в Южной Африке. В его честь получили названия Северная Родезия и Южная Родезия (примечание переводчика, далее – А.С.)
** Порт Флоренс – порт на восточном берегу озера Виктория в бухте Кисуму – А.С.
Конголезцы, каких я видел, чаще всего производили впечатление людей кровожадных и питающихся человечиной, но я обнаружил, что за некоторыми исключениями они обладали отзывчивостью при условии, что с ними обращались терпеливо и без высокомерия.
Годы, которые предшествовали моим поездкам в Центральную Африку, прошли под небом многих стран.
Я работал на фабрике по производству цианидов, шахтером на южноафриканских золотых рудниках, работником типографии, клерком на почте в Басутоленде, учеником машиниста на Южно-Африканской железной дороге, каменщиком, шорником и так далее, в различных частях Мира.
Я работал на ферме, делал гробы, помогал на похоронах и свадьбах, я пережил неприятности в Зулуленде в 1906 году.* Совсем недавно я был атакован слонами и ранен людоедами, засевшими в засаде.
* Восстание зулусов под руководством вождя Бамбаты против введения колониальным правительством налогов. В ходе вооруженных столкновений с правительственными войсками было убито до 4000 зулусов, 7000 было заключено в тюрьму – А.С.
Я довольно много путешествовал по Австралии, храню воспоминания о дальневосточных храмах, чайных и коричных садах Цейлона, тростниковых лесах, коралловых берегах и лагунах южных морей, индийских базарах, узкие улицы которых пахнут пестрой толпой, одетой в разноцветную одежду.
Где бы я ни оказался, я ухожу с шоссе на проселочные дороги, на неизведанную тропу, так что мое знание мира и его жителей – это не просто то, что я видел со ступеней отеля, из салона спального вагона, или с палубы роскошно оборудованного парохода.
Обстоятельства заставили меня жить среди людей практически всех рас на свете.
Относительно миссионерской работы в Африке я мало что могу сказать, за исключением того, что придерживаюсь твердого мнения о том, что туземца следует учить тому, как стать полезным промышленным рабочим, обрабатывать землю, и получать такое образование, которое поможет ему стать настоящим гражданином страны, в которой он проживает. Это гораздо важнее для его собственного благополучия, чем научиться носить европейскую одежду и распевать гимны.
Бельгийцы относятся к своим туземцам как к паразитам; британский же чиновник, с другой стороны, считает туземцев своих колоний дураками.
Что касается сообщений о зверствах колонизаторов в Конго, я сожалею о том, что, поскольку не вступал в контакт с бельгийскими властями, то не имел возможности изучить этот вопрос, как мне хотелось бы.
Одна вещь, однако, поразила меня – это малочисленность населения в стране, где мы путешествовали, и из рассказов, полученных от различных деревенских старост, я понимаю, что не только муха цеце, оспа и другие напасти ответственны за такое состояние дел. Судя по сообщениям, полученным от людей, которые пробрались через джунгли и достигли Нила вблизи территории Судана, я должен сказать, что правление бельгийцев ужасно несправедливо и крайне жестоко.
Мне рассказывали об одном европейце, который решил, что ему пришла в голову блестящая идея, когда он охотился на слонов без лицензии. Он въехал в Конго и много дней путешествовал под видом фотографа с фотоаппаратом на подставке. Однако его план просуществовал недолго, поскольку власти столкнулись с ним, но больше возражали против камеры, чем против его оружия. Конечно, камера достоверно изображает события, разоблачение которых может быть неприятно тем, кто несет ответственность за те или иные преступления в управлении страной.
Что бельгийцев ненавидят и боятся, у меня было множество доказательств, потому, что часто увидев наше приближение, люди разрывали тишину бешеными криками и свистящими сигналами тревоги, и через секунду все население деревни беспорядочно убегало под покров леса. Иногда при нашем приближении одновременно паниковало до шестисот человек, поднимались тучи пыли, лаяли собаки, дети выли от испуга, как и старшие; слабые падали и были затоптаны толпой. Копья, луки, ножи, колчаны, горшки и прочее имущество бросалось, все стремились побыстрей добраться до укрытия в зарослях.
В отдельных случаях некоторые из людей никогда раньше не видели белого лица, и только этим можно объяснить такое поведение; но знаменательно, что после того, как Салем, наш проводник, который шел впереди экспедиции, сбросил старую бельгийскую солдатскую рубашку – синюю, с желтой звездой спереди, – люди уже редко пугались нашим приближением или выказывали какие-либо признаки страха.
В глазах конголезцев ружье – очень страшная вещь, и большинство из них считали само собой разумеющимся, что мы ищем двуногую, а не четвероногую дичь.
Изолированные от цивилизации люди в высшей степени счастливы по-своему. Золото еще не их бог, поскольку оно быстро становится нашим. Они могут быть язычниками, однако было бы ошибкой думать, что поклонник фетиша находится за пределами справедливости и сочувствия.
***
Жизнь перекати-поля, какой я ее знаю, – это всегда славная неопределенность, день вверх, завтра вниз; но я не советую никому пробовать это, потому что в долгосрочной перспективе игра невыгодна с финансовой точки зрения, и вы должны быть чрезвычайно разносторонними, способными приспособиться ко всем слоям общества и готовыми с радостью принять все, что может встретиться на вашем пути. Сегодня ты погонщик волов, а завтра актер, играющий Шекспира. Всегда помните, что ваш карман – ваш самый верный друг, всегда улыбайтесь, будьте готовы на все, готовы пойти куда угодно, столкнуться с любой опасностью и быть осторожным с тем, с кем вы вроде бы дружите. Знакомые и друзья – это два совершенно разных типа людей.
Путешествовать по миру нормально для молодого человека чуть за двадцать; это действительно самое доступное образование из всех, вы узнаете кое-что о человечестве, станете самостоятельными и будете широко судить об окружающем вас мире, его социальных и других проблемах; но рано или поздно должно прийти время остановиться на чем-то определенном.
Люди часто говорили мне, что если бы я остепенился, окончив школу, то мог бы стать теперь тем или иным; но если бы у меня были эти десять лет еще раз, я бы сделал то же самое, что и сделал. Я признаю, что временами урок был трудным, но я уверен, что он был полезным, и приобретенный опыт всегда будет бесценным в загробной жизни.
Вы на время оставили внешний мир позади, Лондон остался лишь полузабытым воспоминанием. Театры, такси и лицемерие цивилизации остались позади, пока вы исследуете неизведанные глубины дикой природы, чтобы насладиться тайной лесов, полей и равнин Черной Африки.
Пока вы не увидите все так, как видел я, вы не сможете понять, какие странные уголки есть в этом нашем мире, где обитают короли-призраки, а мечты мальчишеской юности сбываются в полной мере. Людоеды, львы, змеи, леопарды, слоны, знахари, настоящие луки и стрелы, да, все это очень чудесно; но время вносит свои изменения, и я полагаю, что когда-нибудь эти причудливо построенные шалаши дикарей должны будут уступить место надвигающейся волне цивилизации, нищеты, борьбы, бурь и раздоров. Леса, которые до сих пор оставались почти непроходимыми, безмолвные и полноводные реки – все это перестанет носить прелесть романтики и таинственности.
***
Нам говорят, что черный никогда не сможет быть равным белому человеку. Я полностью согласен с этим, но место под солнцем есть для всех, и я, как и многие другие, вижу в негре больше хороших сторон, чем плохих. В потустороннем мире не должно быть классовых различий, и я склонен полагать, что не должно быть и различий в цвете кожи.
Я не из тех, кто превозносит чернокожего человека, как и не согласен с теми, кто хочет его истребить, но я верю в справедливость и честную игру по отношению к цветным расам, которых Неведомая Сила сочла нужным поставить под нашу власть в этом мире.
На белые расы возложена великая ответственность. Должно ли дело христианства совершаться незапятнанными руками или руками, красными от крови? В том виде, в каком оно велось до сих пор, эта работа не делает чести страницам истории девятнадцатого и двадцатого веков.
Реджинальд Купер
Глава I
Однажды в начале июня 1910 года экспресс из Йоханнесбурга высадил меня на симпатичной маленькой станции залива Делагоа или Лоренсу-Маркиш в португальской Восточной Африке, месте, в котором я не нашел ничего, заслуживающего особого внимания, за исключением тротуаров, пляжа Полана и португальских полицейских.
Лоренсу-Маркиш (в настоящее время – Мапуту)
Первые украшены мелкими цветными камешками, выложенными в узорах столь же ярких, сколь и разнообразных. Стоит посетить красивый пляж Полана.
Не могу сказать, что я восхищался полицией, но, тем не менее, они, безусловно, произвели на меня впечатление, поскольку я никогда не видел более комичной группы мужчин, низкорослых, неряшливых и подпирающих стены домов, бездельничающих у витрин, постоянно курящих сигареты и играя огромными саблями, болтающимися по бокам.
Я провел здесь два дня в ожидании судна, которое доставит меня на север, в Момбасу, а на третье утро уже стоял на прогулочной палубе «Адольфа Вёрмана», принадлежавшего немецкой Восточной Африканской линии, прекрасного двухвинтового судна водоизмещением около семи тысяч тонн.
Путешествие в Момбасу заслуживает краткого описания.
Бейра была нашим первым портом захода, и нет сомнений, что в ближайшем будущем она станет главным портом для Родезии.
Следующим был Чинде в одном из многочисленных устьев реки Замбези, и здесь к нам, пока мы стояли на якоре в нескольких милях от берега, подплыл маленький каботажный пароходик «Кадет», чтобы доставить нескольких пассажиров с загорелыми лицами.
Затем на север, в Мозамбик, куда мы добрались без происшествий. Наше пребывание здесь ограничилось несколькими короткими часами, о чем я весьма сожалел, поскольку этот старый центр работорговли полон интереса. Есть древний форт с прекрасными старыми воротами и устаревшей батареей дульнозарядных орудий, которые венчают все и якобы охраняют вход в гавань. Причудливые старые доу (арабские парусные лодки), которые теперь служат лихтерами, мрачные пережитки прошлого, каждая с возвышающейся богато украшенной кормой и наклоненной вперед мачтой. Сами по себе эти лодки придают месту атмосферу старого мира, которая сразу же производит впечатление на чужестранца, который посещает его впервые.
Момбаса (красная стрелка), Бейра (белая стрелка), Чинде (желтая стрелка)
Мы выбрали якорь, начали разворачиваться по течению реки и врезались в большой португальский военный корабль «Лузитания», зацепив его кормой прямо посредине борта. Все наши офицеры и команда были заняты креплением груза, и, похоже, никого не было на корме, но, к счастью, один из пассажиров наблюдал, как корабли сближаются, и вовремя подал сигнал тревоги, чтобы канатные кранцы были вывешены в нужном месте и смягчили удар. Обошлось без повреждений.
На Занзибаре мы с другим пассажиром и негром-суахили, который радовался, когда его называли Джорджем Вашингтоном, и был нанят в качестве проводника, исследовали базар в поисках чего-либо особенного, но, пройдя много миль между палатками и прилавками по лабиринту извилистых тесных проходов, которые воняли как в индийской общине низшего сословия, нам не удалось найти хоть что-нибудь достойное внимания.
Беспроводная телеграфия, которой был оборудован корабль, составляла одну из особенностей путешествия и поддерживала связь с миром. Зайдя в Дар-эс-Салам и Тангу, мы направились в Килиндини, на южную сторону острова Момбаса. Путешествие из бухты Делагоа заняло одиннадцать дней, и в качестве интересного морского путешествия его трудно превзойти.
Одна вещь поражает путешественников в этих краях, а именно то, что английские судоходные компании не спешат оценить возможный объем торговли на этом побережье, из которого немцы, однажды преуспев в этом, будут извлекать пользу в течение последующих лет. Сколько английских пассажирских и грузовых судов на восточном побережье могут похвастаться полудюжиной человек в экипаже, владеющих немецким, суахили или португальским? Сядьте на любое немецкое судно, которую вы можете увидеть на побережье, это судно легко обслуживает любые национальности, встречающиеся на восточном побережье. Немец нанимает людей, которые могут общаться с представителями основных народов этого района Африки, и здесь его самого не будут считать дураком, потому что он не говорит по-английски. Наши англичане дураки, что не видят того, что агент судоходной компании или, по крайней мере, торговый приказчик, в любом случае должен уметь разговаривать с народом на его языке, а не расхаживать по первоклассной палубе, стараясь выглядеть красиво.
Еще одна вещь, которая неприятно поражает всех англичан, это то, что немцы завозят материалы для строительства железных дорог по британским контрактам, на британских судах, но под немецким флагом. В Бейре я стоял на палубе и болтал с одним из офицеров, когда в порт вошел большой корабль водоизмещением 10 000 тонн, и когда он прошел мимо нас, я заметил, что, хотя это был английский корабль и принадлежал английской компании, он шел под немецким флагом. Я почувствовал комок в горле, чувство стыда пронзило меня, когда немецкий офицер обратил мое внимание на то, что материал, произведенный в нашей стране, был вывезен немцами на арендованном у нас судне. Это был не единичный случай, так как в течение следующих нескольких дней в Бейру вошли еще несколько британских кораблей под немецким флагом.
Немцы довольно предприимчивые, они годами бегают по всей Африке. Они основались в Восточной Африке и вокруг нее, и пройдет несколько лет, прежде чем мы восстановим торговлю, которой мы позволили утекать сквозь пальцы. Благодаря компании «Юнион Касл», которая во второй половине 1910 года направила пароходы к восточному побережью, мы можем, наконец, похвастаться тем, что находимся на одном уровне с немцами, поскольку теперь у нас есть регулярное сообщение в виде пассажирских судов, курсирующих вокруг Африки. Следует надеяться, что «Юнион Касл» получит не только поддержку путешествующей публики, но и материальную помощь от правительства, подобную той, которой пользуются многие иностранные линии.
Нелишним будет краткое описание того, как после высадки в Килиндини на южной стороне острова можно добраться до города Момбаса, находящегося на северной стороне, примерно в полутора милях от него. Для путешествия требуется тележка или «гхарри». Гхарри накрыты небольшими аккуратными тентами и движутся по миниатюрной рельсовой колее шириной около восемнадцати дюймов (46 см), а туземцы обеспечивают движение. В среднем, каждая повозка перевозит четырех пассажиров.
Повозка, запряженная быками и «гхарри»
Прогулка по городу восхитительна: тропическая растительность, величественные старые деревья, которые много лет назад смотрели на суету арабов, португальцев и прочих, которые фигурировали в истории Момбасы с первых дней.
Мы ехали по прекрасной аллее с пышной растительностью, которая напомнила мне о далеком Цейлоне. Вокруг арабы, мусульмане, суахили и индусы; смуглые девицы, велосипеды и рикши. Проехала туземная повозка, запряженная верблюдом, мимо проносились темнокожие люди в тюрбанах и фесках, одни на колесах, другие пешком, одетые в длинные ханзы (своего рода халат, доходящий до щиколоток) преимущественно из цветного ситца.
У многих был только кусок материи, перекинутый через плечо, а также бусы, проволочные браслеты, огромные серьги и обычные атрибуты туземцев, только-только выходящих из прежней жизни на заре цивилизации.
Мы миновали маленький полицейский участок на правой стороне дороги, недалеко от железнодорожного моста. Когда мы проходили мимо, вышел дежурный туземный «офицер» с винтовкой. Туземная девушка, неся на голове глиняный кувшин с набитыми в горлышко сосуда свежими зелеными листьями, была одета в пеструю ткань, обернутую вокруг ее талии; бусы и проволочные браслеты украшали ее шею и руки. Она стояла в стороне, когда наша «гхарри» пронеслась мимо и крикнула что-то любезное нашим боям, толкающим тележку, которые засмеялись в ответ и начали что-то петь, время от времени повторяя слово «биби» (девушка).
Потребовалось бы более ловкое перо, чем мое, чтобы описать очарование езды на «гхарри» по Момбасе с безоблачным небом над головой.
