скачать книгу бесплатно
– Да, потому что вы не похожи на пирата. Восемьсот.
Он подумал и сказал:
– Отсчитывайте.
Джейн положила восемь сотенных бумажек на его раскрытую ладонь.
– Я заведу мою девочку в первый отсек, а вы загоните свой «форд» во второй. Там мы переставим номера.
– Тут очень любопытные парни, смотрят хищным взглядом, – сказала Джейн. – Когда я уеду, они увидят ваши номера на моей машине.
– Меня это не беспокоит. Ребята надежные. Но мы не знаем, кто ходит по улице.
Когда машины оказались в гараже, большая сегментированная дверь опустилась, приток свежего воздуха прекратился, и запах бензина, смазки и резины стал сильнее. Джейн почувствовала себя запертой и насторожилась, но тревоги не ощущала. Наконец номера были переставлены, и дверь, застонав, поехала вверх. Парень подошел к Джейн:
– Она будет стоять здесь, а я поезжу на своем обычном ведре. Вы просите одну неделю, я даю вам две. Потом сообщу полиции, что у меня сняли номера.
– Вы вдруг стали таким щедрым, но я думаю…
– Я не обманываю, когда речь идет о таких серьезных вещах.
– Я хотела сказать другое: до семи вы точно умеете считать, а насчет четырнадцати я не уверена.
У него вырвался удивленный смешок.
– Bonita chica[12 - Красотка (исп.).], если бы я знал, где делают таких, как вы, то переехал бы туда прямо завтра.
11
Продавщица париков на бульваре Санта-Моника в модном Западном Голливуде решила, что к цвету кожи Джейн лучше всего подойдет темно-фиолетовый с ярко-красными полосками.
– Правда, к вашей великолепной коже подойдет что угодно.
В магазине был отдел косметики, где продавались темно-фиолетовая помада и тени с блестками того же цвета. Продавщица пришла в восторг оттого, что Джейн из тусклой стала яркой.
– Не стоит вам выглядеть как молодой адвокат. Ваши козыри припрятаны в нужных местах, так почему же не выставить их напоказ, прежде чем жизнь пойдет под уклон? Что скажут коллеги по работе?
– У меня появились деньги, – сказала Джейн. – Могу больше не работать. Завтра увольняюсь.
– Так вы собираетесь зайти туда в последний раз? Сверкнуть новым блеском? И послать всех в задницу?
– Именно.
– Шикарно.
– Правда?
– Втопчите их в грязь.
– Непременно, – сказала Джейн, хотя и не была уверена, что понимает смысл этого выражения.
На другой стороне улицы, в полуквартале от магазина, в бутике, где продавщицы выглядели очень соблазнительными киборгами из будущего, Джейн купила пару расклешенных джинсов «Буффало Инка» с высоким подъемом в стиле ретро и байкерскую куртку из овечьей шкуры, которая, по словам девиц, представляла собой идеальную подделку под какой-то там «Контуар де Котоньер». Кроме того, она выбрала туфли из змеиной кожи, с высоким каблуком и застежками на лодыжке – якобы качественную подделку под «Сальваторе Феррагамо». Джейн слышала это имя, но думала, что так зовут известного хоккеиста или футболиста. Пришлось купить и пару перчаток из черного шелка с серебряным швом, закрывавших запястье. Ногти выдали бы ее с головой: сразу видно, что перед тобой работяга-коп, а не блестящая девчонка. И потом, она отправлялась туда, где не стоило оставлять отпечатки пальцев.
Для шопинга у нее не хватало терпения, в особенности потому, что для примерки одежды плечевую оснастку и пистолет приходилось оставлять в машине. В промежутке времени от выбора парика до перчаток она чувствовала себя голой.
Выехав из Западного Голливуда, она направилась в места не столь гламурные. На протяжении нескольких десятилетий северо-западные окраины Лос-Анджелеса, с другой стороны гор Санта-Моника, процветали и расширялись. Но многие кварталы Ван-Найса, Резеды, Канога-Парка и других населенных пунктов свидетельствовали о том, что штат приходит в упадок. Сверкающие огнями городские районы на побережье продолжали демонстрировать роскошь, но здесь, в западной части долины Сан-Фернандо, повсюду виднелись признаки кризиса. Джейн проехала мимо нескольких мотелей, отданных на откуп крысам и тараканам, – видимо, их облюбовали наркоманы, вчетвером снимавшие двухкомнатный номер на неделю.
В другом, более солидном районе мотели общенациональной сети все еще выглядели по-семейному привлекательно. Она зарегистрировалась, заплатила наличными и предъявила фальшивый документ, будучи уверена, что ей не придется вставать ночью и вмешиваться в драку между метамфетаминщиком и кокаинщиком.
Итак, она начала превращаться из блеклой женщины в яркую.
12
Здесь имелись рабочие места, в том числе высокооплачиваемые, а центральный коммерческий район очень старался казаться суперсовременным, ориентированным на молодежь, местом, где нужно жить, если ты считаешь именно так. Несколько голых витрин опровергали сказки о полном процветании, но таких пустот было не слишком много. На каждые три магазина или ресторана, которые выглядели так, будто внутри висит плакат с Че Геварой, приходился старомодный ритейлер, предлагавший вязаные костюмы для пожилых женщин, или итальянский ресторан, где давали чесночный хлеб в неограниченном количестве, причем ни один не назывался тратторией.
Джейн интересовал только один магазин, с единственным словом «Винил» на вывеске, – работающее заведение, в котором нельзя было ожидать наплыва посетителей. Никаких указаний на предлагаемые продукты или услуги. Большие окна были закрашены зеленой краской, что не давало возможности увидеть товар или заглянуть внутрь.
Проехав мимо магазина, она убедилась, что активной слежки из зданий на другой стороне улицы не ведется, и припарковалась в квартале от «Винила», завернув за угол. Затем перешла на южную сторону улицы, чувствуя, как стала выше ростом из-за туфель, и понимая, что оказалась не в своей тарелке, хотя и в нужном месте. Работа под прикрытием никогда не была ее коньком.
Она остановилась у бестолковой лавчонки, торговавшей навынос и пытавшейся быть одновременно джус-баром, модным магазином по продаже чая со специями и тому подобных напитков и мороженщицей, удивлявшей разными сортами с экзотическими добавками. Все это было втиснуто в такое крохотное пространство, что даже мальчонка-первоклашка трижды подумал бы, прежде чем открыть здесь лимонадную стойку[13 - Лимонадная стойка – торговля, организованная детьми и для детей; обычный ассортимент – разнообразные лимонады. Такая форма торговли широко пропагандировалась в США и рассматривалась как лучшее времяпровождение для детей во время летних каникул.]. Джейн купила бутылочку кокосовой воды. Пальмовая моча, если бы существовала, имела бы точно такой же вкус. Но она все равно выпила содержимое, пока проходила два квартала, этот и следующий, и делала вид, что разглядывает витрины. Перебравшись на северную сторону, она медленно направилась к «Винилу». Ни в одной из припаркованных машин не было видно никого, кто мог бы вести наблюдение за магазином.
Она вошла в дверь с цветным витражом. Звякнул колокольчик, извещающий о прибытии клиентов. Помещение разделялось на части стеллажами, где стояли пластинки, включая и совсем древние, на 78 оборотов, из той эпохи, когда не было компакт-дисков и цифровой музыки. На стенах висели снабженные рамками плакаты, афиши концертов и постеры с изображениями певцов и музыкантов, от Бинга Кросби[14 - Бинг Кросби (1903–1977) – американский джазовый певец и актер.] до «Битлз». «Винил» ориентировался на аудиофилов, любителей древности, предпочитающих оригинальные записи, звуки, не доведенные до бездушного совершенства с помощью современной техники. По крайней мере, так казалось на первый взгляд.
На табурете за прилавком сидела длиннолицая большеглазая девица с черными как смоль, ниспадающими на плечи волосами в мелких колечках. На шее, под подбородком, красовалась маленькая татуировка в виде черепа, – вероятно, она провела перед зеркалом не одну сотню часов, оттачивая выражение скуки на своем лице. Рядом с девушкой стоял проигрыватель, на котором крутился диск группы «Kansas» с их главным хитом «Dust in the Wind»[15 - «Прах на ветру» (англ.).], и легко можно было предположить, что она целый день слушает только его.
Джейн положила на прилавок каталожную карточку, на которой заранее написала фломастером: «У ФБР ЕСТЬ ДЕЙСТВующее ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА, ПОЗВОЛЯЮЩЕЕ ИМ ЗАПИСЫВАТЬ КАЖДОЕ ПРОИЗНЕСЕННОЕ ЗДЕСЬ СЛОВО». Вместо того чтобы прочесть карточку, девица сказала:
– Вы глухонемая или как? Мы не делаем пожертвований.
Джейн подняла руку в перчатке с выставленным средним пальцем, а потом показала на карточку. Девица соизволила прочесть, и если даже что-то поняла, на ее лице сохранилось восхитительно тупое выражение.
На второй карточке было написано: «ЕСЛИ ДЖИММИ РЭДБЕРН НЕ ХОЧЕТ ПРОВЕСТИ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ В ТЮРЬМЕ, ОН ДОЛЖЕН СЕЙЧАС ЖЕ ПОГОВОРИТЬ СО МНОЙ».
Безгубая улыбка черепа на горле девицы, казалось, стала еще шире, когда та проглотила комок в горле. Она взяла обе карточки с прилавка, спрыгнула с табурета, пошла к двери за прилавком и исчезла за ней.
Джимми Рэдберн заслуживал того, чтобы провести остаток жизни в роли любовника какого-нибудь головореза в Ливенворте[16 - Имеется в виду тюрьма, расположенная на территории армейской базы Форт-Ливенворт (штат Канзас).] или похожем заведении. Но он был нужен Джейн. Ее мутило от мысли, что приходится обращаться к нему. Ее много от чего мутило в последние дни, но она терпела.
Группа «Kansas» перестала оплакивать убожество человеческого бытия и перешла к другой песне.
13
Минуты через две девица вернулась с парнем лет двадцати пяти, высоким, стройным, с двухдневной щетиной. Каштановые волосы, подстриженные почти под ноль по бокам, сверху были длиннее. На футболке стояло лишь одно слово, сложенное из черных букв: «ВРЕДОНОС». На нем были довольно короткие тренировочные штаны с завязками и кроссовки «Найк» со скругленными носками. Выйдя через дверцу у конца прилавка, он оглядел Джейн с головы до ног, ничего не сказал, затем подошел к входной двери и запер ее.
Продавщица вновь устроилась на своем табурете, сняла пластинку с проигрывателя, поставила другую. Парень повернулся к Джейн и уставился на нее, словно ожидая, что она будет что-то доказывать.
Она тихо сказала:
– Джимми Рэдберн?
Предупрежденный о том, что каждое слово записывается, он ткнул себя в грудь указательным пальцем. На самом деле он не был Джимми Рэдберном и ничуть не походил на него. Если по своей недалекости он думал, что посетительнице известно только это имя, от него можно было ожидать и других глупостей. Он сделал приглашающий жест и пошел к двери, из которой появился.
На лицо девицы вернулось выражение изысканной скуки, и она поставила иголку звукоснимателя не на вводную канавку, а сразу в начало записи. Зазвучала песня Элтона Джона «Funeral for a Friend»[17 - «Похороны друга» (англ.).], и никто не мог сказать, выбрала она эту вещь случайно или с намеком.
Джейн последовала за Вредоносом в заднее помещение. На глубоких стеллажах вдоль стен, на столах и под столами стояли без всякого видимого порядка картонные коробки, не имевшие маркировки, и прямоугольные пластиковые ящики с пластинками. В одном углу Джейн увидела чистящее устройство, позволявшее любовно удалить налет с коллекционных пластинок при помощи химикалий. Никто не пользовался им.
Зевая, словно всемирная усталость продавщицы заразила и его, Вредонос закрыл дверь в торговый зал, а потом, резко повернувшись, ухватил Джейн одной рукой за пах, другой – за горло и ударил ее спиной о стену рядом с дверью.
Ему следовало бы прижать ее к стене всем телом, не дать ей пространства для маневра, и в тот же миг залезть под расстегнутую мотоциклетную куртку, проверяя, нет ли там оружия. Но он пока не принимал ее всерьез. И еще ему хотелось ухватить ее за пах, очень хотелось, потому что его пальцы вжимались в ее тело, ощупывали его сквозь джинсовую ткань. Он приблизил к ней лицо, собираясь исполнить какое-то дурацкое намерение.
Когда Джейн подняла правую ногу, парень решил, что она собирается ударить его коленом в причинное место, – но это движение он мог бы пресечь без труда, и поэтому ее замысел выглядел по-другому. Твердая кромка подошвы туфли «от Феррагамо» ударила его по обнаженной левой голени, сорвала кожу, вонзилась в мышцы и прошлась по острой боковине большеберцовой кости, от конца слишком коротких тренировочных штанов до язычка кроссовки, что, вероятно, дало ему повод задуматься о ношении носков.
Голень – насыщенная нервными окончаниями нижняя часть ноги, была пронизана множеством маленьких вен, по которым бедная кислородом кровь возвращалась в малую подкожную вену. Сразу же возникла сильная боль, он определенно почувствовал, как теплая кровь течет по ноге, – пугающее ощущение, если ты к нему не подготовлен. Вредонос издал слишком высокий для мужчины крик, отпустил Джейн, сделал шаг назад, наклонился, чтобы ухватиться за голень, и тут она с силой ударила его коленом по подбородку, так, что клацнули зубы. Потом отошла в сторону, созерцая рухнувшее на пол тело.
Дверь распахнулась, появилась мисс Скука, которая, видимо, впервые столкнулась с реальным миром. Девица замерла на пороге: Джейн уже вытащила свой «хеклер-кох», так что большие темные глаза продавщицы могли как следует разглядеть ствол.
– Возвращайся на свой табурет, – сказала Джейн. – И поставь какую-нибудь веселенькую музыку. У Элтона много такого.
14
Лестница за одной из дверей вела на второй этаж, где делалась настоящая работа, и Джейн хотела, чтобы Вредонос шел перед ней. Эти люди не действовали гангстерскими методами и уж явно не были извращенными кровопийцами, как те социопаты-убийцы, которых она выслеживала последние шесть лет. Но если им не хватало здравого смысла, как этому типу, могло случиться ненужное кровопролитие. Джейн собиралась использовать присмиревшего обидчика в качестве щита и следовать за ним с пистолетом, чтобы при необходимости всадить пулю ему в поясницу: у людей наверху будет время на то, чтобы унять свое возбуждение.
Вредонос обнаружил, что ему больно держаться прямо, но если бы он поднимался по лестнице, как тролль, то был бы бесполезен для Джейн. Мысль о пистолете, упирающемся в спину, придала ему сил. Пришлось держаться за перила и медленно одолевать каждую ступеньку, полностью выпрямившись. Поначалу он проклинал Джейн, выплевывая кровь, потому что прикусил язык, потом понял, зачем ей живой щит, и с опозданием решил выкрикнуть:
– Я иду впереди, Джимми, перед ней, это я впереди, Джимми!
Лестница имела один крутой длинный пролет, двери наверху не было. Когда они почти дошли до конца, Джейн сильнее вдавила ствол в спину парня – на тот случай, если он решит снова превратиться в мачо, встретившись взглядом со своими друзьями. Наконец они поднялись на второй этаж. Из-за спины Вредоноса Джейн увидела большое помещение во всю длину здания: заколоченные окна, лампы на потолке, изливающие мягкий свет, грязный бетонный пол. Около десятка компьютеров, к каждому были подключены принтер, сканер и какие-то черные коробки. В центре на возвышении стоял кольцеобразный стол. Сидящий за ним мог обозревать все помещение.
В разных местах стояли семеро мужчин, которые смотрели в сторону лестницы, – молодые парни лет двадцати с чем-то, в крайнем случае тридцати с небольшим, тощие и толстые, бородатые и безбородые. Все были бледны – не от страха, а из-за отсутствия интереса к делам, которые вершатся при свете дня. Все были одеты как завзятые компьютерщики.
Вооружен был только один, Джимми Рэдберн, но даже с оружием он казался не опаснее котенка. Он стоял в неправильной позе – левая нога отставлена назад, на нее приходится слишком много веса, который должен распределяться равномерно. Вероятно, он выбрал это оружие из-за устрашающего вида. Джейн решила, что это «магнум кольт анаконда» калибра .44 с нелепым восьмидюймовым стволом, весящий примерно пятьдесят шесть унций, – тяжелее большого кирпича. Джимми держал его в вытянутой руке, возможно подражая Клинту Иствуду в фильме «Грязный Гарри». При нажатии на спусковой крючок отдача отбросила бы его назад, он разбил бы дорогостоящий светильник на потолке и, возможно, испугался бы настолько, что выронил бы оружие.
Когда речь шла об огнестрельном оружии, то Джейн предпочитала иметь дело с профессионалами – в этом случае ты, по крайней мере, не умрешь нелепой смертью.
В другой руке Джимми держал две каталожные карточки с посланиями Джейн. Та оттолкнула Вредоноса прочь, но не в сторону Джимми.
– Сядь на стул.
Снова осыпав ее проклятиями, Вредонос заковылял к офисному стулу.
Джимми, возможно, был пуглив, но вовсе не глуп. Он прочел текст на карточках. Джейн предоставила информацию, которая при правильном использовании помогла бы ему избежать тюрьмы. Даже если бы сведения оказались фальшивыми – чего не могло быть, – это нельзя было истолковать как враждебное действие.
Считая Джимми более здравомыслящим, чем типа, голень которого она ободрала до кости, Джейн сунула пистолет в кобуру. Джимми продолжал держать ее под прицелом. Она вытащила из кармана еще одну карточку и протянула ему.
Несколько секунд он не мог ни на что решиться, и шестеро его подручных напряженно стояли в ожидании – ни дать ни взять кадр из спагетти-вестерна. Наконец Джимми опустил револьвер, левой рукой поманил Джейн и взял третью карточку.
На ней было выведено печатными буквами: «В НЕКОТОРЫЕ ВАШИ ТЕЛЕФОННЫЕ ЛИНИИ ВСТАВЛЕНЫ ЖУЧКИ „ИНФИНИТИ“».
Жучки «инфинити» нельзя было назвать последним словом техники. Они были старше Джимми, которому перевалило за тридцать, и, может быть, даже старше его матери, но работали безотказно. Возможно, думая о том, что ему придется много лет питаться тюремной пищей, отпрыск миссис Рэдберн не рассматривал эту угрозу как первостепенную, но Джейн предполагала, что он слышал о таком устройстве.
Джимми положил карточку и револьвер на круглый стол, стоявший на возвышении, и приказал своим ребятам:
– Выйти из системы и прекратить работу.
Те сразу же вернулись к компьютерам, выполняя распоряжение.
После установки жучок «инфинити» находился в спящем режиме, пока на телефон не поступал звонок, активировавший устройство. При наборе последней цифры в микрофоне включался электронный свисток, и жучок мгновенно начинал работу, блокируя звонок телефона и задействовав при этом микрофон. Люди, находившиеся в комнате, в этой самой комнате, и не подозревали, что каждый их разговор передается в какую-нибудь правоохранительную службу, где записывают все. Имея действующее судебное распоряжение, вынесенное по соображениям национальной безопасности, ФБР, скорее всего, прослушивало Рэдберна часто, но не постоянно, хотя при желании могло вести запись в круглосуточном режиме.
Когда все компьютеры были выключены, Джимми подошел к высокому металлическому шкафу в северо-восточном углу длинного помещения. Там находился коммутатор для бизнеса с двумя дюжинами телефонных линий. Повозившись около минуты, Джимми закрыл дверь шкафа. Джейн решила, что он отключил телекоммуникационный пакет целиком. Вернувшись к ней, он спросил:
– А парик зачем?
Джейн показала на заколоченные окна с южной стороны помещения:
– Там столько камер наблюдения за дорожным движением, что люди перестают обращать на них внимание. Одна стоит посреди квартала, перед вашим магазином. Но это не дорожная камера.
– Черт!
– Кажется, что она ведет съемку в направлении с запада на восток, но, вообще-то, нацелена на вашу дверь.
– Вот уроды. Прямо Оруэлл какой-то.
«Ты тоже один из них, хотя и не понимаешь этого», – подумала Джейн.
– Она щелкает каждые две секунды и передает в высоком разрешении изображения всех, кто входит в «Винил» и выходит из него. Вот зачем мне парик. И густые тени. Но насколько я знаю, камера пока не оборудована программой распознавания лиц.
– Как вас зовут?
– Итан Хант, – брякнула она, вспомнив развозчика из Сан-Диего.
– Занятное имя для девушки.
– Я вам не простая девушка.
15
Джимми Рэдберн отправил Вредоноса – которого звали Феликс – вниз для получения первой помощи от мисс Скуки, известной также как Бритта. Остальным он велел ждать указаний в магазине. Все шестеро загромыхали по крутой лестнице, а Джимми крикнул им вслед:
– Закройте за собой дверь!
Кто-то из них так и поступил.
Он пригласил Джейн к столу, на котором стояли коробки с печеньем, пакетики с конфетами, картофельными и кукурузными чипсами, солеными крендельками, банки и вазочки с орешками, – закуски хватало для целого легиона курильщиков травки, даже если бы они дымили круглосуточно. Сложные и деликатные задачи, стоявшие перед черными хакерами «Винила», исключали курение до и во время работы (и, пожалуй, также после нее), но здесь явно считали, что удовольствие от пищи, богатой углеводами и солью или сахаром, способствует повышению производительности.
Они подтащили к столу два стула и сели друг против друга.
Джимми Рэдберн походил на повзрослевшую куклу Кьюпи – приятно-округлый, но не толстый, гладкое лицо без морщин, почти безволосое. Он был хорошо выбрит и свежевымыт, а такого идеального маникюра Джейн не видела ни у кого.
– Откуда у вас эта информация – та, что на карточках? Думаю, это сплошной мусор.
