скачать книгу бесплатно
Вуди не отказался бы сам отправиться в тюрьму. Он не возражал против одиночной камеры, где можно читать и думать. Но никто не сажал в тюрьму одиннадцатилетних мальчишек. И потом, наемные убийцы «Трагедии» не убьют Перселла и за многие миллиарды долларов. Как догадывался Вуди, компания заказных убийств обслуживала исключительно плохих людей, которым во что бы то ни стало требовалось погубить хороших. Будь все наоборот и создатели компании дожидались бы, пока хорошие люди заплатят за гибель плохих, они бы не набрали столько заказчиков. Хорошие люди не решали свои проблемы подобным образом, потому-то плохие и могли так долго оставаться плохими и творить разные злодеяния.
Быть может, Вуди и дальше смотрел бы на слова «ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ», продолжая размышлять о добре и зле, но случилось нечто неожиданное и тревожное. Два слова исчезли с экрана и через несколько секунд на нем появились два других: «ОПЯТЬ ТЫ».
19
Роза Леон все так же сидела в кабинете покойной хозяйки дома над озером и смотрела видео, где Дороти Хаммел подробно рассказывала о чудесном времени, которое она проводила в обществе Киппа. Теперь и кабинет, и дом принадлежали Розе. Она еще не оправилась от потрясения. Шутка ли, она стала наследницей прекрасного особняка и внушительной суммы денег. Но сейчас ее больше занимало то, что рассказывала с экрана Дороти.
Глядя в объектив камеры, Дороти сообщила, что купила Киппа у заводчика. Щенку тогда было четыре месяца от роду. Быстро растущий комочек меха, жизнерадостный и любопытный. У Дороти и до него были собаки, все золотистые ретриверы. Каждая попадала к ней в щенячьем возрасте, а потому она хорошо знала повадки щенят. Через несколько дней Дороти убедилась, что Кипп совсем не похож на тех щенят.
Она кормила его дважды в день: в семь часов утра и днем, в половине четвертого. Уже на третий день Кипп стал прибегать к Дороти за пять минут до кормления. Он садился перед ней и передней лапой деликатно постукивал ее по ноге. Дороти рассказывала, что у нее и прежде были собаки с интуитивным чувством времени, но маленький Кипп, прожив в ее доме всего неделю, превзошел их. В тот день, поглощенная чтением романа, она с ногами устроилась в кресле. Кипп не постукивал по ножке кресла и не лаял. Он бегал взад-вперед. Поскольку Дороти не замечала его нетерпения, он побежал на кухню, вскочил на стул, достал ее ручные часы, принес ей и опустил на колени.
Дороти спохватилась, что чуть не пропустила время кормления. Она встала с кресла, и тут Кипп ее снова удивил. Дороти посмотрела на него и поймала ответный собачий взгляд. «Что ты об этом думаешь?» – спрашивал Кипп.
Дороти привыкла разговаривать с собаками так, словно те ее понимали, и потому она на полном серьезе спросила Киппа, знает ли он назначение часов. В ответ Кипп устремился из гостиной в коридор. Дороти пошла следом. Кипп подвел ее к напольным часам, стоявшим в вестибюле дома. Итак, он понимал сходство между ручными и напольными часами. Повернувшись, Кипп снова побежал в кухню. Дороти пошла за ним и увидела, что щенок стоит у двери кладовой, глядя на настенные часы.
Схватив с кухонного стола свой айфон, Дороти сделала видео, которое затем перебросила на компьютер. Его-то сейчас и смотрела Роза. Дороти попросила Киппа показать холодильник, и щенок подбежал к нему. Потом по ее просьбе – к раковине. Дороти спрашивала, где находится варочная панель, задняя дверь, уплотнитель мусора, дверь в коридор и дверь в прачечную. Кипп неутомимо показывал, не переставая вилять хвостом.
На следующий день Дороти купила видеокамеру.
И тут Кипп словно передумал раскрывать свои необычные способности. Он отказался повторять недавние трюки. На все уговоры хозяйки он отвечал зевками, удивленно таращил глаза, а то и вовсе пристраивался в уголке и засыпал.
Однако еще через две недели Кипп понял, что он любит слушать романы. Дальше играть в туповатого щенка он не мог.
20
«ОПЯТЬ ТЫ».
Вуди смотрел на эту зловещую фразу. Его рот наполнился слюной. Казалось, его сейчас вытошнит. У него громко колотилось сердце. Буква «О» в слове «опять» была похожа на глаз, в упор глядящий на него.
Конечно, увидеть его не мог никто. Об этом он позаботился, заклеив бумажным скотчем камеру компьютера. К тому же на сайт «Трагедии» он вошел через многочисленные прокси-серверы и пробыл там недолго. Никакие айтишники не смогли бы за столь короткое время вычислить его местонахождение.
Потом эти слова мигнули и начали сменяться другими, словно кто-то выстукивал ему послание: «Т-Ы Н-Е…»
Вуди с нарастающим ужасом следил, как буквы складываются во фразу: «ТЫ НЕ АЛЕКСАНДР ГОРДИУС».
Они никак не могли установить все прокси-серверы, через которые он добирался до их сайта. И узнать, откуда он, так быстро они тоже не могли. Но они знали, чей аккаунт он взломал, чтобы попасть к ним.
Послание задрожало и исчезло. Следующая фраза содержала всего три слова: «МЫ ТЕБЯ НАЙДЕМ».
Вуди поспешил убраться с сайта, отключил Интернет и выключил компьютер. Этого ему показалось мало. Тогда он откатил кресло, полез под стол и отсоединил все кабели от системного ящика. Такая мера предосторожности была абсолютно бесцельной и бессмысленной.
Значит, «Трагедия» имела свою программу безопасности и та отслеживала каждого посетителя сайта. Если кто-то заходил на сайт, но не вводил пароль, программа поднимала тревогу, заподозрив возможный фишинг со стороны тех, кто не значился в списке клиентуры. До этого Вуди дважды заходил на сайт «Трагедии». И пусть это было несколько месяцев назад, система безопасности поджидала его.
Хорошо.
Не теряй рассудительности. Не парься. Никаких проблем. Фига им с жирным куском масла. За столь короткое время им было не выследить его через девять прокси-серверов. И потом, он использовал и другие уловки для заметания следов. Больше он никогда и ни за что не сунется на этот сайт. Честное-пречестное.
Лоб Вуди покрылся испариной. Изнутри поднималась тошнота. Нужно чем-то успокоить желудок. Стакан кока-колы. Это все, что ему нужно. Большой стакан кока-колы, и он придет в норму.
21
Кипп находился во владениях Ненавистника.
У того было имя, вышитое на кармане форменной рубашки. Ненавистника звали Фрэнком.
У него были черные усы и густые брови, которых хватило бы на вторую пару усов.
От Фрэнка пахло не только ненавистью, но также чесноком, лосьоном после бритья с ароматом вербены, дезинфицирующим средством для рук с запахом кокоса, дезодорантом и гигиенической губной помадой.
От его башмаков исходил свежий запах мочи. Должно быть, недавно справлял малую нужду и попал себе на ноги.
Помимо металлического письменного стола, двух стульев для посетителей, офисного кресла и шкафов с документами, часть пространства хижины занимала скульптура медведя-гризли.
Она была вырезана из дерева. Семифутовый медведь стоял на задних лапах, вытянув передние и оскалив зубы.
Мишка выглядел настолько свирепым, что Кипп даже заскулил, хотя и знал, что деревянный зверюга его не тронет.
Опасаясь, как бы гризли ненароком не опрокинулся, придавив кого-нибудь из посетителей, в его спину вделали два металлических прута и прикрепили к стене.
Поводок Киппа Фрэнк Ненавистник привязал к одному из прутьев.
Притворяясь покорным, Кипп улегся возле лап медведя и вздохнул, демонстрируя покорность судьбе.
На самом деле он терпеливо ждал возможности сбежать.
Собаки были самые терпеливые существа на планете. Их жизнь проходила в ожидании. Собаки ждали, когда хозяева поведут их гулять, найдут время поиграть с ними и обнимут.
Но какими бы внимательными ни были люди, большая часть собачьего времени уходила на ожидание, а не на действия.
Собак это вполне устраивало. Люди были вечно чем-то заняты. Такого количества дел собакам и не снилось, хотя бывали исключения.
Фрэнк Ненавистник плюхнулся в кресло, снял телефонную трубку и стал тыкать в кнопки аппарата, набирая номер.
Когда ему ответили, Ненавистник сказал:
– Фред, я добыл нам хороший экземпляр. Золотистый. Возможно, чистопородный. Выглядит как пес с выставки.
Выслушав то, что ему говорил Фред, Фрэнк продолжил:
– Даже красть ни у кого не потребовалось. Он бродячий.
«Я не бродячий, – подумал Кипп. – Я сирота, выполняющая миссию».
– Если скрестить его с каждой золотистой сукой, какую мы сумеем найти, это будет все равно что печатный станок для денег. – Фред о чем-то спросил. – Нет, он покладистый. Будет себе жить в клетке и делать то, что скажут. Заглянешь ко мне через часик?
Ненавистник повесил трубку и посмотрел на Киппа. Теперь от него пахло еще и алчностью.
– Мой братец будет скрещивать тебя, приятель, пока ты не упадешь от усталости. Не самая плохая жизнь. Есть гораздо худшие варианты.
Братья владели «щенячьей фабрикой».
Племенные собаки на таких фабриках проводили всю жизнь в тесных клетках. Кормили их плохо. Выгуливали редко, а то и вовсе не утруждали себя выгулом. Никаких ветеринаров. Этих несчастных собак никогда не мыли, отчего их шерсть теряла блеск, а тело покрывалось блохами.
Собаки на «щенячьих фабриках» пребывали в отчаянии. С ними никто не играл, их никто не гладил. Они знали лишь жестокое обращение.
Кипп не выказал беспокойства. Он зевнул, закрыл глаза, будто собирался вздремнуть.
Похоже, наступало время, когда протоколы Мистериума позволят ему укусить Фрэнка Ненавистника.
22
Розе Леон нужно было выпить. Спиртное она употребляла нечасто, иногда позволяя себе бутылочку холодной «Короны». Но сегодня, когда она за один день превратилась из сиделки в миллионершу и опекуншу сверхсообразительного пса, ей требовалось нечто покрепче пива.
Дороти любила побаловать себя вечером одной-двумя порциями коктейля. В кабинете, под рабочим столом, у нее был холодильник и устройство для приготовления льда. В холодильнике среди прочего нашлась бутылка водки с ароматом лимона.
Роза отыскала бокал, накрошила туда льда и налила двойную порцию. Потом вернулась в вертящееся кресло и продолжила смотреть удивительные видео.
После памятного дня, когда Кипп показал, что понимает назначение часов, когда пес безошибочно подбегал ко всем предметам и местам, называемым Дороти, он целых две недели изображал туповатого щенка. Его беспокоила собственная поспешность. Нельзя было, едва появившись в доме Дороти, показывать свою истинную природу. Возможно, этого вообще не следовало делать.
В Мистериуме не существовало единого мнения насчет того, кому и когда следует показывать, кто ты есть на самом деле. Протоколы запрещали раскрываться перед людьми, от которых пахло ненавистью. Сообщать свою тайну позволялось лишь тем, кто пах добротой и любовью без малейшей примеси зависти или жадности.
Дороти, несомненно, обладала всеми необходимыми качествами, однако юный Кипп поспешил, устроив трюк с часами и всем остальным. По опыту членов Мистериума людей нужно было тщательно готовить к такому откровению. Лучше, если у самих людей возникнет подозрение (опять-таки не сразу), что их собака – нечто большее, чем просто собака.
Любовь к историям помешала Киппу сохранить свой секрет на несколько месяцев или даже лет. Дороти и ее муж Артур были заядлыми любителями чтения. Книги являлись главным украшением их дома, где убранство комнат определялось книжными стеллажами. Когда Дороти готовила еду или собирала большую картину из своих любимых пазлов, вместо музыки она слушала аудиокниги. Кипп не мог скрыть, что голос чтеца его зачаровывает. В какой бы позе он ни находился – сидя или лежа, – его глаза были неизменно устремлены на mp3-проигрыватель. Если звучала аудиокнига, он никогда не засыпал. Дороти украдкой наблюдала за ним и видела, как живо пес реагирует на неожиданные повороты сюжета. Некоторые эмоциональные сцены заставляли его тяжело дышать, скулить или, наоборот, ободряюще взвизгивать, что вполне соответствовало характеру повествования.
В один из декабрьских дней, готовя угощение к приближавшемуся Рождеству, Дороти слушала аудиозапись «Рождественской песни» Чарльза Диккенса. Чтец воспроизводил строфу «Последний из Духов», где Дух будущего Рождества переносит Скруджа в дом Крэтчита и показывает ему смерть Крошки Тима. Кипп ушел в дальний угол кухни и сел, глядя в угол и низко опустив голову. Дороти немного понаблюдала за ним, после чего остановила запись и спросила, не грустно ли ему. Кипп обернулся, посмотрел на нее и жалобно заскулил.
Слушая рассказ Дороти, Роза вспоминала, как сама была зачарована «Рождественской песнью». Она ничуть не сомневалась в правдивости слов покойной хозяйки. Дороти отличалась ясностью сознания и не была склонна ко лжи. Роза стала вспоминать свое общение с Киппом. Порой его поведение отличалось от поведения среднестатистической собаки. Иногда он соображал настолько быстро, что это даже немного пугало Розу. Интуиция подсказывала ей: странности Киппа граничат с чудом. Однако тяжелая жизнь научила ее не думать ни о какой магии в мире, а полагаться только на холодный рассудок.
Дороти продолжала рассказывать, улыбаясь во весь рот и покачивая головой: «И тогда я рассказала ему, что Дух будущего Рождества показывал Скруджу события, которые лишь могут произойти, но не обязательно произойдут. Я поставила проигрыватель на пол и уверила Киппа, что Крошка Тим не умрет, но окончание повести он услышит только в том случае, если перестанет притворяться обыкновенным псом.
Кипп подбежал к проигрывателю, встал над ним и пристально смотрел, отчаянно виляя хвостом. Я включила продолжение. Кипп прослушал всю запись, не шевельнувшись. Тем же вечером я набросала довольно примитивную схему лазерной указки с педальным управлением. Впоследствии я ее совершенствовала. Кипп мог высвечивать буквы алфавита и таким образом общаться со мной. Должна вам признаться, Роза, я чувствовала себя заколдованным ребенком или какой-нибудь малышкой из фильма Спилберга. И в то же время я задавала себе вопрос: не схожу ли я с ума? Старуха, у которой поехала крыша, отчего ей мерещится черт те что. Но если у меня и поехала крыша, то лишь в сторону фантастической правды об истинной природе Киппа».
23
Деревянный гризли был тупицей. Может, бурые и черные медведи, бродящие по калифорнийским горам, и умели соображать, но только не гризли.
Тогда какой смысл держать в хижине скульптуру этого тупицы?
Чтобы пугать постояльцев и отбивать у них желание останавливаться в этом кемпинге?
Хотя люди жили рядом с собаками тысячи лет, многое из того, что делали люди, не переставало удивлять Киппа. Громадный деревянный гризли вызывал у него такое же недоумение, как абстрактная живопись или кольца в человеческих носах.
Хуже гризли было то, что сюда ехал Фред – брат Фрэнка Ненавистника и, скорее всего, тоже Ненавистник.
Даже высокоинтеллектуальному псу нелегко убежать из тесной клетки на «щенячьей фабрике» и спастись от цепного рабства.
Поводок, привязавший Киппа к деревянному медведю, был длиною в восемь или даже десять футов. Киппу удалось повернуться и впиться в поводок зубами.
Материал поводка был жестким, но его зубы вполне выдержат. Он стал тянуть за поводок и отчаянно жевать его.
– Что ты там еще выдумал? – рявкнул с кресла Фрэнк Ненавистник.
Умей Кипп говорить, он бы все равно не перестал жевать поводок, чтобы объяснить Фрэнку свою потребность в освобождении.
Если Фрэнк задал не риторический вопрос, он был еще глупее, чем выглядел.
– Напрасно стараешься, пес. Я умею обходиться с твоей породой.
Его зеленые глаза под кустистыми бровями сердито сверкнули. Ненавистник встал из-за стола.
Кипп зарычал, но продолжал грызть поводок.
Когда Ненавистник попытался схватить его за ошейник, Кипп повернулся к нему мордой и зарычал еще свирепее, грызя ненавистный поводок.
– Запру-ка я тебя в сортире. Посидишь там, пока Фред не подъедет.
Фрэнк Ненавистник потянулся, чтобы отвязать поводок от железного прута.
Кипп выпустил поводок из пасти и прыгнул на Фрэнка. Он не собирался кусать его, а просто хотел напугать.
Фрэнк попятился. К его запаху ненависти добавился запах злости.
Он выпростал брючный ремень, сжал его кончик в правом кулаке, оставив пряжку угрожающе покачиваться.
– Сейчас я тебя проучу, – пообещал Фрэнк Ненавистник и взмахнул ремнем.
Пряжка просвистела мимо Киппа и ударилась в деревянного медведя.
– А ну ложись! – приказал Фрэнк.
Кипп и не подумал лечь. Он зарычал и оскалил зубы.
– Ложись! Ложись, черт тебя подери! – потребовал Ненавистник.
В этот момент дверь хижины распахнулась и вошел какой-то человек.
– Эй, остановитесь! Что вы делаете?
– Не приближайтесь, – предостерег незнакомца Фрэнк Ненавистник. – Поймал вот бродячего пса. Успел одичать.
Кипп завилял хвостом, жалобно заскулил, пустив в ход весь свой артистизм, и съежился перед поднятым кулаком Ненавистника.
– Не смейте бить собаку, – сказал вошедший.
Зловоние гнева Фрэнка стало еще отчетливее, поскольку теперь распространялось на Киппа и незнакомца.
– Проваливайте отсюда, пока эта тварь вас не покусала, – сказал Ненавистник. – А я с ним уж как-нибудь сам разберусь.
