скачать книгу бесплатно
Брик помолчал, буравя меня хмурым взглядом.
– Какая разница, семь или восемь? – спросил он затем. – Ну, в другой раз уйдешь в шесть. Или, если хочешь, доплачу тебе за лишний час, только высчитай сама, сколько там выходит. Давай, давай, у нас работа стоит!
Он попытался снова возвратиться к мольберту.
– Но…
– Что еще?
Во взгляде художника явственно читалась укоризна.
– Я правда не могу остаться. У меня есть срочное дело.
Несколько секунд длилась пауза, которую Брик прервал совершенно неожиданным заявлением:
– Да подождет тебя твой хахаль, ничего с ним не сделается.
От удивления я на время забыла о страданиях своего пса.
– Почему вы решили, что меня ждет… хахаль?
Оман выразительно пожал плечами.
– А какие альтернативы? – Он бросил мимолетный взгляд на часы. – Представление в театре началось полчаса назад. Опера – раньше. Лавки уже закрыты, никакие выставки в городе сейчас не проходят. Куда еще ты можешь торопиться?
Логично. В корне неверно, но логично, вот ведь парадокс.
– Это не хахаль.
Возможно, признаваться не следовало, но я не привыкла лгать без крайней необходимости, к тому же Брик все равно не счел ухажера уважительной причиной для раннего ухода. Хотя, черт побери, почему раннего? Я, наоборот, уже на полчаса задержалась.
Художник смотрел вопросительно, ожидая объяснений, и, помявшись, я все-таки призналась:
– У меня есть собака. Пес, – зачем-то уточнила я, потупившись. – Понимаете, я должна его выгулять. Я никак не могу задержаться еще дольше. Если бы я знала заранее, я могла бы договориться с кем-нибудь, с соседкой, например, а так у меня просто нет выхода.
Я посмотрела на него умоляюще, но ответный взгляд оставался непроницаемым.
– Ты готова вот так уйти с нового рабочего места из-за собаки? – осведомился Брик, сделав особое ударение на последнем словосочетании.
Я представила себе пса, в отчаянии шкрябающего когтями входную дверь. И, опустив глаза, тихо сказала:
– Да.
Словно приговор себе подписала.
– Ясно, – жестко сказал художник. – Можешь идти.
И снова заводил карандашом по бумаге, начисто игнорируя мое присутствие.
С трудом передвигая одеревеневшими ногами, я вышла из мастерской.
Домой, наоборот, шагала быстро, отлично помня о причине своего поступка. Полностью сосредоточилась на скорости, о другом старалась не думать. И все равно, когда я добралась до своей улицы, уже было больше восьми. Раздававшееся из-за дверей тоскливое поскуливание, сменившееся при моем приближении отчаянным лаем, несколько примирило с реальностью. Я все-таки приняла правильное решение.
Когда я отперла и распахнула дверь, тут же попала «в объятия» пса. Он прыгал на меня с такой безудержной радостью, что я еле удержалась на ногах. А потом посторонилась, и он опрометью ринулся на улицу. Лапу задрал, едва успев соскочить со ступеней.
И снова я до глубокой ночи проплакала, зарывшись лицом в густую шерсть.
А наутро, чувствуя себя приговоренным, которого ведут на казнь, отправилась на Остров. Огонек надежды теплился, но очень слабый. Я понимала, что, вероятнее всего, уволена, пусть это и не было сформулировано вслух. Но убедиться в этом окончательно была обязана. Что ж, хотя бы в святая святых омана побывала, посмотрела его картины. И то хлеб.
Дождь легонько моросил, а я в третий раз в жизни стучалась в дверь просторного одноэтажного дома. Все внутри сжалось, когда послышался щелчок отпираемого замка…А потом снова сжалось, но уже по другой причине. Потому что на сей раз открыл мне не Брик. На пороге стояла делового вида женщина, высокая, подтянутая, старше меня, наверное, вдвое.
Похоже, я не просто уволена. Мне уже нашли замену.
Впрочем, что тут удивительного? На такое место из желающих очередь должна выстраиваться. И дураков вроде меня нет, никто другой так просто свой шанс не упустит.
Я даже подумывала сразу попрощаться и уйти, но женщина заговорила первой.
– Вы, должно быть, геверет Дана Ронен? – спросила она.
Вот как, даже имя мое знает.
– Да.
Я высоко подняла голову, намереваясь с достоинством принять свой приговор.
– Проходите.
Женщина пропустила меня внутрь. Я вошла, отметив, что она не сочла нужным представиться. Следом за незнакомкой прошествовала по привычному маршруту. Заходить в мастерскую она не стала, покинула меня в кабинете, предоставив самой переступить последний порог.
Брик, как и вчера, стоял у мольберта и потому увидел меня не сразу. Я сделала несколько шагов и кашлянула. Хоть все и было понятно, сердце ушло в пятки.
Художник обернулся. Смерил меня долгим взглядом, а потом нетерпеливо поинтересовался:
– Ну, где тебя носит? У нас работа стоит. Давай сюда скорее, я, кажется, нашел правильный вариант.
От радости душа будто взлетела воздушным шариком, но ноги при этом приросли к полу.
– Ты чего? – нахмурил брови Брик, несмотря на свою увлеченность работой, заметивший, что со мной что-то не так.
– А я думала, вы меня уволили, – призналась я.
Глупо, конечно: к чему подавать человеку идеи? Но как-то само с губ сорвалось.
Оман нахмурился сильнее.
– С какой стати? – полюбопытствовал он.
Причем с таким видом, будто и в самом деле недоумевал.
– Ну как, вы же сами вчера сказали: готова уйти раньше из-за собаки… – пробормотала я.
– Ну и что? – передернул плечами Брик. – Мне было интересно, я задал вопрос. Ты ответила. На этом тему закрыли. Все. Любите же вы, женщины, нафантазировать глубинные мотивы там, где все лежит на поверхности, – пожурил он, вновь принимаясь разглядывать рисунок.
Я могла бы ответить, что мужчины, в свою очередь, напрочь игнорируют глубинные мотивы даже там, где на поверхности не остается практически ничего. Но, разумеется, благоразумно промолчала, приступив вместо этого к работе. Лишь чуть позже спросила:
– А кто эта женщина, которая открыла мне дверь?
Брик, кажется, не сразу понял, в чем заключался вопрос.
– Далия? Служанка. Она приходит три раза в неделю.
На сей раз домой я вернулась вовремя. Присела на корточки рядом с вилявшим хвостом псом и, запустив руки в густую шерсть, задумчиво произнесла:
– Хахаль. Ну и как тебе такое имя?
Мой первый выходной выпал на вторник. Нисколько не огорчившись этому обстоятельству, я провела пару часов в центре Аяры и, среди прочего, на городском базаре. В частности, прикупила кое-что для пса. Назад возвращалась по памятному мосту с замками. И на том самом месте, с которого я смотрела на воду несколько дней назад, стоял, облокотившись о перила, незнакомый мужчина. Он был одет в военную форму, красную с синими лацканами, синими шевронами и синими лампасами, и на ногах у него были высокие черные сапоги. Ноги я могла разглядеть лучше, чем лицо, поскольку он стоял, низко склонив голову, должно быть, наблюдая за течением реки. Лишь приблизившись, шагая вдоль перил, я смогла определить цвет его волос. Темный оттенок каштанового.
В состоянии войны наше королевство, Мамлаха, последние лет пять не находилось. Однако армия была необходима, и не только для поддержания авторитета. На границе королевства и других государств, с которыми у нас была договоренность о взаимопомощи, росли леса, в которых водились всевозможные чудовища. Границы эти следовало охранять, в первую очередь следить за обстановкой, но время от времени и вступать в схватки, дабы не позволить лесным обитателям захватить бо?льшую территорию.
Поза шатена казалась странной, напряженной, и я, остановившись в нескольких шагах, дабы не вторгаться в чужое личное пространство, рискнула спросить:
– У вас все в порядке? Может быть, нужна какая-то помощь?
Военный медленно поднял голову, глядя не на меня, а прямо перед собой. Его лицо рассекал свежий шрам. Располосовав по диагонали левую щеку, он утончившейся полоской доходил до виска. Было видно, что необходимое лечение военный уже получил, но избавиться от шрама, увы, не удастся.
– Как видите, мне ничто не поможет, – глухо проговорил он, устремив взгляд на быстро утекающую вдаль воду. – И прежним ничто уже не будет.
– Понимаю, – откликнулась я.
Я действительно понимала. Другие люди стали бы убеждать его, что шрам – это полная ерунда, которая на будущей жизни никак не отразится, и вообще мужчин шрамы исключительно украшают. Но мысленно содрогались бы, представив, что нечто подобное могло случиться с ними.
Потребовалась пара секунд, чтобы он все-таки повернул голову и увидел наконец мое лицо. Я не отвела взгляда. Он не кривил губы, не хмурился, просто молча смотрел, а потом спросил:
– И как с этим живут?
Я со слабой улыбкой пожала плечами.
– Да в общем-то, нормально. Работают, учатся, заводят питомцев. Бывает непросто. Сложности есть, круг общения узкий. Но бывает и так, что везет. Мне, например, недавно улыбнулась удача. Поэтому… не все так плохо.
Я подбадривающе улыбнулась. Он понимающе кивнул. Кажется, мои слова действительно достигли цели. Потому что я не обещала ему золотые горы. Мои прогнозы были более скромными, но зато правдивыми, поскольку озвучивались со знанием дела. Мой внешний вид служил тому доказательством.
Военный вновь перевел взгляд на реку.
– Когда я отправлялся на границу, я, конечно, понимал, что это может плохо кончиться. – Слова звучали глухо, будто прорывались сквозь пелену текущей под нами воды. – Но мысли были главным образом о смерти. Казалось, что все остальное – мелочи. Главное – выжить, а прочее уж как-нибудь… А теперь, когда дошло до дела, все выглядит несколько иначе.
Он криво усмехнулся: слово «выглядит» приобретало в данном контексте зловещую двусмысленность.
– Главное – выжить, – заверила я. – Вы были правы.
Еще одна кривая ухмылка.
Молчание затянулось, и я уже подумывала о том, чтобы идти дальше своей дорогой. Этот мужчина справится и без меня, а навязывать свое общество ни к чему. Но он вдруг повернулся ко мне и предложил:
– А как вы посмотрите на то, чтобы отправиться сейчас в какую-нибудь таверну?
Признаться, я напряглась. И, облизнув губы, ответила:
– Смотря что вы подразумеваете под таверной.
Может, я и не избалована мужским вниманием, но это не означает, что я побегу в спальню за первым, кто поманит, а именно это нередко подразумевается под приглашением в таверну. Как естественное продолжение мероприятия.
Думаю, внезапная жесткость моего тона не укрылась от внимания военного. Он, мягко улыбнувшись, покачал головой.
– Я подразумеваю поесть, поговорить и, может быть, слегка напиться, если, конечно, у вас возникнет такое желание.
Это предложение я восприняла спокойно. Желание – не знаю, но повод у нас действительно был. Причем у обоих.
– В таком случае я принимаю предложение.
Время у меня имелось. До выгула Хахаля еще несколько часов.
– Отлично. Кстати, – он протянул мне руку, – Гильад Шакед, офицер объединенных королевских войск.
– Дана Ронен, архитектор.
– Подождите меня минуту, – попросил Гильад, когда рукопожатие было закончено. – У меня есть одно незавершенное дело. Это недолго.
Получив мое молчаливое согласие (хоть я и недоумевала, какое дело у него здесь может быть), офицер наклонился и поднял с деревянного настила не замеченный мной ранее инструмент – крупные клещи. Безошибочно отыскав нужный замок, он с одного раза «перекусил» металл, после чего выбросил ненужную вещь в реку.
– Одним словом, она бросила меня, когда стало ясно, что с этим уже ничего не поделать, – резюмировал Гильад, мимолетным жестом указав на свое лицо.
Мы сидели друг напротив друга за квадратным столиком, поглощая местный хлеб и два салата из небольших тарелочек – закуски, подававшиеся всем посетителям, дабы им было не скучно дожидаться заказа. В битком набитой таверне было шумно, и нам то и дело приходилось наклоняться над столешницей, чтобы расслышать друг друга.
– Мерзко.
Я поморщилась, как… как незнакомые люди при виде моей внешности.
Собеседник пожал плечами – дескать, он недостаточно объективен, чтобы оценивать справедливость моего вердикта. И приложился к кружке с элем – это было первое, что мы заказали по прибытии.
Я хотела развить свою мысль: одно дело – незнакомцы, отворачивающиеся от некрасивого или изуродованного лица, и совсем другое – близкий человек. А потом подумала: не стоит лезть в чужие отношения. Высказалась вкратце – и хватит.
– Вам не нужно отчаиваться, – сказала я вместо этого, видя, как стремительно пустеет кружка спутника. – Найдется еще другая женщина. И вообще главное, что жизнь не пошла под откос. Общество не придает такого уж глобального значения внешности мужчин. Кроме того, вы же ветеран. Значит, на улице оказаться не доведется. Королевство в любом случае об этом позаботится.
Гильад кивнул, безразлично уставившись на открывшееся взгляду дно.
– Повтори! – крикнул он пробегавшему мимо служке.
Тот подхватил кружку, виртуозно удерживая ее одновременно с четырьмя-пятью другими предметами.
