скачать книгу бесплатно
– Да кого как… Кого сожгли, кому башку к чертям оторвали…
– Это как?!
– Да там у нас один чудик с мечом есть. А меч у него страсть какой большой в человеческий рост не меньше. И весь такой кривой, в смысле волнистый, двуручником называется.
– Вот это да!
– Ага. Он до Катастрофы этим был, как его… ролевиком. На мечах значит сражался с такими же чудиками как он сам, турниры, то да се… баловство в общем. У него и доспехи есть. Так вот, он этим мечом как взмахнет и башки у мутанта нет. Половину так перебил. А другим в глаз надо попасть, только так пуля до мозга достает. Вот только глаза у этих тварей махонькие как один рубль. Да и под определенным углом пулю засадить надо, чтобы в мозг попасть. Намучились в общем…
– Это понятно. И много у вас на станции погибло от напасти этой?
– Не знаю… но не ошибусь если скажу что с сотню точно будет…
– Так много?!!
– Да мутанты всего-то человек двадцать порвали, не больше. Остальные в панике друг друга потоптали, когда ломанулись прочь в тоннель со станции. Уж что там творилось…
– Понятно.
– О! Обед приехал!
На вхоже действительно показался медбрат, подкативший тележку. В ее верхней части стояла кастрюля из которой пахло чем-то съедобным.
– Что на этот раз?
– Бобы.
– Ну да, мог бы и не спрашивать.
Пациенты глухо хохотнули. Видать бобы являлись единственным блюдом, по крайней мере в обед. Пациенты стали подходить и брать пластиковые тарелки с ложками с нижней части тележки, а медбрат накладывал им еду поварешкой.
– А вы?
– Я не хочу… – слабо ответил Адам.
Есть он действительно не хотел.
– Надо братан, – сказал недавний рассказчик и взял еще одну порцию и подал Адаму. – Тебе нужно подкрепиться иначе совсем загнешься.
– Спасибо…
Адам поддел несколько бобов и стал их медленно пережевывать.
– Что с тобой кстати?
– Ранили… две пули в спине…
– Разборки? Война?
– Война…
– Где?
– Камышенский союз…
– Далеко…
Так за расспросами Адам рассказал почти всю историю нападения доваторцев и несмотря на то что как считается разговор мешает потреблению, за этим разговором он съел половину порции.
– Вы не знаете, когда здесь второй обход?
– Зачем тебе?
– Это он о своей телке беспокоится, – встрял Жиркевич. – Кстати Буратино, чего у нее волосы синие? Мутантша?
– Отвали, – заступился рассказчик, видя как напрягся Адам и задрожала его рука с тарелкой. – А ты успокойся… Нет я не знаю, я тут новичок в отличие от тебя, но ты видать долго без памяти валялся…
– Да уж немало и достал всех порядком… – снова буркнул Жиркевич.
– Вечером. Через пять часов заглянет, – подсказал кто-то еще.
В назначенный час появилась с обходом та самая дородная медсестра. Выглядела она так что Адаму поплохело, от нее словно исходили плохие новости так что не требовалось никаких слов, чтобы все понять. Но он все же непослушным голосом спросил:
– Как она?
– Мне очень жаль молодой человек, но… ваша девушка скончалась… от потери крови… Мы ничем не смогли ей помочь…
Адам закрыл глаза и тихо застонал.
11
Через какое-то время Адам смог передвигаться самостоятельно, но все что он делал – делал с неохотой, через силу. Ему было все равно, на все наплевать. В какой-то степени он даже жалел что выжил, что его спасли академики. А зачем жить, если он потерял все: семью, дом, любимую? Уж лучше бы он отправился вслед за ними. Авось, проповедники и впрямь говорят правду и люди после смерти воссоединяются на небесах?
Тяжелое в психологическом плане состояние пациента не могло не остаться незамеченным и его пригласили в кабинет, на двери которого висела табличка «психолог В. И. Знаменский».
– Разрешите? – постучав и войдя спросил Адам безжизненным голосом.
– Присаживайтесь, – пригласил Знаменский, с некотором трудом выйдя из-за стола. – Я вас давно уже жду.
Адам послушно сел, даже скорее лег, на указанное престарелым, лет шестидесяти, а то и всех семидесяти, психологом кресло с сильно откинутой спинкой.
Полулежа в этом мягком кресле Адам невольно огляделся вокруг. Кабинет психолога сильно отличался от всех прочих помещений что ему доводилось видеть вживую, только в кино. Комната с двумя картинами морских пейзажей на стене, шкаф снизу доверху забитый множеством книг, в большинстве своем трудами по психологии. Ковер на полу. На небольшом столике «ночник», освещавший кабинет, едва разгоняя тьму своей слабосильной лампой. Потолочная лампа не работала. Видимо, потушена специально для создания наиболее тесного и доверительного контакта между врачом и пациентом.
– Вам удобно Адам?
– Нормально…
– Замечательно.
Психолог сел на стул рядом с креслом, у его изголовья.
– Вы в Академгороде уже без малого два месяца, ваши раны почти зажили, а значит все ближе время выписки.
– Выписывайте…
– Мы это конечно сделаем, никто лишнее время вас держать не станет, потому как раненые поступают постоянно и всем нужно место, – кивнул Знаменский. – Но проблема в том что тогда получится не очень хорошая вещь, все наши труды пойдут насмарку, впустую, а это плохо. Мы работаем не для того. Слишком много сил, времени и средств мы затратили на ваше восстановление молодой человек.
– О чем вы говорите? Вы хотите, чтобы я их отработал? Что ж, я сделаю это…
– Дело не в этом, хотя ваше желание компенсировать затраты непременно рассмотрят с должным вниманием.
– Тогда что?
– То, что по выписке вы скорее всего очень скоро погибните. Ваше внутреннее состояние внушает нам опасения. Нам бы не хотелось, что бы вы покинув наш город банально покончили с собой.
– Я не сделаю этого, – глухо ответил Адам.
– Хотелось бы надеяться, – сказал Знаменский, но таким тоном что сразу становилось ясно, он в этом как раз очень сомневается. – Но чтобы удостовериться в этом, мне бы хотелось услышать ответы на некоторые вопросы.
– Спрашивайте.
– Что вы собираетесь делать после выписки, молодой человек?
– Не знаю. Наверное отработаю лечение.
– Хорошо. А дальше?
– Не знаю… – пожал плечами Адам.
Он действительно просто не представлял чем займется после того как его выпишут. Ему было безразлична его дальнейшая судьба. Ничего по жизни не хотелось.
– Куда вы пойдете?
– Не знаю… мне некуда и не к кому идти. Моя станция захвачена доваторцами и там меня ждет смерть., ведь я приговорен… Может быть пойду куда-нибудь в другое место… Мало ли еще станций в подземке?
– Достаточно.
– Зачем вам это все? – спросил Соколов, перебив Знаменского хотевшего еще что-то спросить, сам удивившись вспыхнувшему в нем интересу.
– Что «все»?
– Все. Спасать раненых, сюсюкаться со мной.
– Это наш долг.
– Долг? – с усмешкой переспросил Адам.
– Что ж, я объясню подробнее… Но сначала скажи, как ты жил на Новогодней, ради чего?
– Не знаю… – снова пожал плечами Адам Соколов. – Просто жил.
– Существовал.
– Да… так наверное правильнее. Существовал.
– Ел, пил, спал, выполнял какую-то общественно значимую работу и так день за днем, месяц за месяцем, год за годом.
– Да.
– Как животное.
– Да…
– Но человек не животное Адам. Для жизни, именно жизни, а не тупого животного существования, человеку необходима цель, во имя и для достижения которой он посвящает свое бренное бытие.
– Вы сейчас говорите как проповедник, – невольно усмехнулся Адам. – Они тоже когда приходили про какое-то бренное бытие бормотали, что дескать нужно молиться богу…
– Возможно. Наверное, это потому что у проповедников всех мастей есть свой смысл жизни, нести свою проповедь и наставлять на как им кажется единственно верный путь в жизни. Понимаешь?
– Да…
– Человек не может жить без идеи без смысла, хоть какого-нибудь, иначе вскоре он начинает деградировать, ведь его жизнь пуста и никчемна. Например как ты превращаться в собственную тень, медленно умирать от тоски. Отсюда алкоголь, наркотики, лишь бы забыться, уйти от реалий серого дня. Другие же превращаются в животное в человеческом обличье, начинает изливать свою агрессию на окружающих. Человеку нужна идея, хоть какая-то, пусть самая бредовая, лишь бы была. Была цель к которой нужно стремиться. Что-то такое большое, светлое, великое… К примеру возьмем доваторцев решивших основать империю. Ведь не спятили же они все разом, правильно?
Соколов неуверенно кивнул. Хотя предполагал что такое вполне возможно. Ведь сам же рассказывал Радару историю подобного массового умопомешательства. Хотя опять же тот же генерал Парнов, да и прочие его офицеры и солдаты, не произвел на него человека со слетевшей крышей. Даже на фанатика не тянул.
– Просто кто-то выдвинул захватывающую воображение идею об Империи, они все согласились за неимением лучшей (а кто не согласился того заставили это сделать или убили) и начали захватнические действия. У людей так или иначе появилась цель, которая отвлекла их от ежедневного тяжелого, грязного и бессмысленного существования, и они с радостью начали воплощать ее в жизнь. Беда только в том что их идея основана на изначальном разрушении, но так уж повелось что Империи рождаются в войнах и в войнах же гибнут. Люди пошли по этому пути потому что никто не придумал ничего лучшего, более понятного… или не захотел в силу своих меркантильных соображений. И вот ты спрашиваешь, зачем мы всем этим занимаемся, с тобой сюсюкаемся. Занимаемся молодой человек потому что мы пошли по другому пути, по пути помощи другим людям, даже если они заблудшие во тьме невежества. Потому вместе с вами взяли и раненых доваторцев.
– Но почему они не пошли по вашему пути?!
– Путь насилия – самый легкий путь. Да и ресурсов у них откровенно говоря для этого нет. У нас ведь есть лаборатории, ученые, знания. А что у них? Правильно – ничего.
– Но ведь из-за того что у них этого нет и они пошли по легкому пути, поплыли по течению, я не должен их любить.
– Конечно не должен, ты даже вправе их ненавидеть. Хотя это тоже не есть хорошо.
– Но что вы хотите от меня? – недоумевал Адам.
– Что бы ты выбрал свой путь. Стал человеком идущего к своей цели. А не превратился в жестокого зверя, живущего только сегодняшним днем желающего только набить брюхо, посовокупляться и сладко в безопасности поспать. Мы хотим чтобы наши усилия что мы вложили в темя не пропали в туне.
– И какой же путь я должен выбрать?
– Это только твой выбор, – произнес Знаменский. – Подумай, поищи… Ну а если так и не придумаешь, тогда мы что-нибудь предложим на выбор.
– Я понял…
– Тогда свободен. Приходи когда найдешь свой путь и возможно, если это в наших силах, мы сумеем тебе чем-нибудь помочь, потому что помощь другим людям – наш путь.
12
