скачать книгу бесплатно
– Куда пойдём сначала? – спросила я.
«Посвети фонариком, может увидим что?» – нерешительно сказал мой напарник.
Я поняла, что решать мне. А потому, привязав к дереву капроновую «нить Ариадны», полезла в правое ответвление.
Оно уходило вперед всего метров на пятнадцать и заканчивалось вполне обжитым подземным «бунгало». О его бурном летнем прошлом без обиняков заявляли пустые винные бутылки, остатки костра, и даже какое-то подобие лежака.
«Не то».
Вернувшись, я шагнула влево. Сначала ход был вполне проходимым. Но метров через десять он сузился и уменьшился до таких размеров, что мне пришлось встать на четвереньки.
– Рапух, ты ничего не чуешь, может зря я тут корячусь? – задала я вопрос своему «проводнику». Но дождалась только извинений.
«Прости, смогу сказать только на месте. Здесь ничего не понятно. Слишком мало места. Все сны как коврик в трубочку скручиваются…»
– Даже рук у тебя нет. Хоть бы фонарик подержал!
Рапух только вздохнул.
Стены и пол постепенно ослизли. Под руки постоянно попадались какие-то то-ли слизняки, то-ли водоросли. Рюкзак цеплялся за корни, торчащие то тут, то там, и постоянно съезжал.
Наконец, когда я уже хотела поворачивать назад, потолок резко ушел вверх, и в глаза мне ударил солнечный свет. Я поняла, что в одну из прошлых вёсен боковую стену пещеры подмыло паводком, и она утянула за собой потолок. Пещера просто перестала существовать как пещера, а стала ничем иным, как другим выходом.
С верхнего края разлома, на меня удивленно таращилась здоровенная чайка.
– Вот так дела… – разочарованно протянула я.
«Да… А я все гадал, почему вижу свет».
Обидно было лезть обратно тем же путем, но другого варианта не было. Разлом висел метрах в пяти над водой, а вокруг были только каменные стены, заканчивавшиеся где-то далеко наверху.
Дома я решила освежить в памяти координаты следующей пещеры. Рапух щепетильно следил за моими пальцами, набирающими на клавиатуре нужные буквы.
«А ты уверена, что посмотрела все подходящие варианты? А вдруг наша – именно та, которую ты пропустила? Что мне тогда делать?»
– Рапух, ну что ты паникуешь? Мы проверили только два пункта из пяти вероятных!
Внереал тихонько заныл. От этого виски мои заломило, словно от звука старинной бормашины.
– Прекрати! – шлёпнула я по столу рукой. – Если ты собираешься мне каждый день (да и ночь, что уж тут) выносить мозг, я лучше верну тебя туда, откуда взяла!
«Ну и пожалуйста! Думаешь, ты одна такая стихоплетчица? Да у меня в запасе еще четыре!»
Внереал взмыл до потолка и гордо отвернулся. В голове у меня раздалась мелодия какого-то марша.
– И почему же тогда ты выбрал меня? Почему? Ну? – упорно настаивала я на ответе.
Рапух затих.
– Что молчишь? Завтра же с утра поеду, и отвезу твое гусиное величество! Ни забот, ни хлопот не будет!
Внереал тихо прошептал какую-то кракозябру. Ругался по своему – как пить дать… Потом медленно опустился ко мне на плечо.
«Ну почему нам дано выдумывать, а соврать – язык не поворачивается… Не нужно меня никуда везти… Ганна, ты единственная из пяти подходящих мне людей сама подобрала перо… – Рапух обреченно вздохнул. – Ну заведено так у внереалов! Я позвал. На мои сны о Голубом озере откликнулось пятеро. Все они, как и ты, были на озере и видели гуся. А вот перо подобрала только ты…»
Мне стало любопытно.
– И что же, каждый, кто подбирает где-то перо птицы, становится писателем или поэтом?
«Нет. Только если он взял в руки внереала, когда тот позвал его. Чаще люди берут в руки просто перья».
– Ну слава Богу, а то уж я думала, что мои куры утыканы внереалами! – я даже хихикнула, представив это.
«Не смешно! – возмутился Рапух. – Куры – это просто куры! Хотя… Когда-то они летали! Вот тогда с ними и можно было встретить моего дядю!»
– Твой дядя придумал курицу? – удивилась я.
«Вообще-то – дикого рыжего петуха с красивейшим хвостом и шикарными шпорами! Дядя летал с ним, и сражался вместе со своим человеком! О! Это были те еще сны!» – внереал даже зажмурился от восторга.
– Здорово! Расскажешь?
«Не сейчас. Да и отвлеклись мы с тобой. Давай о пещерах».
– Рапух, я не геолог конечно, но ты уверен, что за все это время пещера не… Ну там, смещение пластов, вода, землетрясения, и всякая подобная лабуда…
Внереал помолчал. «Нет. Я чувствую. Она есть. Причем, где-то близко».
– Может, сам посмотришь, что люди в интернете пишут?
Я развернула экран ноутбука в сторону Рапуха.
«Увольте меня от этого! – поднялся к потолку внереал. – Я эти ваши « комменты» и «репосты» на дух не переношу! Давай лучше завтра поедем и посмотрим третью пещеру. Ага?»
– Утро вечера мудренее. Слушай, мне что-то на ум пришла сказка о золотом петушке… Не про дядиного петуха там речь? – попробовала я переключить Рапуха на другую тему.
«Ну это только отголоски, легенды. Эхо снов, как у нас говорится…»
Ответив, по его мнению, на вопрос, внереал тут же вернулся к своим «баранам».
«А если интересно, посмотри в своей электронной коробке – сколько в человеческих историях упоминаний о птицах? Сотни, тысячи, а, может, гораздо больше! То-то же! Люди всегда были благодарны своим внереалам! А мне вот тут тебя уговаривать приходится…»
– Ты хочешь сказать, что я неблагодарная, да? Мотаюсь, как какой-то умалишенный диггер по пещерам всяким! – возмутилась я.
«Все, все, все… – заюлил внереал, снова опускаясь мне на плечо. – Завтра идем?»
– До завтра дожить надо.
Горы, поросшие низенькими кривыми деревцами. В хижине, сложенной из сланцевых плашек, сидит прямо на полу одетый в черные ратные доспехи воин. Видно, что он обессилен. Рогатый шлем и кожаные наплечья боевых доспехов расцарапаны чем-то острым. Он достает из ножен меч и прячет его в глубине расщелины, почти не заметной у основания стены. На землю с воткнутого в стену обломка копья слетает огромный рыже-золотой петух. Он помогает человеку зарыть оружие, ловко орудуя сильными когтистыми лапами… Воин берет из напоясной сумки ленту папируса и бамбуковую палочку. На светлом листе появляется вязь иероглифов…
Цао-Цао, Великий Отец наш, гора в новолуние!
Свой талант я на битву за пост твой потратить должен!
Как стрела – легка и стремительна мысль в свободе;
Столь же каменны мысли те, коль в неволе держишь.
Я прошу – не ломай стрелы оперения пестрого!
Цао-Чжи, твой последний сын, не желает битвы!
Мне петух мой уж петь устал о врагах поэмы!
Старший сын твой возьмет твой меч и продолжит дело!
Воин скручивает написанное в трубочку, связывает, с поклоном вручает петуху. Тот, кланяясь в ответ, принимает свиток. Взмах огромных крыльев – и петуха в хижине уже нет…
Глава 3
Рассвет принес грозу. Наверное, последнюю в этом году, и от того злую и обиженную на кого-то. Яркие вертикальные всполохи расчерчивали небо на какие-то отдельные полосы яви. Дождь, подкрашенный то желтым, то красным, вместе с ветром вытанцовывал на огороде немыслимые фортеля. Яблони решили срочно избавиться от плодов и закидали ими пробившиеся было осенний укроп и петрушку.
Я забралась с головой под одеяло и попыталась вообразить, что все это мне снится. Но не вышло. Собака лаяла и скулила так, что мне пришлось встать и напоить ее валерьянкой.
Как заключительный аккорд – протекла моя многострадальная крыша… На кухне, рядом с котлом, заняло почётное место жёлтое пластиковое ведро. Посредством звучно плюхавшихся в него капель природа который раз доказывала свое над нами превосходство. Часам к десяти ветер немного поутих, и я полезла на чердак искать течь. Буря расшатала пару листов шифера и сдвинула их с места. Не меньше часа ушло у меня на ликвидацию последствий.
А после обеда я собрала упавшие яблоки в предбанник и до вечера выжимала из них сок. Старенькая соковыжималка урчала и плевалась, устав от моих стараний, но я не сдавалась. Не пропадать же добру…
Вечером, побаловав себя полноценным ужином, я взяла Рапуха и пошла гулять с собакой. Надо было проветрить мозги от всей этой домохозяйственной карусели. Ну не люблю я чувствовать себя разнорабочей на своем участке. Я, конечно, все это сделаю. Причем, как говорится, «я и лошадь, я и бык», но не люблю…
«Угораздило ее разразиться именно сегодня!» – раздалось в моей голове, едва я вышла за калитку.
– Кого? – не поняла я.
«Да тучу ж эту! Карвот ее замотай!» – раздражение внереала было настолько жгучим, что уши мои вспыхнули.
– Карвот? Кто это? – об этом имени я слышала впервые.
«А, долго объяснять! Лучше присню как-нибудь», – пообещал Рапух.
– Договорились. А то каждый раз вываливаются все новые и новые подробности. И я начинаю понимать, что практически ничего о тебе не знаю.
«Да. Знаешь ты только перо от целого гуся!»
Я сочла прогулку подходящим временем, чтобы разузнать о своём госте побольше.
– А как ты появился?
«Меня выдумал отец, Кру. Отделил от себя частичку, назвал сыном. Пока я был пушинкой, он носил меня с собой, а когда я стал сочинять свои сны, оставил на берегу Голубого озера».
– Это он дал тебе такое имя?
«Нет. Я сам выдумал его. «Ра» – это бог солнца, а «пух» – это то, чем я тогда, собственно и был. Получается – «Солнечный пух». Красиво, правда?»
– Очень. А потом прилетели гуси? – попыталась додумать я.
«Опять не угадала. Отец, когда улетал, оставил мне немного силы. Я сам выдумал себе гуся. Только создав свою птицу внереал становится взрослым и самостоятельным. Если бы у меня это не получилось, то я б остался просто пушинкой и истлел там, на берегу. Вместе с водорослями и прошлогодней травой».
Я продолжила свои расспросы:
– Получается, у вас только мальчики?
«Не очеловечивай нас, пожалуйста! Мы – не люди! – внезапно построжел мой гость. – У нас нет понятий «мальчики – девочки». Каждый выдумывает себе сам имя, птицу, и ищет людей, которым может рассказывать свои сны. Если все сходится, внереал может прожить с человеком всю его жизнь».
– И только с одним? – спросила я.
«Мы живем гораздо дольше вас. Одно плохо – внереал, когда у него кончается свет, становится просто обычным пером. Свет – это сила. Но если внереалу некому поведать сны, он слабеет. Еще бывает, что человеку некогда рассказывать наши сны, ну или просто лень. Тогда внереалу приходится искать кого-то другого».
Я обрадовалась:
– То есть, если я буду стараться, ты останешься со мной навсегда?
«Мы не слуги людям, Ганна! – охладил мой пыл Рапух. – Если я найду кого-то, умеющего рассказывать сны лучше, и он откликнется, я имею право сменить человека. Или же просто захочется полетать…»
– Получается, что все держится на личных пристрастиях? – разочарованно протянула я.
Рапух не стал меня обнадеживать.
«Можно сказать и так», – услышала я в ответ.
– Рапух, а зачем тебе так нужна эта пещера? Что там?
Внереал не ответил. Я поняла, что на сегодня разговор закончился. Пристегнула уже набегавшуюся вволю собаку на поводок и повернула к дому.
Предзакатные сумерки. Пыльная дорога. За ближайшим саманным домом видны барханы. Бедно одетый старик ведет в поводу ослика. Видно, что они оба очень измождены. Откуда-то из кустов взлетает на крышу стоящего у дороги питейного заведения шикарный зеленый фазан. Тут же два толстосума, едущие мимо, вдруг решают выпить и останавливают коней.
Средняя Азия. Старенький ослик. Жара.
В узком арыке, купаясь, визжит детвора.
Рядом корчма у дороги. В ней – два богача.
Смотрят на ослика и старика, бормоча:
– Да… И за что только любит таких вот народ?
Он же живет одним днем! Только песни поет!
– Этот несчастный осел – его дом и добро…
