скачать книгу бесплатно
– Так даже лучше, – сказал он. – Это наша легенда. Если бы они знали, зачем мы тут, нас бы прогнали. Но вчера, когда я вернулся за тобой, эта старушка Рут почему то думала, что мы женаты, и остальные, кто провожал меня сюда, кто помогал перенести тебя. Я пообщался вчера с индейцами… Так вот, для них мы простые туристы, муж с женой, приехавшие поглядеть на птичью тропу и попавшие в такую вот историю… Они были любезны к нам, а мы…
– И сколько мы тут еще проживем по твоему? Ты думаешь, они очень гостеприимны?
– Нет, но если ты будешь больна, они не прогонят нас.
– Что?
– Тише! Абель отошел от окна. – Идут сюда! Быстрее в кровать!
Ноа повиновалась ему и легла, Абель накинул на нее одеяло и сам сел в кресло напротив.
– И сколько я буду больна? – шепотом спросила Ноа.
– Пару дней, – прошептал Абель. – Дай мне пару дней и я найду место раскопок.
– А зачем мы притворяемся спящими? Они же будут стучать? – спросила Ноа.
– Это вождь индейцев, у него тут ключи от всех дверей. Спи, – с закрытыми глазами тихо ответил Абель.
Дверь дома открылась. Были слышны шаги нескольких людей. Через мгновение в комнате появился индеец лет шестидесяти, высокий и худощавый, на сухом лице от брови и до подбородка вертикальный шрам, а на шее татуировки, цветы и чьи-то имена, из под шляпы вились длинные седые волосы. Следом за ним вошли двое индейцев лет двадцати.
Некоторое время старик разглядывал Ноа, Абель сидел сжав губы, напряженно глядя на гостей.
– Меня зовут Хинто, – представился старик. – Я вождь живущих здесь людей. А это мои сыновья Макки и Амитола.
– Доброе утро, – кивнула Ноа.
– Как ваше здоровье? – спросил вождь.
– Ничего… слабость по всему телу, – ответила она.
– Мы не любим чужаков, – продолжил вождь. – Но мы не звери, живущие в лесу.
Он замолчал. В глазах его Ноа читала злость и недовольство и ей хотелось признаться, что уйти она может хоть сейчас. "Дурак, Абель" – ругалась она про себя. – "Ведь вождь видит, что я здорова". Но вождь продолжил говорить, и язык его стал мягче:
– Это дом дочери Рут и ее жениха. Это право Рут пригласить вас сюда и мы его уважаем. Но это место… – вождь тяжело вздохнул. – Поправляйтесь скорее.
Он кивнул Абелю, а тот кивнул в ответ и вождь ушел вместе с сыновьями.
Несколько минут Абель и Ноа молчали.
– Мне теперь не выйти из этого дома, – выругалась Ноа. – Дурак, разве не видишь какие они?
– Какие? – усмехнулся Абель. – Спокойней, Ноа, у нас все под контролем. Какая разница, что они будут думать о нас, когда мы найдем Келенкенов?
– Келенкен, – сказала Ноа. – Не склоняй это слово, звучит глупо.
– Ты злишься, я понимаю, – Абель поднялся с кресла. – Что ж, я займусь делом, и обещаю, это не будет длиться долго. К обеду вернусь и принесу поесть… Ноа, мы делаем очень важное дело. Делаем вместе. Не забывай об этом.
Ноа лежала в постели, пока Абель не ушел. Дверь закрылась и в доме стало слышно только ее дыхание и звуки леса. Дом оказался небольшим. Маленькая кухня и там же верстак и шкафчик с пластиковыми бутылками, наполненными загустевшим машинным маслом, уборная и душ, вода в который набиралась в контейнере снаружи дома, спальня, где провела ночь Ноа и еще одна комнатка, поменьше, детская. Здесь была кроватка, а на стенах висели пустые рамки для фотографий.
– Дом дочери Рут и ее мужа, – вспомнила Ноа. – Они уехали? Забрали все с собой, а Рут оставили здесь и теперь она живет вдали от всех остальных… некрасиво. Они поссорились?
Из любопытства, что же случилось в семье Рут, Ноа обыскала весь дом и нашла один фотоальбом. Кажется, его просто забыли при переезде, он лежал на полу за шкафом на кухне, обернутый в пленку, всю покрывшуюся затвердевшей пылью, а внутри комки паутины и остатки паука, пустые страницы и несколько выцветших фото. Девочка с мальчишкой, им лет по шестнадцать наверно, похожи друг на дружку, на одной фотографии они целуются, камеру держали перед собой, так что едва разберешь что на фото.
– У индейцев наверно бывают ранние браки? Или подростки просто веселились…
Ноа листала фотографии и нашла, где они чуть постарше. У мальчишки борода и выглядит он совсем взрослым, а девушка как-будто и не изменилась и у нее виднеется живот.
– Ну да, должно быть это дочька Рут и ее жених.
В дверь постучали.
– Ноа! – послышался голос старушки Рут.
– Сейчас! – отозвалась Ноа и спрятала альбом обратно за шкафчик.
Рут принесла термос с холодным соком из лесных ягод и пластиковый контейнер с рисовой кашей вперемежку с овощами и кусочками твердого мяса. А еще у нее был мешочек с круглым белым печеньем.
– Кушай и лечись, девочка, – сказала Рут. – Вот это печенье, в нем те же травы, что и в напитке, который я тебе вчера дала. Я их заговорила, эти травы, не бойся и ешь, помогут они тебе точно.
– Спасибо.
– Ну а я пойду дальше, дел много.
– Неужели вы одна со всем по хозяйству справляетесь? – спросила Ноа.
– А как же?
Рут вышла наружу, и Ноа поспешила за ней. Домик дочери Рут стоял на склоне холма, а внизу, в долине виднелись дома индейцев, и дорога, по которой перевозили туристов в город. "Значит здесь, в лесу за холмами дом Рут, а еще дальше в противоположную от большого поселения сторону проходит птичья тропа" – догадалась Ноа.
– Я пойду с вами, – сказала Ноа. – Помогу, если можно… Я так быстрее вылечусь, если буду что-то делать. А если лежать все время, то только хуже будет.
– Верно, – улыбнулась Рут. – Хорошо, пойдем со мной.
"Индейское поселение далеко", – думала Ноа. – "Оттуда никто не увидит, что я не лежу в постели и не выгонит нас с Абелем за обман".
– Только ты же ничего не ела, – говорила Рут по дороге. – Надо поесть перед работой.
– А я иногда ем только вечером, весь день бывает просижу в университете…
– В университете? – переспросила Рут.
– Ну да… я учительницей работаю, – соврала Ноа.
– А… кажется, твой муж так и сказал.
В доме Рут было много работы. Она сама, хоть и едва разгибалась, стругала толстые ветки ножом, связывала их, а Ноа ложила на крышу взамен сломанных. Едва покончили с последствиями грозы, Рут погрузила в тележку пятилитровые бутылки и они отправились к реке за водой. При этом во время работы старушка все напевала себе под нос, а когда они шли к реке, расспрашивала Ноа, как они с Абелем познакомились и когда поженились. Набрав воду, они сели у берега, передохнуть перед обратной дорогой, и Ноа решила, что они с Рут достаточно подружились для личных вопросов.
– Неужели вот так и работаете все, без передышки, и никто не помогает? – спросила она.
– А как же, – снова ответила Рут. – Вечером буду шить на продажу туристам.
– Утром к нам заходил вождь Хинто, – сказала Ноа.
– Вождь, – усмехнулась Рут. – Его дед был вождем, а он любит разные фокусы. Любит ошарашить людей, чтобы почувствовать над ними власть.
– Он сказал, что дом, в котором я провела ночь, это дом вашей дочери и ее жениха.
– Верно, – Рут отвернулась и смотрела теперь на воду в реке.
– А… а где они? – спросила Ноа.
– Верно, доченька, – сказала Рут, как будто не слышала вопроса. – Это их дом.
Она встала и пошла грузить воду на тележку. По дороге к дому она шла, склонив голову, уставшая и понурая, и песни она больше не пела.
Когда они подошли к дому, Рут сказала:
– Иди к себе, у меня голова кружиться.
– Хорошо, – кивнула Ноа. – Но… извините меня за вопрос… про вашу дочь…
– Да прекрати ты! – вдруг крикнула Рут и ушла в дом, хлопнув дверью.
До вечера было еще далеко, а в доме дочери Рут совсем нечем заняться. Ноа нашла несколько книг, но читать их не хотелось. Телефон ее разрядился. Разговор с Рут оставил неприятный осадок, хотелось поскорее забыться, и Ноа решилась отправиться на исследования индейской резервации.
Она обошла дом, чтобы убедиться, что вокруг никого. В поселении далеко внизу, у озера, кипела жизнь. Индейцы жгли костры, работали в огородах, а сразу на нескольких домах красили стены.
– Надеюсь, в этом лесу никого я не встречу и все они там, – сказала себе Ноа и отправилась гулять.
Склоны холмов вдоль птичьей тропы заросли старой лумой, на ветвях которой уже темнели ягоды. Вместо травы жесткий, кусающий ноги кустарник, название которого Ноа не знала.
– Удивительно глупо бродить птицам по людной тропе, которая ведет в шумный город, – рассуждала Ноа. – А мысль о раскопках мне и в голову не пришла, как Шейле… если она не шпионка конечно, и что она интересно думает сейчас о нашей пропаже? А я глупая, пошла за Абелем в эту экспедицию ради славы…
Вдали треснула ветка и Ноа пригнулась, оглядываясь. Блестящие, словно глянцевые, листья лумы шумели на ветру и слышна была перекличка птиц, кажется то лесные вороны, а больше ничего.
– Ради славы, – повторила она. – Ради славы ты с ним поехала, а вот Лорена нет… из-за этого ты ее так ненавидишь? У этой Лорены все мысли на виду, вот она точно не шпионкаааа! – крик вырвался из груди Ноа, когда мир вокруг нее перевернулся.
Петля ловушки затянулась на ее ноге и вздернула, подвесив вниз головой на ветке одного из деревьев, тело понесло словно маятник и Ноа ударилась лбом о гладкую кору ствола лумы. Сердце заколотилось от адреналина, Ноа закрыла глаза, чтобы успокоится.
– Глупая, глупая, глупая, в лес одна пошла, – повторяла она, пока тело ее не перестало раскачиваться и тогда она открыла глаза, дышать было тяжело, и кажется, по лбу на волосы стекала горячая кровь. – Вот сейчас придут волки, или индейцы, или индейцы оборотни.
Она нервно усмехнулась, пошевелила ногой, но делать это было непросто, нога начала отниматься, а веревка была крепкой и не рвалась. Ноа попыталась дотянуться до кроссовка на перетянутой веревкой ноге, развязать шнурки, но ничего не вышло, да и петля держалась не на кроссовке, а на щиколотке. Вокруг веревки кожа стерлась до крови, а Ноа ничего не чувствовала до самого бедра.
– Лишь бы нога была целой, – шептала она.
С каждой минутой сил становилось все меньше. Тело ниже бедер немело, а выше наливалось кровью и шевелиться становилось все тяжелее, в ушах появился неприятный шум. Ноа попробовала раскачаться, чтоб схватиться за дерево. Ствол был очень гладкий, пальцы соскальзывали и ухватиться не получалось. Со второй попытки Ноа обхватила дерево руками, уперлась лбом и попыталась, прижимаясь к дереву, вскарабкаться по стволу выше, но пальцы вновь соскользнули и раскачавшись с большой амплитудой, Ноа вновь ударилась о ствол, теперь уже плечом. Новый виток, Ноа выставила вперед ладонь, чтобы предотвратить удар, услышала хруст пальцев, но совсем не почувствовала. Раскачивания становились медленнее. Правая рука слегка дрожала ближе к ладони, но боли не было.
– Кровь приливает в голову, – сказала она себе. – Надо кричать, пускай приходят хоть индейцы… скоро я потеряю сознание, надо сейчас…
Но она все не решалась, а время шло. Или кровь попала ей в глаза, или уже был вечер, листья вокруг покрылись золотым свечением и Ноа догадалась, что уже отключалась и совсем этого не заметила. Во рту теперь было сухо. Она попробовала позвать на помощь, но крик застрял в горле, тихий и скомканный. Она покачала головой и почувствовала, как странно теперь двигается, словно лицо разделилось на несколько существующих отдельно частей, глаза двигались быстрее всего остального, кожа стала бесчувственной и тяжелой. Попавшей в ловушку ноги она не чувствовала вовсе, только холод шел от нее по всему телу.
– Не знаю, совсем не знаю что делать, – шептала она.
Свет солнца тускнел от каждого моргания.
– Сколько раз я теряла сознание? – спросила себя Ноа, когда вокруг стало совсем темно.
Небо еще было светлым, но лес под слоем ветвей и листьев уже погрузился в ночь и Ноа услышала как воют волки. Вокруг глаз нервный тик, холодно, губы дрожат, несколько раз случайно Ноа их прокусила, но боли не было, только привкус крови и ощущение свежей влаги на лице. Запахло сырым озерным ветром, листья кустарников перед глазами Ноа заблестели луной, и стали слышны хищные крики сов.
– Они кричат лишь когда видят добычу, – вспомнила Ноа. – Когда собираются убить.
Крик раздался совсем близко и Ноа закрыла глаза, готовясь к смерти, как вдруг ее обхватила чья то рука и бесчувственная, налитая кровью ее нога, освободившись, сжалась в колене и ударила ее же в живот.
– Спокойней! – сказал знакомый голос.
Ноа успела открыть глаза и увидеть, как все вокруг завертелось, прежде, чем она оказалась на земле. Над головой ночной лес и улыбающийся Абель.
– Не ожидал, что ты такая тяжелая, – усмехнулся он. – Чувствуешь ногу?
– Нет, – сказала она, плача и улыбаясь.
– Погоди, – на лице его появилась обеспокоенность.
Он закатал джинсы Ноа выше колена на поврежденной ноге.
– Вся белая, – сказал он. – Чувствуешь?
– Нет. Что ты делаешь?
– Массирую твою ногу. Сейчас, погоди.
Он стал сжимать икроножные мышцы сильнее.
– Не знаю, что делать, – сказал он. – Чувствуешь сейчас?
– Немного.
Он посветил фонариком ей на лицо.
– Что у тебя с головой?
– А что?
– Губы синие, по всему лицу засохшая кровь.
– Долго я тут провисела просто.
