Афганский полигон

скачать книгу бесплатно


Все верно, профессиональные вояки должны воевать с удобством. Раз для них война – работа, приносящая к тому же колоссальный доход работодателям, то и условия должны быть подходящие. Это же одно удовольствие вспомнить, как лихо ели цыплят и пили бургундское доблестные мушкетеры в бастионе под Ла-Рошелью, изредка постреливая в подлезающего неприятеля. Так бы воевать и воевать. Опять же, если вспомнить советских солдатиков, волочивших на себе технику и пушки по топям да сугробам, копавших бесконечные траншеи и евших все подряд, вплоть до портянок, то вывод напрашивался сам собой: такая война нам не нужна.

А тут – хм, живи и радуйся.

Для обозрения местности имелись специальные, оборудованные сверхсовременной оптикой оконца. Оптика создавала стереоскопический эффект, что позволяло вести обзор с борта на полные сто восемьдесят градусов.

Вырвавшись за ворота лагеря, Роман сперва с интересом смотрел в окно. Обрадовала чахлая рощица у подошвы горы, забавным показалось стадо пестрых коз на пригорке. Ничего, люди как-то живут, не все так плохо, как это может показаться во время просмотра телевизионных репортажей. Вон и квадратики земли возделаны, и вода в арыках течет, и виноградные лозы зеленеют.

Пока ехали окраинами Кандагара, Роман тоже все поглядывал за борт, пытаясь отыскать какие-то перемены, произошедшие за время его отсутствия.

Но когда увидел мальчишек, гоняющих босыми ногами мяч, сделанный из тряпья, понял, что ничего здесь никогда не изменится. Машины на дорогах – все сплошь добитый хлам. Высотных домов новых не видать, а старые облупились и почернели. На улицах – только мужчины, женщин нет ни одной. Главный грузовой транспорт – библейский осел, навьюченный либо вязанкой хвороста, либо мешками с зерном. Повсюду – кучки исхудалых, ничем не занятых мужчин в национальных одеждах, провожающих «Уорриор» ненавидящими взглядами. Из одного переулка кто-то швырнул камень, глухо грохнувший по броне. Хорошо, что еще не обстреляли из гранатомета.

Когда выбрались на проселок, обставленный с неуместной щедростью со всех сторон горами, Роман отвернулся от иллюминатора окончательно. Почему-то резко испортилось настроение. Уж очень многое напомнили ему эти каменистые виды. Он и не ожидал, что так проберет. Вот тебе и закалка профессионального разведчика.

– Что, надоело разглядывать эти красоты? – спросил сидевший напротив него крепыш-капрал с густыми бровями чистокровного шотландца.

Роман сморщил нос.

– Можно сказать и так.

– У меня на родине сплошь такие же горы, – открыл в улыбке ровные зубы капрал. – Только, конечно, цвета другие. Тут все рыжее да белое. И от пыли не продохнуть. У меня – зеленое и голубое. И еще вода, много воды. А если не полениться и проехать двадцать миль до морского побережья…

– Маккаферти, – одернул своего не в меру разговорчивого подчиненного сержант Хук.

Маккаферти замолчал, ограничив свои воспоминания тяжелым вздохом.

Сержант Хук неприязненно покосился на Романа. Видимо, считал его человеком, с которым надо держать ухо востро. Он едва скрыл свое изумление, когда через кормовую дверь в БМП полез давешний растяпа из хозроты, препохабнейше при этом подмигивая. Первым желанием сержанта Хука было немедленно вышвырнуть наглеца вон. Но когда он увидел, что нежданного пассажира напутствует на дорогу сам полковник Дэвис, а в сопровождающие к нему назначена капитан Эдвардс из разведотдела, прикусил язык и выразил своим длинным лицом некое подобие гостеприимства.

Всю дорогу он присматривался к Роману, гадая, к какой категории людей его следует отнести. Но, видно, ни к чему определенному не пришел и отнес гостя к категории «штабных штучек», которые сами не знают, чего ищут, а только путаются под ногами у честных солдат, к которым, без сомнения, принадлежал он, сержант спецназа Питер Хук.

Вот и Маккаферти он не позволил болтать лишнего, вполне резонно опасаясь, что этот штабной крючок выловит какую-нибудь ересь в словах капрала и доложит наверх о неблагонадежности личного состава. Таких примеров – пруд пруди, и сержант Хук не был настолько прост, чтобы попасться на подобную уловку. Нет уж, братец, охранять мы тебя будем, как нам положено по службе, а вот в разговоры мы с тобой вступать не обязаны. Тем более так называемые «задушевные», в которые так любил ударяться этот шотландский болтун, Шон Маккаферти. Поди гость, томно выглядывая в окно, только того и ждал, чтобы с ним заговорили. Нет, мистер хитрец, не дождешься, не на того напал.

«Мистер хитрец» тем временем, помня, что езды еще часа полтора, сел поудобнее и заснул как ни в чем не бывало.

«Уорриор» имел очень мягкий ход, но порой его трясло довольно ощутимо. Чтобы спать в таких условиях, надо было иметь особую привычку. Похоже, гость эту привычку имел, поскольку, хотя сержант Хук и подозревал вначале, что он только делает вид, что спит, а на самом деле ведет неутомимый надзор, гость уснул самым непосредственным образом и даже по-простецки приоткрыл рот, что уж никак не вязалось с образом тайного проверяющего.

Все-таки сержант Хук решил бдительности не терять и в дальнейшем с гостя глаз не спускать.

А пока, придерживая одной рукой стоящий между ног «стерлинг-L2A3», он тоже задремал, успокоив свою совесть тем, что раз гость так крепко спит, то до конца пути не проснется, а он, Хук, будет последним дураком, если не скоротает дорогу самым подходящим для этого способом, древним, как само солдатское ремесло.

Клевали носами и остальные. Из всех пассажиров только капитан Эдвардс за всю дорогу не сомкнула глаз. Изредка поглядывая на спящего русского капитана, она о чем-то напряженно думала. О чем? Это невозможно было угадать, глядя на ее неподвижное лицо. Хотя напряженная поза говорила сама за себя, а продвижение по заданному маршруту автоматически настраивало ход мыслей на известный лад.

– Подъезжаем, капитан, – оповестил ее командир «Уорриора», старший сержант Болтон.

– Хорошо, – кивнула та, – я в курсе.

У нее в руках был навигатор, на который она время от время внимательно поглядывала. Затею русского она не одобряла. Но понимала, что помощь его может оказаться весьма существенной, а потому решила оказывать ему всевозможное содействие. Пусть работает. В этих местах он не новичок, ведет себя очень уверенно, и, похоже, текущие трудности его не смущают. Что ж, посмотрим, на что он способен.

– Просыпайтесь, капитан, – сказала она негромко.

– Уже проснулся, – откликнулся Роман, потягиваясь с уютным домашним похрустыванием.

Остальные бойцы тоже зашевелились, начали поправлять амуницию, проверять оружие. Все были опытными воинами и знали, что выход на открытую местность чреват опасностями. Одинокий БМП, не прикрытый ни вертолетами, ни хотя бы танком, – легкая мишень для местных головорезов. Утешало только то, что передвигались они достаточно быстро. Если операция не затянется, то, возможно, они успеют смыться до того, как духи подтянутся к месту высадки.

От ушей сержанта Хука не укрылась то, что Эдвардс назвала неприятного пассажира «капитаном». Это лишь усилило его подозрения. Ясно теперь, почему его сажал в вертолет начальник базы. Либо из разведки, либо, что вероятнее, из секретной части. Будет «рыть», почему прошляпили колонну с оружием. Теперь, пока не найдут «стрелочника», не успокоятся. Это уж как водится.

«Уорриор» остановился.

Роман глянул в окно. За ним почти ничего не изменилось. Те же морщинистые горы, вплотную подступающие к дороге своими каменистыми подошвами, та же унылая ржаво-серая палитра.

– Это произошло здесь? – обернулся он к Эдвардс.

– Здесь.

– Ну что ж, выходим.

Кормовая дверь широко распахнулась, бойцы один за одним выпрыгнули на дорогу. Они привычно рассыпались вокруг БМП, прочесывая территорию хмурыми взглядами. Один из бойцов был вооружен снайперской винтовкой. Присев на колено, он водил прицелом по складкам близлежащих гор, отыскивая притаившихся боевиков.

Роман вышел из БМП, глотнул налетевшей пыли. Сразу запершило в горле, захотелось промочить горло холодной водичкой.

– Это там… – указала Эдвардс.

– Вижу, – кивнул Роман, направляясь неспешным шагом к разбросанным на обочине оплавленным металлическим обломкам.

За эту неспешность сержант Хук его просто-таки возненавидел. Вот же сволочь штабная. Сразу видно: не был в бою, не нюхал пороху. Если бы хоть раз побывал под обстрелом, бегал бы втрое быстрее.

Остальные бойцы тоже косились на чужака. Но служба есть служба. Их дело маленькое: приказ получили, надо выполнять. Однако в душе каждый из них наградил «особиста» весьма нелестными эпитетами.

Роман прошелся по дороге, изрытой относительно свежими воронками.

Так, здесь идет отвесная стена, вдоль нее по ущелью и тянется дорога. А напротив, через овраг, на дне которого течет узкая речушка, плавно подымается горный кряж. Именно оттуда и велся обстрел.

Пока все было так, как рассказывал полковник Дэвис.

Медленно вышагивая по раскаленному щебню, Роман видел, что бойцы охранения нервничают. А, голуби, не привыкли воевать без солидного сопровождения? Вам подавай бронетанковый корпус, не меньше, тогда вы будете чувствовать себя уверенно. А вот так, малыми силами? Что, слабо?

А ведь они еще не догадывались, что их ждет впереди. То-то обрадуются.

Роман промерил шагами весь стометровый отрезок, на котором велся бой. Ошметки стали, резины, осколки стекла. Да, поддали духи англичанам жару. Это они лихо умеют делать. Место засады выбрано идеально. Солнце било колонне в глаза. Они, бедолаги, поди, и не видели, в кого стреляли в ответ.

Впрочем, стреляли недолго.

– Нашли что-нибудь интересное, капитан?

Эдвардс шагала следом за Романом, выдерживая дистанцию в три шага. Если возникающая порой на его губах улыбка ее и раздражала, то она была слишком хорошо вышколена, чтобы обнаруживать свои чувства. К тому же не хотелось думать, что русский смеется над ее соотечественниками, разбитыми в пух и прах безграмотными дикарями. Хотя именно эта мысль и приходила в ее чисто британскую голову.

– Пока нет, – отозвался Роман. – Но надеюсь найти.

– Не понимаю, – впервые заперечила ему Эдвардс. – Что вы хотите здесь отыскать?

– Здесь – нет.

– А где?

– Там.

Роман ткнул пальцем в горный кряж напротив.

– Там?

– Да, именно там.

– Не понимаю.

– Помните, капитан, я говорил о кяризах?

– Да, помню. Но не хотите же вы…

– Именно что хочу.

– Но это действительно очень рискованно, – негромко, так, чтобы ее не услышали спецназовцы, заговорила Эдвардс. – Вы, похоже, плохо понимаете обстановку, капитан. Эти места самые опасные во всем Афганистане…

– Обстановка не мое дело, – сказал Роман. – Пусть в ней разбираются ваши военачальники. Я же должен осмотреть кяризы, в которых, по моему мнению, скрыто немало интересного. Если вы не хотите рисковать жизнями ваших солдат, оставайтесь здесь, под прикрытием БМП. Я схожу один.

– Один? – изумилась Эдвардс.

– Да, один. А что тут странного? Тут недалеко, я справлюсь за час, максимум полтора. Думаю, если «Уорриор» встанет вон за тем выступом, его, во-первых, не будет заметно издали, во-вторых, он сможет без труда отбить любую кратковременную атаку. А поскольку пока нам ничего не угрожает, то в ближайший час-два, я надеюсь, до атаки дело не дойдет.

Эдвардс внимала ему молча, но с явным противоречием во взоре. То, что русские немного сумасшедшие, она, конечно, теоретически знала. Теперь вот довелось убедиться в этом воочию.

– Мы пойдем с вами, – сказала она, подумав самую малость – с минуту.

– Что ж, в компании мне будет веселей, – улыбнулся Роман.

– Похоже, вас это развлекает? – не смогла удержаться от язвительности Эдвардс.

– В некотором роде.

Эдвардс хотела еще что-то сказать, но промолчала, блюдя знаменитую британскую выдержку.

Подойдя к БМП, она сделала несколько коротких распоряжений и через три минуты в сопровождении сержанта Хука, капрала Маккаферти и еще одного рядового подошла к Роману, задумчиво озирающему с края дороги горную цепь.

– Мы готовы, капитан. Я думаю, трех человек сопровождения будет достаточно. Здесь для прикрытия остались двое бойцов и экипаж. Снайпер займет одну из высот и оповестит нас и экипаж о возникновении опасности.

– Отлично, – кивнул Роман. – Вы прирожденный стратег, капитан Эдвардс.

Маккаферти оскалил зубы в радостной улыбке, но сержант Хук так грозно глянул на него, что он сейчас же осекся.

«Уорриор» взревел, дал задний ход и задвинулся за скальный выступ – именно так, как и советовал Роман. Теперь БМП был почти незаметен с дороги, а его тридцатимиллиметровая пушка, установленная вместе со спаренным 7,62-мм пулеметом на вращающейся башне, могла простреливать местность по всему потенциально опасному периметру.

– Проще всего перебраться через гору вон через ту седловину, – указал Роман на облюбованный им участок кряжа. – Там и пониже, и наверняка тропа имеется.

– Хорошо, – кивнула Эдвардс, собранная и сухая, как обычно. – Вперед.

Пятеро человек начали спускаться с дороги в овраг. Осыпались под ногами мелкие камни, пыль густо полезла в глаза и горло. Хорошо, что дул ветерок, относил пыль вниз, к речке. Но речка не речка, а духота стояла невыносимая, солнце пекло нещадно, и каждое движение вызывало бурный протест изнывающего под плотной тканью тела.

«Хорошо бы, – думал Роман, следя за тем, чтобы не оступиться на щебне, – напялить широкую, до земли, афганскую рубаху, а на голову вместо кепи, через которое припекает будь здоров, намотать легкую чалму. То-то было бы хорошо».

Спуск прошел успешно. И веревки не понадобились, хотя предусмотрительный сержант Хук предлагал воспользоваться страховкой.

Они бы еще спасателей вызвали, подумал Роман. Первым подойдя к реке, он присел на корточки и сполоснул загоревшееся лицо.

– Забыл захватить крем для загара, – пожаловался он капитану Эдвардс, подошедшей следом. – Не одолжите?

– Не держу, – серьезно ответила та.

В воду она не совалась, видимо, опасаясь заразы. Аккуратно перешла по камням на ту сторону, подняла голову, изучая рельеф.

Роман выпил несколько полных горстей. Вода была тепловатой, но на вкус приятной. Что касалось заразы, то здесь ее хватало повсюду, берегись не берегись. Там, где война, там и болезни. А в этом краю война никогда не кончается.

Спецназовцы тоже перешли на другой берег, не задерживаясь. Сержант Хук обернулся на Романа, мол, чего задерживаешь?

Роман намочил кепи, нашлепнул на голову и двинулся за своими спутниками. Вот же какие торопливые. Не понимают прелестей солдатской жизни.

– Вы бы поосторожней, – сказал Маккаферти, настроенный к нему дружелюбнее других. – Тут недавно вспышка холеры была, куча народу перемерла.

– Что ж вы сразу не сказали, капрал?

– Вы так вкусно пили…

– Называйте меня «капитан».

– Так вкусно пили, капитан, – засмеялся Маккаферти. – Жалко было мешать.

Сержант Хук покосился на него, но ничего не сказал. Обернувшись назад, он нашел взглядом засевшего на высотке снайпера, спросил у него в радиомикрофон, как дела. Видимо, снайпер дал успокаивающий ответ, потому что Хук удовлетворенно кивнул и двинулся на штурм горы.