скачать книгу бесплатно
О погоде говорят, когда больше не о чем
Алексей Кулаков
Рассказы автора соединяют детство и взрослую жизнь, реальный и выдуманный миры, мечты и их воплощение в жизнь. Автор показывает читателю, что в привычных вещах гораздо больше смысла, чем может показаться на первый взгляд. Искренние, милые, ироничные истории, магия которых заключена в простоте, легкости и свободе.
Содержит нецензурную брань.
Алексей Кулаков
О погоде говорят, когда больше не о чем
Чикагский блюз
Некоторые люди наслаждаются дождем,
другие просто промокают.
Боб Дилан
Было пасмурно, прохладно, моросило нечто невразумительное, что и дождем-то назвать нельзя, просто какие-то крохотные частички воды в воздухе. К слову, моя любимая погода. И я шел по любимому центру своего любимого города. Так много любимого вокруг, не находите? Просто я не виноват, что любовь – она повсюду, как эти крохотные частички воды. Словом, шел я по дорожке, по которой ходил уж не знаю какое количество раз, вот бы у кого-нибудь сверху можно было бы узнать статистику. Скажем, вы проходили по этой дороге двести тридцать два раза в одну сторону и триста пятнадцать с половиной раз в обратную. А с половиной, очевидно, потому, что останавливались в каком-нибудь баре опрокинуть чашку кофе или бокал коньяка, впрочем, одно другому не мешает. Из того самого бара в тот самый день доносилась музыка, какой-то чересчур хороший чикагский блюз, к такому мои провинциальные уши не привыкли, не имели удовольствия слышать. Этот блюз был так похож на пасмурную погоду и капельки воды, которые и дождем-то не зовутся, честное слово, один в один. Похож он был и на серую тротуарную плитку с лужами, хотя, к слову, луж там и не должно было быть, кто-то плохо продумал дренажную систему и ливневые стоки. Похож на не очень радостные лица минчан. Нет, это не значит, что все горожане несчастные, просто они – минчане – и без повода улыбаться не привыкли. Этот блюз был цвета серых зданий, и в точности описывал мое настроение. Я шел и радовался. Хотя и не показывал этого, я ведь минчанин. 12-тактовыми шагами я шел домой под блюзовую гамму. Дома заварил себе кофе или налил коньяку, или не стал выбирать, наслаждаясь и тем, и другим, укрылся пледом, достал какую-то книжку, совершенно не важно, какую, потому что вскоре уснул…
Меня разбудил телевизор. И если вас смутило, почему и как он включился, то меня больше напрягло, откуда вообще в моем доме взялся телик и с какой целью он существовал там. Шел прогноз погоды. Поначалу это был обычный телевизионный выпуск, все как надо, мужик какой-то на фоне карты моей страны, кружочки с названиями городов и циферки рядом с ними. Но как только я воспользовался своим чувством слуха, я тут же ему и не поверил. Мужик говорит следующее:
– На севере страны ожидаются рок-н-рольные осадки. В Витебске +9, +11 децибел. По Могилевской области проходит атмосферный фронт отборного эмбиента. На юге страны жарко, в Гомеле ясно и понятно, что играет регги. Брест же накрыло циклоном техно. Гродно ожидают проливные дожди русской попсы. В столице не умолкает пасмурная, блюзовая погода, которая продержится до конца недели. На этом всё, спасибо за внимание.
Сказать, что я при…удивлен – то же самое, что ничего не сказать. Я приоткрываю окно, и понимаю, что слышу отборный чикагский блюз. Выбегаю на улицу и осознаю, черт возьми, что он играет везде! В парке, на остановке, на шумном проспекте. Даже возле магазина, у дверей которого безнадежные местные алкоголики кажутся теперь приунывшими обладателями трудной жизненной доли в трущобах Америки. Я спрашиваю у случайного прохожего:
– Вы тоже это слышите?
И получаю ответ:
– Ну я же не глухой, конечно!
Я не могу успокоиться и спрашиваю второго, не менее случайного прохожего:
– Скажите, откуда музыка играет?
А он удивленно, но прямолинейно выдает мне:
– Вы что, с луны свалились? С неба, конечно!
– Там какие-то динамики кто-то поставил, но как?
– Молодой человек, Вы лучше меня знаете, кто ответит на все Ваши вопросы.
И тут я выдаю совершенно нелепое:
– Бог?!
И получаю скептическое:
– Гугл.
На том он и ушел. И прежде чем я воспользовался достижениями двадцать первого века, опросил еще с десяток случайных собеседников, которые смотрели на меня, как на среднестатистического гиппопотама, танцующего лунной походкой перед стаей розовых фламинго прямо посреди парка Горького. Слава богу, меня не сдали в психушку. И слава гуглу, который мне всё объяснил. А дело оказалось в том, что крохотные частички воды, которые даже и дождем нельзя назвать, испаряются с особой частотой, примерно в 44,1 килогерц. И при образовании облаков создаются волны, звуковые волны, они же во все 12 тактов блюзового квадрата выпадают на Землю, а Солнце, в свою очередь, излучает ультрафиолетовые лучи, которые заставляют атмосферу земли колебаться, качаться и давать ритм. Короче говоря, в соответствии с физическими законами, которые я только что узнал, на Земле царила настоящая музыкальная погода. Как будто где-то на небе в одном из облаков засел диджей, готовый врубить музыку на любой вкус и лад, в зависимости от предпочтения целевой аудитории. Эта музыка была настоящей, живой концерт в любом уголке Земли. Сразу захотелось путешествовать, послушать латиноамериканский живой реггетон, корейский кей-поп, калифорнийский клауд-рэп, немецкий рок и британский грайм.
И вот так просидел я на скамейке неизвестно сколько, под эту уютную, ламповую, теплую музыку. Укутавшись в свой не менее теплый шарф, прикрыл глаза и уснул…
Когда я проснулся и спросил случайного прохожего: «Куда же пропала музыка?!», получил невнятное: «Какая музыка? Одень наушники».
И только тогда заметил, что уронил свои наушники. Заметил не без помощи гугла, что всё, о чем я написал, мне приснилось. Расстроенно поплелся домой, думая о том, как прекрасно было бы жить в музыкальном мире, потом сам с собой стал спорить: мир и так вполне музыкален, ты сам выбираешь момент, когда и что хочешь слушать. Потом я слегка приудивился, что обнаружил себя на скамейке, а не дома под пледом, видимо, с кофе и коньяком пора завязывать. Затем посмотрел наверх, увидел ясное небо и неизвестно откуда услышал вполне узнаваемые аккорды солнечного регги…
Заколдованный
– Не забывай, – посоветовала бабушка
Джорджина, – что бы ни случилось,
у тебя есть плитка шоколада.
“Чарли и шоколадная фабрика”
Он стоял и смотрел в окно как заколдованный. Впрочем, может он и правда зачарованным был, кто знает? Мы себя не можем до конца понять, что уж тут говорить о других. Он стоял и смотрел на практически декабрьское, но еще ноябрьское безумие, творящееся за окном…
Заколдован, по-видимому, он был с самого рождения. Эта погода и этот почти декабрь, всё еще бывший ноябрем, напоминали детство, когда ему было семь. Маленький Жорик так же, как и сейчас, стоял у окна и смотрел. Только-только выпал первый снег, хотя этому явлению такое определение польстило бы, ведь выглядело это всё, будто случайный прохожий пытался покормить случайных голубей и рассыпал крошки. Но ему, семилетнему, снег казался похожим на сахарную пудру. Он предполагал, что скорее всего это не она, но ему очень хотелось, чтобы это было правдой. Хотелось, чтобы под ногами прохожих была не грязь, а просто слегка подтаявший, местами молочный, а местами темный шоколад. И чтобы слякоть была не до конца застывшим фруктовым желе, которое люди по своему незнанию безжалостно месят ногами, переводя продукт. Ему в детстве так сильно этого хотелось, что временами он верил, что так оно и есть. Что из снега можно вылепить зефирку, что со здания свисают фруктовые леденцы, которые неопытные люди называют сосульками. Что когда едешь в общественном транспорте, кондуктору нужно предъявлять фантики, а платить за проезд не иначе, как конфетами. Конфетами можно было вообще везде расплатиться – и за билет в кино, и за игрушки, и за новую куртку, но если выберешь что-нибудь подороже, то тут уж придется тебе и печеньем раскошелиться. И чего уж мелочиться, в его выдуманном мире здания были бисквитными, на деревьях росли ореховые помадки, городская река ему представлялась черным сладким чаем, где местами проплывали, будто корабли, дрейфующие ломтики лимона. Этот парень – отечественный самый настоящий Вилли Вонка!
– Сказочный придурок! – кричали ему одноклассники.
Дети достаточно жестокими бывают. Говорят, что думают. Не щадят. Взрослые поступают умнее. Они жалят медленно, плавно, но на всю жизнь след остается.
– И в кого ты такой бестолковый? – говорили самые близкие взрослые, родители.
Он стоял и смотрел в окно как заколдованный. Парню исполнилось семнадцать. Родители, будучи самыми близкими и вместе с тем самыми мудрыми людьми, естественно, лучше знали, что нужно их творению, их кукле, именуемой «сын», а именно – заняться делом и меньше думать. Они сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться: стать студентом и освоить экономическую специальность, чтобы деньги в семье водились и был достойно оплачен весь их родительский труд. Родители в принципе считали сына инвестицией, он непременно должен был получится ровно таким, какими они стать не успели, или не очень хотели, или хотели, но поленились стать: всегда проще учить, чем учится. Жорик, то есть Георгий закончил университет, но только не стал тем, кого из него лепили – глина неподатлива оказалась. Не завел он ни жены, ни детей, ни дома своего, ни квартиры, ни собаки, ни машины, вообще ничего из того, что уже появилось у его одноклассников, когда они стали взрослыми. Чем, собственно, и вызывал непонимание, недоумение, удивление, презрение, насмешки и еще целый спектр негативных реакций общественности.
– А вы знали, что наш Жорик – алкоголик?! – живо обсуждали во дворе бывшие одноклассницы Георгия.
Кому-то из них очень нравился в школе этот чудаковатый мальчишка. Проблема заключалась в том, что любить таких было стыдно и неприемлемо. Ибо если тебя заметят с таким, как он, непременно его дурная слава автоматически настигнет и тебя. Так что эти двадцатипятилетние девочки сплетничают, наговаривая на Георгия, скорее, из досады, для психологического эффекта, мол, если поверить, что он вырос абсолютно никчемным, то и любить его было очевидной для всех глупостью.
Когда ему уже было под тридцать, его по всем основаниям считали инфантильным, бедным, несостоявшимся неудачником. Так по крайней мере думал Георгий. Общественное мнение было очень важно для него. Он пытался работать, заводить женщин, жить, как все, но что-то внутри него заставляло его бросать то, что он насильно себя заставлял делать. Одним грустным, задумчивым вечером, проходя мимо какого-то алкаша, бомжа и философа в одном флаконе, Жорик решил поинтересоваться:
– Почему ты такой, как ты позволил себе стать таким?
Алкаш молчал и улыбался.
– И почему, собственно, ты улыбаешься, ведь общество презирает таких, как ты. Неужели ты не хочешь уважения?
Бомж-философ харизматично помолчал снова, затем шепнул Жорику на ухо:
– По большому счету, всем похер.
Прошло еще какое-то время, прежде чем фраза алкогольного мудреца зафиксировалась в голове Георгия…
Он стоял и смотрел в окно как заколдованный. Вспоминал свое детство. Сахарная пудра, не совсем застывшее желе, ореховые помадки, бисквит…
– Бисквит! – воскликнул сорокалетний Георгий.
Жорик совсем забыл, что заканчивается сырье для приготовления бисквитов. Он потянулся за телефонным аппаратом, чтобы позвонить в Москву. Заказал нужные ему ингредиенты. Достал свой рабочий блокнот, черканул там несколько галочек. Принюхался. В помещении, где он находился, очень вкусно пахло. Я бы от такого запаха сошел с ума. Он спустился на первый этаж. Работники кондитерского цеха выстроились перед ним, будто перед полководцем. Георгий с покровительственным видом прошел по цеху, проверил выпечку, затем проконтролировал качество шоколада, слегка поучаствовал в перемалывании орехов. По-дружески приобнял одну из работниц. Вежливо попрощался с работниками, набросил на себя турецкое пальто, одел шляпу-цилиндр и вышел из здания, на котором красовалась табличка «Фабрика кондитерских изделий “Жорж”».
Стоял конец ноября, чувствовался приближающийся декабрь. В воздухе летала и, как полагается, медленно опадала на землю сахарная пудра. Он ступал по слегка подтаявшему молочному шоколаду. Наблюдал с набережной, как кусочки лимона дрейфовали по черному чаю, который кто-то называет городской рекой. Люди, которые шли навстречу, Георгию улыбались, узнавая его – основателя известных на весь город пекарни, магазина, кофейни и, конечно, фабрики кондитерских изделий. Все его бывшие одноклассники, классические взрослые, которые обижали его когда-то, сейчас откладывали с зарплаты копейки, чтобы по праздникам угостить своих детей плиткой шоколада или кульком конфет, которые создавал он. Так что теперь сам суди, кто здесь сказочный придурок, а кто настоящий Вилли Вонка…
Циклон
Люди узнают прогноз погоды лишь для того,
чтобы узнать, когда будет ветер перемен.
Амели (Amеlie)
Я родился в январе, всего несколько дней назад. Мой дом – Средиземное море. Бывали когда-нибудь? Там очень красиво… Я попытаюсь описать, но уверен, что словами не передать. По одну сторону – Греческие острова, сыр фета, развалины Акрополя, оливки, Италия, сицилийская мафия, пицца, паста карбонара, Турция, аниматоры, кебаб, горы, какие красивые там горы… По другую сторону – Ливия и Тунис, если вам эти названия о чем-то говорят, Израиль со своими технологиями и войнами. Египет, пирамиды, отели, верблюды (бесплатно сесть, за деньги слезть), урожай клубники по три раза в год… Так хочется ее попробовать… Кипр, который турки с греками поделить не могут… Люди всё время что-то делят, хлебом не корми, дай что-нибудь поделить. В детстве они не могут ужиться в одной песочнице, а когда подрастают – в одной стране, причем с возрастом и аппетиты растут. Сирия, например, вообще ужас, что творится. Хотя такие красивые пейзажи там можно найти… Жаль, что вы скорее всего их не увидите, никогда. По крайней мере, 99,9 % из вас. Захотелось попутешествовать, правда? Как предпочитаете? Бизнес-классом, по программе «всё включено», в люкс-номер? Или с палаткой по Ликийской тропе? Зачем выбирать, можно и так, и этак. А я вот только родился – и сразу в путь, вместе с мамой и папой. Только тебе не понравилось бы путешествовать вместе со мной. Люди вообще меня сторонятся. Что я им сделал? Хотя правильнее было бы сказать, что я им сделаю… Ведь моя мама – Вода, папа – Ветер. А меня зовут Ларс, и я – южный циклон.
?
Он родился двадцать девять лет, пять месяцев и семь дней назад. Его папа – музыкант, мама – учительница. Его зовут Саша, он – обычный среднестатистический человек. Работает в службе поддержки одного сайта. Отвечает клиентам, решает споры, вежливость – его жизненное кредо. Можно сказать, самый неконфликтный человек, ради компромисса он пойдет на всё. Вот так красиво я назвал тряпку и подкаблучника высшей категории, отмеченного грамотой, да-да, в школе он получил самый красивый диплом из самого красивого картона, ведь учился превосходно, чтобы не расстраивать родителей. Помогла ли ему химия, биология и русская литература стать первоклассным консультантом? Не знаю, но навык «угодничества» у него развит на «отлично». У Саши сегодня веселый вечер. Его любимая девушка, да что там, невеста ждет его, чтобы отметить годовщину начала отношений. А вы празднуете такие даты или считаете подобное излишней сентиментальностью, детским садом? Многие праздники тебе не принадлежат, их придумали другие люди, но вот праздник, который придумал ты сам, – он истинно твой, его никто больше не празднует, класс? Так вот девушка Саши – Оля, она очень ждет любимого у себя дома, и ужин приготовила (впрочем, врет – заказала в кулинарии), и макияж сделала, и маникюр, и педикюр, и прическу, и платье новое, в общем, подготовила настоящий подарок глазам своего жениха. Но тут случилось непредвиденное… Оля захотела клубники… Той самой, которая растет по три раза за год в Египте. Я не знаю, почему, зачем и как. Но факт остается фактом: Оля хочет клубники. И шампанское она не хотела пить без плавающей в бокале красной сочной ягоды. Когда Саша позвонил, чтобы сказать; «Дорогая, я скоро буду», Оля ответила ему нежно:
– Я хочу клубники.
– Я уже выехал с работы и хочу побыстрее домой, к тебе…
– Тебе жалко денег или что…
– Да нет же, говорю, это надо заезжать в гипер, искать, где поставить машину, стоять в очереди… Может, в другой раз?
– Но ты же любишь меня?
– Люблю, конечно.
– Тогда я жду тебя с клубникой, за это тебя ждет… сам знаешь, что…
На том и порешили, маршрут Саши перестроен, и он поехал в далекий гипермаркет, чтобы достать для своей принцессы сладкую клубнику.
?
А вы знали, что циклоны в северном полушарии двигаются исключительно против часовой стрелки, а в южном – только по часовой? Такие, как я возникают из-за неравномерного распределения атмосферного давления. Не спрашивайте, сам не знаю, что это означает. Но двигаюсь я от зоны высокого давления к зоне низкого, и моя траектория в конечном итоге приведет меня к странам СНГ. Туда я приношу очень сильный ветер и снег. Много снега. Очень много снега. Чтобы потом люди не ныли, мол: «Зима в этом году совсем ни о чем, то ли дело раньше, настоящие зимы были, сугробы по колено!» Ну вот не доброе ли дело я делаю, рассудите сами? Правда в том, что люди всегда будут ныть, скажут: «Как на улице отвратительно этой зимой! Холодно! До работы два часа добираться. Не пройти, не проехать, сугробы по колено!» Когда будет слишком тепло, им захочется холода, а когда холодно – тепла, и вечно они будут жить прошлым, говоря, что вот сейчас не то что прежде, раньше было лучше. Но ведь мы живем сейчас, не правда ли? Путь мой долгий, но попадаются интересные города и страны на пути, о которых я раньше ничего вообще не знал. Сегодня у меня на очереди – Беларусь…
?
Сашка съездил в один магазин, еле нашел подходящее место для парковки, но там клубники не оказалось, съездил в другой, и там ничего, уже начал потихонечку проклинать свою мягкость и «компромиссность»… И только в третьем магазине, на другом конце города от дома его Джульетты он нашел эту красную, сладкую, сочную и проклятую ягоду – вместе с километровой очередью в кассу. Оля скучала и постоянно писала ему в «Телеграме»:
– Ну, ты где?
– В магазине.
Через минут двадцать:
– Я надеюсь, ты уже в дороге?
– Нет, я в другом магазине.
Потом нетерпеливо снова:
– Ну?
– Я в очереди.
– Там что, все ленивцы, как из мультика «Зверополис»?!
– Ну типа того…
Наконец, Саша дождался своей очереди, заплатил и двинулся к парковке, без труда нашел свою «Ауди», сел и понял, что забыл корзинку с клубникой прямо на кассе. Сбегал, нашел ее в целости и сохранности, вернулся к автомобилю, открыл багажник, положил туда ягоды, сел за руль и стал прогревать двигатель. Включил радио, передавали прогноз погоды:
– Объявлен оранжевый уровень опасности, на столицу надвигается мощный циклон Ларс. Вечером без особой необходимости не выходите на улицу.
Саша хмыкнул и сказал сам себе:
– Интересно, клубника – это особая необходимость?
Затем нажал на педаль газа и выехал в город.
?
Вас никогда не интересовало, кто, почему и зачем дает нам имена? Вообще, существует специальная международная система наименования циклонов, распространилась эта практика после Второй мировой войны. И в этой классификации каких только имен нет: представляете, есть циклон Джульетта, а есть Винни, есть Хулио, есть Вероника и даже Виктор. Нужна эта система имен для того, чтобы классифицировать разные по силе, скорости и происхождению циклоны и предупреждать население об опасности. Если циклон особо опасен и повлек много разрушений, его удаляют из списка, он остается навсегда в истории. Россия, кстати, пыталась внедрить собственную классификацию: «Метеослужбы предупреждают об опасности, на Нижний Новгород надвигается Анастасия!» И тут все мужики содрогаются – не то от предвкушения, представляя одну из своих знакомых Насть, не то от ужаса. А вот с берлинской метеостанцией вообще интересная приключилась история: серьезный центр изучения погодных явлений претерпевал не менее серьезные финансовые проблемы. И тогда его владельцы придумали «продавать» циклоны. А по факту любой желающий мог давать циклону имя, и метеостанция обязана была его именовать во всех документациях именно так. Стоило это удовольствие 199$, а поскольку циклонов случается достаточно много, метеостанция заработала за год десятки тысяч долларов, тем самым спасла себя от банкротства и продолжила наблюдения за погодой. Если бы Олька узнала об этом, она бы точно проела Саше мозги насчет покупки циклона.
?
– Ты, блин, нахрен, где?!
– Я же говорю, дороги замело снегом, я в пробке застрял.
– Я тебя весь вечер вообще-то жду!
– Да я бы с удовольствием приехал раньше, но тут циклон этот, Ларс.
– *уярс.
– Очень красиво.
– Жду. Пока что.
Оля сбросила вызов. Саша положил телефон в бардачок и наблюдал за огромными хлопьями снега, которые вместе со шквалистым ветром атаковали город. Не то что «дворники» автомобиля – дворники-люди не справляются, и снегоуборочные машины тоже. Давно не было такой зимы и такого снега. Саша смотрел в окно и думал о том, что его связывает с этой женщиной. Может быть он с ней, потому что у них прекрасный секс. Они могут делать это где угодно: в примерочной, в туалете, в кино, в его «Ауди», и всегда оба кончают. А может быть, всё дело в том, что она красивая, она ведь действительно чертовски красива и прекрасно дополняет его на любом мероприятии. Вдруг его размышления прерывает звонок:
– Я поняла, в какую пробку ты попал. Ты сто пудов с какой-то бабой.
