Русский Трафальгар

скачать книгу бесплатно

– Прямо в яблочко, – довольно воскликнул как мальчишка Бурлаков, – еще у него штаги руля оборваны!

– Кошку в пятки, – Сиверс ударил кулаком по планширю, – если бы наш корабль попал под такой залп пришлось бы туго, но самое главное гляди «Вестманланд» не может идти вслед за «Лифтландом» и движется прямо!

– Что сие может значить для нас? – спросил Бурлаков словами Салтыкова, так непривычно что сплюнуть захотелось.

– Что у наших фрегатов появилась возможность отличиться, – ответил Сиверс, наблюдая как матросы под руководством боцмана карабкаются на бизань-мачту, но пока у них ничего не получается, и фалы болтаются как болтались, – поглядите на другой борт «Статфорд», «Лансдоу», «Штандарт», «Эсперанс» заходят на шведа с подветренной стороны, а он бедолага не может без бушприта маневрировать да и ветер у него противный, а мы фрегатам нашим подсобим.

Сиверс дал поручику Шульцу знак привести в действие орудия не стрелявшего правого борта: «Стреляем книппелями, обездвижим супостата пусть фрегатские на нем высаживаются, да и душегубствовать не будем».

– Сиверс расскажи пока минутка выдалась о наших фрегатах, – попросил Бурлаков, я, прикупил их по случаю, уж больно цена подходящая, но хочу послушать твое мнение с точки зрения капитана.

– Изволь Федор Степанович, но я лебезить не буду, а скажу как есть, – Сиверс глазами быстро пробежал по всему кораблю и удостоверился, что все делается четко без заминки, исправляется такелаж, перезаряжаются орудия, а также много других, незаметных для стороннего наблюдателя дел, – головным идет «Штандарт» названный в честь захватом Петром Великим Ниеншанца, и теперь получивший выход к четырем морям. На его строительство Меньшиковым – князем Священной римской империи обращалось особое внимание посему кораблик получился ладный, ходкий но вооружен как и все наши фрегаты 8-фунтовыми орудиями, а они, как я проверил хороши лишь на кабельтов трех, не больше.

Фрегат «Штандарт».

– То-то он вперед вырвался, капитан Бене Эдвард опытный малый, – Салтыков отметил натяжение такелажа и бурун у носа петровского фрегата, который еще четыре года назад именовали даже линкором.

– Следом идет фрегат «Эсперанс», под руководством капитана Карла Экгрофа, бывший голландский «Harden broek» или «Затвердевшая мостовая», по-нашему, – Сиверс отметил 44 орудия фрегата, в открытых орудийных портах.

– Помню я этого красавца, купил два года назад в Дюнкерке, он тогда весь облезлый был и с обветшалым такелажем не то, что сейчас.

– Фрегат «Лансдоу», который Петр Великий дал под управление голландцу Хансу Гауку, – показал Сиверс трубой на третий в отряде, строем это скопление фрегатов язык не поворачивался назвать, – построен на французских верфях и промышлял каперством, был захвачен и продан с торгов.

– Следом еще бредут «Страфорд» Нильсона и «Ричмонд», – разглядел Бурлаков, – но кто поставил корабль вместе с фрегатами? Я «Страфорд» покупал за крепость корпуса и вооружение из 9-фунтовых и 6-фунтовых пушек, который на тот момент выглядело грозно.

– Сейчас на нем лишь тринадцать 8-фунтовых орудий и двадцать 6-фунтовых, – рассказал Сиверс, – кажется мы отвлеклись и кордебаталия нашего флота схлестнулась со шведской.

– Могу разглядеть схватку лишь «Святого Антония Падуанского» с «Верденом», флагманом адмирала Лилье, что дальше непонятно, заволокло дымом.

– Необходимо что-либо предпринять, – согласился Бурлаков, ведь именно на нем лежала вся ответственность, за то, что происходило, – испанский линкор 4 ранга не выстоит долго против сделанного из шведского дуба корабля, как барбантец[87 - Браба?нт (нидерл, и валлон. Brabant) – ныне упразднённая провинция в географическом центре королевства Бельгия. Административным центром провинции был Брюссель. Площадь составляла 3358 км?, население – около 2 283 000 человек (на конец 1994 года). Брабант был единственной провинцией в стране, которая распространялась на все 3 языковых региона.] Ян фон Гофт не будет стараться.

Происходило и здесь в голове сражения тоже много интересного. Бортовой залп правого борта «Твердого», направленный на такелаж «Лифтлянда», за которым не последовали два других корабля шведского авангарда достиг своей цели. Книппелями у отважного головного шведского корабля, который не побоялся вступить в бой с более сильно вооруженными кораблями выполняя приказ адмирала оказался порван грота-штаг, топенанты грот-марса рея, салинги[88 - Салинг (нидерл. zaling) – часть рангоута, деревянная или металлическая рамная конструкция, состоящая из продольных (лонга-салингов) и поперечных (краспиц) брусьев, служащая для соединения частей вертикального рангоута.] фок-мачты, перебит в двух местах бизань-рей и повреждены ванты грот-мачты правого борта, в месте крепления их к русленю.

Орудия левого борта «Твердого» и «Святой Екатерины», которая даже здесь не была святой произвели залпы по «Вестманланду» и «Эланду», заставив их забыть о помощи своему товарищу, к которому спешили взять тепленьким русские фрегаты, и поделать два шведских корабля 4 ранга, названные так, больше для солидности, нежели из рациональности с самыми мощными кораблями линии петровского флота ничего не могли.

Но с кораблем «Лифтланд» произошло нечто удивительное, выйдя с большим трудом из-под залпов пяти русских линкоров целившихся больше по рангоуту нежели корпусу, и особо здесь не преуспев, он оказался один на один с толпой, армадой это сборище разнотипных судов не назовешь, русских фрегатов, и здесь повторились события девятилетней давности, когда корабль «Эланд» не желая спускать флаг перед наглыми англичанами принял бой с девятью кораблями противника. Тридцатилетний линкор сконструированный и построенный талантливым английским корабельным инженером Фрэнсисом Шелдоном, который пытался неудачно освободить Карла I[89 - Карл I (19 ноября 1600—30 января 1649) – король Англии, Шотландии и Ирландии (1625—1649) из династии Стюартов. Его политика абсолютизма и церковные реформы вызвали восстания в Шотландии и Ирландии и Английскую революцию. В ходе гражданских войн Карл I потерпел поражение, был предан суду парламента и казнён 30 января 1649 г. в Лондоне. Карл I был вторым сыном короля Англии и Шотландии Иакова I и Анны Датской.] и вынужден бежать в далекую Швецию и делать там, что умел, большей частью на собственные средства, которые шведская корона так и не удосужилась ему возместить, оказался сильнейшим кораблем здесь и сейчас. Его 18-фунтовые орудия уже с семи кабельтов могли поражать противника, в то время как многочисленные русские 8-фунтовки только с трех. Сближение происходило со скоростью десять кабельтов в час и у шведского линкора было чуть меньше получаса форы, когда уверенные в своем превосходстве русские, шли напролом за своим, как они считали призом.

Но приз яростно огрызался. Сперва слабый и разоруженный корабль «Статфорд» получил удар тяжелыми 18-фунтовыми снарядами, проломившими фальшборт, сломавшими бушприт, снесшими реи и повредившими часть орудий. Вода начала захлестывать в проломы и корабль Петера Нильсона был вынужден прекратить погоню.

– Здорово мы им! – вскричал капитан «Лифтлянда» Унгер, среднего роста капитан, аккуратно одетый и ничем особенно не примечательный, но умевший держать по всем меркам не молодой корабль в полном порядке. Только залпы русских пушек внесли дисбаланс в размеренный ход службы на корабле.

– Навести орудия на «Страфорд» или на какой другой еще? – спросил поручик Йохансон, заведовавший артиллерией.

– Дадим залп по «Лансдоу», поглядим, как детище французских корабелов переживет наш залп.

Более большему французу потребовалось два залпа, чтобы понять, что связываться с большим дядей не стоит, а снесенная за борт и повисшая на вантах фок-мачта очень красноречиво говорила Хансу Гауку, о прекращении погони.

– Здорово мы их, – произнес, обращаясь к капитану второй поручик Андерсен, – такелаж практически починен.

– Прикажите рулевому довернуть и ударить по «Штандарту», вырвавшемуся далеко вперед, – приказал капитан Унгер, приятно ощущать чувство собственного превосходства и силу своего оружия. При сражении с «Лефермом» он начинал падать духом, так как против русского левиафана[90 - Левиафан (англ. Leviathan) – морское чудовище, упоминаемое в Ветхом Завете. По некоторым данным отражает женское начало и является супругом Бегемота. Сначала Бог создал двух Левиафанов: самца и самку, но потом испугался, что их потомство заполнит весь мир, и убил самку. Самца он оставил в живых, а мясо самки сохранил, чтобы подать его на пиру, который будет проводиться перед концом света в шатре, сделанном из её кожи.] его пушки были явно слабы, но здесь он отвел душу выбив уже двух преследователей, и готовый сам вот-вот превратиться в загонщика.

– Мы опасно приблизились к шведу! – прокричал первый помощник капитану Эдварду, наш «Штандарт» не «Страфорд» и «Лансдоу», но даже они были вынуждены отвернуть, у одного пробоина в корпусе, это какой же силищи ядра у шведа, что дырявят корпуса словно паруса, а у второго срезана мачта.

– Отставить малодушие! – рявкнул капитан Бене перекрикивая рев подлетающих ядер, – еще слово и полетишь за борт с камнем на ногах, три тысячи чертей на румбу!

Но шведские тяжелые книппеля срезали фор-стеньгу и фор-стень-штаг двойным попаданием, затем крюйсель[91 - Крюйсель – крюсель м. марс и марсель на бизаньмачте, на третьей, задней к корме. Перед названьем рангоута и такелажа средней мачты, всегда ставится: гроть; перед вооруженьем передней мачты: фок, а второго колена ее (стенги): фор; перед вооружен.] на бизань-мачте, и два скрепленных цепью полуядра прошлись винтом по палубе перемалывая матросов, и около пятнадцати человек были выведены из строя страшной молотилкой и частями падающего такелажа, а если бы перед боем небыли натянуты сети, потери увеличились.

– Мать твоя каракатица! – Бене Эдвард, не брезговавший ранее пиратством, как вполне признанной в Англии профессии, наиболее достойных даже в рыцари посвящают, сказал первому помощнику, – ты был прав, многое я повидал, но у испанцев, с кем в основном мне приходилось иметь дело орудия калибром более 12-фунтов в колониях отсутствовали, а здесь совершенно другое дело. Пока мы подойдем на абордаж он из нас фарш сделает. Командуй остальным фрегатам и шнявам взять бакштаг[92 - Бакштаг (нидерл. bakstag) – это курс, образующий с направлением ветра угол больше 8, но меньше 16 румбов, т.е. ветер по отношению к кораблю дует сзади-сбоку.] и направляемся на соединение с нашими кораблями.

– Противник разворачивается! – поручик Андерсен восторженно глядел на своего капитана, как на святого, одолевшего трех демонов.

– Привестись на галфвинд[93 - ГАЛФВИНД (нидерл. halfwind, букв. – полветра) – курс парусного судна, при котором его продольная ось перпендикулярна направлению ветра.] – скомандовал Уингер, – подрежем им корму и превратимся из жертвы в охотника.

Николай Бурлаков тяжело пережил почти полчаса. Во-первых два шведских корабля линии, которые он решил пустить на дно, тонуть категорически не желали и яростно отстреливались, а их борта ловили русские ядра, но шведский дуб продемонстрировал прекрасную прочность и стойкость, так как шведы никуда не торопились с постройкой и морили его как положено, дубильные вещества вступая в реакцию с солями содержавшимися в воде создавали уникальный для кораблестроителей материал, чего не скажешь о судах построенных на Главном-адмиралтействе Санкт-Петербурга, так как у последних просто не было времени. Северная война требовала кораблей, а дуб зачастую заменялся сосной или лиственницей. Расплачиваться приходилось в бою, здесь и сейчас. Если купленные Салтыковым заграничные корабли построены из качественного английского, испанского, французского дерева выдерживали залпы 24-фунтовых орудий шведской кордебаталии, то «Святой Екатерине» и «Риге», даже немногочисленные 18-фунтовые ядра пробивали борта. Более всего удивил Николая слаженный поворот фордевинд[94 - Поворот фордевинд – поворот судна, при котором она пересекает линию ветра кормой. В этом одно из отличий его от поворота оверштаг, когда судно пересекает линию ветра носом.], линкоров «Эланд» и «Вестманланд», как они увалились под ветер и играючи отошли, от строя русских кораблей, и направились к трем мощным кораблям кордебаталии адмирала Лилье.

– Да выучка у шведов отменная, – Николай обернулся к Сиверсу, потрогал его за плечо и указал на скопление фрегатов, – смотри их атака захлебнулась.

– Орешек оказался им не по зубам, – сжимая подзорную трубу с напряжением проговорил Сиверс, – ладно курс был попутный, так возможно сцепиться, пойти в клинки и одержать викторию, а здесь наши должны догонять шведа, а он искусно стрелял в наших, что привело к фатальным последствиям, да и из нашей эффективной дальности огня ушел, и сейчас примерно находится на 10-12 кабельтов.

– Так давай сменим немного курс, ляжем на сближение с «Лифтландом» и залпами орудий всех наших пяти кораблей принудим его к сдаче, а если не поймет, добавим? – предложил Бурлаков.

– План не плохой, – Питер Сиверс предложил взглянуть не на правый борт, а назад в хвост авангарда.

Николай взглянул и обомлел. В то время, когда порывы ветра уносили с собой густой пороховой дым, в просветах было видно, как сцепились флагманские корабли «Верден» и «Святой Антоний», а вместе с ними и вся эскадра встала в линию, но силы были явно не равны, и в первую очередь из за желания Бурлакова обеспечить себе локальное превосходство, которое он не использовал, так как три мощных первых петровских корабля: «Рига», «Пернов» и «Полтава» плелись в конце авангарда и целей им не было. Шведы в данной ситуации не растерялись и проделали маневр как надо, связав авангард русских тремя своими не самыми мощными кораблями, а самыми мощными своими кораблями с 24-фунтовыми орудиями навалились на кордебаталию атаковавшего противника.

Корабль линии русского флота «Святой Антоний Падуанский» (Рисунок автора СС0).

– Если шведский флагман классический корабль линии с толстыми дубовыми бортами, способный противостоять тяжелым ядрам, – продолжил Сиверс, -то «Святой Антоний» галеон-переросток способный бороться лишь с океанским волнением, да обладающий внушительным трюмом, плюс вооружение из 12-фунтовых орудий позволяющее при должной подготовке отбиться от пиратов. – Где купил то-его в Гамбурге?

– Да именно там, – поправляя шляпу подтвердил Бурлаков, прекрасно понимая, что с мыслью достать одиночный шведский корабль по правому борту придется распрощаться, близок локоток, да не укусишь, надо идти на помощь своим кораблям.

– Его поди захватил и привел «Герб Гамбурга» мощный фрегат, почти эпический, защитник торговли с батареей из двадцати шести 18-фунтовых орудий и восемнадцати 8-фунтовых, построенных купцами Гамбурга, для заботы о торговых интересах, – Петер вспомнил как бывал в городе, – так что делать будем адмирал? – Пойдем захватим «Лифтланд» или проверим борта у самого адмирала Лилье?

– Что-тут решать то? Сам погибай, а товарища выручай, – вспомнил засевшую в мозгу фразу Николай, – разберет сейчас швед нашу эскадру на дрова, потом отвечай перед царем Петром Великим.

– Ян фан Гофт, опытный шаутбенахт, – согласился Сиверс, но долго он не продержится, и приказал рулевому сменить курс, но в этом и было искусство кораблевождения, где каждый маневр выражал состояние души. У Петера Сиверса от слова похулиганить еще с детства приятно сосало под ложечкой, и он развернулся не мягко увалившись под ветер, так чтобы ветер наполнил паруса, а через левентик[95 - Левентик (фр. le vent) – курс, образующий с направлением ветра угол, близкий к 180 градусам, то есть ветер по отношению к кораблю дует практически точно спереди.]. Громоздкие «Леферм» и «Святая Екатерина» сперва медленно брали новый курс, затем паруса обвисли и трепыхались как белье на веревке, а затем медленно авангард русского флота стал разворачиваться, зато канониры кораблей с удивлением увидели на пяти кабельтовых от себя шведский «Лифтланд»!

– Огонь! – заорал Бурлаков уж не чающий, что удастся и рыбку съесть и все остальное и с завороженным взглядом наблюдал, как сперва два залпа «Твердого», а затем еще пара залпов «Святой Екатерины» обрушиваются на шведа, развернувшегося носом.

Конечно, корабль с носовых румбов[96 - Румб (от греч. – юла, волчок, круговое движение) – в морской терминологии 1/32 полной окружности, а также одно из делений картушки компаса (расчерченной на 32 части) и соответственно одно из направлений относительно севера.] представляет собой в примерно четыре раза меньшую цель нежели если он развернут бортом, но и огонь во столько же сильнее, так как ядро, удачно попавшее в судно, пролетает насквозь, а бронированных траверзов и переборок на парусниках предусмотрено не было, так что русские 24-фунтовые ядра собрали обильную жертву. Они разрушили носовую часть «Лифтлянда» настолько, что не стало ни гальюна, бак превратился в дрова, словно разрушенная ураганом изба, жилища которые строят поверх селевого потока засыпавшего с неба привычные всем каменные здания , упала фок-мачта и взглянув внутрь используя подзорную трубу Николай Бурлаков увидел не только хаос и бедлам, да множество павших шведских моряков, но да-же якорный битенг и помпу, находящиеся внутри любого корабля и скрытые от посторонних глаз.

– Любопытно наблюдать потроха шведа, – обратился Николай к Сиверсу, хвалю, – отдать приказ фрегатам возвращаться.

– Не видят они нас, бегут сломя голову.

– Отправить шняву «Мункер», пусть она их догонит и вернет.

Но если первые два корабля легко совершили заложенный Сиверсом, с согласия Бурлакова маневр, то шедшие следом три корабля совершили его отвратительно и вместо головы шведской кордебаталии, направлялись ей в хвост, к которому уже почти присоединились два подранка в виде «Эланда» и «Вестманланда», а замыкал ордер «Вердена» и «Смоланда» корабль «Виктория».

– Куда они прут! – Бурлаков перекрикивая первый залп «Твердого» по «Вердена» обратился к капитану, – неужели нельзя пристроиться в корму к «Святой Екатерине»!

Ядра русского флагманского корабля повредили на «Вердене» гальюн, кормовой флаг-шток, и всем почудилось, что шведский флагман спускает свой флаг, многие решили кричать ура, щепы полетели от ствола фок-мачты, но она устояла, на грот-мачте попадания пришлись в боевой марс и сбитую стеньгу, со всем парусным хозяйством, накрыв палубу как простыней марселем[97 - Ма?рсель (нидерл. marszeil) – прямой парус, ставящийся на марса-рее под брамселем. В зависимости от принадлежности к той или иной мачте его называют: на фок-мачте – фор-марсель, на грот-мачте – грот-марсель и на бизань-мачте – крюйс-марсель.] и брамселем[98 - Бра?мсель (нидерл. bramzeil) – прямой парус, ставящийся на брам-рее над марселем. В зависимости от принадлежности к той или иной мачте брамсель соответственно получает название: на фок-мачте – фор-брамсель.]. В ответ «Твердый», на котором никак не получалось исправить бизань-мачту получил 24-фунтовые ядра в бушприт, от которого сперва полетели щепы, а второе ядро окончательно доломало, и столь нужная при маневрировании часть оснастки повисла на трех штагах, полностью утратив свое предназначение. Ядро прошло насквозь через кормовую галерею, порушив мебель, разбив хрусталь, еще одно ударилось в перо руля, а также в палубу у ног Бурлакова, зацепив его самого острой щепкой.

– Все! Получилась свалка а не сражение, теперь каждый сам за себя, – Сиверс не замечая ранения Салтыкова глядел в подзорную трубу за корму «Виктории», где три русских корабля проходили один за другим и давали продольные залпы с правого борта, к левому их борту «Эланд» и «Вестманланд», уже познавшие мощь русского артиллерийского огня подходить не решились, а ограничились демонстративными залпами издалека.

– Разрази меня гром! – Бурлаков схватился за бедро и весь мир схлопнулся, до части тела, где торчала средних размеров щепка, одно дело наблюдать за попаданиями снарядов со стороны, а другое почувствовать на собственной шкуре.

– Шаутбенахт ты как? – Сиверс взмахом руки позвал лекаря, который быстро подскочил, наложил жгут, обломал щепку, но извлекать не решился, так как щепки могут остаться в ране, что вызовет её нагноение.

– Лучше господину шаутбенахту выпить рому и посидеть в кресле, а после боя я сделаю надрезы и извлеку все частички дерева, – сказал лекарь.

– Блин ветеринар, а не врач, – Бурлаков не предполагал, что с ним может случиться, а то бы аптечку какую подготовил. Вещи с собой взять нельзя, да и вообще здесь ничего из другого времени нет, но знания то с ним.

– Смотрите шаутбенахт, не так все скверно! – Сиверс, успевавший не только командовать «Твердым», но и выполнять обязанности младшего флагмана, если наш корабль и следующая неотступно «Святая Екатерина» сцепились соответственно с «Верденом» и «Смоландом» соответственно и обмениваемся 24-фунтовыми ядрами, то «Рига», «Пернов» и «Полтава» накинулись на шведскую «Викторию» с кормы круша ее продольными залпами, и то, что мы сделали с «Лифтландом», к которому кстати возвращаются наши фрегаты, они сделали с третьим в линии кораблем противника, только с кормы, полностью разрушив все окна, балконы, сбив украшения и статуи.

– Хорошо, – сквозь зубы проговорил Бурлаков, – как нам действовать дальше? – Я что-то не в форме теперь после ранения, мысли путаются, никак не могу собраться.

– Потерпеть только надо, и победа сама придет, – Сиверс с удовлетворением отмечал, как положение шведов становится все отчаяннее, и повлиять они не на что не могут, – как бывает трудишься над чем либо, ждешь и вот удача!

Вице-адмирал Лилье пройдясь по своей палубе и глядя на вновь устанавливаемый флаг-шток решил: «Что-то сегодня пошло не так. По всем параметрам его эскадра, которая ходит на отличных кораблях, пожалуй лучших в мире, обладающая образцовой артиллерией, пусть и не самого мощного калибра, встретилась здесь в море с пятью кораблями, пятью фрегатами и дюжиной ост-индийских кораблей московской компании. Его предупреждали, что русские используют их не только для доставки ценностей, но и в линию поставить могут, но он относился к подобным слухам с изрядной долей скептицизма, но здесь убедился на личном опыте. Все началось с сшибки авангардов, где я, как соображал Лилье, наблюдая вставшего напротив него «Леферма», типичного француза под русским флагом, куда русские поставили все свои корабли, в надежде видимо покончить с тремя передовыми кораблями одним махом, но не вышло, «Лифтланд», «Эланд» и «Вестманланд» стойко держались против превосходящих их кораблей Петра, Великого герцога Ольденбургского, и даже предприняли, пользуясь преимуществом в скорости обойти флагманский корабль авангарда пройдясь по нему продольными залпами, но задуманный маневр получился только у «Лифтлянда», остальные корабли были отсечены, а на шведского одиночку набросились русские фрегаты «Статфорд», «Эсперанс», «Лансдоу», «Ричмонд» и другие, но точным и мощным артиллерийским огнем, были отогнаны с немалыми для себя потерями. Оставшиеся же два корабля авангарда Лилье призвал к себе, чтобы по всем канонам встать в линию с кораблями противника под штандартом какого-то нового шаутбенахта Салтыкова, видимо его предки каким-то образом были связаны с соляной промышленностью, весьма ценном и дорогом сырье.

Сам Лилье проходя на красавце «Вердене» мимо русских ост-индийцев поочередно наносил им повреждения своими мощными 24-фунтовыми орудиями, а последующие «Смоланд» и «Виктория» добавляли повреждений: «Святой Антоний» лишился фок-мачты, нескольких орудий на палубе, «Рандольф» – бушприта, пробоина в борту, разбит кормовой балкон, «Виктория» – повреждена бизань мачта, поврежден ют и гальюн, «Оксфорд» – пожар на шканцах, видимо раскаленное ядро попало в подготовленные заряды, или вообще скатилось в трюм, «Армонт» – названный в честь одного из соучредителей Московской торговой компании, спонсировавшей предприятия Петра, поймал все ядра в корпус, а «Фортуна» – вообще отвернула от залпа, тем самым символизируя уход от русских и общую победу кордебаталии его, вице-адмирала Лилье над русскими ост-индийскими кораблями, а по другому то и быть не могло, так как например, тот же «Антоний Падуанский» испанец сейчас плавающий под русским флагом, линкор, вооружен лишь 12-фунтовыми орудиями, захвачен бранденбургским фрегатом «Герб Гамбурга» с 18-фунтовыми орудиями, был типичным крупным торговцем выросшим из отлично себя зарекомендовавшего в дальних морях – галеона.

Крушить русские торговые корабли, которые недавно сменили английский флаг на учрежденный Петром Великим, впрочем, очень похожие, продолжили три корабля шведского арьергарда: «Рига», «Готланд» и «Поллукс».

Флаги Юнион Джека (FlagsoftheUnionJack) и Военно-морской Джек России (Naval Jack of Russia). Сходство, да еще когда трепещут на ветру налицо.

Лилье покончив с купцами хотел было связаться с тремя замыкающими кораблями русской кордебаталии, но те, видимо почувствовав, что сейчас запахнет жареным заложили крутой поворот против ветра. «Видимо, когда Господь хочет покарать кого либо, он лишает их разума», – решил вице-адмирал. Но затем оказалось безрассудный маневр, проходил по грани гениальности и русские смогли с на пределе дальности своих 24-фунтовых орудий зацепить восемью бортовыми залпами корабль «Лифтланд», превратив его носовую оконечность в разрушенную избу, тлеющую и одновременно черпающую воду, и к тому вновь как падальщики устремились русские фрегаты. Но затем удача изменила русским, и в аккурат на против двух кораблей Лилье вышли только два головных русских корабля, остальным же не хватило маневренности, и «Рига», «Пернов», «Полтава» прошли за кормовым балконом «Виктории» буквально срезав ей корму, и обрушили опустошающие продольные залпы на концевой корабль. Причем «Вестманланд» и «Эланд», так и не смогли занять указанные им Лилье места в линии.

– Проклятье! – Вице-адмирал, обращаясь к своим флаг-офицерам, – учитесь господа, учитесь, как одним маневром без выигрышную ситуацию перевернуть.

– У них есть поговорка, – преданный Свенсон, который решил быть с адмиралом до конца, с трудом произнес, – погнаться за двумя зайцами.

– Да, но полный текст ее, – вице-адмирал не забывал уроки своей службы, – за двумя зайцами погонишься, и ни одного не поймаешь. – Приспускаем паруса ребята, позволим «Леферму» и «Распутной Екатерине», слышал я про нее такие байки проскочить вперед, затем подходим ближе к «Лифтланду», а остаткам авангарда поднять флаги соединиться с арьергардом. – Я тут не позволю мне морскую Полтаву устроить.

Николай Бурлаков чуть отойдя от ранения, которое повергло его в шок, с помощью обжигающего рома отошел. «Хоть бы закусить гады дали, но может тут нравы такие?» – решил он, и опять все прошляпил. Выгодная диспозиция устроенная Сиверсом, которого сейчас унесли на носилках с контузией, рушилась на глазах, офицеры стояли рядом, но видно по их преданным глазам, как вести бой дальше, они не представляют, причем вообще. Швед тем временем не терялся, и прошел позади «Святой Екатерины», но видимо более преследовал цель не утопить ее, сколь спасти свой корабль «Лифтланд», к которому с безопасного носового румба вновь лавировали «Штандарт» и «Лансдоу», остальные держались позади, чтобы взять заслуженный приз на абордаж. В русском флоте, подсказал разум Салтыкова, действуют те-же нормы призового права, что и в английском, и хотелось экипажам фрегатов, не упустить своего шанса, даже несмотря на губительную мощь 18-фунтовых орудий и до зубов вооруженного противника.

Варианты развития ситуации пробегали в его голове со скоростью света, есть теория, что все знания и разум находятся не в голове, а рядом с ней на голографической платформе, а диаметр данной сферы был у каждого свой. Николай был согласен с данной теорией, только у кого-то он не выходит за пределы черепушки, у кого-то равен, и лишь у некоторых больше, но сейчас не об этом, отогнал Бурлаков мысль. Его рассуждения небыли скованы линейной тактикой подобно шведу и ум предложил:

– Пойти и утопить «Лифтланд», а три корабля русской кардебаталии пусть сами разбираются, с пятью более меньшими шведами.

– Наоборот, встать на положенное место, возглавить «Ригу», «Пернов» и «Полтаву» и обратить в бегство более слабые шведские корабли.

– Успеть всюду, заложив крутой разворот, к которому его корабли способны, правда тут-же системное сообщение выдало предупреждение, о опасности маневра, так как подобное не раз происходило, например со шведским же линкором «Stora Kronan» («Великая Корона») который в Эландской битве выполняя приказ адмирала Лоренца Крёйца, оказался с подветренной стороны, но и черпанул портами воду, а затем вообще взорвался.

Шведский линейный корабль HMS Stora Kronan 1668 года постройки и Битва при Эланде. Клаус Мейнихен, 1 июня 1676 года. Причем Stora – читается как штора, или «Защитник короны», что тоже благозвучно для названия корабля.

«Но маневр сулил и не малую выгоду, – уже приняв его решил Бурлаков, – во-первых обстрелять на дальней дистанции «Лифтланд», который шведы от наших то фрегатов наверняка спасут, так как они с ним уже рядом, и нашим фрегатам во главе с изящным «Штандартом» придется в очередной раз ретироваться, но на против брошенной «Виктории» или «Победы» в переводе на русский язык наверняка получиться задержаться, всаживая в крепкие дубовые борта залп за залпом своих 24-фунтовых пушек, способных с близкой дистанции пробить их, и показывая флагами трем другим настоящим линкорам в нашей эскадре приказ отходить, а то не дай Бог погода разыграется и тогда непонятно, кто дойдет до Кроншлота, хотя можно укрыться и в Ревеле, а вот шведам придется туго, им до Карлскруны тащиться.

Приняв решение надо действовать до конца – основное правило успеха Николай знал, как «Отче наш[99 - Отче наш, также Молитва Господня – молитва в христианстве. Согласно Евангелию, Иисус Христос дал её своим ученикам в ответ на просьбу научить их молитве. Приводится в Евангелиях от Матфея и от Луки: Отче наш, сущий на небесах!]» – и отдал соответствующий приказ. Боль в ноге притупилась, при развороте он отдал учитывающие опыт предшественника распоряжения о задраивании орудийных портов, и о тщательной проверке всех прикрепленных на судне грузов. Но если «Твердый» прошел поворот удачно, то «Святая Екатерина» ведомая Мартином Госслером воды то хлебанула, но самую малость, но и потом трудно вставала на ровный киль, как увидел Бурлаков в подзорную трубу.

– Матросики то по её палубе забегали, к помпам да с ведрами, – произнес Сиверс, которому не лежалось в своей каюте, огромному роскошеству на парусном корабле, но положенному капитану, – давай шаутбенахт бой прекращать, а то раскатает нас швед, как кит камбалу.

– Я о том же думаю, – Николай взглянул на боевого товарища, – как сам то?

– Нормально, бывало, и хуже, тысяча чертей, – кряхтя прошелся Сиверс от борта до борта, благо идти было не далеко, ширина «Леферма» составляла тринадцать метров по мидель шпангоуту, а учитывая характерный французский завал бортов, который снижает верхний вес и препятствует абордажу, но и снижает жилое пространство, для чего увеличена длинна кораблей, и того меньше, – «Лифтланд» нам не достать, да и фрегаты наши «Верден» отогнал.

– Кому захочется встать под залп 24-фунтовых орудий, – Бурлаков и со своего места наблюдал аналогичную картину, его кресло по первому указанию поворачивали два подтянутых матроса.

– Но у нас есть возможность как зацепить корму «Смоланда», так и дать на орехи[100 - Сильно отругать, раскритиковать кого-либо. Выражение возникло в речи столяров и краснодеревщиков: мебель из простой древесины часто разделывалась "под орех", "под дуб".] «Виктории», которая все еще горит и хлебает воду как гулящая девка с перепою, – Сиверс отдал соответствующие распоряжения, и «Твердый» проходя между борющейся за живучесть «Викторией» и следующим в кильватере[101 - КИЛЬВАТЕР (голл. kielwater). 1) след, остающийся позади идущего судна. 2) идти в кильватер – идти вслед за другим судном. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. – Чудинов А.Н., 1910.] флагмана адмирала Лилье, который тоже с нетерпением прохаживался по палубе, «Смоландом» словно взорвался, дав залп с обеих бортов, а затем еще один.

Корабль «Святая Екатерина» маневр флагмана поддержала, и добавила 24-фунтовых ядер в общую какофонию, и если «Смоланд» сманеврировал и лишь небольшое количество ядер зацепило его шикарное кормовое убранство, то «Виктория», где вода уже добралась до нижней кромки орудийных портов правого борта, достойно приняла на себя новый удар. У линкора капитана Бренда Нильсона оказался сбит бушприт и разбит гальюн, но это оказалось меньшее из зол, так как еще случились попадания в мидельдек, числом около пяти и много орудий было повреждено, как кинетической энергией ядер, так и щепками от пробитых ими дубовых бортов, хоть канониры и пытались перебегать на противоположный борт, всякий раз, когда русские, ведомые каким-то неведомым Богом стреляли, а сержанты и капралы возвращали их обратно. Случились и досадные подводные пробоины, по паре в носу и корме, и все бы ничего, если бы корабль находился в нормальном состоянии, их просто заложили мешками с песком, ну возможно пластырь какой приспособили, да и здесь трюмные матросы поступили точно также, достаточно быстро и проворно заделав повреждения. Но то незначительное количество воды, что поступило в недра «Виктории», оказалось перышком ломающей спину верблюда[102 - Он стал грузить на верблюда все свои пожитки: ковры, утварь, сундуки с одеждой – и верблюд всё выдерживал. Уже перед тем, как тронуться в путь, бедуин вспомнил о красивом синем пёрышке, что когда-то подарил ему отец. Он вернулся за ним и тоже положил на спину верблюду. Но тот вдруг упал и умер – ноша оказалась чересчур тяжела. «Мой верблюд не снёс веса птичьего пёрышка», – подумал бедуин.], и корабль хватанул портами воды Балтийского моря, завалился немного, а затем все быстрее и быстрее стал опрокидываться. Все не закрепленные вещи, бочки, ящики, орудия со станками и ядрами полетели вниз, убивая и калеча людей, лишая их возможности выбраться из тонущего судна.

– Черт знает что происходит, – взглянув в подзорную трубу выругался Лилье, – нельзя преследовать две цели одновременно, «Лифтланд» спасли, «Викторию» потеряли.

– Пора убираться из этого ада господин вице-адмирал, – немного формально произнес капитан «Вердена» подтянутый и молодцеватый Андрей Йохан, – русские фрегаты нам не преграда, они расступятся перед нами, словно ширма, «Смоланд» возьмёт разрушенный «Лифтланд» на буксир, и в Кальмаре его за три месяца сделают, будет как новенький.

– Я никуда не уйду без своих пяти кораблей, что сражаются с тремя русскими медлительными левиафанами.

– Достаточно отдать им соответствующий приказ, и они, пользуясь маневренностью своих кораблей легко его выполнят, тем более и русский адмирал, как я вижу, приказал своим нечто подобное.

– Да, Йохан ты прав, – Лилье стукнул кулаком по планширю проиграть морской бой какому-то спальнику, вот хохма то будет, да еще красавицу «Викторию» потерять.

Николай Бурлаков увидел, как приняли его сигнал на разворот и соединение на шедшей головной «Риге», странно, что и в шведском флоте, присутствовал корабль с подобным названием, видимо город на берегах Двины не давал никому покоя и был очень важным Ганзейским центром, не то, что Ревель, где решил Бурлаков укрыть эскадру от надвигающейся непогоды. Петер Сиверс хотел еще на последок подрезать корму шведской «Риге», но противник ловко и умело, поставил паруса бакштаг и выскользнул из зоны поражения, словно перед нами не грузные линкоры, а изящные яхты.

– Что-что, а строить и ходить соседи по другую сторону Балтики умеют, – умозаключил капитан.

– Да и воевать тоже, – согласился Бурлаков подняв голову вверх, и наблюдая, как бизань-мачта «Твердого» ухнула за борт, все попытки матросов под управлением боцмана закрепить оказались тщетны.

Не в лучшем положении оказались и другие корабли русской эскадры. Шведы, видя невозможность пробить борта русских кораблей своими многочисленными 12-фунтовыми орудиями использовали не ядра, а скрепленные цепью полуядра, так называемые книппели, которые рвали такелаж, дырявили паруса, а матросов с вант и рей, пытавшиеся наладить сложное, но в тоже время гармоничное хозяйство безжалостно расстреливали картечью, и русские корабли «Рига», «Полтава» и «Пернов» хлопали лишившимися натяжениями парусами словно бельем на веревке. Шведские корабли арьергарда достойно сражавшись выскочили из западни, в которую их хотел загнать капитан «Риги» Ян Кроненбург, прижав к береговым укреплениям Ревеля.