скачать книгу бесплатно
По словам же другого историка – Владимира Антоновича Уляницкого[44 - Владимир Антонович Уляницкий (30.01.1854–1920) родился в дворянской семье. Окончив 3 ю Московскую гимназию, он поступил в Московский университет, в котором учился до 1874 г. Во время учебы В.А. Уляницкий получил золотую медаль за сочинение на тему «О поземельном налоге». В ноябре 1875 г. он был оставлен в университете на два года для приготовления к профессорскому званию по кафедре государственного права, однако в 1877 г. сдал магистерский экзамен по международному праву.] (1855-1920), для Екатерины II жители Мореи являлись только орудием её военных планов, и вся экспедиция была, в сущности, результатом увлечения мыслью о её возможности, и присутствие, как материальных сил, так и исполнителей.
Греческие историки тоже не согласны с объяснениями Алексея Орлова, причин своих неудач, и считают, что Пелопоннесское восстание было отвлекающими военными действиями в русско-турецкой войне, оплаченными греческой кровью, и русским деньгами. Греки подчёркивают, что у восстания не было объективных предпосылок для успеха на тот момент времени, что русско-греческие силы были малыми, без плана и должной организации, но, несмотря на эти факты, признают восстание определенным рубежом для последующих событий по сопротивлению османам, вплоть до Греческой революции 1821 года.
Английский историк Дуглас Дакин[45 - Дуглас Дакин (1907-1995) был Британский историк, академические и Заслуженный профессор в отставке из Биркбек колледж в Лондонский университет (1935-1974).]указывает в своих работах, что до французской революции и наполеоновских войн надежды всех греков на помощь в освобождении от османского ига были обращены к единоверной России, где господствовала Российская Ортодоксальная церковь греческого обряда. Это весьма способствовало деятельности российских агентов, которые вели пропаганду среди греков, о возрождении Византийской империи, и ведущей возможности греков в такой империи самореализоваться. Среди агентов можно указать Георгиоса Папазолиса (1725-1775), неудачного торговца на линии Салоники – Одесса, затем русского офицера от артиллерии, родом из городка Сьятиста, Западная Македония. Именно он, с братьями Орловыми, разработал оптимистический план восстания на Пелопоннесе, для содействия военных операций России против Турции в 1769 году, а значит, стоит предположить экономическая составляющая в проекте тоже присутствовала, причем возможно даже была определяющей. Согласно трудам Дугласа Дакина, Папазолис был скорее горячим греческим патриотом, нежели агентом на службе российских интересов. То есть он хотел использовать всю мощь Российской империи в своих интересах. Для того чтобы ускорить события он заверил императрицу Екатерину II, а значит ввел в заблуждение, о готовности маниотов поддержать действия русских и подделал подписи их вождей! В то время как в действительности маниоты заявили ему: «что они не в состоянии вести военные действия за пределами своих гор». Таким образом, с появлением немногочисленных российских кораблей у берегов Пелопоннеса в феврале 1770 года, удалось сформировать только два легиона по тысяче человек в каждом, в то время как, например в Московском[46 - Московский легион – формирование Русской Императорской армии. История. Легион сформирован указом Военной Коллегии 10 октября 1769 года, из одного гренадерского и трех мушкетёрских батальонов, четырех эскадронов карабинер, двух гусарских эскадронов и трёх команд – егерской, казачьей и артиллерийской.] и Санкт-Петербургских легионах русской армии, числилось 5777 человек в каждом.
Сам купец-артиллерист Георгий Папазолис сконцентрировал свои усилия на клефтах[47 - В Греции времён Османской империи участники незаконных вооруженных организаций, боровшихся против османского господства, горцы. Аналогичное явление в других государствах представляли собой такие социальные группы, как казаки, балканские гайдуки.] и арматолах[48 - В период османского владычества в Греции представители местного христианского населения, имевшие право на ношение оружия. По поручению османских властей арматолы поддерживали правопорядок на местах, преследовали преступников, боролись с отрядами клефтов и гайдуков. Территории, находившиеся под контролем арматолов, получили название арматоликов. Термин происходит от итальянского armato – «вооруженный».]родной ему Македонии и горы Олимп, еще один источник греческих мифов? Его цель была оказать с севера помощь Пелопоннесу. Но силы десантных сил, присланных с Балтики, против ожиданий греков, были незначительны, а силы морейских повстанцев, которые удалось поставить под знамена легионов, не соответствовали обещаниям Папазолиса Алексею Орлову и Екатерине II.
Димитриос Макрис, греческий разбойник, один из предводителей клефтов в XIX веке и арматол
Завершающие недели восстания историк Дуглас Дакин описывает следующим образом, осуждая действия подчиненных Орлова: «Хотя русские сделали Наварин своей базой, тысячи греческих беженцев, прибывших сюда, чтобы избежать резни, нашли ворота его крепостей закрытыми». Современный греческий историк Апостолос Вакалопулос описывает ход восстания следующим образом: «неудачи повстанцев и их постоянные трения с русскими, вынудили последних сесть на корабли и оставить греков на произвол их разъяренных врагов».
Подавление восстания было предоставлено иррегулярным албанцам – башибузукам[49 - Башибузуки – иррегулярные пешие и конные войска в Османской империи в 18-19 веке. Являлись недисциплинированными войнами,они отличались высокой жестокостью и склонностью к насилию, и больше походили на разбойничьи отряды.], которые со временем стали терроризировать не только греческое, но и турецкое население. Греческое и турецкое население Пелопоннеса обратилось совместно к султану: «о избавлении от этого бича», и наконец, только через десять лет, в 1779 году султан приказал, видимо счел, что страданий довольно,Капудан-паше[50 - Капудан-паша, также известный по-турецки как Kaptan-i Derya ("Капитан морей"), был главнокомандующим военно-морским флотом Османской империи. Около 160 капитанов служили между созданием должности при Баязиде I и заменой этой должности.] Хасану очистить Пелопоннес от иррегулярных албанцев.
Русско-турецкая война 1768—1774 годов завершилась подписанием 10июля 1774 года Кючук-Кайнарджийского мирного договора[51 - 21 июля исполнилось 235 лет со дня подписания Кючук-Кайнарджийского мира – документа, ознаменовавшего завершение русско-турецкой войны, длившейся с 1768 до 1774 года. Вплоть до Парижского трактата 1856 года этот договор служил русской дипломатии главным орудием воздействия на Порту.], который историк Вакалопулос называет «настоящим подвигом российской дипломатии», поскольку он давал право России вмешиваться во внутренние дела Османской империи.
Сцена подписания Кючук-Кайнарджийского мира
В договоре были подтверждены предыдущие незначительные территориальные завоевания Российской империи в рамках более раннего Белградского мирного договора от 1739 года, по которому город Азов без укреплений и остров Черкасский, на котором разрешалось построить крепость. Причем Римская империя германской нации, наоборот теряла территории в Сербии, Боснии и Валахии и граница между Османской империей Римской прошла по Дунаю, Саве и гористой провинции Темешвар, а значит, её было легко контролировать, хотя сплошные границы между странами в ту пору были редкостью. Признана на вечные времена независимость Крымского ханства и невмешательство в его дела, как России, так и Османской империи, которая имела на южной части Тавриды свои владения. Оговаривался переход во владение Российской империи города Керчи и близлежащей крепости Ени-Кале, что повторяет условия Карасубазарского мирного договора 1772 года между Российской империей и Крымским ханством. Заключенный договор был дополнен в 1779 году Айналы-Кавакской конвенцией, объявленной частью Кючук-Кайнарджийского договора и в ней еще раз подтверждена независимость Крымского ханства и вывод российских войск с его территории. Но все в этой жизни переменчиво. Через четыре года, статьи договоров, касающиеся независимости Крыма, были аннулированы. Крымское ханство было присоединено к Российской империи. 28 декабря 1783 года Российская империя и Османская империи подписали «Акт о мире, торговле и границах обоих государств», которым отменялась статья № 3 Кючук-Кайнарджийского мирного договора о независимости Крымского ханства.
Именно договор 1774 года, после войны, в том числе и в Морее, начал процесс присоединения к Российской империи территории Северного Причерноморья, Кубани и причерноморских областей Грузии, завершившийся в 1810-х годах с присоединением Бессарабии и завоеванием западной Грузии.
Османская империя как могла, затягивала ратификацию договора, стараясь добиться пересмотра условий, касающихся в первую очередь Молдавии и Мунтении[52 - Мунтения (Великая Валахия) – исторический регион Румынии, обычно считающийся Валахией -собственным (Muntenia, Ara Rom?neasca и редко употребляемая Valahia являются синонимами в румынском).]. В этом османов поддерживали европейские державы, в первую очередь Франция, обеспокоенные усилением влияния России в дунайских княжествах.
По результатам подписания Кючук-Кайнарджийского мирного договора усилилось национально-освободительное движение населения дунайских княжеств, служивших житницей Стамбула. Последовал ряд обращений от властей княжеств к России, с призывами о контроле ее представителями выполнения Османской империей взятых на себя обязательств и о поддержке их стремления к расширению автономии.
По свидетельству британского посла Роберта Ганнинга[53 - Сэр Роберт Ганнинг, 1 – й баронет GCB (8 июня 1731-22 сентября 1816) – британский дипломат. Он служил британским министром в Дании в 1765-1771 годах, в Пруссии в 1771 году и в России в 1772-1776 годах. Ганнинг был назначен рыцарем-компаньоном ордена Бани 9 июля 1773года и первым баронетом Элтема в графстве Кент 27 октября 1778 года.], крымские татары демонстративно отказались принять независимость от Османской империи и отправили в Адрианополь депутацию с уверением остаться вассалами Порты в том же статусе, что и ранее. Тем самым было нанесено оскорбление Её Императорскому Величеству Государыне Императрице, даровавшей крымским татарам независимость, но народ оказался мудрый и от столь щедрого «подарка» отказался.
Текст договора гласил: «Россия передаёт «татарской нации» города и земли, отвоёванные ею в Крыму и на Кубани, а также земли между Бугом и Днестром до польской границы и территорию, ограниченную, с одной стороны, реками Бердою и Конскими водами и, с другой стороны, Днепром;
Россия присоединяет первые земли в Крыму – город Керчь и крепость Еникале, удерживая за собой ранее завоёванные форпосты на Чёрном море – Азов и Кинбурн;
Крепость Очаков и её уезд остаются во владении Турции;
русские торговые корабли в турецких водах получают те же привилегии, что и французские, и английские;
За Россией признаётся право защиты и покровительства христиан в Дунайских княжествах;
Россия получает право иметь свой флот на Чёрном море и право прохода через проливы Босфор и Дарданеллы.
Османская империя обязывалась уплатить России 7,5 млн. пиастров (4,5 млн. руб.) контрибуции».
Глава 2. «Русско-османская война 1787-1791 и действий Кацониса»
Через пять лет после подписания договор дополнился Айналы-Кавакской конвенцией 1779 года, в котором, воспользовавшись ситуацией, Российская империя подняла вопрос о статусе Молдавского княжества, которое еще сыграет свою ключевую роль, и в марте 1779 года была принятаконвенция, объявленная частью Кючук-Кайнарджийского договора. В которой подтверждалась юридическая сила уступок со стороны Османской империи, и перечислялись её обязательства перед Молдавией. В частности, княжеству были возвращены 15 сёл, присоединённых к турецким райям. Молдавские представители в Константинополе получили дипломатическую неприкосновенность. Порта обещала не покушаться на свободу христианского вероисповедания. Условия договора не могли быть отменены султаном или его преемниками.
28 декабря 1783 года было подписано ещё одно соглашение между Россией и Портой, согласно которому последняя сторона снова обязалась в точности выполнять положения Кючук-Кайнарджийского мирного договора, а также Айналы-Кавакской конвенции. Позднее был уточнён порядок назначения и смещения господарей Молдавского княжества, размер и порядок взимания дани и т. п.
Подписание Кючук-Кайнарджийского договора и последующих соглашений ослабило влияние Османской империи на Балканах и послужило расширению русско-молдавских политических связей, вылившееся в то, что в 1790 годах Григорий Потемкин[54 - Григорий Потёмкин прожил всего 52 года, но так, что о нем вспоминают и сегодня, хотя со дня его рождения прошло уже 280 лет. … В 1750-х учился Потёмкин в Московском университете, и учился блестяще: в 1756 году за успехи в науках получил золотую медаль, а в 1757 году его и еще 11 успешных учеников представили императрице Елизавете. Однако, вернувшись в Москву, Потёмкин интерес к учебе потерял и в 1760 году из университета был исключен "за леность". Он заботился о снабжении войск продовольствием, обеспечивал средства сообщения, отвечал за действия флота, вел дипломатические переговоры. … В начале 1790-х годов Григорий Потемкин жил в Яссах – столице Молдавского княжества. Он практически управлял той его частью, которая была под российским контролем. Там князь содержал роскошно обустроенный двор с большим количеством слуг.] являлся фактическим главой Молдавского княжества. В Яссах он создал двор, представлявший собой подобие императорского двора в Петербурге, так как привык к той обстановке. Потемкин привлекал местную знать, был особенно ласков к молдавским боярам, которые открыто, призывали его взять судьбу княжества в свои руки. В письмах они благодарили его за освобождение от «тирании турок», так как их там уже фактически не и умоляли не терять из вида интересы своей страны, которая всегда «будет чтить его как освободителя».
Много молдаван служило при главном штабе и в действующей армии. Около десяти тысяч молдавских волонтеров были переведены на положение казаков и подчинены непосредственно Потемкину. Данную информацию я привожу с той целью, чтобы продемонстрировать с какой вольностью русское командование брало под свою опеку подданных любых государств, лишь бы они были ему полезны, с легкостью факира превращая молдаван в казаков, а греков в русских офицеров.
Вместо собиравшихся в пользу султана налогов, в Молдавии были введены подати натуральными продуктами, для обеспечения русских войск припасами и гужевым транспортом, так как местному населению банально было проще данный налог платить. Русская администрация, а значит, провинция была фактически оккупирована и числилась в Османской империи лишь номинально, требовала от местных властей строгого соблюдения раскладки повинностей в соответствии с доходами жителей, что в то время тоже было в новинку. Так как в предыдущие годы у одного могли изъять половину собственности, а у лица приближенного к управляющему провинцией – ничего.
В феврале 1790 года, по распоряжению Потемкина, вышла в свет первая газета в истории Молдовы, что примечательно на французском языке, впрочем, в Петербурге тоже предпочитали читать по-французски. Газета называлась «Courier de Moldavia», а на титульной странице красовался герб Молдавского княжества – голова тура с короной.
Потемкин как мог, покровительствовал местным деятелям культуры и искусства. Именно Григорий Александрович сумел разглядеть талант художника в молодом человеке – Евстафии Алтини[55 - Евстафия Алтини (1772, Загора – 1815, Яссы) была молдавским художником греческого происхождения; по декоративно-прикладному искусству и иконостасам. Он учился в Австрии, у известных художников Генриха Фридриха Фюгера, Иоганна Баптиста Лампи и Хуберта Маурера.], ставшим выдающимся иконописцем и портретистом. При поддержке князя крестьянский самородок был направлен на учебу в Венскую академию художеств, одну из знаменитых на тот момент времени. Молдавские искусствоведы указывают на то, что художественные впечатления жителей княжества от влияния музыкально-театральных начинаний князя были столь велики, что позволяют говорить об «эпохе Потемкина» в Молдавии.
Но, вернемся к многострадальным грекам. Печальный результат «национальной перипетии» 1770 года и её трагические результаты потрясли души греков, поколебали их ориентацию на Россию и разочаровали многих. Одним из них был Косма Этолийский[56 - Равноапостольный Косма Этолийский (в миру Константин), родился в 1714 году в Этолии, Греция. Его отец был ткачем, мать отличалась благочестием. Он обучался сначала на родине под руководством архидиакона Анании Дервишана, а затем завершил свое образование на Святой Афонской Горе, в Ватопедском училище, у таких известнейших в то время учителей, как Николай (Царцулия) из Мезовы и Евгений (Булгари).], который стал ориентировать греческую нацию на новые идеалы, сделав предпосылкой для освобождения поднятие морального и духовного уровня греческого народа.
Результатом восстания 1770 года, стал и исход греческого населения, в основном из полуострова Пелопоннес и островов Архипелага, и создание греческих общин на новых территориях юга Российской и в Австро-Венгерской империи, входивших обе на тот момент в Римскую империю германской нации. Греческий историк Дмитрий Фотиадис[57 - Фотиадис Димитрис. (1898—1988), греческий писатель, филолог, историк. Произведения художественно-документального жанра, комедия «Шиворот-навыворот» (постановка 1937), сатирическая пьеса «Феодора» (постановка 1945). Исторические романы-хроники («Изгнание Оттона», 1965).] пишет: «было бы неправильным считать, что в результате этого восстания, Греция расплатилась кровью, ничего не выиграв». Фотиадис также в своих работах упоминает Кючук-Кайнарджийский мирный договор, полученное Россией право вмешиваться в защиту православного населения и подчёркивает, что право полученное кораблями греческих судовладельцев нести российский флаг, стало одним из основных факторов становления греческого флота, сыгравшего важную роль в греческой войне за независимость 1821—1829 годов. Именно он разглядел суть приобретения, не территорий, не денег, не право носить оружие, а именно право носить флаг!
В последующей австро-русско-турецкой войне, когда стали воевать дети тех, кто сражался в войне 1770-1774 годов.
На начало 1787 год в Очакове, как главной базе османского флота на северном берегу Чёрного моря, стояла эскадра из трёх кораблей и одного фрегата, а также полтора десятка галер и нескольких мелких судов под командованием капудан-паши Эски-Гасана. У адмирала уже имелся боевой опыт, который он получил в Чесменском сражении, затем основал в Стамбуле военно-морскую академию, чтобы подготовить будущих адмиралов более основательно, подавил восстание в Акре, в 1786 году подавил восстание мамлюкских эмиров в Египте, превратил его в османскую провинцию и был губернатором. По-видимому, данные силы считались достаточными для сдерживания агрессивных устремлений соседей, под командованием опытного адмирала. Да и сама граница между двумя государствами была совершенно другой конфигурации.
Эдисан. Русско-османская война (1787-1791). Освобождение Приднестровья.
Граница проходила по Южному Бугу с Российской империей, затем по Днестру с Речью Посполитой и Римской империей германской нации, на территории современной Румынии. Причем Молдавия, где и командовал Потемкин, расположена между Речью Посполитой и владениями Габсбургов, и к этим двум странам она культурно и экономически расположена ближе. В частности, лес для днепровской военной флотилии капитан 2-ранга Johann Reinhold von der Osten-Sacken; 1755 – 20 мая 1788, прославивший себя взрывом своей дубель-шлюпки[58 - Ду?бель-шлю?пка – небольшое парусно-гребное военное судно в русском флоте XVIII века, предназначенное для действий на реках, в лиманах и вблизи побережья морей. Дубель-шлюпки были предшественниками канонерских лодок и выполняли те же функции, а также десантно-транспортные задачи, служили посыльными судами. В зависимости от периода постройки дубель-шлюпки имели от 9 до 20 пар вёсел.] в схватке с четырьмя османскими галерами, заготавливал в Польше.
Я не сторонник таинственных заговоров, и идей раздвоения личностей великих людей на разные страны при освещении их действий в различных источниках, но если бы польского короля Понятовского звали бы в Российской империи Потемкиным, то согласитесь, все выглядело бы вполне логично. Во-первых,раз ему надоела шляхта и магнаты, то он мог основать свое собственное княжество в Молдавии. Во-вторых, он был бы обвенчан с Екатериной II не морганатическим браком с конца 1774 года, или начала 1775 года, а вполне равным, что дает нам взглянуть на раздел его государства с другой стороны, а именно, как раздел имущества умершего супруга, со стороны Екатерины II. Смерть Потемкина 5 октября 1791 года, подозрительно случилась лишь за три месяца до Ясского мирного договора 29 декабря 1791 года, так как он был категорически против заключения данного соглашения. Договор фактически за счет возвращения под власть султана Молдавии и Валахии присоединял к Российской империи территории северного Причерноморья, так как они находились ближе к Тавриде, и их можно было, как легче защитить, так и экономически освоить. Но вернемся к событиям четырехлетней давности и роли греков в данной войне.
13 июля Екатерина II писала Потемкину из Царского Села, а значит, считала его себе равным: «Император приехал в Вену. Фландрия и Брабантия бунтовать не перестают. Он туда наряжает 30 000 войска. Голландцы двое суток держали Принцессу Оранскую, сестру Короля Прусского, под арестом. Посмотрим, как братец сие примет. Людвиг XIV за сие заставил бы их кричать курицею. Англичане наряжают 12 кораблей и уже фракции Оранской помогают деньгами. Вот вести, каковы есть в здешнем месте». Через две недели последовало другое письмо: «Дела в Европе позапутываются. Цесарь посылает войски в Нидерландию. Король Прусский противу голландцев вооружается. Франция, не имев денег, делает лагери. Англия высылает флот и дает Принцу Оранскому денег. Прочие державы бдят, а я гуляю по саду, который весьма разросся и прекрасен». Данные два письма как никто лучше характеризуют сложившуюся ситуацию к августу 1787 года. Причем к войне султана склонили не русские силы, а английский посол Энсли и прусский посланник Диц. Через верховного визиря Юсуф-пашу они склоняли престарелого султана Абдул-Хамида[59 - Абдул-Хамид I (1725-1789) продолжил реформы и преобразования, которые начал его старший брат Мустафа III. Он увеличил численность мобильных артиллеристов с 300 до 2000. Впервые ввел пересчет янычар. Выяснилось, что нечистые на руку чиновники зарабатывали деньги на «мертвых душах», что, конечно же, было пресечено, а виновные были наказаны. … Абдул-Хамид лично участвовал в тушении пожаров, чем заслужил глубокое уважение и любовь жителей Стамбула.] ужесточить требования к России, до невозможности на них пойти.Рейс-эфенди вызывает Булгакова и в ультимативной форме требует выдать бежавшего в Россию молдавского господаря Маврокордато[60 - Александр II Маврокордат (Александру II Маврокордат (Фирарис); умер 1819) – господарь Молдавского княжества в 1785—1786 годах. Фанариот. Александру II Маврокордат, прозванный Фирарис, то есть «беглец», вступил в тайные переговоры с Россией, предлагая переход своего государства под её сюзеренитет. В феврале 1787 года он пугается разоблачения и тайно бежит в Россию, где был милостиво принят императрицей Екатериной II.], османы опять требуют только своё, признать Ираклия II турецким подданным, отозвать русских консулов из Ясс, Бухареста и Александрии, а турецких консулов допустить во все российские гавани и торговые города в Причерноморье. Россия должна согласиться на досмотр всех своих судов, проходящих проливы. Очевидно, по данным требованиям, что Порта ищет повода для войны. Булгаков решительно отвергает ультиматум. 5 августа его арестовывают и препровождают в Семибашенный замок. «Сколь ни скоро меня схватили, – доносил Булгаков, – успел я скрыть наиважнейшие бумаги, цифры, архиву моего времени, дорогие вещи и прочее. Казна также в целости, хотя и невелика».
Уже 13 августа Османская империя официально объявляет войну России, требуя возвращения Крыма, который был «аннексирован» из короны султана четыре года тому назад, и все это время империя горько страдала от такой потери. Еще до полученияизвестия о начале войны Потемкин, главный идеолог присоединения Крыма, путем принятия отречения марионеточного правителя – Гирея, принимает меры предосторожности. 18 августа следует ордер[61 - Ордер – предписание, распоряжение, документ, устанавливающий или закрепляющий определённый порядок чего-либо. Судебный ордер – распоряжение, выданное судом (например, об аресте, обыске). Прокурорский ордер – распоряжение, выданное прокурором (например, об аресте, обыске) в некоторых государствах, не требующих обязательного судебного ордера на ограничение прав.] Потемкина к Суворову, когда тот находился в Херсоне: «усилить бдительность и наблюдать все движения турок в Очакове и на Буге».
Через два дня, а именно 20 августа османские суда внезапно напали на стоявшие неподалеку от Очакова фрегат «Скорый», капитан Обольянинов[62 - Обольянинов, Анисифор Артамонович. 1764 г. февраля 14. Поступил в морской корпус кадетом. 1787 г. Командуя фрегатом «Скорый», перешел из Севастополя на Кинбурнский рейд, где августа 20 был атакован турецким флотом, но, обрубив канат, успел уйти к Глубокой пристани. 10 марта 1788 года произведен за отличие в Капитаны 2 ранга.], вооруженный всего лишь12-фунтовыми и дюжиной 6-фн орудий, а также бот «Битюг», которые дожидались недавно спущенных и еще не вооруженных корабля «Владимир» 66-орудий, которым командовал Панагиотти Алексиано, и фрегата «Александр» для провода их в Севастополь. Несмотря на большое превосходство сил противника, русские суда после 6-тичасового боя смогли под залпами орудий очаковской крепости прорваться в Лиман и уйти к Глубокой пристани – форпосту Херсона. Корабль и два фрегата были спасены, а последующие высадки османских войск наткнулись на сталь штыков солдат под предводительством Александра Васильевича Суворова, на этом, компания 1787 года, и завершилась.
Причем 13 сентября новейший линейный корабль «Мария Магдалина», под командованием англичанина Томаса Тизделя, попав предварительно в жестокий пятидневный шторм, был захвачен османами, что укрепило их веру в свои силы.
Но одним из греков, который активно действовал осенью 1787 года, стал капитан греческого батальона – Кацонис. Он вместе с отрядом солдат откомандирован в Херсон для доукомплектования абордажных партий строящихся там кораблей. Однако грек был темпераментным человеком и честолюбивым офицером, прозябание в прифронтовом городе претило его воинственному духу. Капитан обращается с письменной просьбой к князю Григорию Александровичу Потемкину перевести его на Лиманскую флотилию контр-адмирала Николая Семеновича Мордвинова[63 - МОРДВИНОВ НИКОЛАЙ СЕМЁНОВИЧ – граф (с 1834 года), российский государственный, военно-морской и общественный деятель, экономист, адмирал (1797 года), почетный член (1826/1827 годы) Петербургской Академии наук. Сын С.И. Мордвинова (1701-1777 годы), адмирал (1764 год), член Адмиралтейств-коллегии (с 1759 года), участника Семилетней войны 1756-1763 годов, автора ряда работ по геометрии, навигации и военно-морскому делу.], которая защищала Кинбурнскую косу и подступы к Херсону.
«Турецкие пленные преклоняются перед Кацонисом». Картина неизвестного художника. Национальный исторический музей, Афины
Несмотря на самовольное перебазирование Кацониса и его людей, предприимчивость греков была поддержана на самом верху русского руководства. В ордере, подписанном князем Потемкиным-Таврическим, контр-адмиралу Мордвинову предлагалось выдать греку небольшой корабль, и направить его искренний воинственный энтузиазм на уничтожение врагов. Повеление светлейшего, разумеется, было выполнено, и вскоре в составе Лиманской флотилии появился небольшой парусный корабль под колоритнымназванием «Князь Потемкин-Таврический», на котором греки приняли самое активное участие в обширном комплексе набеговых, разведывательных и диверсионных операций, предпринятых русскими легкими силами в районе Очакова и Кинбурна. Одним из самых первых успешно осуществленных делстал захват и уничтожение Кацонисом османского торгового судна, беспечно стоящего под прикрытием береговых орудий, в начале октября 1787 года. Кацонис со своей греческой командой, совместно со Спиро Рицардопуло, командиром корабля «Пчела», действовали на острие противоборства с противником. Они захватывали пленных, для уточнения разведывательной информации, осуществляли высадки на берег для диверсий и разведки. И все это происходило, на фоне постоянных стычек с вражескими кораблями у входа в Днепровский лиман.
Боевая деятельность Кацониса была отмечена самим Потемкиным. Светлейший не смог отказать себе в удовольствии, присвоить в конце года отважному греку, очередное звание майора. Григорий Александрович решил, что потенциал Кацониса как моряка и командира может быть употреблен и в более обширной акватории, чем Днепровский лиман.
Были планы у руководства империи по отправке в Средиземное море и эскадры Грейга в 15 вымпелов, но тут враждебно повела себя Швеция, и данное мероприятие оказалось невыполнимым. Зато в Средиземное море направился сухопутным путем генерал-поручик Иван Александрович Заборовский. Ему и сопровождавшим его лицам, снабженным значительными суммами денег, предписывалось прибыть на будущий театр военных действий через Италию. Одной из задач миссии было, кроме всего прочего, привлечение на русскую службу офицеров иностранного происхождения. Так, в 1789 году некий французский лейтенант Наполеоне Буонапартеобратился к генерал-поручику с просьбой принять его на русскую службу в чине майора. Тот, ссылаясь на правила вступления на ранг ниже, честолюбивому корсиканцу отказал.
Зато на Азовском море до двух десятков кораблей с греческими экипажами были приняты на русскую службу, обеспечены кораблями, орудиями, припасами и денежным довольствием. Им было официально разрешено заняться корсарством.
Не ограничиваясь бассейном Черного моря, фантазия у военных работала во все времена, командование планировало также организовать флотилию корсарских кораблей и на Средиземном море. До прибытия эскадры Грейга, она должна была доставлять османам всевозможные неприятности, а после действовать совместно с кораблями балтийского флота, осуществляя разведку и нарушая вражеские коммуникации, захватывать призы.
В декабре 1787 года, капитан Кацонис был направлен в Триест с деньгами на снаряжение трех кораблей, причем он посетил Екатеринослав, и встретился с Потемкиным, а затем в Вене с самим Иосифом II – императором Священной Римской империи германской нации! Что говорит о самой высокой надежде, возложенной на корсаров. Причем уже после, во время снаряжения Кацонисом фрегата, ранее плававшего под флагом Северо-Американских соединённых штатов, император священной Римской империи самолично приезжал с инспекцией, и 26-пушечный фрегат произвел на него самое благоприятное впечатление.
В море корсар вышел уже в следующем 1788 году. У берегов Кефалонии[64 - Кефалиния – остров в Греции. Остров Кефалиния – наибольший из Ионических островов. Назван по имени мифологического героя Кефала, по другой версии название означает «остров с головой». Небесный покровитель и защитник острова – святой Герасим Кефалонийский. Население – 35 801 человек по переписи 2011 года. Административный центр острова – Аргостолион.] Кацонису удалось захватить пару османских судов, на одном из них было шесть пушек, на другом всего два, вероятно небольшого калибра. Найдя призы в исправном состоянии, и удовлетворенно оценив их мореходные качества на море, инициативный грек оснащает свои трофеи дополнительной артиллерией и доводит количество орудий до 22 и 16 на каждом соответственно и теперь под его командованием целая флотилия, а значит он фактически контр-адмирал. Новоявленные корабли корсарского флота получают значимые имена: «Великий Князь Константин» и «Великий Князь Александр» в честь внуков «Минервы Северной».
Недостающее вооружение и дополнительные экипажи были найдены на острове Кефалонии, входившей в состав Ионических островов, находящихся под властью Венецианской республики, и радушно встретивших три корабля корсаров, под русским флагом. До столицы было далеко, а местное греческое население вместе с властями охотно сопереживало предприятию Кацониса, и совсем не на словах, многие потеряли родственников, от османских башибузуков. Так, например, команды еще двух греческих негоциантских судов, повстречавшихся по пути, выразили желание присоединиться к Кацонису. Вскором времени его флотилия пополнилась еще двумя новичками. Бывшие «купцы» были переименованы в «Князя Потемкина» и «Графа Александра Безбородко».
30 апреля 1788 г., уже у берегов Мореи, греки заметили идущий к острову Занте крупный османский корабль, который при виде явно не дружелюбного вида флотилии из четырех вымпелов, стал отчаянно удирать в сторону ближайшего порта. Кроме своего флагмана – «Минервы Северной», под рукой у Кацониса было еще три корабля, захваченных в вышеописанных событиях. Погоня за османом была долгой и упорной. Догнать противника удалось лишь на следующий день. Как позже выяснилось, на османском корабле, оказалось более 170 турок и берберийцев[65 - Берберские (берберийские, варварийские) пираты (они же, за исключением марокканских, так как марокканцы не признавали себя османами, известны как османские корсары) – мусульманские пираты и каперы, орудовавшие в районе северной Африки, начиная со времён арабских завоеваний и до середины XIX века.]. После отчаянного и кровавого абордажа, для обеих сторон, их количество сократилось до 80. Кацонис приказал казнить всех пленных. Свое решение в оправдательном письме Потемкину он оправдывает жестокостью, с которой сами османы относились к грекам. Корсары, оценив мощное вооружение приза в два десятка среднекалиберных пушек и толстые борта, решили приобщить приз к делу, однако у захваченного судна оказалась уже значительная течь в трюме. Кацонису пришлось сжечь свою, так трудно добытую добычу.
Перейдём вновь на Черноморский театр военных действий, здесь весной 1788 года на юге были образованы две армии. Главная, или Екатеринославская насчитывала 80000 человек, и находилась под командованием самого Потёмкина, и должна была овладеть Очаковом – крупнейшим как портом, так и крепостью.Вторая армия называлась – Украинская армия Румянцева, насчитывала до 37000 человек, и должна была находиться между Днестром и Бугом, угрожать Бендерам, так как взять такую крупную крепость не представлялось возможным и поддерживать связь с австрийцами войсками. А отряд генерала Текели, численностью 18000 бойцов стоял на Кубани и служилзащитой русских пределов со стороны Кубани, которая еще совсем недавно была вотчиной Ногайской орды.
Зимой в главной судостроительной базе Российской империи на юге – Херсоне, под наблюдением лично Потемкина, спешно достраивались новые корабли создающейся Днепровской флотилии, а в бухте Ахтиар[66 - Ахтиарская бухта Севастополя – это самая большая бухта города, протянувшаяся на 8 км от открытого моря до Инкермана, где, сужаясь, она встречается с устьем реки Черная. Название бухты пошло от деревушки Ахтиар, располагавшейся на этих берегах. Именно эта бухта привлекла когда-то давно внимание русских моряков, впервые зашедших в нее в 1782, исследовавших ее глубины и нанесших очертания и размеры бухты на карты.], которая уже четвертый год носила название – Севастополь, исправлялись суда эскадры,которой руководил в данный момент граф Марк Иванович Войнович. К весне 1788 года действовавшая в подчинении у Суворова, а значит и армии, Днепровская гребная флотилия была доведена до семидесяти судов. Ей оказывали помощь суда черноморских казаков, под начальством приглашённого Потемкиным из Франции легендарного принца Нассау-Зигена, который к этому времени уже успел повоевать в Семилетней войне, застрелить ягуара, совершить кругосветное путешествие и поучаствовать в захвате Гибралтара. Не подчинённым Суворову парусным отрядом, состоявшим из пяти линейных кораблей, обладавшими от 60 до 80 пушек каждый и восьми фрегатов, а также до двадцати мелких судов казённых и каперов, в основном с греческими экипажами, командовал также приглашенный из Франции американский легендарный приватир Джон Пол Джонс, учувствовавший в гражданской войне Североамериканских соединенных штатов, ставший знаменитым масоном в ложе «Семь сестер» и пройдя множество морских схваток с самым сильным флотом на то время – английским. Оба приглашённых иностранца были произведены императрицей Екатериной сразу в контр-адмиралы, в знак признания их заслуг. Хозяйственно-организационной частью всего Черноморского флота продолжал ведать Мордвинов, как не решительный адмирал, a во главе Севастопольской эскадры стоял граф Марк Иванович Войнович.
Ранней весной турецкий флот под командованием Эски-Гасана, снова появился в Очакове в значительно усиленном составе.
Но 20 мая 1788 года капитан 2-го ранга Христиан фон-дер-Остен-Сакен на личном примере, показал, каким надо быть храбрым и не бояться численного превосходства противника, как своим ровесникам, так и нам своим далеким потомкам. В Днепро-Бугском лимане, пожертвовав жизнью, взорвав дубель-шлюпку в абордажном бою с четырьмя османскими галерами. Подвиг его, как и прошлогодние дела француза Ломбарда, уничтожившего брандером[67 - Судно, нагруженное легковоспламеняющимися, либо взрывчатыми веществами, используемое для поджога или подрыва вражеского корабля с целью его уничтожения. Могло управляться экипажем, покидавшим судно в середине пути, либо сплавляться по течению или по ветру в сторону вражеского флота. В эпоху парового флота термин «брандер» стал применяться и к кораблям, предназначенным для затопления с целью блокирования судоходных фарватеров на внутренних рейдах и в проливах. Так, во время русско-японской войны японский флот применял атаки брандеров для блокирования российских кораблей первой тихоокеанской эскадры в гавани Порт-Артура.]османский корабль, способствовали подъёму духа на Черноморском флоте и в Днепровской гребной флотилии, настроенных и без того весьма решительно. Флоту была поставлена задача ослабить морские ресурсы Очакова и отвлечь внимание оборонявшихся от подготовки к осаде.
Османский флот Эски-Гасана проявлял инициативу, 7 июня, когда русские морские силы ещё не были сосредоточены перед Очаковом, гребная эскадра совершила нападение на российскую Днепровскую флотилию, стоявшую на якорях поперёк пролива, к востоку от Очакова и Кинбурна.
Атака османских гребных судов была поддержана огнём четырех линейных кораблей и шести фрегатов. Однако, несмотря на фактор неожиданности, атака не только отражена, но и закончилась полной неудачей для нападавших, потерявших две канонерские лодки и шебеку.
Успех сражения должен быть приписан смелой контратаке отряда гребной флотилии под руководством Нассау-Зигена. Легендарный командующий просто не умел иначе и линейного корабля "Святой Владимир" под командованием бригадира Алексиано Панагиотти, который, приказал обойти линию стоявших кораблей Джон Пол Джонса, и ударил в правый фланг наступавшейармады османских галер и вызвал между ними панику. Замешательством сейчас же воспользовалась гребная флотилия Нассау-Зигена. Османы принялись беспорядочно отступать, преследуемые Днепровской флотилией, османынашли спасение под батареями Очакова. Бой длился до полуночи. Наши потери составили всего четыре убитых и тринадцать раненых. Два турецких судна были взорваны, одно загорелось, и ещё восемнадцать получили повреждения. Несмотря на заслуги грека – Алексиано в этом бою, его бригада была передана под командование Пола Джонса, так было удобнее управлять парусным флотом. Потёмкину пришлось приложить все усилия, чтобы удержать вспыльчивого Алексиано под началом Пола Джонса. Здесь видна черта, проявляющаяся в последующих действиях – конфликтность и не желание идти на какой-либо компромисс. Конфликт с Панагиотти Алексиано описан в журнале Джона Пола Джонса «Очерки Лиманской кампании» (Narrative of the Campaign of the Liman), опубликованном в Нью-Йорке в 1830 году.
Антон Бальцер. Сражение в Очаковском лимане 17-18 июня 1788 года
Через десять дней, 17 июня морской бой под Очаковом вновь состоялся, на этот раз ночью, обе стороны решили атаковать друг друга. Во встречном бою приняли непосредственное участие и парусные корабли, лишенные маневра в узком проливе. Османские силы, вышедшие из Очакова, насчитывалидесять кораблей, шесть фрегатов и сорок четыре гребных судна, вновь были разбиты и в беспорядке отступили, потеряв целых два корабля! На этот раз успех боя должен быть приписан отличной согласованности действий моряков Российской империи, под руководством командиров Джонса и Суворова, стремительности общей атаки и боевому соревнованию адмиралов Нассау-Зигена и Джон Пол Джонса, не желавших уступить друг другу в смелости и храбрости нападения, граничащей с безрассудством.
Османы были настолько подавлены двукратной неудачей, что в ту же ночь на 18 июня решили оставить такую крупную и ценную базу флота, как Очаков. Выйдя с наступлением темноты из крепости, они пытались проскочить мимо Кинбурна, но были замечены дежурными с возведенных на мысу батарей, которые открыли по ним сильный огонь. Придя в полное замешательство, османские суда, на которых парусами управляли тоже греки, сбились в кучу и стали садиться на мели, тянущиеся вдоль косы. Подоспевшая к этому времени гребная флотилия Нассау-Зигена довершила разгром османского флота, потерявшего целых пять кораблей, два фрегата, две шебеки, бомбардирский корабль игалеру. Один корабльс 50 пушками был захвачен. Османы потеряли убитыми и ранеными около шести тысяч человек, пленными1800 человек. Потери русских были незначительны, и составили всего 67 человек убитыми и 18 ранеными. Большая часть турецкого парусного флота ушла к мысу Фидониси. Гребные суда, османов отрезанные y укреплений Кинбурнский косы, вернулись обратно в Очаков. Попытка Эски-Гасана выручить их, сделанная 22 июня, не удалось, османскому флоту пришлось отступить перед огнем Кинбурнских батарей.
Отлично проявили себя и подчинённые Нассау-Зигену казацкие «чайки», под командованием атамана Головатого[68 - Антон Андреевич Головатый (русский дореформенный Антонъ Андреевичъ Головатый, 1732 (по иным данным 1744) – 28 января 1797) – казачий атаман, войсковой судья, бригадир русской армии, один из основателей и талантливый администратор Черноморского казачьего войска, инициатор переселения черноморских казаков на Кубань. Также украинский поэт, автор первого стиха, напечатанного гражданским шрифтом на чистом народном украинском языке.], при сражении в лимане. После сражения отряд казацких лодок был преобразован в Черноморскую казацкую флотилию, чем современные украинцы очень гордятся, командование соединением было поручено Головатому.
Парусные корабли османской империи делились на четыре класса:
– Трехпалубные – огромные корабля, предназначенные для адмиралов, настоящие плавучие города с экипажем до одной тысячи человек, имеющие вооружение от 98 до 108 пушек. Размещение и состав артиллерии соответствует таковому у всех боевых кораблей того времени, на нижней батарейной палубе находились самые большие орудия, в данном случае от четырех до восьми пушек, стреляющих 112-фунтовыми[69 - Масса снарядов в османском флоте указывались в okka, также называемых kiyye. Ядра массой 1,5 kiyye равны примерно 4 фунтам, 3 kiyye составляет 8 фунтов, 5 kiyye – 12 фунтов и т.д.] мраморными ядрами имевшими исключительно большой калибр, и не имеющий аналогов в европейских флотах. Остальные орудия, стрелявшие чугунными ядрами, состояли из 48-фунтовых и 36-фунтовых пушек. На средней батарейной палубе размещались менее мощные, но зато гораздо более скорострельные и практичные 18 и 12-фунтовые пушки, на верхнем деке, только 12-фунтовые орудия. Наконец на открытом воздухе, собственно, на мостике, находились 8-фунтовые орудия и в носовой части две дальнобойные кулеврины 18 или 24-фунтовые, стреляющие прямо по курсу корабля.
– Двухпалубные корабли османов, которые составляют «костяк» флота делятся на четыре группы в зависимости от состава их артиллерии:
1) кораблей с наиболее мощным вооружением: от четырех до восьми 112-фунтовых, от 20 до 24 пушек калибром 48 или 36 фунтов на нижней батарейной палубе, в то время как на верхней палубе обычно размещаются 12-фунтовые орудия. Всего у них имеется от 66 до 72 пушек. Это вооружение ставит их в один ряд с кораблями третьего ранга, но громадные орудия нижней батареи делают их похожими на трехпалубные корабли, у которых удалена верхняя батарейная палуба. Такая конструкция делает эти корабли, построенные по специфическому османскому проекту, не имеющими аналогов во флотах европейских стран, мощными на бумаге, но обладающими медленно стреляющей артиллерией, и пока перезаряжаются орудия нижнего дека, этот крупный галеон мог отвечать лишь 12-фунтовыми орудиями.
2) корабли с 66 пушками, из которых 24 или 27-фунтовые находились на нижней палубе и 12-фунтовые на верхней.
3) корабли с 62 пушками, из которых 18-фунтовые на нижней палубе и 8-фунтовыми на верхней, фактически средние галеоны.
4) корабли с числом орудий от 50 до 58, из которых 12-фунтовые размещались на нижней палубе и 8-фунтовые на верхней, фактически легкие галеоны.
Каравеллы османов, которые можно сравнить с европейскими фрегатами, в количествевооружались орудиями числом от 36 до 46 в основном 12-фунтовыми на батарейной палубе и 8-фунтовыми на верхней палубе.
Таким образом при Очакове 17-18 июня, хоть русским и противостояли десять кораблей османов, но трехпалубными из них были лишь флагманские корабли, возможно присутствовала парас орудиями 27-футов, остальные пять были не сильнее русских фрегатов с 12-фунтовыми пушками. Здесь кроется и корень русских побед. Отсутствие у османов на корабляхбатарей современных 24-фунтовых пушек, которые в состоянии пробить борт вражеского корабля, и в тоже время достаточно скорострельные для череды залпов, а не одного, как правило, первого не особо точного, ставило их корабли в затруднительное положение. Второй дек вел огонь из орудий 18 и 12-фунтов, уже уступавшим русским кораблям по всем параметрам. Шесть же османских фрегатов, были всего на всего каравеллами с орудиями установленными группами, то здесь, то там, и не о каком сосредоточенном огне с их стороны речи быть не могло. Таким образом, комментарием к сражению у Очакова можно назвать бой пяти османских кораблей, пяти галеонов и шести каравелл поддержанные сорока четырьмя гребными судами, с Днепровской военной флотилией и береговыми батареями, при весьма специфических обстоятельствах (близость берега, узкость маневрирования, постоянные атаки неприятеля днем и ночью).
Затем произошли следующие события:
1 июля командующий Днепровская флотилия (контр-адмирал Нассау-Зиген) уничтожила остатки османского гребного флота под самыми стенами Очакова,а после дневного боя и две каравеллы, четыре галеры и три мелких судна были сожжены и четыре судна взяты в качестве призов.
3 июля состоялось морское сражение у острова Фидониси (у современного острова Змеиный). В сражении слабому русскому флоту, состоявшему всего из двух однотипных, захваченной 66-пушечной «Марии Магдалине», кораблей «Святой Павел» и «Преображение Господне», а также двух мощных 50-пушечных фрегатов, которые тоже можно отнести к кораблям, так как на нижнем деке установлены 24-фунтовые орудия, «Апостол Андрей» и «Александр Невский», а также 44-пушечные фрегаты, построенные на Гнилотонской верфи[70 - Гнилотонская верфь – корабельная верфь, действовавшая в 1777—1786 годах в низовьях реки Дона и занимавшаяся строительством кораблей для Азовской флотилии.], противостояли пять османских кораблей, десять галеонов средних и малых и восемь каравелл, уже несколько раз битого Гази Хасана Паши. Так что по числу кораблей основных классов 12 против 15 у сторон намечался практически паритет. Дополнительно под флагом османов были три бомбардирских корабля и 21 вспомогательное судно, но их пока рассматривать не будем, хотя отметим, что у русской эскадре помогали двадцать вспомогательных судов, в основном с греческими экипажами, многие из которых доживут до революции 1821 года, и станут настоящими «морскими волками». Но, по теме книги зададимся вопросом, – «каким образом могли небольшие каперские корабли помочь эскадре?» Очевидно, что греческие каперы на русской службе были способны: нарушать вражеское судоходство, досматривать многочисленные бухточки, вести разведку, а при абордаже, возможно, усиливать русских моряков своими экипажами, отличавшихся большим искусством в этом деле, путем швартовки с не стреляющего борта и участия в общем деле.
Возникает большой вопрос о личности адмирала Федора Федоровича Ушакова. То, что нам известно из энциклопедий и жизнеописаний советских источников попало туда уже после 1917 года. Героям революции было выгодно иметь царских генералов и адмиралов выходцев из народа, которых можно было прославить и тем самым обеспечить связку поколений и восстановить «боевые традиции», на которых воспитать новых бойцов. Но на годовщине смерти адмирала в 2017 году, в деревне Хопылево, Рыбинского района, Ярославской области, докладчик произнес фразу, о том, что даже в царской России личность адмирала была забыта и не известна. Даже сам морской министр Григорович[71 - Иван Константинович Григорович (1853 – 1930) – русский военно-морской деятель, флотоводец, адмирал. За годы службы прошел путь от командира портового буксира до морского министра. Участвовал в обороне Порт-Артура, руководил. Российским императорским флотом в годы 1-й мировой войны. Биография. Иван Константинович Григорович родился 26 января 1853 года в Санкт-Петербурге, в семье командира 5-го флотского экипажа контр-адмирала.] не знал такого адмирала! И лишь только обращение к нему некой Апполинарией Федоровной Ушаковой в 1913 году, проживающей в Петербурге на Васильевском острове по 23-й улице, в доме № 18 побудило в обществе интерес к личности Федора Федоровича. Отправительницей его оказалась внучатая племянница забытого адмирала, и она писала: «Вынужденная крайне тяжелыми материальными обстоятельствами,я намерена в ближайшее время подать прошение о даровании мне пенсии… Приближающийся 100-летний юбилей со дня смерти деда вряд ли застанет меня в живых. Я обращаюсь к Вам с горячей просьбой, поддержите мое всеподданнейшее прошение и дайте мне, единственной из оставшихся в живых внучке адмирала, дожить свои дни безбедно, достойно памяти деда». Так вот в чем дело! Даме нужна была пенсия, а стране после Цусимы, нужны были герои, так как везде в Европе прославлялся адмирал Нельсон, а об Ушакове и знать не знали. И сколько таких прошений в год подавалось на имя морского министра от всех внучек адмиралов Екатерининской эпохи, Николаевской, а даме назначили пенсию в 500 рублей в год.
Но «Ушаковская внучка» вызвала интерес не только у министра, но и у высших офицеров морского генерального штаба. В своем прошении к Николаю II они считали желательным найти и восстановить могилу Ушакова, издать полную биографию и краткое жизнеописание, а значит, ничего этого не было! Кроме того, испрашивалось высочайшее повеление «на сооружение в 1917 году памятника, приняв должные меры к ассигнованию необходимого кредита и объявив добровольную подписку по флоту, а также устроив всероссийскую подписку на памятник, давая тем самым обществу возможность почтить подвиги великого русского флотоводца, вот и экономическая составляющая данного мероприятия.
Получив согласие самого Николая II, морской министр добился утверждения особого комитета по увековечиванию памяти Ушакова в составе великого князя Кирилла Владимировича, вице-адмирала Сорновского, контр-адмирала Гейдена, генерал-майоров Кладо и Степанова, о чем сообщалось в приказе по флоту и Морскому ведомству № 65 от 10 февраля 1914 года. Вскоре были изданы циркуляр о порядке сбора денег по подписным листам и обращение комитета «ко всем, кому дорога слава и величие отечества» с просьбой внести лепту в благое дело. «Кронштадтский вестник», «Словянин», «Русский инвалид», «Северная пчела», «Русское судоходство» и другие газеты и журналы опубликовали это обращение, перечни библиографических материалов о жизнедеятельности Ушакова, воспоминания о нем ветеранов флота. 6 марта 1914 году на заседании самого Совета министров Российской империи слушалась записка морского министра И. К. Григоровича об увековечивании памяти адмирала. Присутствующий император Николай II дал своё согласие на проведение «по всей империи подписки». Сбор добровольных пожертвований по всей России начался, и колесо закрутилось.
В июне 1915 года в Тамбовскую губернию для поиска могилы Ушакова направляется группа особого комитета. Её председатель – действительный статский советник, делопроизводитель Главморхозуправления В. П. Ильинский вскоре представил Григоровичу фотоснимки и описание могилы адмирала. «Посвящает сей малый знак своей благодарности племянник, капитан-лейтенант Федор Иванович Ушаков. Наверху урна из черного мрамора; на ней хорошо позолоченные шар и крест…» Могилу идентифицировали по одному погону с орлами, правдоподобный портрет можно привести вот такой, с острова Корфу. Так, что все, что мы про него знаем и описываем по большей части сочинено сто десять лет назад, романовскими историками, для создания как очередной финансовой подписки на нужды флота – МММ, так и для показа, что не все и не всегда у нас на флоте было плохо, а только десять лет назад, но все исправлено, не сомневайтесь.
Портрет работы неизвестного художника, ноябрь 1798 – март 1799 годов, остров Корфу
Очередной всплеск к личности Федора Федоровича возник в годы Второй Мировой войны, когда черноморский флот отступил из Одессы, затем Севастополя, причем вывезя все 12-дюймовые снаряды, без которых знаменитые 35-я и 30-е батареи Севастополя оказались бесполезными, а на Кавказе где снаряды складированы открытым способом, они оказались бесполезны. Тогда тоже потребовался «герой», выпущен орден, снят фильм.
Но пора двинуться дальше, на основании той информации, которая имеется в распоряжении, просто критически ее оценивая.
8 июля от простуды скончался герой обеих русско-турецких войн, бригадир Алексиано Панагиотти, грек по национальности, который в сражениях 17–18 июня, как считали некоторые, «не будучи командиром, всем командовал». О всех своих чинах, званиях и наградах присвоенной императрицей он узнал только за день до смерти.
Екатерина II 28 июля восторженно писала Потемкину: «Действие флота Севастопольского меня много обрадовало: почти невероятно, с какою малою силою Бог помогает бить сильные Турецкие вооружения! Скажи, чем мне обрадовать Войновича? Кресты третьего класса к тебе уже посланы, не уделишь ли ему один, либо шпагу?» Так что героем за победу при Фидонисибыл все-таки Марко Войнович, хоть он и не поладил с Потемкиным, за свои крейсерские операции 1789 года, так как видимо, видел и состояние вновь построенных кораблей, и то, что офицеров для них пришлось собирать по одному, со всех береговых должностей флота.
Но в 1788 году, еще грек Кацонис героически себя проявил, на морях Средиземном и Эгейском. Решив обзавестись собственной базой, где можно складировать добычу и отдохнуть от набегов, греческий корсар остановил свой выбор на острове Кастелоризо[72 - Небольшой греческий остров архипелага Додеканес, расположенного в восточном Средиземноморье. Находится в 2 километрах от берега Турции, в 110 километрах к востоку от Родоса, примерно на полпути из города Родос в город Анталью. Это самый восточный обитаемый остров, принадлежащий Греции. Площадь острова 9113 квадратного километра. Вместе с несколькими необитаемыми соседними островами образует одноимённую общину, входящую в периферийную единицу Родос в периферии Южных Эгейских островов.]. Находившаяся там небольшая османская крепость Кастель-Россо не выдержала осады еще в войну 1768–1774 годов. Кастель-Россо была старой крепостью, построенной еще в XIV веке госпитальерами[73 - Или иоанниты, полное название Орден братьев иерусалимского госпиталя св. Иоанна Крестителя, или Орден Святого Иоанна, Орден Родосских рыцарей с 1310 года, Орден Мальтийских рыцарей с 1530 года – основанная в 1099 году в Иерусалиме в качестве амальфийского госпиталя христианская организация, целью которой была забота о неимущих, больных или раненых пилигримах в Святой земле. После захвата Иерусалима в 1099 году в ходе 1-го крестового похода организация превратилась в религиозно-военный орден со своим уставом. На орден была возложена миссия заботы о Святой земле и защиты её.].Остров Кастелоризо был очень удобно расположен, и позволял держать под ударом корсаров, целую связку коммуникаций противника.
24 июня 1788 года флотилия Кацониса, в которой к тому времени было уже десять кораблей, подошла к крепости, но османский гарнизон успел приготовиться к обороне. Однако вид целой эскадры у себя под стенами поколебал их решимость стойко сражаться и вызвал у коменданта сомнения, так как он знал, что никого не пощадят. Функции посредника на переговорах о сдаче крепости взял на себя греческий митрополит. Итогом переговоров устраивающие обе стороны, стала почетная капитуляция. Гарнизон из 250 солдат и офицеров вместе с пятьюстами гражданскими, которым тоже сохранили жизни и носимое имущество, беспрепятственно эвакуировался в Малую Азию. Над Кастель-Россо был поднят Андреевский флаг, а значит, это была хоть и маленькая, но база русского флота! В крепости, кроме пригодившихся двух десятков орудий, остались еще и большие запасы провианта и пороха. Обретя базу для своих операций, Кацонис начал активную ловлю трофеев. Он нарушил неприятельское судоходство не только в Эгейском море, но и в прилегающих к нему водных районах.
В начале августа 1788 года, его флагманскому кораблю пришлось выдержатьсерьезный бой с противником. У острова Скарпанто[74 - Гомер называет остров Крапатосом. Другие названия острова включают Тетраполис и Анемоэса. Существует легенда, что имя Карпатос произошло, когда первые жители ограбили олимпийских богов и привезли их на остров. Таким образом, они были названы арпатами или хищными.] «Минерве Северной» пришлось отбиваться сразу от пятиосманских кораблей, которые настигли пирата, но успешно продержавшись до темноты, ей удалось улизнуть.
31 августа, согласно донесению Кацониса, который отчитывался за свои действия, его кораблям вновь пришлось сойтись в сражении уже с восьмью османскими судами, из которых один, по словам майора, относился к рангу линейных кораблей, но вышли и здесь они без потерь. К этому времениинцидент с торговцем из Дубровницкой республики[75 - Международный статус Дубровницкой Республики отличался значительным своеобразием по сравнению с другими государствами на Балканах. Хотя в разное время она признавала сюзеренитет Венгрии, Венеции, Османской империи и Австрии, но он был номинальным, а зависимость от сюзерена обычно – слабой. … Система управления Дубровницкой Республики была олигархической.] забылся. На повестку дня встало объявление Швецией в лице Густава III войны союзу Российской империи и Австрийской, и приготовленная для отправки на Средиземное море эскадра Самуила Карловича Грейга осталась на Балтике, чем очень выручила империю. Просматривается договоренность о совместном выступлении против могучего противника двух таких разных правителей: Густава III – приверженца просвещённого абсолютизмаи либерала султана Селима III – пытавшегося всячески ограничить корпус янычар.
Густав в 1772 году и Султан Селим III во время аудиенции (кисти Константина Капидагли)
Причем и на Швецию Екатерина смогла найти управу, как в лице Дании, объявившей ей войну. Воевать на два фронта все знают затея плохая, так и создания в самой Швеции пятой колонны в виде Аньяльскогополитического союза[76 - Аньяльский союз – политическая группа офицеров шведской армии (113 офицеров-дворян), выступившая в 1788 году против абсолютизма короля Густава III. 12 августа 1788 года в местечке Аньяла (современная Южная Финляндия, в черте города Коувола).]группы офицеровармии, выступившей в 1788 году против абсолютизма короля Густава III и его привлечению к себе молодых фаворитов! Про которых министр юстиции Энгестрём негодовал:«что своим примером король распространил в странегрех мужеложства, который до сей поры был почти неизвестен в этих краях». Екатерина II, узнав, что кузену во время очередного спиритического сеанса привиделся Иисус Христос, писала барону Гримму: «Если бы я могла познакомиться с этим жидом – так как, конечно, роль Христа, играл жид – я бы обогатила его, но с условием, чтоб он при втором свидании отколотил его палкой от моего имени». Так что личностью Густов III был самой противоречивый, хотя и не лишен достоинств и в любом случае грозным противником. Таким образом, Петербург мог рассчитывать на Средиземноморском театре военных действий, только на своих корсаров, самой значительной фигурой среди которых, безусловно, являлся майор Ламброс Кацонис. Распоряжение из Петербурга на лишение каперского патента было отменено. Более того, действия корсарской флотилии на коммуникациях вызвали столь широкий отголосок в Европе, что Екатерина II высочайше повелела «привлечь сию флотилию в собственное свое служение… платить все издержки и содержание оной».
Уже в октябре 1788 года корабли Кацониса общим количеством девять единиц с личным составом численностью более пятисот человек, прибыла в Триест на ремонт и отдых, где союзными русским австрийскими властями была немедленно поставлена в карантин. Находившийся в море адмирал Кацонис не знал, что более безопасно и без бюрократических проволочек можно было базироваться на Мальте, в гавани Ла-Валлетты. Представлявший там русские интересы бригадир и тоже грек Антон Псаро служил на совесть. К тому же Мальтийский орден был финансово обязан Екатерине II. Между орденом и польскими магнатами в это время шелспор из-за так называемого Острожского наследства – обширных земельных имений, на которые претендовали мальтийцы. Генерал Заборовский, оставшись из-за войны со Швецией «генералом без армии», тем не менее, продолжал выполнять свою функцию командно-координационного органа на Средиземном море, правда, только надо корсарами Кацониса. По его приказу в Триест был направлен бригадир князь Василий Никитич Мещерский (1754-1800) с целью влияния на австрийские власти в вопросе сокращения сроков карантина для корсаров. Мещерский везсолидную сумму для финансирования ремонта корсарских кораблей и закупки провианта для нужд флотилии. Князь Мещерский оказался столь исполнительным, что по прибытии в Триест арестовал Кацониса под предлогом «возмутительного» отношения того к подчиненным! Австрийские власти посадили корсара в замок. В операциях греческих корсаров под Андреевским флагом, на некоторое время, возникла некоторая пауза.
Но приведу пример хаоса, господствовавшего в те времена в австрийской армии, да и многих других, что ярко выражено в сражении при Карансебеше состоявшимся 17 сентября 1788 года. Армия Римской империи германской нации насчитывала до ста тысяч человек разных национальностей: германцев, сербов, хорватов, венгров, румын и итальянцев из Ломбардии.
Авангард австрийской армии, в составе всего лишьэскадрона гусар, вечером перешёл реку Тимиш в поисках османских войск. Присутствия врага замечено не было, но вместо них гусары наткнулись на группу цыган, которые предложили солдатам приобрести у них вино. Военным два раза повторять не пришлось, и заумеренную сумму денег гусары выкупили несколько бочек шнапса, что говорит о развитости товарно-денежных отношений, и стали восславлять Бахуса[77 - Бахус – это божество среднего порядка, которое повелевает вином и опьянением. Считается, что оно по своему нраву мягкое и общительное, снисходительное и сердечное божество, что не придает слишком большое значение пустякам.]. В это время, по прихоти судьбы, через реку переправилась австрийская пехотная рота, представители которой тоже потребовали налить всем солдатамхотя бы по кружке шнапса. Гусары отказались делиться, на законных основаниях, и стали сооружать баррикаду из бочек, на случай непредвиденных обстоятельств, видно народ был опытный и не питающий иллюзий от своих сограждан. Затеялась перебранка, в ходе которой один из кавалеристов и произвел первый выстрел.
Австрийские гусары и пехотинцы сражались ночью, в процессе перестрелки многие бойцы были убиты или ранены. Ни пьяные гусары, ни изнывавшие от жажды пехотинцы, не хотели уступать друг другу. В итоге, часть пехотинцев и гусар, сбежала на свой берег, преследуемая своими противниками. Но, на подходе к переправе, их завидели еще войска, и бегущие солдаты были лучшей демонстрацией чего-то страшного. Кто-то из пехотинцев, пытаясь то ли отвлечь внимание, то ли не умно пошутить, громко закричал: «Турки! Турки!» (Turci! Turci!). Гусары, протрезвев,решили, что приближается османская армия, и ринулись прочь с поля боя, вместе с пехотой. С одной стороны, было совершенно не понятно, кто прокричал о приближении османов, с другой стороны, никто не подозревал на том берегу, что бегущие к ним солдаты просто не поделили запасы крепких алкогольных напитков. Всюду в рядах австрийской армии произошла паника, а она в рядах многонациональных сил, не понимающих друг друга, вредна вдвойне.
В самый ответственный момент офицеры закричали на немецком: «Стой! Стой!» (Halt! Halt!) Однако солдаты, плохо знавшие немецкий, решили, что это были крики на турецком языке – «Аллах! Аллах!» (Allah! Allah!), данный возглас являлся боевым кличем некоторых османских частей. Паника охватила всё войско, а поскольку дело происходило ночью, все решили, что османские войска ворвались в лагерь. Из-за изгороди вырвались на свободу в чистое поле, сотни кавалерийских лошадей. Командир одного из корпусов в спешке приказал артиллеристам открыть огонь, и снаряды стали рваться в гуще своих же солдат. Весь лагерь вступил в бой друг с другом, будучи уверенным, что воюет против сипахов, ворвавшихся на позиции австрийской армии. Ситуация усугубилась тем, что во время панического отступления, мост через реку Тимиш рухнул. Часть солдат утонула в реке, а часть чуть жива, выбралась на сушу.
Разбуженныйиз-за начавшихся боевых действий император Иосиф II, также решил, что бой ведётся против османов, и попытался наладить управление, но бегущая в панике толпа солдат сбросила императора с коня. Его адъютант и вовсе погиб под копытами лошадей и ногами солдат, а император только чудом спасся, при этом упав в реку. К утру, большая часть, солдат армии разбежалась от страха и охватившей их паники.
Согласно одному из отчётов датируемых 1788 годом, общее число потерь армии Римской империи германской нации составило порядка всего 150 человек тылового обеспечения. По другому источнику, потери убитыми, дезертировавшими и пропавшими без вести, составили уже больше, а именно 538 пехотинцев, 24 егеря и еще один офицер, но часть из них впоследствии обнаружены живыми. Недосчитались и трехорудий, а они были весьма дороги. Третий источник сообщает уже о 1200 раненых в результате инцидента, которые были размещены в крепости Арад.
В более поздней литературе, восходящей к книге Пола Бернарда «Иосиф II» (1968 года), из-за некритичного подхода к источникам масштабы события были вообще необоснованно очень раздуты. По данным исследователя середины XX века, на поле странного сражения остались лежать убитыми и ранеными до десяти тысяч солдат, что говорит о бурной фантазии автора и не представлении масштабов ведущихся баталий той поры, в то время как остальные разбежались по городам и деревням. Османские войска во главе с визирем Коджой[78 - Коджа Юсуф Паша был Османский государственный деятель. Он был великий визирь с 25 января 1786 г. по 28 мая 1789 г., и Капудан Паша (Гросс-адмирал из Османского флота) после 19 декабря 1789 г. он снова стал великим визирем, на этот раз с 12 февраля 1791 года до середины 1792 года.] Юсуф-пашой прибыли спустя два дня на место побоища, обнаружив огромное количество брошенных австрийцами припасов и вещей. На поле оставались ещё живые солдаты, но они стонали в бреду, без пищи и воды. Османы так и не поняли, что именно произошло с частями противника, но после обнаружения позиций австрийцев быстро добрались до Карансебеша и легко взяли его. Всех пленных визирь велел обезглавить, обещая платить по 10 дукатов по 3,42 грамма золота в каждой монете, за каждого казнённого, или по 170000 рублей, на современные деньги РФ. Многие позднейшие исследователи (Mayer, 1997; Szabo, Franz A., 2015; Gramm, 2008) опровергли данные Бернарда, высказанные им в 1968 году.
Стоит отметить, что за время правления султана Абдул-Хамида I данный инцидент был самой крупной победойосманских войск. Но большая часть римской армии во главе с графом Кински[79 - Франц, граф Кински (1739-1805) – еще один представитель рода Кински, известный мракоборец и глава Ордена Дракона, автор многих трудов по военным наукам. – Франтишек Йозез Кинский (1739-1806), учредитель нескольких научных обществ в Праге, который после своей смерти завещал свою огромную библиотеку Карлову университету; В последствии эта библиотека составила большую часть литературы Пражской коллегии и весомую часть общей библиотеки Дурмштранга.], несмотря на случившееся, продолжили войну.
Если обратиться к вопросу датировок, то одним из наиболее ранних крупных источников, упоминавших это событие, стала книга «Geschichte Josephs des Zweiten» (История Иосифа II) А. Й. Гросс-Хоффингера[80 - Антон Иоганн Гросс-Хоффингер (22 мая 1808, Вена – 26 августа 1875, Бреслау) – австрийский географ, лексикограф, автор и издатель. Он писал под псевдонимом Ханс Норманн, а также несколькими вариантами своего настоящего имени.], написанная примерно спустя 59 лет, далеко не очевидцем событий. Раньше неё на четыре года, была издана «История XVIII века и XIX века до падения Французской империи с частичными отсылками к умственному развитию и прогрессу», опубликованная в 1843 году. В свою очередь, обе этих книгиотсылают читателей к «Австрийскому военному журналу 1831 года», что дальше события на 43 года, и возникает вопрос, не байка ли вообще все это? Можем ли мы сейчас восстановить ход событий лишь по рассказам очевидцев события 1979 года, касаемые какого-либо военного конфликта? Мне кажется, лишь в общих чертах, а так, сколько людей, столько и мнений. Так что большие проблемы с датировкой событий наблюдаются и здесь.
Вернемся к Кацонису и событиям 1789 года. Корсарская флотилия вернулось в Триест, но в середине апреля, решив все проблемы с карантином и пополнением запасов, снова вышла в море.
