скачать книгу бесплатно
Дит увидел в глазах Рхафу смерть.
– Разумнее было бы не рисковать.
– Она ничего не скажет.
– Ты – Норбон, тебе решать, – пожал плечами Рхафу.
Чувствовалось, что с Дитом он не согласен, хотя и вынужден уступить.
– Рассказывай свою клятую историю, старый негодник. Как тебе удалось пережить тот налет?
– По приказу твоего отца. Он передумал отсылать тебя одного. Сказал, что тебе потребуется телохранитель и советник, когда наступят тяжелые времена.
– Меня удивляет, как ты вообще выжил.
– Пришлось пролить немало крови. К тому времени космопехота уже высаживала десант. Мы убили всех производителей и полевых рабочих, которые могли меня знать. Я переоделся дикарем. Когда высадились первые космопехотинцы, я уже возглавлял атаку на гостевой коттедж, завывая и швыряя копья, будто бешеный троглодит.
Дит нахмурился.
– Это был коттедж Дхарвонов, Дит. К тому времени твой отец уже понял, что за налетом стояли именно они. Они намеревались получить долю в корпорации Префактла, а также все активы Норбонов, считая, что таким образом завладеют и Осирисом. Звери вполне могли пойти на сделку. Борису Шторму не чуждо благородство. Думаю, я избавил его от многих душевных мук, убив его партнеров-сангари.
– И все из-за того, что отец даже помыслить не мог, чтобы с кем-то поделиться Осирисом?
– Кто сеет ветер, пожнет бурю. Твой отец слишком ревностно относился к своему богатству, как нынешнему, так и в перспективе. Хотя он верно оценил Дхарвонов, предвидя, что Холар в их руках пропадет впустую.
– И в каком мы теперь положении? Как семья?
– У нас кровная вражда с Дхарвонами. Я восстановил связь с твоим Домом на Родине. Дхарвоны восстановили род по младшей линии. Дом Норбонов остается разделенным. Небольшая группировка все еще надеется, что ты вернешься и поведешь их на Осирис. Другая группировка, становящаяся с каждым месяцем все сильнее, требует провозглашения нового главы, чтобы они могли управлять всем, чем сейчас владеет Дом. Сферы влияния людей и улантонидов неминуемо столкнутся, и уже скоро. И представители этой группировки хотят собрать сильное войско, чтобы не упустить выгоды.
– Понятно. – Насколько Дит помнил из подслушанных в детстве разговоров, все это вполне соответствовало типичной политике Дома. Вряд ли его возвращение обрадует любую группировку. – Но вернемся к твоему бегству. Вряд ли все было настолько просто. Эти звери далеко не дураки.
– Потребовалось приложить определенные усилия. Они пытались тщательно проверять пленников, чтобы убедиться, что никто из нас не прячется среди рабов. В основном мне удавалось их опередить. Пришлось пережить несколько тяжких лет, а потом я обосновался здесь. Не считая иногда появлявшихся из-за пределов планеты агентов, ты первый из наших, кого я видел за девять лет.
– Кроме нас, никто не выжил? – Дит уже понял, что Префактл необратимо потерян для них с тех пор, как кто-то из Дхарвонов вступил в сговор с человеком, но ему не хотелось признавать это окончательно. Отрицание очевидного стало для него кирпичом в стене, которую он возвел, прячась от задачи, которую возложил на него отец. – Как ты вообще существовал, Рхафу? И есть у нас хоть что-то, за что можно зацепиться?
– Я вовсе не впал в апатию, – улыбнулся Рхафу. – Я всегда был простым работником и им оставался. Но пусть моя работа тебя не обманывает. Я стал очень богат. Когда ты единственный из наших, в том есть свои преимущества. Я стал главой здешнего подполья и полностью его контролирую. Не буду хвастаться, но могу сказать, что на всем Префактле нет никого могущественнее меня, кроме Бориса Шторма. Никто не знает, кто я, но все обо мне слышали.
– Ты… Змей?
– Он самый. Собственной чешуйчатой персоной.
– Будь я проклят. – Дит не смог сдержать приступа смеха. – И почему мы с тобой не встретились раньше? Столько лет прошло впустую, Рхафу…
Смех оборвался. У Рхафу теперь имелась собственная империя. И старые обязательства он мог счесть лишь помехой.
– Будь это действительно так, – ответил Рхафу на незаданный вопрос Дита, – меня бы сейчас здесь не было. Я бы покинул Префактл, как только здешние дела пошли без сучка без задоринки. Я отправился бы куда-нибудь в безопасное место, забрав свою долю, и лишь иногда показывал бы силу, чтобы держать в узде подчиненных. Нет. Я остался, поскольку мой договор с Норбонами до сих пор в силе.
Дит улыбнулся. Рхафу порой была свойственна чуждая сангари сентиментальность.
– И что теперь будем делать, Рхафу?
Старик улыбнулся в ответ:
– Все просто. Снова заявим права на семью и основу ее могущества на Родине.
– Что, правда? На это потребуется немало денег и сил, друг мой. Есть они у тебя?
– Нет. Их у меня не хватает. Нам придется ликвидировать здесь все дела, а на полученные деньги нанять корабль и нескольких хороших парней. Нам придется разрабатывать Осирис, пока мы не станем достаточно сильны. Нам придется держаться подальше от Родины, но при этом поддерживать связь с семейством, чтобы тебя не лишили наследства. Осирис станет нашим рычагом воздействия. Это должно их убедить. Посмотрим, сколько потребуется времени – может, года два? Потом еще как минимум два, чтобы укрепить позиции семьи на Осирисе и набрать жирок. Потом еще пять, чтобы прийти к соглашению с Дхарвонами, защитить свои интересы в суде, решить споры с новыми врагами, которые могут появиться, и тщательно разработать всю операцию на Осирисе. Может, еще год или два про запас? Так что будем планировать по крайней мере на десять лет, прежде чем крепко встанем на ноги, наберемся сил и окажемся готовы к настоящему делу, завещанному твоим отцом, – уничтожить зверей, которые убили его и твою мать.
– Это очень долго, Рхафу.
– Есть другие предложения? Или, может, ты все уже продумал от начала до конца, пока сидел в той пещере, и теперь готов удалиться на покой?
Шли годы, исчезая в пыльных уголках времени. Дит и Рхафу воплощали в реальность одну мечту за другой. Вернув себе имущество Норбонов на Родине, они отправились на Осирис. Семья Норбон обрела прежнюю силу, внушая не меньший страх, чем любое другое семейство сангари. Действуя хитростью и коварством, они поглотили несколько небольших Домов, которые Дхарвоны, зная о причастности своего семейства к катастрофе на Префактле, пытались подставить с помощью поддельных доказательств. Когда Норбоны насытились и были готовы навсегда помириться с Дхарвонами, Дит попросил одного друга доставить изобличающие документы, взятые непосредственно из файлов корпорации Префактла.
Перед собравшимися главами Первых семейств выступила Эмили, которая затем задержалась на день. Она превратилась в настоящую красавицу. Диту вдруг захотелось вернуться в те времена, когда они жили вместе. И ей тоже. Но…
Проведенные с Борисом Штормом годы сгладили ее острые грани. Она больше не была сбежавшей девочкой для утех по имени Эмили. Она стала знатной дамой, к которой даже сангари приходилось относиться с уважением. От прежней Эмили не осталось ничего – с Норбоном в’Дитом ее объединяли лишь немногие воспоминания.
Да и сам Дит уже не был мальчишкой-сиротой, которому приходилось выживать в трущобах враждебного мира.
Они провели вечер, прогуливаясь по ухоженным садам во владениях семейства Норбон, вспоминая прошлое и пытаясь лучше понять, кем стали.
В каком-то смысле это был завершающий ритуал, последнее подтверждение неизбежного расставания ставших чужими друг другу. Оба согласились, что между ними нет обязательств и вражды и ничто не связывает их в будущем.
Когда Эмили покинула Дита, он пролил скупую слезу. Больше он никогда ее не видел.
Но с ее сыновьями, которых она привезла с собой, его пути предстояло пересечься еще не раз.
Часть вторая
Палачи
Кто выбивает скамью из-под ног, когда умирает палач?
35. Год 3052
Один из самых неприятных моментов в жизни наступает тогда, когда мы осознаем, что наши родители – люди, и смертные. На меня эти откровения снизошли одно за другим. Они воистину меня потрясли, хотя, думаю, в то время я старался это скрыть.
Я рос, считая отца полубогом. Хотя я понимал, что он смертен, мне попросту не приходило в голову, что его могут убить. Пожалуй, мне стоит поблагодарить дядю за то, что он снял с моих глаз эти шоры.
Лишь отца я могу благодарить – или винить – за то, что он дал мне понять: даже мудрый и благородный Гней Шторм может быть мелочным, надменным, слепым, чрезмерно жестоким и даже слегка глупым. Последнее открытие затронуло мою душу куда сильнее, чем остальные. В конце концов, все мы начинаем жить уже с подписанным смертным приговором. Но нигде не говорится, что мы должны провести свой срок в камере смертников, разделяя все идиотизмы и невзгоды таких же обреченных, как и мы.
Хотя я не стал меньше любить отца, весь мой благоговейный трепет перед ним исчез после того, как я стал свидетелем его расправы с дядей. Какое-то время мне становилось не по себе даже от одного его присутствия рядом.
Расставаться с иллюзиями всегда больно.
Масато Игараси Шторм
36. Год 3031
Гней Шторм постепенно возвращался в полную гложущей боли вселенную.
Где он? Что случилось?
То ли его умирающая рука успела дотянуться до рычага, то ли сработала автоматика, но спасательный баллон окутал его прежде, чем вакуум нанес смертельный укус.
Шторм знал, что не умер. Воскрешение происходило безболезненно. После смерти врачи полностью восстанавливали организм, прежде чем оживить, и человек воскресал здоровым и помолодевшим. Если же человек не умирал, а возвращался к жизни посредством более приземленных медицинских процедур, в дело вступали старые законы природы и приходилось терпеть боль.
Шторм не раз пожалел, что его не оставили умирать. Или о том, что Кассий даже не потрудился доставить его в крепость, где ему оказали бы подобающую медицинскую помощь.
Придя в себя, он увидел над медицинской капсулой встревоженного и усталого Мыша.
– Мыш, – прохрипел он, – что ты тут делаешь?
– Кассий велел мне остаться, – ответил парень. – Это часть моего обучения. – Он выдавил улыбку.
– Он сам меня упросил, – послышался из коммуникатора голос Кассия, казавшийся вдвойне механическим и далеким.
– Ты должен вернуться в Академию, сын, – настойчиво проговорил Шторм, забыв, что один раз уже проиграл этот спор.
– Все уже обговорено, – сказал Кассий.
«Может, и так», – подумал Шторм. Точно он не помнил. Весь прошлый месяц царила полная сумятица. Возможно, Кассий воспользовался связями в Военном колледже.
Он попытался рассмеяться, но в ответ тело пронзила мучительная боль. Вакуум успел как следует поработать над его легкими.
– Ему нужен был кто-то, кто следил бы за тобой и Майклом, – сказал Мыш, словно не догадываясь, что его отец с трудом осознает происходящее. – А это работа не для одного, даже притом, что Майкла удалось усмирить.
Шторм кое-что вспомнил и улыбнулся. Майкл всерьез впечатлил Кассия. Ди был всего лишь человеком и проигрывал столь же часто, как и выигрывал. Самый большой его талант заключался в создании легенды о самом себе.
– Он тоже выжил? – Теперь он вспомнил почти все.
– И даже пострадал намного меньше тебя, – сказал Кассий. – Предприняв некоторые элементарные меры предосторожности.
– Это его корабль пошел вразнос, – добавил Мыш. – Он специально это подстроил. Трюк, которому он научился у Хоксблада. Хоксблад настраивает все свои двигатели так, что они работают в единой фазе друг с другом, но ни с чем больше.
– Для парня это первый успех в Разведке, – усмехнулся Кассий. – Хотя это сообразил бы любой при наличии достаточного компьютерного времени и некоторой толике вдохновения. Воздадим ему должное за вдохновение.
Мыш слегка покраснел.
– Мы направляемся к астероиду? – спросил Шторм.
Мыш кивнул.
– Да, – ответил Кассий. – У нас еще остались вопросы к Майклу и Фирчайлду. – Он немного помолчал. – Но обычными методами до Майкла нам не добраться. Наркотики и полиграфы против него бесполезны. Возможно, примитивные способы окажутся действеннее.
– Гм…
Шторм в этом сомневался, хотя Майкл, несмотря на всю браваду и показную отвагу, в душе был трусом.
Каким образом Ди прошел курс невосприимчивости к более утонченным способам извлечения истины? Процедура была сложной, дорогой и крайне секретной. Конфедерация позволяла ее наиболее ценным и высокопоставленным агентам, а также руководителям на самых важных постах. Шторм знал, что Мыш – единственный известный ему человек, который мог бы рассчитывать на подобную честь, если, конечно, проживет еще сорок лет и достигнет адмиральской должности.
– Любопытно, – пробормотал он.
– Ты даже представить не можешь, насколько любопытно.
Интонации в голосе Кассия зачастую нелегко было уловить, но на этот раз Шторм сообразил:
– Ты что-то выяснил?
– Думаю, мы узнали почти все. Было бы интересно понаблюдать за Ди, пока мы будем это обсуждать.
– Прямо сейчас рассказать не можешь?
– До астероида пятьдесят один час лета. Пока приходи в себя. Ты все еще с трудом соображаешь. А обсуждение предстоит напряженное.
– Не сомневаюсь.
Последующие двое суток Шторм спал или терпел интригующие намеки сына на то, что удалось обнаружить им с Кассием на Большой Сахарной Горе. Он попытался найти утешение в кларнете и Библии, которые, рискуя жизнью, спас его сержант с разрушенных останков одноместного корабля.
Зрение его оставалось слишком слабым, чтобы читать, а для игры на кларнете не хватало координации пальцев. Мыш читал ему вслух, так что время шло быстро. К тому же он много спал.
Мыш разбудил его, когда Кассий вошел в поле звезды. Уолтерс намеревался совершить полный виток, на короткое время уйти в гиперпространство, используя поле звезды в качестве маскировки, а затем около суток дрейфовать со скоростью чуть ниже световой. Астероид болтался в кометном поясе звезды.
Цель маневра заключалась в том, чтобы оторваться от любого оставшегося незамеченным хвоста. Любому соглядатаю пришлось бы действовать на грани радиуса обнаружения, и он быстро потерял бы связь.
Когда они вышли на звездную орбиту, Шторм велел Мышу перенести его в рубку управления.
– Кассий, разверни корабль так, чтобы солнце было сверху, – сказал он.
– Есть.
Кассий изменил положение корабля, и звезда, покачнувшись, начала увеличиваться в размерах. Кассий нырнул к ней, скользя столь близко от ее поверхности, что линия горизонта исчезла. И казалось, они плывут под бескрайним огненным потолком, походившим на небеса Армагеддона, с которого с величественной грацией тянулись вниз языки пламени, словно пытаясь схватить их и увлечь в пылающую бездну. Даже небольшие солнечные пятна напоминали обширные темные континенты, окруженные океанами огня. Кассий включил все фильтры, позволив Шторму задумчиво созерцать чудовищную печь, изначальный источник всех прочих видов энергии.
– Насколько же похожа звезда на саму жизнь, – заметил Шторм. – Она пульсирует и пытается удержаться в бескрайнем океане холодного отчаяния. Крошечное ядро каждого атома трепещет, сражаясь с вампиром тьмы, высасывающим его жизнь. И звезда продолжает сражаться, зная, что все усилия безнадежны и все, что ей остается, – умереть непобежденной, совершив последний величественный жест и превратившись в новую.
Мыш наклонился к нему, внимательно слушая. Похоже, отец пытался навести некий порядок в своей небесной философии.
– Энтропия и хаос, смерть и зло – их не победить ни звезде, ни человеку, но в поражении всегда содержатся победа и вызов. Будто это солнце говорит мне: «Гней, можно уничтожить смертную плоть, но дух и присущая ему отвага вечны, и он не должен сдаваться. И именно это станет твоей победой».
Со слезами на глазах Мыш смотрел, как отец засыпает, утомившись от усилий, которые потребовались ему, чтобы описать чувства словами. Юноша смотрел в пламя, пытаясь увидеть в нем то, что видел Гней Шторм, но никак не мог найти. Встав, он перенес старика в медицинскую капсулу.
Шторм почувствовал, что его куда-то несут, и у него вновь пробудились сумеречные проблески сознания.
Всю свою взрослую жизнь он ожидал жестокой решающей схватки, в которой невозможно победить обычным способом. И почти набожно верил, что когда-нибудь его загонят в угол, откуда не будет иного выхода, кроме смерти. Он всегда считал, что орудием его гибели станет Ричард и что они с Ричардом обрекут на гибель всех им подобных, уничтожив друг друга.
Огонь войны с улантонидами разжег пламя пангуманизма, преимуществами которого сполна пользовалась Конфедерация. Она с боем пробивалась в широкие просторы относительно неуправляемого космоса, подчиняясь тем же законам, которые обеспечивают рост организмов и распространение видов. Среди тех, чье будущее становилось все более неопределенным, были и армии наемников.
