скачать книгу бесплатно
Больше сделать ничего было нельзя. Нечего было больше и обсуждать. Гости из других логов ушли.
Саэттл позвала щенков на уроки.
Воспользовавшись возможностью, Марика спросила про верлена. Саэттл не стала отвечать при других щенках, – похоже, вопрос ее смутил.
– Подобных чудовищ, вроде граукенов, лучше не обсуждать, пока они воют за частоколом.
Ясно было, что сейчас Саэттл ничего объяснять не станет. Марика в замешательстве вернулась на свои шкуры.
Кублину же хотелось с ней поговорить.
– Замби сказал…
– Замби – дурак, – огрызнулась она, не слушая брата, но, тут же поняв, что сама ведет себя достаточно глупо, позвала: – Замби? Ты где? Иди сюда.
Недовольно ворча, ее второй брат выбрался из темного угла, где сидел с приятелями. Достаточно крупный для своего возраста, он выглядел вполне взрослым для того, чтобы покинуть стойбище. Вся сила и выносливость, которых не хватало Кублину, достались ему.
– Чего тебе? – спросил он.
– Мне интересно, что ты знаешь про этого верлена.
Замберлин закатил глаза:
– Во имя Всеединого, тебе что, охота впустую мое время тратить?.. – Он замолчал, увидев оскал Марики и блеск в глазах. – Ладно-ладно. Только не злись. Я знаю только то, что говорил Пуги, а ему сказал Варт, который слышал, как Хорват говорил, будто верлен – вроде Мудрых, только куда серьезнее. Вроде самца-сагана, но вовсе не обязательно старого. Хорват говорил – вроде силта. Только я не знаю, кто это такие.
– Спасибо, Замби.
– Не называй меня так, Марика. Меня зовут Замберлин.
– Какие мы стали взрослые! Ладно, иди к своим дружкам.
Кублину все еще хотелось поговорить, в отличие от Марики.
– Дай мне поспать, Куб, – сказала она.
Он оставил ее в покое, но она еще долго лежала, свернувшись на шкурах, и мысли не давали ей заснуть.
Кто-то разбудил ее посреди ночи, отправив на сторожевую вышку. Закутавшись в шкуры, она поднялась на пост и долго разглядывала небо. Тучи рассеялись, и ярко светили звезды, хотя их было немного, и взошли только две самые большие луны, Кусака и Гончая, игравшие в вечную игру в догонялки. Их света не хватало, чтобы затмить даже слабые звезды.
И тем не менее видна была лишь пара десятков.
В простиравшемся над головой море тьмы чувствовалось нечто странное. В книгах говорилось, что звезды – это другие солнца, очень далекие, чтобы до них добраться, не хватит пути и в тысячу жизней – если этот путь вообще существует. Однако, судя по новой книге Саэттл, меты с юга знали, как преодолеть великую тьму, и время от времени путешествовали среди звезд…
Силты. Это название упоминалось в новой книге, хотя там никак не объяснялось, кто такие силты и почему Мудрым следует их столь опасаться. В книге говорилось, будто по океану ночи странствуют именно сестры-силты.
Как Марика и ожидала, пока она стояла на посту, ничего не произошло. Меты не передвигались по ночам, если этого можно было избежать. Темнота – время страха…
Но как тогда эти самые силты ухитрялись преодолевать межзвездные просторы? Как они дышали? В книге Саэттл говорилось, что там, в небесах, нет воздуха.
Марика даже не заметила, как пришла смена. Лишь почувствовав, как скрипит и шатается вышка, она вернулась к реальности, ощутив себя слегка виноватой. Пока она витала в облаках, кочевники могли подкрасться и перебраться через частокол, а она бы и не заметила.
Вернувшись на шкуры, она долго лежала, мысленно блуждая среди звезд. Попытавшись отследить продвижение посланниц, она, к своему удивлению, обнаружила, что этой ночью может уловить даже обрывки их мыслей.
Грауэл уже ушла далеко вниз по течению реки, двигаясь в свете лун, и от крепости ее отделяли всего несколько часов пути. Она могла бы добраться и раньше, но ее местами задерживали глубокие снежные заносы, а иногда приходилось избегать кочевников. Барлог поспевала быстрее, нагоняя первую охотницу, и рассчитывала продолжить путь после восхода солнца.
Воодушевленная своими успехами, Марика попыталась мысленно заглянуть дальше, в саму крепость. Но не сумела ее обнаружить, к тому же там не было никого ей знакомого. Никакого отклика, на который она могла бы настроиться.
Не в силах подавить любопытство, она исследовала близлежащие холмы в поисках кочевников. Несколько раз она наталкивалась на нечто похожее на разум, но, не видя морды, которую могла бы мысленно представить, не сумела приблизиться настолько, чтобы уловить мысли. Один раз, дальше к востоку, она наткнулась на нечто весьма мощное и тут же в страхе поспешила прочь. От него смутно отдавало самцом. Что, если это тот самый верлен, из-за которого всполошились Мудрые?
А потом она перепугалась до настоящего кошмара. Мысленно дотянувшись до пещеры Мачен, она обнаружила ту самую жуткую тварь, которую ощутила прошлым летом. Только теперь тварь бодрствовала, была настроена весьма зловеще и, похоже, осознавала, что за ней наблюдают. Марика попятилась и сбежала, а перед мысленным взором возник образ огромного изголодавшегося зверя, бросающегося из пещеры на мелкую дичь, которой не повезло оказаться рядом.
Дважды за последующие несколько минут ей показалось, будто тварь ее ищет, блуждая вокруг, словно большой, злой, глупый и голодный зверь. Она съежилась, кутаясь в шкуры и чувствуя, как ее бьет дрожь.
Нужно было предупредить Кублина.
Наконец ее сморил сон.
В течение последующего дня ничего особенного не случилось. В напряженной тишине стая готовилась к возможным передрягам, и час уходил за часом. Охотницы говорили мало и негромко. Самцы, которых безжалостно гонял Хорват, вообще не раскрывали рта. Мудрые возносили молитвы Всеединому и пытались помогать, путаясь под лапами.
Марика отстояла еще одну смену на вышке и наточила трофейный топор, что мать сочла вполне подходящим заданием для щены ее возраста.
III
Наступила осень, и всеобщее оживление начало спадать. Охотницы уходили далеко в леса, подстерегая кочующую на юг дичь. Самцы с мрачной решимостью коптили и солили мясо. Щенки бродили по лесу, собирая валежник. Мудрые читали предзнаменования в полете летунов, в окраске насекомых, в количестве запасов, накопленных маленькими древесными обитателями, в том, насколько глубокие норы вырыли гурнены для спячки.
Если знаки оказывались неблагоприятными, Мудрые позволяли валить живые деревья и собирать второй или даже третий урожай корней чота. Охотницы внимательнее приглядывались к колониям отеков и других пушных зверей, наблюдая за их приготовлениями к зиме. Именно зимой наступало время, когда их добывали ради мяса и шкур.
По мере того как зима собирала легионы за Жотаком, а меты Верхнего Поната все больше задумывались о возможности внезапных смертоносных бурь, времени для игр и веселых вылазок в лес становилось все меньше. Для любой пары лап, способной внести хоть какой-то вклад в общее дело, всегда находилась работа. В стае Дегнан она имелась даже для едва вставших на лапы малышей.
Порой Марике целых пять дней не удавалось побегать на свободе. Обычно такая возможность представлялась, когда ей поручали собирать валежник. Щенки предпочитали отлынивать от подобной работы, на что обычно прикрывались глаза.
В ту осень Мудрые пришли к выводу, что зима будет суровой, но даже наполовину не предполагали насколько. Впрочем, Дегнаны всегда запасали намного больше, чем рассчитывали использовать. Обычная разумная предосторожность.
В последний раз Марика ускользнула к пещере Мачен в день, когда небо затянуло тучами и дул влажный северный ветер. Мудрые спорили о том, несет ли он с собой запах снега и чьим болям в лапах и суставах можно больше доверять. В тот день Похсит жаловалась на тысячи недугов, и казалось, будто она не в состоянии встать, а уж тем более преследовать щенков по холмам и лугам.
Марика пошла одна. Хорват поручил Кублину отскребать шкуры – эту работу он ненавидел, и именно потому Хорват ее ему задал. Следовало научить щенка, что не всегда приходится заниматься только любимыми делами.
Для Марики это была обычная пробежка по лесу, а затем – несколько часов на склоне напротив пещеры Мачен, где она изо всех сил напрягала свое новое чувство, пытаясь найти спрятанную в земле тень. Из этого ничего не вышло. И какое-то время спустя она не спеша направилась к стойбищу, иногда останавливаясь, чтобы подобрать упущенный древесными обитателями орех и, расколов клыками скорлупу, извлечь сладкую сердцевину. Отметив местоположение редкого позднецветущего лекарственного растения, Марика подобрала несколько упавших веточек, чтобы не казалось, будто она потратила впустую всю вторую половину дня. Когда она добралась до ворот, уже смеркалось.
Там ее ждал Замберлин, скрывшись в тени.
– Где ты была? – требовательно спросил он, но ответа ждать не стал. – Иди-ка лучше прямо к маме, пока тебя кто-нибудь не увидел.
– С чего бы это? – Она заметила, что он дрожит от страха, но боится не за себя. – Что случилось, Замби?
– Иди лучше к маме. Похсит утверждает, будто ты пыталась ее убить.
– Чего? – Сперва она даже не испугалась, лишь удивилась.
– Она говорит, ты столкнула ее со скалы Стапен.
На этот раз ей стало страшно, но не за себя. Если кто-то столкнул Похсит, это мог быть только…
– Где мама?
– У дверей логова Геррьен. Похоже, она ждет тебя. Не говори, что я тебя предупредил.
– Не беспокойся.
Войдя в стойбище, Марика избавилась от своей ноши у первой же груды дров, отыскала взглядом мать и направилась к ней. Ей все так же было страшно, но намного больше, чем за себя, она боялась за Кублина.
– Мам?
– Где ты была, Марика?
– В лесу.
– Где именно в лесу?
– У пещеры Мачен.
Ответ застиг Скилджан врасплох.
– Что ты там делала?
– Я иногда туда хожу. Когда мне хочется подумать. Никто больше туда не ходит. И я нашла хеннал.
Скилджан, прищурившись, посмотрела на нее:
– А мимо скалы Стапен не проходила?
– Нет, мам. Я слышала, что заявляет Похсит. Ты же знаешь, она чокнутая. Она пытается…
– Я знаю, чего она хочет, щена. Ты что, возомнила себя охотницей и решила добраться до нее раньше, чем она до тебя?
– Нет, мам.
Скилджан прищурилась. Марика решила, что мать ей верит, но подозревала, что та знает нечто такое, в чем никогда не признается.
– Мам?
– Да?
– Можно мне сказать? Я бы предложила какой-нибудь охотнице, столь же искусной, как Грауэл, проследить мой путь по запаху.
– Незачем. Я уверена, что ты тут совершенно ни при чем.
– Она в самом деле разбилась, мам? Или притворяется?
– Половина на половину. Она наверняка упала с высоты, но сумела добраться домой и поднять вонь. Если ее и пытались убить, то весьма неумело. Я склонна полагать, что всему виной ее собственная неуклюжесть, хотя не представляю, зачем мете ее возраста понадобилось карабкаться на скалу Стапен. Иди. И держись несколько дней подальше от Похсит.
– Да, мам.
Марика тотчас же отправилась на поиски Кублина. Она нашла его там же, где и оставила. Он начал было ворчать, но, еще не успев поднять взгляд, едва слышно спросил:
– Как же ты так оплошала, Марика? Почему ты не разбила ей голову камнем, пока она валялась, или еще что-нибудь?
Марика судорожно сглотнула ком в горле. Неужели Кублин думал, будто это ее лап дело? В замешательстве пробормотав, что не имеет к падению Похсит никакого отношения, она поспешно ушла.
Лишь на следующий день у нее возникли подозрения. Но к тому времени никаких следов и доказательств найти уже было невозможно. А Кублин упрямо отрицал свою причастность к случившемуся, хотя Марика могла назвать время, когда никто не видел его в стойбище. Впрочем, настаивать она не стала. Для того чтобы обвинить Кублина, самца, хватило бы и косвенных доказательств.
Со временем даже сама Похсит начала сомневаться, не было ли падение с горы лишь плодом ее воображения. Но даже при всем при этом оно подпитывало ее ненависть, ее беспричинный страх, ее решимость. Марика начала опасаться, что с саганой все-таки придется каким-то образом покончить.
К счастью, в стае Дегнан все больше и больше крепла уверенность, что Похсит впадает в старческое слабоумие. Страх преследования и безумная жажда мести были обычным делом среди Мудрых.
Марика изо всех сил старалась держаться подальше от саганы. А когда пришла зима, куда худшая, чем все ожидали, даже Похсит слегка смягчила свой нрав на фоне противостояния стаи внешнему миру.
Глава четвертая
I
Очередная смена Марики выпала на очень позднюю ночь, или очень раннее утро. Звезды уже гасли, и из-за края мира пробивались первые слабые лучи солнца. Она смотрела на небо и снова грезила наяву, размышляя о прочитанном в новой книге. Кем были эти сестры-силты? Что они искали среди чужих солнц? Она жалела, что родилась в стае на краю цивилизации, а не в каком-нибудь большом городе на юге, где мог выпасть шанс самой пережить подобные приключения.
Она снова попыталась мысленно дотянуться до посланниц, и ощущение оказалось столь же острым, как и в прошлый раз. Обе добрались до крепости, и обе беспокойно спали в каменной келье. Вокруг них перемещались другие разумы. Их было меньше, чем в стойбище, где все мысли перемешивались в невообразимый хаос, но все равно немало. Все взрослые и старые – будто разумы Мудрых. Если точнее – даже будто разумы саган, ибо именно такой в них чувствовался оттенок. Одна находилась возле посланниц, словно наблюдая за ними. Марика сосредоточилась, пытаясь глубже прочувствовать далеких незнакомок, так пугавших Дегнанов.
Тревога!
Чужой разум отпрянул, охваченный внезапным страхом и удивлением. Марика и сама немало озадачилась – прежде никто ее не замечал.
От ответного прикосновения, сперва легкого, затем все усиливающегося и, наконец, похожего на удар молота, Марика заскулила, почувствовав, как обрывки мысли врываются в ее мозг.
«Кто ты? Где? Что?»
Мысли эти окружала тьма, и в них ощущалось нечто похожее на ужас. Марика в страхе ушла в себя, закрывшись от внешнего мира и вонзив в тело когти. Боль вернула ее к реальности, на вершину сторожевой вышки, к одиночеству и холоду под насмешливыми звездами. Она уставилась на рябой диск Кусаки, столь похожей на старую Мудрую, смотревшую на нее с горизонта.
Что она наделала? Та старуха тоже ощутила ее присутствие. Марике стало вдвойне страшно, когда она вспомнила все намеки и перешептывания старших, из-за чего приходилось скрывать свои способности. Она не сомневалась, что большинству соплеменниц крайне не понравились бы ее умения. Похсит хватало одних лишь подозрений для желания убить…
Не зашла ли она чересчур далеко, мысленно коснувшись незнакомой меты? Не выдала ли она себя? И каковы будут последствия?
Она вернулась на свои шкуры и долго лежала, глядя на бревна над головой и борясь со страхом.
Кочевники явились на следующее утро. Все бросились к частоколу, даже испуганно поскуливающие малыши. Стойбище охватил страх, ворвался едким дымом, и развеять его не мог даже северный ветер.
Северян было около сотни, взлохмаченных и оборванных, – именно такими их и представляла Марика. Они даже не пытались застичь стойбище врасплох – это было невозможно. Они лишь стояли поодаль, внимательно его разглядывая.
Небо затянуло тучами, но сквозь них все же пробивались лучи солнца, освещая белую землю и отражаясь в наконечниках копий и стрел кочевников. У них водилось немало железа, и далеко не каждый столь небрежно относился к оружию, как владелец топора, который столь долго точила Марика.
Скилджан обошла стойбище, велев не высовываться. Ей вовсе не хотелось, чтобы кочевники сумели оценить численность стаи. Из-за того, что частокол построили вблизи от логов, стойбище выглядело небольшим. Пусть думают, что оно слабее, чем на самом деле. Может, отважатся на какое-нибудь безрассудство и им переломают хребет еще до того, как они узнают правду.
