banner banner banner
Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых
Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых

скачать книгу бесплатно

– Их дни сочтены.

И вдруг на деревянном заборе, что закрывал восстанавливаемую стену, замерцали высокие, в рост человека, нанесенные известью буквы. Они сложились в слова: «Воды спят», «Мой брат не отмщен», которые медленно ползли туда и обратно.

На крепостной стене тотчас появилась Душелов.

Еще одно, больших размеров, облако дыма поднялось над горящим монахом. Возникло лицо – самое удачное изображение Капитана в исполнении Одноглазого и Гоблина. Оно заговорило, обращаясь к замершим в благоговейном страхе людям:

– Раджахарма, долг князей. Знай же: княжеский сан – это доверие. Князь – облеченный высшей властью и самый добросовестный слуга народа.

Я начала выбираться из толпы. Происходящее разозлит Протектора, и она может пойти на скоропалительные – и свирепые – меры самозащиты.

Но этого не случилось. Вроде бы Душелов ничего не делала, но внезапно подул ветер и разогнал дым. А еще он раздул пламя, пожиравшее монаха Бходи, и разнес по городу запах горелого мяса.

22

Когда шри Сантараксита поинтересовался причиной моего опоздания, я сказала правду:

– Еще один адепт Бходи сжег себя перед дворцом. Я не удержался, пошел посмотреть. Тут, конечно, не обошлось без колдовства.

Я описала, что видела. У Сантаракситы – в точности как у многих очевидцев самосожжения сектанта – это разом вызвало и отвращение, и интерес.

– Как думаешь, Дораби, зачем монахи Бходи на это идут?

Я знала зачем. Не нужно быть гением, чтобы понять их цели. Непонятно было другое: откуда такая решимость?

– Этим они дают понять Радише, что она не выполняет своего долга перед таглиосцами. Ситуация представляется им нетерпимой, и они выражают протест тем способом, который невозможно проигнорировать.

– Я тоже считаю, что цель именно такова. Однако остается вопрос: что может сделать Радиша? Протектор не уйдет из Таглиоса только потому, что кому-то она не нравится.

– Простите, шри, но у меня много работы, к тому же я опоздал.

– Иди, иди. Я должен созвать бхадралок. Может быть, нам удастся придумать, как Радише ослабить хватку Протектора.

– Удачи вам, шри.

Удача ему уж точно понадобится. Только самый невероятный счастливый случай может вложить в руки Сантаракситы и его единомышленников оружие, способное сразить Душелов. Подозреваю, что эти умники из бхадралока даже не понимают по-настоящему, кого себе выбрали во враги.

Я стерла пыль, вымыла полы, проверила ловушки для грызунов и только тогда заметила, что в библиотеке почти никого. Спросила у Баладиты, старого переписчика, куда подевались его коллеги. Оказывается, они разбрелись, как только старшие библиотекари отправились на собрание своего бхадралока. Переписчики знают, что бхадралок – это сплошная говорильня, многочасовое брюзжание и споры, вот и устроили себе выходной.

Не следовало упускать такую возможность. Я начала просматривать книги и даже рискнула подобраться к запретным стеллажам. Баладита этого не заметил – он видел не дальше трех футов от своего носа.

23

Джауль Барунданди дал в напарницы Минь Сабредил молодую женщину по имени Рахини и отправил убираться в покоях Радиши. Уборщицами руководила Нарита, уродливая толстуха с раздутым до крайности самомнением. Нарита недовольно заявила Барунданди:

– Мне нужно еще шесть женщин, чтобы навести порядок в помещении совета, когда управлюсь с комнатами княжны.

– Не будет тебе больше женщин, бери сама веник в руки. Я вернусь через пару часов. Надеюсь увидеть, что дело спорится. Я дал тебе лучших работниц из тех, что сегодня пришли. – И Барунданди отправился портить настроение кому-то другому.

Толстухе пришлось сорвать зло на Сабредил и Рахини. Сабредил не была знакома с Наритой, прежде эта женщина не появлялась при ней в княжеских покоях. Орудуя шваброй, Сабредил прошептала:

– Кто эта злюка? – и погладила своего Гангешу.

Рахини, не поднимая головы, глянула вправо-влево:

– Как же ей не быть злюкой? Она жена Барунданди.

– Эй, вы! Вам деньги не за болтовню платят.

– Простите, госпожа, – сказала Сари. – Я не поняла, что нужно делать, а вас беспокоить не хотела.

Толстуха заворчала, но тут же переключилась на кого-то другого. Рахини чуть улыбнулась и прошептала:

– У нее сегодня хорошее настроение.

Шли часы. У Сабредил заболели колени, потом руки, потом все мышцы тела. Женщина понимала, что они с Рахини оказались под началом у жены Барунданди не только потому, что могли выполнить определенную работу. Среди поденщиц они были не самыми смышлеными или привлекательными. Барунданди хотел убедить жену в том, что всегда нанимает только таких женщин. Нет никаких сомнений, что где-нибудь в другом месте он, как и его помощники, вовсю пользуется своей властью над обездоленными и отчаявшимися.

День выдался неподходящий для исследований. Работы было больше, чем могли выполнить три женщины. У Сари не было даже возможности вырвать еще несколько страниц из Анналов. К тому же вскоре поднялась суматоха, забегали важные люди. Как будто прямо сквозь стену просочился слух, что еще один монах Бходи сжег себя перед дворцом и Радиша ужасно расстроилась. Нарита сама сообщила женщинам:

– Она очень напугана. Закрылась в Комнате Гнева. Теперь почти каждый день туда ходит.

– Комната Гнева? – удивленно пробормотала Сари. Прежде ей ни о чем подобном слышать не приходилось, но до недавнего времени она и не работала в такой близости от самого сердца дворца. – Что это, госпожа?

– Есть такая комната в глубине дворца, где княжна может рвать на себе волосы и одежду, бушевать и лить слезы. Она не выйдет оттуда, пока совсем не успокоится.

Как же это по-гуннитски, подумала Сабредил. Только у кого-нибудь из них может возникнуть такая идея. Их религия персонифицирует все и вся. В ней есть и боги, и богини, и демоны, и дэвы, и ракшасы, и якшасы, и много кого еще – в разных ипостасях и с разными именами. Все эти сущности были очень деятельны в прежние времена, но сейчас они слишком заняты, чтобы вернуться к людям.

Только очень богатая гуннитка могла додуматься до того, чтобы обзавестись Комнатой Гнева. Гуннитка, которой досталась тысяча комнат и которая не знает, что с ними делать.

Позже в этот день Сабредил подстроила так, что ей позволили убрать освободившуюся Комнату Гнева. Крошечный покой оказался пуст, если не считать циновки на лакированном деревянном полу и маленького алтаря предков. Комната была полна чада с мощным запахом благовоний.

24

Хорошо, что при мне не было ни одной страницы Анналов, – сказала Сари. – Серые обыскали нас на выходе. Одна женщина, Ванха, попыталась украсть миниатюрную масляную лампу из серебра. Завтра Джауль будет ее «наказывать». На это у него наверняка уйдет все утро.

– Интересно, знает ли о проделках Барунданди его начальство?

– Сомневаюсь. А что?

– Можно сделать так, что об этом станет известно. И тогда его вышвырнут.

– Не нужно. Знакомый черт лучше незнакомого. Честным человеком труднее манипулировать.

– Я его ненавижу.

– Спору нет, это гнусный тип. Власть, даже пустяковая, портит. Но мы здесь не для того, Дрема, чтобы реформировать Таглиос. Мы ищем способ освободить Плененных. И беспокоим наших врагов, когда это не мешает выполнению основной задачи. Сегодня мы очень неплохо поработали: Радиша просто раздавлена нашими посланиями.

Сари рассказала о том, что она обнаружила. Потом и я поделилась с ней собственной маленькой победой:

– Я проникла в закрытый фонд. И похоже, нашла оригинал тома Анналов, который мы спрятали во дворце. Он в ужасном состоянии, но все страницы на месте, и текст можно разобрать. Не исключено, что там есть и другие тома. Пока что я ознакомилась только с частью закрытого фонда. Потом мне пришлось искать туфли Баладиты, чтобы внук мог отвести его домой.

Упомянутая книга лежала прямо здесь, на столе. Я с гордостью похлопала по ней ладонью. Сари спросила:

– Ее не хватятся?

– Надеюсь, что нет. Я поставила на ее место заплесневелый том, который мне не нужен.

Сари сжала мою кисть:

– Отлично. Ты молодец. Наконец-то дела идут в гору. Тобо, найди Гоблина, мне нужно с ним кое-что обсудить.

– Пойду взгляну, что делают наши гости, – сказала я. – Может, кто-нибудь уже готов посекретничать со мной.

Увы, в качестве слушательницы я интересовала только Лебедя, причем делиться секретами он не собирался. Пусть по-своему, но он был так же неисправим, как Одноглазый, правда его манеры меня не раздражали. Сердце у Лебедя было незлое. Подобно многим людям, он стал жертвой обстоятельств, а теперь старался сохранить голову на плечах в бурном водовороте событий.

Дядюшка Дой был недоволен тем, как с ним обращаются, хотя его и не посадили под замок.

– Безусловно, мы сможем обойтись без этой книги, – сказала я ему. – Даже сомневаюсь, что смогла бы ее прочесть. Просто хочется быть уверенной в том, что она не вернется к обманникам. На самом деле нам нужны сведения, которые хранятся в твоей голове.

Ох и упрям же старый Дой! Он явно еще не созрел для того, чтобы заключить с нами сделку или хотя бы увидеть в нас союзников.

– Неужели все, что ты знаешь, умрет вместе с тобой? – спросила я, уже собираясь уходить. – И ты окажешься последним нюень бао, который следовал Пути? Тай Дэй не сможет пойти по нему, если навсегда останется на плато Блистающих Камней. – Я подмигнула.

Дядюшку Доя я понимала лучше, чем ему казалось. Это не конфликт с нравственными принципами, а нежелание подчиняться кому бы то ни было. Старик желает поступать исключительно по собственному разумению, не идти ни у кого на поводу.

Дой изменит свое мнение, если я и дальше буду напоминать, что он смертен и не имеет ни сына, ни ученика. Упрямство нюень бао – притча во языцех, но даже они не жертвуют всеми своими надеждами и мечтами, когда можно этого избежать.

Затем я посетила Нарайяна, только чтобы напомнить: не в наших интересах причинять ему вред. Другое дело – Дщерь Ночи. Мы сохраняем ей жизнь только потому, что рассчитываем на его сотрудничество.

– Можешь еще немного поупрямиться. У нас есть и другие дела, но, как только мы с ними покончим, вплотную займемся тобой. И уж постараемся избавить тебя от иллюзий.

Это главное, на что я упирала в разговорах с каждым из пленников. Внушала, что их надежды и мечты под ударом. Этак, пожалуй, можно заработать дурную репутацию в духе Душелов и Вдоводела, Грозотени и Длиннотени, остаться в памяти людской как Убийца Чаяний. Неплохо звучит, правда?

Я представила себе, как, подобно Мургену, витаю в ночи. Но, в отличие от него, несу бездонный мешок, в чью мглу бросаю все мечты, украденные у тех, кто забылся беспокойным сном. Прямо как ракшас из далекого прошлого.

Дщерь Ночи даже не подняла глаз, когда я приблизилась. Она сидела в клетке, которой Бань До Транг обзавелся для содержания крупных и опасных животных, иногда леопардов, но чаще тигров. Взрослый тигр-самец очень высоко ценится у аптекарей. Дщерь Ночи была закована в кандалы. С леопардами и тиграми мы таких мер предосторожности не принимали.

Вдобавок, как я подозревала, ей подмешивали в еду немного опиума и белладонны. Здесь не было глупцов, недооценивающих ее возможности. Очень уж жуткая у нее фамильная история. Да еще и богиня маячит за ее спиной.

Разум подсказывал, что нужно убить Дщерь сейчас же, пока Кина не проснулась. Тогда до конца моих дней можно будет не беспокоиться насчет конца света. Сменится несколько поколений, прежде чем темная богиня создаст новую Дщерь Ночи.

Подсказывал разум и другое: если девушка умрет, Плененные могут навсегда остаться в пещерах.

Разум подсказал и еще кое-что, после того как я посвятила некоторое время разглядыванию девицы. Она не игнорировала меня. Она просто не знала о моем присутствии. Ее сознание блуждало где-то далеко. Что настораживало и даже пугало. А вдруг Кине удалось высвободить ее душу? Тем же способом, как это происходило с Мургеном?..

25

Шри Сантараксита задержался возле меня:

– Очень хорошо, что ты помог вчера Баладите, Дораби. Я совсем позабыл о нем – захлопотался, когда готовил собрание бхадралока. Но будь осторожен, а не то внук постарается взвалить на тебя заботу о старике, будет уговаривать, чтобы ты отводил его домой. Он уже пытался проделать этот трюк со мной.

Я не смотрела в глаза Сантараксите, при том что мне очень хотелось увидеть их выражение. По напряжению в голосе библиотекаря я поняла: у него что-то есть на уме. Но я уже и так позволила себе слишком много вольностей, пребывая в роли Дораби. Нет, этот малый не посмел бы смотреть в лицо человеку, принадлежащему к жреческой касте.

– Но я ничего особенного не сделал, шри. Разве нас не учили уважать старших и помогать им? Если мы не будем поступать так в молодости, от кого ждать уважения и помощи, когда мы сами одряхлеем?

– Разумный довод. Однако ты продолжаешь удивлять и интриговать меня, Дораби.

Смутившись, я попыталась сменить тему разговора:

– Доволен ли ты результатом собрания?

Сантараксита на мгновение нахмурился, но тотчас улыбка вернулась на его лицо.

– Ты очень находчив, Дораби. Конечно я недоволен. Да и могло ли быть иначе? Мы только болтаем, не действуем. – Его усмешка ясно показывала, насколько невысокого он мнения о своих единомышленниках. – Протектор успеет состариться и умереть, пока мы обсуждаем, какую форму должно принять наше сопротивление.

– Это правда, что о ней говорят, шри? Будто ей четыреста лет, хотя она свежа, как невеста?

Мне не было до этого никакого дела, я просто хотела увести беседу в сторону от интереса и удивления, которые Сантараксита испытывал в отношении меня.

– По-видимому, таково общее убеждение. Оно принесено к нам наемниками с севера и чужеземными авантюристами, которых Радиша приняла на службу.

– Тогда выходит, что Душелов и впрямь могущественная колдунья.

– Мне слышится в твоем голосе нотка зависти.

– Разве нам всем не хотелось бы жить вечно?

Он как-то странно посмотрел на меня:

– Но так и будет, Дораби. Эта жизнь – только один из этапов.

Что-то ты не то говоришь, Дораби Дей.

– Я имею в виду, в этом мире. Сам-то я не прочь подольше оставаться Дораби Деем Банержаем.

Сантараксита снова слегка нахмурился, но ненадолго.

– Как идут твои занятия?

– Прекрасно, шри. Мне особенно нравятся исторические тексты. Столько интересного узнаешь.

– Превосходно. Если я могу чем-то помочь…

– У нюень бао есть письменность? – спросила я. – Или, может, была когда-то?

Это отвлекло его от моей оплошки.

– У нюень бао? Не знаю. Почему тебя это…