скачать книгу бесплатно
– М-да, в Нью-Гранже каждая свежая новость похлеще предыдущей.
Рене отложила газету, и я не стал развивать тему.
Принесли кофе, булочки, яблочный коблер… и мороженое. Клубничное. Его густой красный цвет стал неожиданным триггером, запустившим неконтролируемую череду картинок в голове. От нахлынувшего головокружения по телу растеклась чахлость. В желудке, словно забултыхалась гнилая рыбина. Не следовало лезть в воспоминания детей. Надо было сразу их уничтожить, развеять, превратить в песок. Но нет же, Джонни Версетти бережно их изъял. А для чего? Нагнать кошмар и морок на какого-нибудь пустого? Нет, овчинка выделки не стоила. Определенно.
– О чем призадумался, Джонни?
Дымок, колеблющийся над чашкой кофе, источал чуждый аромат, тот самый запах застывшей крови на окоченевших детских тельцах. Если бы не присутствие Рене, я бы смел чашку со стола точно мерзкое насекомое.
– Да так, прости. – Я поморгал, согнав с сетчатки кровавые образы.
Вяло ковырнул вилкой пирог и с великим усилием заставил себя поднести ко рту кусочек. При этом, упорно не замечая пиалы с клубничным мороженом. Похоже, оно заслужило место в списке ненавистных вещей, рядом с сигаретами и собственным возрастом.
Рене игралась ложкой у себя во рту, сто процентов соблазняла, а я только и делал, что не поддавался. А хотелось бы!
– Рене.
– Да, дорогой?
– У меня для тебя кое-что есть. – Я достал маленькую коробочку из нагрудного кармана пиджака и положил на стол.
– Что это? – Она открыла коробочку и не смогла скрыть восхищения. – Джонни, они же безумно дорогие.
– В отличие от тебя. Ты бесценна. Примеришь?
Рене, кажется, не повелась на столь буржуазный комплимент.
– Это не просто какие-то сережки, а от Tiffany!
Подумаешь. Когда у тебя столько лет за спиной, в финансовом плане само собой уже не испытываешь никаких трудностей. Так что не наслаждаться роскошью и дороговизной – грех.
– А с чего вдруг такие дорогие подарки? Да и вообще, с чего вдруг подарки? Признавайся, Джонни.
– Сегодня же три месяца, как мы встречаемся.
– А мы встречаемся? – с лукавством промурлыкала она.
– Рене…
– Раньше ты никаких подарков не делал!
– Рене…
– Я думала у нас свободные отношения!
– Рене…
– Что?!
– Я хочу большего. Давай сблизимся по-настоящему. Официально станем парой.
Она задумалась. Или сделала вид, что задумалась. А я, кажется, перестал дышать.
– А у нас получится? В смысле иногда мы не видимся неделями. Я даже не знаю, где ты живешь.
– А я – кем ты работаешь. Но мы легко восполним пробелы.
Рене совсем иначе глянула на сережки, словно Ева на запретный плод. Принять или нет. А я как тот Змей продолжил:
– Нам ведь хорошо вместе, правда? Наша страсть, словно бушующий океан – ее не усмирить, не унять. Мы дрейфуем на волнах, и остановить нас ничто не в силе.
Рене вытаращила глаза, точно перед ней умалишенный.
– Что за внезапный приступ поэзии?
– Не сработало?
– Не-а.
– Перебор с пафосом?
– Самую малость. – На ее лице появились ямочки, а значит, поэтическая шалость удалась! Большего мне и не надо.
– Рене, подарок тебя ни к чему не обязывает. Давай не будем торопиться. Хорошо?
– Ладно. Я просто и не догадывалась, что налоговые инспекторы так много зарабатывают. Ты, наверное, живешь в «районе шелковых чулок», угадала?
Я многозначительно улыбнулся и сделал глоток остывшего кофе.
Похоже, правду вещают ТВ сериалы и пишут в книгах: все крепкие отношения построены на обмане. В нашем с Рене случае все завязано на полуправде и недомолвках. Да, придется обманывать ее о своей работе, а если прознает, где мой дом, вопросов возникнет больше, чем зубов у акулы. Не стоило привязываться к Рене, сам не понимаю, как так вышло, но отпускать ее я не намерен и неважно, что нам никогда не стать семьей в традиционном смысле слова. Хотя кого я обманываю…
Некоторое время мы беззаботно беседовали. Сперва о погоде, потом перешли на кино, прошлись по фильмам Мурнау, неожиданно заговорили о телекинезе, затем все как-то перетекло к флирту и, в конце концов, к настоящему десерту. После затяжной безешки, Рене сказала то, что я сам хотел предложить.
– Поедем ко мне?
– Прямо сейчас?
– Да.
– Да.
Рене жила в уютной двушке многоквартирного дома на втором этаже.
Как только закрылась дверь, она сказала не своим голосом:
– Раздевайся. – И подавая пример, качая бедрами, прошагала к одноместной постели, стянула с себя джемпер, а за ним без стеснения освободилась от лифчика.
В молчании, только учащенно дыша, Рене завязывала волосы в конский хвост. Я бросил, не глядя куда-то в сторону, пиджак. А за ним и рубашку. Серебряная пряжка ремня звякнула об пол.
– Подними. Медленно.
Опустился на одно колено, ноготки царапнули по плечу. Второе колено с покорностью коснулось пола. Золотой скорпион в ее пупке взирал на меня алмазными глазами. Руки Рене завладели ремнем, мои были вытянуты вдоль тела. Она жадно облизала металлический кончик ремня, словно он – ложка мороженого, провела им по моим щекам, губам. Такой холодный. Как ледышка. Колени начали саднить. Так приятно. Язычком ремня Рене кольнула мне под подбородком, голова вздернулась, шею обвила кожаная удавка.
– Кто я?
– Ты – моя любимая. Ты – моя удавка.
С концентрацией снайпера Рене начала сдавливать, а я – задыхаться. Пять секунд – десять ударов сердца – претворились в целую вечность. Плотоядную. Алчную.
Петля ослабла, дыхательная эйфория захлестнула меня без остатка, растеклась до самых кончиков пальцев, в которых мало-помалу усиливалось покалывание.
Рене начала освобождать взятую в плен шею.
– Нет. – Я инстинктивно стиснул ее запястье. – Еще один раз.
– Уверен?
– Несомненно.
– Хорошо. Но потом – моя очередь.
…Часы на прикроватном столике показывали 18:58. Спустя два часа раскинуться во всю вширь на кровати, пока Рене принимала душ, было все равно, что блаженствовать на седьмом небе или даже лучше – улететь в космос.
Занавески были задернуты, в пропитавшейся по?том комнате царил полумрак, на потолке блекло светились желтые звезды. Немного инфантильный выбор обоев для взрослой независимой девушки. Возможно, в детской Рене были такие же обои. Или она попросту всегда мечтала ночевать под открытым небом. Можно спросить ее об этом. Или узнать, не задавая вопросов. Лилит меня побери, что же я делаю? Выдумываю причину заглянуть в ее разум. Чтобы вышвырнуть грешные мысли, взял с тумбочки пульт и включил телевизор. Телеведущая в синем пиджачке скороговоркой зачитывала с телесуфлера:
– Сегодня в первой половине дня из начальной школы «Грейфрайерс» было похищено семеро детей. Полиция, не дожидаясь сотрудников ФБР, занялась делом о похищении самостоятельно. В итоге четверых детей удалось спасти. Двое – убиты похитителями. Один на текущий момент числится пропавшим. Наш канал приносит искренние соболезнования семье погибших детей и надеется, что пропавшего ребенка найдут.
Найдут, как же. Десяток овчарок-ищеек не сравнится с одним кригером! Если бы Фламинго захотел, пацана давно бы нашли. Или его уже нашли, но не отпускают? Это заставляет задуматься: на кой Лигеметону ребенок? Посвящение детей? Неужели Архонты пойдут на такое? Да бред. На собрании все были удивлены. Или претворялись? Впрочем, подобными мыслями не стоит загружать трюм. А то мало ли весь корабль пойдет ко дну. К тому же я, собственно, и не детектив, чтобы расследовать дело о пропавшем киндере. Как сказал Эдуардо: совать нос в дела вышестоящих, мягко говоря – моветон.
– … Теперь о других новостях… Комиссар полиции Годрик Вортинтон выдвинул свою кандидатуру на пост мэра. Беря во внимание его личное курирование операцией по спасению детей, а также прошлые заслуги перед городом, составить комиссару конкуренцию остальным кандидатам будет весьма проблематично.
Я выключил ящик, думать о политике, интригах и прочей дребедени сейчас совершенно не в кайф. Свербело в другом месте…
Ванна Рене импонировала мне больше чем моя собственная. Белая, сверкающая, в стиле «унисекс».
Закрыв глаза, Рене балдела под миниатюрным водопадом. При стуке в стеклянные дверцы душа она вздрогнула и зачем-то, наверное, на автомате, прикрылась руками.
– Джонни, какого?! – Дверца была закрыта, отчего голос звучал приглушенно.
– Составить тебе компанию?
– И не мечтай. Пошел вон!
– Да-а?
– Да-а!
– Тебе не провести меня, Рене.
– Да что ты говоришь?
– Во мне встроенный детектор лжи.
– И в какое место он у тебя встроен?
– Вот ты мне и расскажешь.
Я разомкнул дверцы, и прохладные струйки, точно из пулемета, выстрелили прямо в лицо.
– Ах так!
Сражение за насадку закончилось, не успев и начаться. Грубую мужскую силу как цунами – не перебороть. Правда, женскую хитрость как смерть и налоги – не миновать. Улыбаясь как дурак, я получил кусок мыла в рот. Рене пальчиками "зашагала " по моему животу поднимаясь все выше, обогнула татуировку на груди и вытянула мыло – оно упало под ноги.
– Подними, – властно прошептала она.
– И не мечтай! – Я клюнул ее в губы. А затем и она меня.
Мы занялись водными процедурами. Как настоящие цивилизованные люди.
– Ты в банде? – Она провела по татуировке затмения.
А вот и он – момент истины. Три месяца отношений без обязательств и, наконец, плотину прорвало. Меня взяли на абордаж и начали забрасывать личными вопросами.
– Думал, так буду выглядеть круче в молодые годы.
– Молодые годы? А, ну да, сейчас же ты дряхлый старик. – На щечках Рене родились долгожданные ямочки.
– А что насчет твоей? – Я погладил ее запястье с длинной, прописной, кажется, латинской фразой. – Первая любовь?
– Напоминание о родителях.
– Они?..
– Погибли, когда я была еще малышкой.
– Прости.
– За что? Не ты же их ограбил и убил. Меня воспитала тетя. Она скончалась год назад. И я переехала сюда. – Рене закрыла кран – душ перестал шипеть.
Завернувшись в полотенце, оставляя мокрые следы, она вышла из ванны, а мне стало не по себе. Впервые за двадцать лет я вспомнил о своих родителях…
По части готовки Рене была чистым профаном. Мы перекусывали тостами. Хрустящими и чуточку подгорелыми. Она уселась мне на колени, отломала корочку от запеченного хлеба, разделила ее на две неравные части и поделилась со мной. Какая же она …многогранная.
– Тебе пора, – вот так в лоб заявила она. Хорошо успел все проглотить, а то бы однозначно подавился. – У меня этой ночью ночное дежурство.
– А где ты работаешь?
– В больнице.