скачать книгу бесплатно
В результате такой глубокой бхакти Кришна стал являться мне, принимая тот же облик, что и на картинке. Он периодически приходил ко мне ночью, играл со мной и даже пытался спать в моей постели. В то время я был невинным ребенком. Я не понимал, что такого рода проявление было одним из великих благ индуизма и что некоторые преданные всю свою жизнь проводили в практиках и медитациях, стремясь увидеть Его хотя бы на мгновение. По своей наивности я думал, что это было вполне естественно для Него появляться вот так в моей спальне и играть со мной.
Его физическая форма была настолько же реальна, как и моя собственная (я мог прикоснуться к нему и пощупать), но Он являлся мне и в более тонкой форме. Если я закрывал голову одеялом, то все равно продолжал Его видеть. Даже когда закрывал глаза, передо мной стоял Его образ. «Мой» Кришна всегда излучал энергию задора. Он всегда появлялся после того, как я ложился спать, и мой сон, естественно, как рукой снимало, и мы играли в ребяческие игры, от которых уже никак не хотелось спать. Когда прошло чувство новизны Его визитов, я стал ощущать, что Его появления стали мне немного досаждать, так как Он не давал мне спать, даже когда я очень уставал. Я уже стал подумывать, как бы Его выпроводить, и мне в голову пришла, на мой взгляд, неплохая идея – предложить Ему пойти проведать мою мать. Я знал, что она тоже будет очень рада видеть Его, так как была ревностной бхактой Кришны.
«Почему бы тебе не пойти к моей маме и не лечь спать рядом с ней? – однажды ночью спросил Его я. – Ты не даешь мне спать. Иди лучше к ней».
Казалось, что Кришну это предложение ничуть не заинтересовало. Он предпочитал проводить все свое время со мной и ни разу не пошел к моей матери.
Однажды ночью мама услышала, как мы разговариваем и спросила: «С кем ты говоришь?» «С твоим Кришной, – честно ответил я. – Он беспокоит меня по ночам, не давая спать. Даже с закрытыми глазами я все равно вижу Его, иногда даже более отчетливо, чем с открытыми глазами. Иногда я закрываю голову одеялом, но Он не исчезает. Он всегда хочет спать рядом со мной, но я не могу уснуть, пока Он здесь».
Она зашла в комнату, чтобы убедиться в этом, но не увидела Его. За все время, когда Кришна приходил к нам в дом, ей ни разу не удалось Его увидеть.
Когда Его не было рядом, я всегда хотел, чтобы Он пришел. Я действительно очень хотел Его видеть и играть с Ним. Единственной загвоздкой было то, что зачастую, когда Он приходил, я был очень уставшим и после определенного периода времени, проведенного с Ним, чувствовал, что должен отдохнуть и выспаться.
Он приходил не каждую ночь. Иногда я видел Его, а иногда нет. Я никогда не сомневался в его реальности, и мне в голову не приходила мысль, что это было своего рода видение. А однажды я даже написал Ему открытку, в которой рассказывал, как сильно я Его люблю. Я отправил ее по почте и ничуточки не удивился, когда почтальон принес ответ – должным образом запечатанное и франкированное письмо. Он был настолько реален для меня, что мне казалось вполне естественным вести с Ним переписку по почте.
С того момента как Кришна вошел в мою жизнь, я окончательно утратил какой-либо интерес к учебе. Я сидел в классе, делая вид, что внимательно слушаю, но мой ум и сердце были с Кришной. А когда внутри меня поднимались волны блаженства, я растворялся в переживаниях и терял всякий контакт с внешним миром.
Мать Пападжи часто исполняла бхаджаны в своем доме или у кого-нибудь из соседей. Частенько все местные женщины собирались вместе и пели песни, славя Кришну. Пападжи вспоминает, что не раз присутствовал на таких торжественных песнопениях.
Начиная с шестилетнего возраста моя мать брала меня на сатсанги, которые проводились по соседству. Петь бхаджаны обычно собиралось около двадцати женщин. Вечернее песнопение сопровождалось хлопаньем в ладоши, барабанными боем и звоном чимт. Они похожи на длинные щипцы с медными кольцами на концах. При ударе друг о друга они издают звук. Часто по вечерам она брала меня с собой на раса лилу. В такие дни она не отпускала меня от себя ни на шаг.
На представлениях раса лилы некоторые женщины одевались Кришной, в то время как другие представляли Его преданных. Звучали песни, в основном с мольбами, чтобы он предстал перед ними. Я спросил Сумитру, что она помнит из этих собраний у соседей.
Сумитра: Обычно женщины собирались у нас дома, потому что только у нас было проведено электричество. Было заведено, что Бхаи Сахиб встречал их у двери и провожал к матери. Когда все были в сборе, один человек изображал Кришну, а остальные – его почитателей. Исполнялось много песен и танцев, во время которых женщины умоляли Кришну предстать перед ними. Но он не внимал их мольбам. Вместо этого он являлся Бхаи Сахибу. Он получил даршан Кришны, будучи еще совсем маленьким. Иногда во время пения и танцев он входил в состояние самадхи.
Дэвид: Вы когда-нибудь видели, чтобы он играл с Кришной? По его словам, Кришна часто приходил ночью к нему в комнату и играл с ним.
Сумитра: Обычно все дети спали в одной комнате, а мать с отцом – в другой. Кришна приходил в нашу комнату, и Бхаи Сахиб играл с Ним, но никто, кроме него, не видел Кришну. Я наблюдала, как Бхаи Сахиб разговаривал, прыгал и играл, но не видела, с кем он играл. Иногда он предлагал Кришне пойти и поиграть с нашей матерью, так как знал, что она будет счастлива его увидеть, но Кришна всегда отказывался. Ему было интересно играть только с Бхаи Сахибом.
Однажды утром я услышала, как Бхаи Сахиб рассказывал матери: «Прошлой ночью, когда я спал, мне почудилось, что в нашей комнате зажжены все лампочки. Когда же я открыл глаза, то увидел, что это не лампочки, а Кришна. Он наполнил всю комнату светом. Я играл с Ним всю ночь, но когда устал, сказал ему: „Моя мама спит в соседней комнате, почему бы Тебе не пойти и не поиграть с ней?“ Но теперь Он не приходит, я скучаю по Нему. Если Он снова придет, я не пошлю Его играть с тобой».
Дэвид: В то время он выполнял какие-либо духовные практики или просто играл с Кришной?
Сумитра: Он всегда выполнял пуджапат и предлагал нам присоединиться к нему. И только чтобы угодить ему, другие братья и сестры соглашались присоединиться, но мы никогда не были так увлечены, как он. В конечном итоге практики дали свой результат, и мы стали более серьезно относиться к выполнению практик и обрели веру в Бога.
Теперь я стара, и здоровье уже не то – я страдаю от повышенного количества сахара в крови, – но искренне верю, что Богиня присматривает за мной. Она каждый день дает мне пищу и кормит меня. Я также изготавливаю небольшие брошюрки о Раме и Кришне и продаю их. Я полагаю, что вера в Бога во мне была заложена еще в детстве, когда Бхаи Сахиб заставлял нас выполнять эти пуджи, в процессе которых он передал нам частицу своей страстной веры в Бога.
Сумитра ушла из жизни в 1996 году. До того как она умерла, я написал Лиле, другой здравствующей сестре Пападжи, и попросил ее рассказать, что она помнит о детских годах Пападжи. Она тоже вспомнила раса лилы, в которых Пападжи принимал участие. Она ответила письмом, адресованным своему старшему брату:
Уважаемый Бхаи Сахиб Джи,
Джей Ситарам!
Ты помнишь тот случай, который произошел в Лаялпуре, когда ты был еще маленьким мальчиком? У тебя было благословенное видение Бхагавана (Бога). Когда наша дорогая мама и ее подруги выполняли раса лилу посреди ночи, она произнесла: «Сегодня, во время раса лилы, у нас будет даршан (видение) Бхагавана». И она громко запела бхаджан, в котором были такие слова:
Приди, приди, о мой Кришна, приди!
Хоть сердце мое продолжает биться,
Ничто не находится под моим контролем.
Ночь стала тьмой,
Повсюду черные тучи.
Кришна, устрани преграды между мной и Тобой!
Кришна, пожалуйста, приди, приди!
Полностью предавшись пению, дорогая мама и ее подруги вошли в транс, их сознание оторвалось от внешнего мира. Как только они вошли в состояние транса, Радха (супруга Кришны) и Кришнаджи вышли из соседней комнаты. Тебя потрясло великолепие их ослепительного блеска.
Ты обратился к Нему: «Бхагаван, не я звал Тебя. Дорогая мама звала Тебя. Иди к ней».
Позже, описывая Его внешность, ты говорил, что Его корона и одеяние были усыпаны бриллиантами и жемчугом.
А еще добавил: «Увидев Его ошеломляющую внешность, я поистине стал принадлежать Ему, но Его сияние и блеск украшенного платья были настолько ярки, что я не мог этого долго выносить. Поэтому я попросил Его явиться нашей матери».
Наша дорогая мама потом пришла в сознание и Шри Бхагаван исчез. После такого необычного происшествия ты несколько месяцев был прикован к постели.
На протяжении всей жизни у Пападжи была способность непосредственно переживать то, что обозначают слова, а не только думать о них. Эта неординарная способность проявлялась во многих случаях, и частично это объясняет то, почему боги продолжали являться ему. Когда Пападжи слушал истории о Кришне, Кришна часто появлялся перед ним. В более поздние периоды его жизни и другие божества появлялись перед ним, когда он слушал об относящихся к ним традициях. Иногда он говорит, что это происходит с ним из-за его непоколебимой веры. Он никогда не подвергал сомнению реальность их существования и возможность появляться перед ним – вот в чем причина.
В детские годы я никогда не сомневался относительно этого. Моим первым учителем была моя мать. Какие бы истории она мне ни рассказывала, они тут же происходили со мной. Она обычно рассказывала истории об индуистских богах, и в процессе ее повествования эти события разворачивались передо мной. Герои тут же появлялись и вновь разыгрывали для меня свои драмы. Когда с тобою происходят подобные вещи, какие могут быть сомнения?
В любом случае, эти истории о божествах – не просто истории. В них заложена истина, а рассказы – всего лишь средство ее передачи.
Помимо пения бхаджанов Кришне Ямуна Деви также изучала Веданту, индийскую философию, взятую из Упанишад. Это древние тексты, большая часть которых была написана более двух тысяч лет назад. Философия Веданты, в основе которой лежат эти тексты, – намного более древнее творение.
Мать Пападжи регулярно посещала занятия, которые вел Ишвара Чандер, – он занимался сборами налогов в деревне, а также снимал комнату в доме, владельцами которого была семья Пападжи. Философия Веданты преподавалась по Вичара Сагар – книге, написанной пенджабским святым девятнадцатого века Нисчалдасом. В книге Вичара Сагар есть очень специфичные места, поэтому Ишвара Чандер часто прерывал свое чтение и комментировал их. В свое свободное время он также давал Ямуне Деви уроки медитации.
Примерно с семилетнего возраста Пападжи стал приходить на эти занятия со своей матерью. Сомневаюсь, чтобы он полностью понимал значение написанных текстов, но занимался прилежно. Когда Ямуна Деви заметила, насколько сильно его заинтересовали эти занятия, она стала давать разъяснения дома. Вот как Пападжи описывает некоторые из своих ранних уроков:
Мать обучала меня философии на практических примерах. Я был еще совсем ребенком, когда она решила, что пришло время объяснить, как пять элементов – земля, вода, огонь, воздух и пространство – взаимодействуют друг с другом.
«Вода смывает землю», – говорила она мне и иллюстрировала это, показывая, как берега реки были размыты бурными потоками воды. Затем, кладя влажные одежды рядом с огнем, объясняла, что он высушивает воду. На следующем этапе она задувала пламя огня, демонстрируя власть воздуха над огнем. На ее примерах я усвоил, что когда эти элементы сталкиваются друг с другом, обычно один из них уничтожает другого.
Благодаря ей я уже знал, что тело состоит из этих пяти элементов, и я задавался вопросом, как они могут так гармонично сочетаться, не нанося друг другу ущерб? Этот вопрос послужил причиной следующей демонстрации, которая и стала моим первым уроком по философии.
На полу кухни она рассыпала по кучкам различные виды бобовых и зерновых культур. Там были рис, зерна пшеницы и кукурузы, турецкий горох и бобы – все культуры собраны отдельно. Первоначально в каждой из пяти кучек было по пять однородных культур. Эти пять групп олицетворяли пять элементов.
Прежде всего она взяла одно зернышко из кукурузной кучки и добавила его к пшенице. Так как в пшеничном секторе стало шесть зерен, то она взяла одно зернышко пшеницы и положила его в кучку риса. То же самое она проделала с каждой кучкой, так что в конечном итоге в каждой из пяти групп оказалось по пять различных элементов. Таким образом, цель этого опыта заключалась в том, чтобы продемонстрировать мне, как эти различные элементы, соединенные в одно блюдо, могут спокойно сочетаться, не умаляя достоинств друг друга. Но на этом дело не закончилось. Несмотря на то что я был еще совсем ребенком, моя мать стала читать лекцию о философском значении сочетания этих элементов: «Эти двадцать пять зерен являются таттвами в человеческом теле». А затем она мне их все перечислила.
В самкхье, индийской философии, которую Ямуна Деви преподносила Пападжи в упрощенной форме, дается достаточно сложное объяснение функционирования всех систем человеческого организма. Двадцать пять таттв являются основными компонентами, или элементами, которые вступают друг с другом во взаимодействие и функционируют, обеспечивая существование мира и восприятие населяющей его жизни. Это пять элементов (земля, вода, огонь и т. д.), пять органов чувств (нос, глаза, язык и т. д.), пять составляющих умственной деятельности (эго, ум, интеллект и т. д.), пять «органов действия», в которые входят части тела, ответственные за способность держать предметы, ходить, говорить и т. д., а также пять пран. Праной можно свободно назвать жизненную силу, которая поддерживает человеческое тело в состоянии жизни. Существует несколько пран, отвечающих за функционирование различных внутренних органов.
Знание этих компонентов и способов их взаимодействия лежит в основе понимания некоторых систем индийской философии. Моя мать, которая изучала это у одного из учителей, решила, что я был готов к восприятию всей этой комплексной системы мысли в таком раннем возрасте. Хоть я и улавливал смысл, который она пыталась до меня донести, я все-таки не могу сказать, что принимал все за действующую модель функционирования Вселенной. Инстинктивно я чувствовал, что эти положения и идеи нельзя применить к неизменной, фундаментальной реальности, как если бы они представляли собой идеи об эфемерном теле.
После изложения тщательно разработанной схемы таттв и их взаимоотношений между собой наши философы продолжают утверждать, что это не может относиться к тому, что «я есть». Духовные учителя придерживаются того же мнения: «Я – не тело. Я – не органы чувств. Я – не элементы знания. Я – не органы тела. Все это относится к телесной оболочке, а Я выходит за рамки всего этого».
Нужно отбросить отождествление себя с двадцатью пятью компонентами. Только после этого можно начать истинный поиск своего Я. Именно такой поиск в конечном счете приведет к свободе.
Несмотря на то что моя мать была искренней бхактой Кришны, она строго придерживалась Веданты. Она поощряла меня выполнять практику «нети-нети» (ни это, ни то), говоря, что я должен отождествлять себя с Брахманом, Высшим Я, а не со своим телом и его составляющими компонентами.
Она следила, чтобы я повторял махавакью (великие слова Упанишады): «Ахам Брахмасми. Я Брахман».
К тому же она рассказывала мне, что является истинным, реальным, а что следовало отбросить.
«Ты Брахман, – повторяла она. – Во всей Вселенной нет больше ничего, кроме Брахмана, и ты есть Брахман. Брахман выходит за пределы всего, о чем ты можешь думать. Там, где нет сияния солнца, луны, звезд, там не существует таких элементов, как земля, вода, огонь, воздух. Это Брахман, и это твое высшее и истинное место пребывания. Если тебе удастся достичь его и обосноваться там, переступив границу физического мира и всех таттв, тебе больше не придется возвращаться в бесконечную самсару рождения и смерти».
Эти положения было нелегко понять маленькому ребенку, но исходя из моего поведения и интереса к духовной стороне жизни она чувствовала, что я не был обычным ребенком. Я без особого труда впитывал эту информацию и взгляд на жизнь, но лишь много лет спустя полностью смог это принять.
Абзац, где рассказывается о том месте, где нет солнца, луны и звезд, – пересказ шестого стиха пятнадцатой главы «Бхагават Гиты»: «Ни солнце, ни луна, ни даже огонь не могут осветить то высшее лучезарное состояние Я, достигнув которого, они никогда не возвращаются в этот мир. Вот истинное место моего пребывания».
Иногда Пападжи забавляли попытки матери выйти за пределы тела путем отрицания отождествления себя с таттвами или другими составляющими компонентами. Вот что он рассказывает в книге «Интервью с Пападжи»:
Он (Ишвара Чандер) знал множество ведических текстов и вполне компетентно мог читать по ним лекции. Его любимой была книга «Вичара Сагар», написанная Нисчалдасом, индуистским святым. Моя мать декламировала наизусть большие отрывки из этой книги. Спустя много лет, когда я познакомился с Шри Раманой Махарши, я узнал, что эта книга тоже его увлекала и что он даже сделал сокращенный перевод на тамильском языке под названием «Вичара Мани Мала».
Учитель моей матери наставлял ее запоминать множество ведических шлок, которые она обычно повторяла нараспев по нескольку раз в день. Традиционная ведическая садхана строится на утверждениях и отрицаниях. Нужно либо повторять вслух или про себя одну из махавакий, таких, как: «Я есть Брахман», либо отрицать свое отождествление с телом, осмысленно повторяя следующее: «Я – не тело, Я – не кожа, Я – не кровь…» Цель этих практик – убеждение себя в том, что твоя истинная природа – Я, что отождествление себя с телом или же с его составляющими частями ошибочно.
Моя мать всегда распевно повторяла это «Я не…», что очень меня забавляло… Я никак не мог понять смысла этих практик, которые сводились к нескончаемым перечислениям того, чем Я не является. Принимая ванну, мать обычно распевала: «Я – не плоть, Я – не кровь, Я – не желчь, Я – не кости» и так далее. Я не мог этого выносить и кричал: «Что ты там делаешь – моешься или чистишь туалет?» Я так часто над ней посмеивался, что она наконец-то перестала распевать их вслух.
Не только так он подсмеивался над своей матерью. Перед тем как продолжить описание других примечательных случаев из его детства, Сумитра подробнее рассказала об этом.
Сумитра: Наша мать брала нас с собой в различные религиозные места. Ей очень нравилось ездить в Харидвар, поэтому мы очень часто его посещали.
Ей нравилось петь бхаджаны и одновременно бить в барабан. Именно поэтому ее и прозвали Ямуна дхолки вали (Ямуна-барабанщица). Во время пения о Кришне она входила в экстаз – раскачивалась из стороны в сторону, а из глаз текли по щекам слезы. Однако такие представления не производили впечатления на Бхаи Сахиба. Как только он видел, что она так делает, он окликал ее и говорил: «Мама, кто умер? Почему ты так стонешь?»
Дэвид: Это напомнило мне одну историю. Вы как-то рассказывали, как отреагировал Пападжи на смерть одной из ваших сестер. Не могли бы вы рассказать еще раз?
Сумитра: Однажды, когда Бхаи Сахиб вместе с остальными отдыхали, наша мама вошла в комнату и разбудила нас. Она сказала: «Вы должны встать. Ваша младшая сестра умерла». Мы все начали плакать. Бхаи Сахиб заметил, что наша мама не плакала, а вместо этого повторяла: «Рам, Рам».
Бхаи Сахиб спросил: «Почему ты не плачешь?» Мать ответила: «Все, кто приходят в этот мир, должны покинуть его. Так к чему плакать?»
Когда тело принесли на кладбище, Бхаи Сахиб сопровождал похоронную церемонию. Перед тем как уйти, он отметил это место. Каждый день он возвращался туда, но не для того, чтобы оплакивать тело. Он приходил туда и раскапывал могилу, чтобы убедиться, что его мертвая сестра вновь вернулась к жизни.
Дэвид: Что запомнилось вам из поездок в Харидвар с Бхаи Сахибом?
Сумитра: Каждый год семья проводила там около двух месяцев. Отец брал отпуск, и мы все вместе ездили в этот город.
Как-то во время нашего пребывания там Бхаи Сахиб с одним из своих братьев встретил женщину-садху, которая, по всей вероятности, соблюдала мауну (обет молчания). Бхаи Сахиб засомневался в том, что она ни с кем никогда не разговаривала, поэтому он спрятался рядом с ее хижиной, чтобы понаблюдать за ней. Спустя некоторое время к ней подошел мужчина, который принес еду. Они оба поговорили друг с другом некоторое время, что подтвердило правоту его подозрений. Его так сильно разозлила ее ложь об обете молчания, что он подошел к ее хижине и поджег ее. Она сгорела дотла.
Бхаи Сахиб не выносил людей, говорящих неправду. Если он обнаруживал, что кто-то пытается обмануть других людей, он выходил из себя. Он был очень строг с нами дома. Если он когда-либо ловил одного из нас на лжи, то тут же колотил нас. Так мы на собственном опыте узнали, что лучше говорить правду. Он всегда повторял нам: «Какой бы горькой она ни была, всегда говорите правду».
Дэвид: К чему он стремился, когда был маленьким? Кем хотел стать, когда вырастет?
Сумитра: Он всегда хотел быть садху. Ни у кого не возникало сомнений на этот счет. Однажды, когда кто-то его спросил, почему он хочет стать садху, когда вырастет, он ответил: «Я уже садху. Мне не нужно ждать, когда я повзрослею».
Помимо Ишвары Чандера у матери Пападжи было еще несколько учителей. Одного звали Гопал Дасджи, он был хорошо известным исполнителем песен бхакты. Другого учителя звали Госвами Ганеш Дас. Он был социальным работником, а также главой местного отделения индуистской организации под названием «Санатана Дхарма». Этот человек проводил регулярные встречи в районе, где проживал Пападжи, и Ямуна Деви вместе с другими местными женщинами, включая Брахму Деви, часто посещали эти собрания. Спустя много лет он построил в Харидваре ашрам и назвал его «Ашрам Сапт Риши». Пападжи часто бывал в нем в 1970-х и 80-х годах, и к нему всегда относились по-особому, так как его знали как друга основателя этого ашрама.
У Ямуны Деви был еще и другой учитель, из Кашмира, которого звали Авадхута Шалиграм. Он читал ей Йога Васиштху и проявлял большой интерес к духовным продвижениям Пападжи. Пападжи рассказывает о своих отношениях с этим учителем.
Авадхута Шалиграм меня очень любил. Он давал мне книги, и я часто получал от него советы по духовным вопросам. Он был владельцем большого участка земли, у него было много коров, так что половину своего времени он проводил с учениками, а остальное время занимался ведением хозяйства.
Однажды он сделал моей матери шокирующее предложение: «Пожалуйста, отдай мне своего сына. Я сделаю его своим наследником и духовным преемником. Когда я умру, все, чем я владею, перейдет к нему. Я буду следить за его духовным развитием. Все будет так, как я говорю, при одном условии: он не должен создавать семью, а оставаться брахмачари. Если он согласен и нет возражений с твоей стороны, то я обязуюсь заботиться о нем».
Моя мать очень любила и уважала этого человека. Но привязанность ко мне была настолько велика, что она даже и подумать не могла о том, чтобы передать сына кому-либо еще. Я тоже глубоко уважал его, и если бы мать согласилась, то с радостью пошел бы с ним.
Как-то Пападжи сказал мне: «При получении отказа от моей матери он сказал то, что, по его мнению, было своего рода проклятием.
Он сказал: „Если я не получу его, то и ты тоже. Он уйдет из семьи и станет санньясином (монахом-отшельником). Этот мальчик не предназначен для ведения спокойной семейной жизни дома“».
Хотя Пападжи официально никогда не принимал санньясу, он все-таки предпринимал попытки уйти от семьи и мирских обязанностей, хотя ни одна попытка не была осуществлена полностью.
Мать советовалась и с другими свами, однако Пападжи не проявлял интереса к ним. Вот как он описывает неудачную попытку прихода к одному из новых наставников:
Она заявила, что собирается отвести меня к новому свами, так как хотела, чтобы я выслушал его наставления относительно духовных практик. Мне не нравилась ее затея, а также выбранный ею человек.
Я ответил: «Если ты приведешь меня к этому свами, я испытаю его, чтобы посмотреть, действительно ли он владеет собой, поборов в себе пороки. Как только я войду, я ударю его по лицу. Если он разозлится, я буду знать, что он не может управлять своими эмоциями. А если нет, я выслушаю его и последую всем его наставлениям».
Мать знала, что я смогу воплотить в жизнь эту проверку. Не желая краснеть из-за моей невоспитанности, она оставила свое намерение привести меня к нему.
Когда Пападжи было около десяти или одиннадцати лет, то чудесное состояние счастья, которое он испытывал с того момента, когда проигнорировал манговый напиток в Лахоре, подтолкнуло его заняться изучением жизни Будды.
Я был всего лишь маленьким ребенком и не мог понять, что же случилось тогда со мной. Что-то тянуло меня, но никто не мог ответить, что именно это было. Намного позже я прочитал книгу, в которой говорилось о реализации и просветлении. Если бы я даже и прочел эту книгу в то время, значение написанных там слов не было бы полностью понято мною. Ощущение счастья присутствовало постоянно, но то состояние, которое служило его причиной, было выше этого счастья и выше всех описаний. Если бы я попытался подобрать нужное слово и постарался при помощи него описать это состояние, мне бы, наверное, это не удалось. К примеру, это не было любовью, так как любовь присуща двум людям, двум отдельным существам, а я был абсолютно один в этом состоянии – ни любящего, ни любимого, ни любви.
Я перестал спать по ночам. Я лежал с закрытыми глазами, но не спал. Что-то опьяняло меня, но я не знал, что именно. Меня окутывало ощущение бесконечного счастья. Оно никогда не утихало. Я не мог оставить его, а оно – меня. Я часто сидел у себя в саду под каким-нибудь кустарником и позволял этому состоянию овладеть мною, даже не осознавая, что это было или что происходило со мной. После в одном из своих учебников я прочел о жизни Будды, как он покинул дом в поисках просветления. Это слово как-то по-особенному отозвалось во мне.
Я подумал: «Возможно, этот человек сможет мне что-нибудь рассказать об этих странных вещах, происходящих со мной».
Я начал собирать информацию о его жизни в надежде, что это послужит объяснением того, что происходило со мной.
Раннее изображение: статуя голодающего Будды, возможно, одна из тех, которая сподвигла Пападжи голодать. Оригинал находится в Лахоре. Во времена юности Пападжи эта репродукция была напечатана во многих детских книгах.
Первоначально Пападжи привлекала физическая форма Будды. Впервые он увидел Будду на известной репродукции, изображающей «Голодающего Будду».
Все началось с того момента, как я увидел изображение Будды в школьном учебнике по истории. Эта картинка отображала период его жизни, когда он жил, питаясь одной рисинкой в день. Его лицо было необыкновенно красивым, а тело походило скорее на скелет – кожа да кости. Меня непреодолимо потянуло к нему, хоть я и не знал тогда о его учении. Я просто влюбился в его прекрасное лицо и решил попытаться стать таким же. На картинке было изображено, как он медитирует под деревом. В то время я не знал этого, даже не знал, что такое медитация.
Невзирая ни на что, я решил: «Я могу сделать это. Я могу сидеть под деревом, скрестив ноги. Я стану как он».
Я стал сидеть со скрещенными ногами в своем саду под кустами роз. Находясь там, я чувствовал себя счастливым от того, что гармонизировал свою жизнь с жизнью того человека, которого полюбил. Затем, чтобы усилить сходство, я решил, что и мое тело должно походить на скелет. В те дни мы обычно брали еду у матери и съедали ее отдельно друг от друга. Поэтому ничто не мешало мне выбрасывать свою порцию. Когда никто не смотрел, я выходил из дому и скармливал все уличным собакам. Спустя некоторое время я полностью перестал есть. Я очень похудел и ослаб, и наконец-то мои ребра стали выпирать из-под кожи, как у Будды. Такое состояние наполняло меня радостью и гордостью. Мои одноклассники прозвали меня Буддой из-за моей худобы.
Мой отец работал на железнодорожных станциях. В данный период он трудился в Балучистане. А в связи с тем, что это было отдаленное от нас место работы, мы видели его, лишь когда он приезжал в отпуск. Я голодал уже около месяца, и когда он, как обычно, приехал домой, то был шокирован моей худобой. Он стал таскать меня по докторам на обследования, чтобы выяснить причину этого. Никто из них и не подозревал, что я добровольно отказывался от пищи.
Один из них сказал отцу: «Он очень быстро растет, поэтому худеет. Кормите его хорошо, давайте побольше молока и сухофруктов».
Моя мать, последовав совету, отдавала часть своей порции и каждый день повторяла: «Ешь больше масла, ешь больше масла». Собаки на нашей улице стали толстыми и веселыми – новая диета им очень понравилась.
Книга по истории, в которой я увидел иллюстрацию Будды, была обычным детским учебником. В ней приводились основные биографические данные, но концепции медитации и просветления не были освещены должным образом. Вероятно, автор учебника полагал, что такие основополагающие моменты не могут быть интересны детям. Таким образом, я продолжал пребывать в неведении относительно того, что же Будда делал под деревом и чем же было примечательно его окончательное достижение. Тем не менее я все еще стремился иметь с ним как можно большее сходство.
Из этого учебника я узнал, что Будда носил оранжевое одеяние и просил еду, ходя от одного дома к другому с чашей. Это было как раз то, что мне под силу было скопировать, стоило лишь проявить смекалку.
У моей матери было белое сари, и, на мой взгляд, оно идеально подходило для моих целей. Я взял его, так чтобы она не видела, покрасил в оранжевый цвет – цвет одежды Будды, – обернул вокруг себя, чтобы быть похожим на нищенствующего монаха, и, прихватив с собой чашу, пошел по улицам Лаялпура просить подаяния. Перед тем как вернуться домой, я переодевался в обычные одежды, а оранжевое сари заворачивал в бумажный пакет, который прятал среди школьных книг, где, на мой взгляд, никто не должен был его обнаружить.
Один мой друг, узнав о моих проделках, сказал: «Перестань так делать. Кто-нибудь узнает тебя и расскажет об этом твоей семье».
Будучи уверенным, что мой секрет не раскроется, я с ним поспорил: «Твои родители знают меня. Я приду в ваш дом в таком виде и попрошу дать мне еды. Если они не смогут узнать меня, то и никому другому это не удастся».