Очень далеко, запредельно близко

скачать книгу бесплатно

Очень далеко, запредельно близко
Елена Игоревна Кучерявая

Бесплодие – тема, которую не принято обсуждать. После такого диагноза часто борьба идет не на равных.Здесь о том, как пройти этот путь до конца и не сдаться после слов врача, сказанных будничным тоном: "Не каждая беременность, должна закончиться родами"…

Елена Кучерявая

Очень далеко, запредельно близко

От автора

В этой книге, я решила поднять тему, которую непринято обсуждать.

Множество семейных пар борются с безысходностью. И я хочу сказать об этом громко!

Потому что знаю наверняка, сколько женщин в ужасе застывают с отрицательным тестом в руке. Сколько проходят бесполезный ад обследований, анализов, уколов, УЗИ, стимуляций, наркозов, в попытке побороть диагноз – бесплодие.

Тебя рассматривают, изучают, дают прогноз. После такого кажется, что твое тело тебе не принадлежит: И было бы глупо притворяться, что это не ранит.

«Когда меня не станет – я буду петь голосами

Моих детей и голосами их детей…»

В. Вакуленко

Глава 1

Я стою, прислонившись к холодному кафелю, чувствуя, как обжигающие струи стекают по моему лицу и телу. Вода разбавляет мои слезы и уносит прочь кровь вместе с несбывшимися ожиданиями. Я растворяюсь в своем горе, но знаю, что с началом очередного цикла отчаяние сменится надеждой. Это происходит каждый месяц на протяжении многих дней.

Я выбираюсь из душевой кабины, насухо растираю тело колючим полотенцем. Беру крем и подхожу к зеркалу.

Я выгляжу привлекательной, и мужчины часто задерживают на мне взгляд. Плоский живот, упругая грудь, стройные ноги. Но внутри меня все совсем плохо. Проблемы с репродуктивной системой: поликистоз яичников. Это когда там созревает множество фолликул, но нет доминантного, то есть главного. Всего лишь одного единственного, но такого важного, как сама жизнь.

Получается, оплодотворение не может произойти и, следовательно, беременность тоже.

– Вы можете, еще пытаться сделать это самостоятельно, но учитывая ваш возраст и диагноз, размножение самостоятельным путем невозможно, – так сказала врач, спокойно заглядывая мне в глаза.

А ведь благодаря размножению мы и существуем. Одно поколение сменяет другое и этот круг не должен прерываться. Выходит, я оказалась за пределами данного круга, в тупике. И вместе со мной, по воле случая, в тупике мой муж.

В двадцать, и даже в тридцать и даже в тридцать пять лет, меня, совершенно не волновал вопрос деторождения. Да, если быть до конца откровенной, я вообще не знала о наличии своей проблемы. Мысль о детях начала посещать меня примерно к тридцати семи. Когда уже все мои подруги отвели своих детей в детский сад, школу, а многие и вообще в Универ. До этого времени мы просто жили: любили друг друга, завели собаку, работали, путешествовали, занимались спортом, читала книги…

Сейчас мне тридцать девять лет и, похоже, я вошла в стадию «привыкания» Когда ты еще не настолько смирился с неизбежным, не борешься страстно, а просто замираешь, постепенно привыкая к мысли, что у тебя может и вовсе не быть детей…

Я оказалась на каком-то переходном этапе к смирению, я бы назвала этот этап безысходностью, и это не может не беспокоить. Внешне наша жизнь неизменна. Все по – прежнему считают ее райской: стабильный доход, отпуск два раза в год, машина, квартира, собака, друзья. И только я одна знаю, сколько нужно усилий, чтобы продолжать беззаботно улыбаться и жить эту реальность.

Стараясь не шуметь, я выхожу из ванной. На кухне Эдик жарит яичницу, и я не хочу, что бы он оборачивался и знал о крови и о моем горе. Я стыжусь переживать это вместе с ним, я устала. Он подходит и крепко обнимает меня, я утыкаюсь в его шею, стараясь не разрыдаться. Его руки крепко обхватывают меня, губы тянутся к моему рту, и если я отвечу на поцелуй – это сигнал, что мы займемся любовью. Он окажется внутри, а я буду мысленно высчитывать благоприятный день для овуляции. И когда все закончится, у меня зародится надежда, а потом вытечет вместе с кровью, как сегодня, и я снова буду плакать в душе.

– Эдик, я была у врача.

Он вопросительно отстраняется от меня.

– Мне поставили предварительный диагноз: поликистоз яичников. Нужны дополнительные обследования, анализы. И тебе тоже.

Мы, молча, смотрим друг на друга.

– Ты же понимаешь сам, ожидание малыша затянулось. Я хочу знать причину.

Он согласно кивает.

– Садись завтракать, все будет хорошо.

– Но, уже нехорошо, Эдик! Ты что сам этого не понимаешь?

Предательские слезы все же вырываются из нутрии и текут по лицу.

– Послушай, мы еще ничего не начали делать. А ты плачешь. Давай, все по порядку. Окей?

Я благодарно киваю.

– Вот список анализов для тебя. Нас ждут в клинике на четвертый день цикла. Я записалась по рекомендации в Центр планирования семьи.

– Супер!

Муж чмокает меня в щеку и протягивает кружку дымящегося кофе.

Глава 2

Два месяца изнуряющих обследований, кипа анализов и мы вступаем в программу ЭКО + ИКСИ – экстракорпоральное оплодотворение в естественном цикле.

Вечером Эдик крепко обнимает меня, а я сворачиваюсь в тугой комок. Уже давно внутри меня появилась натянутая стрела. Муж начинает нежно гладить меня по спине, и я чувствую его возбуждение. Я дергаюсь, как от удара и высвобождаюсь из его объятий.

– Что происходит? – спрашивает он.

«Что происходит? Что происходит» – эта мысль уже неотрывно несколько часов подряд стучит в моей голове. Невысказанные фразы несутся, разгоняются, ударяясь, одна о другую.

– Я хочу переписать эту историю Эд, даже для себя самой, – тихо шепчу я. – Я все еще чувствую себя виноватой. Я думала, что все оставила в прошлом, забыли, но нет. Время просто стерло грань между больно и нестерпимо больно. Сейчас я хочу принять свой поступок. Без этого я просто не смогу двигаться дальше.

– Ты опять про Америку?

– Да.

Мы надолго замолчали.

– У тебя было такое, что ты сразу узнаешь свою любовь в человеке? – спрашиваю я, глядя в темноту.

– Сидишь, смотришь на него, даже не слушаешь, что он говорит, просто понимаешь, что вот оно, твое осязаемое счастье.

– Я даже не думал об этом, – отвечает муж.

– Так было, когда я увидела тебя в первый раз в ЛА. Знаешь, я никогда не мечтала жить в другой стране, – скачу я с темы на тему.

– Я хотела много путешествовать. Так у нас с тобой и получилось.

Я сжала руку Эда под одеялом.

– Самолеты, неизвестные города всегда притягивали и манили меня. Я чувствовала в этих передвижениях по миру свободу и успокоение. А сейчас я хочу лишь одного – ребенка.

– Все получится, наберись терпения, Солнце. И пойми, мы были слишком молоды, мы были не готовы.

– Но это не снимает ответственности и последствий происходящего. Сейчас бы нашему сыну было шестнадцать лет. Ты, думаешь о нем?

– Нет. Не думаю. И почему сын? Ты этого не можешь знать. Маша, сейчас совсем другая история. И ты, верно, отметила, надо двигаться дальше. Время не повернуть вспять, мы приняли решение, которое не отменить. И твой поликистоз, как сказал врач, был всегда.

От последнего замечания, я сжимаюсь еще сильнее.

– Я запишу историю с Америкой, а ты прочтешь, если захочешь? Хорошо?

– Хорошо.

Эдик уставился в телефон, а я взяла карандаш с тетрадью и ушла на кухню. Я развернула перед собой чистый лист и окунулась в воспоминания, которые совсем не хотели превращаться в строки. Я долго смотрела в пространство перед собой и наконец, начала писать:

» Я даже не подозревала, что когда вокруг тебя звучит незнакомая речь – это так красиво. Секреты – это очень увлекательно, я понимала лишь малую часть из всего сказанного и сама могла объясняться с грехом пополам. Но моих коллег не смущал мой английский. Как не странно мы отлично понимали друг друга, и каждый старался мне помочь».

Я задумалась, встала, чтобы налить себе воды, сделала большой глоток. И потом стала писать, не задумываясь. Строки, как мысли потекли сами собой.

«Летнюю сессию я сдала досрочно, получила «автомат» по всем предметам. И в середине июня стояла у стойки паспортного контроля в аэропорту Лос-Анджелеса. Меня спросили о цели визита, я показала копию визы и договор о найме. Вопросов больше не последовало. Выйдя из аэропорта, я ощутила пьянящий воздух. Так пахнут самые заоблачные мечты.

За учебный год, я прилично подтянула английский и чувствовала себя свободно. Когда я добралась в скаутский лагерь, вечерело, я жутко устала после долгого перелета. Бросила рюкзак в крошечной комнате, пробежала мимо бассейна и плюхнулась на шезлонг около океана. Я закрыла глаза и вдруг поняла, что мне страшно. Я почувствовала, что я совсем одна на краю земли. Почему я здесь? Что будет дальше? И тут с океана потянуло уже знакомой свежестью и ночной прохладой. Я насквозь продрогла в тонком платье и быстрым шагом отправилась обратно в свою комнату, не раздеваясь, рухнула в кровать и уснула.

Проснулась я от яркого солнца, которое било мне прямо в лицо. На соседней кровати сидела незнакомая чернокожая девушка.

– Амелия, – представилась она, протягивая руку.

– Я твой наставник и все тебе здесь покажу. Твоя рабочая неделя начинается с завтрашнего дня.

– Маша, – я ответила на крепкое рукопожатие.

После завтрака мы отправились осматривать лагерь. Это был другой мир. Территория для игр и отдыха почти на восемьдесят процентов находилась под открытым небом. Множество растительности, игровых зон и даже кафе, затянутое яркими тентами. Сказать, что я была в восторге, не сказать ничего.

Некоторые занятия проходили в специально оборудованном помещении, где свободно передвигались дети. Многие из них сидели прямо на полу, на разноцветных ковриках. Я внимательно разглядывала стены, украшенные рисунками и разными фотографиями. Доска, где отмечались успехи, либо плохое поведение детей, смешными значками различных цветов.

Мне нравилась наблюдать за детьми. Они совсем не походили на моих бывших одноклассников. Ярко одетые, раскрепощенные и открытые. С постоянно блуждающей безмятежной улыбкой на лице. В лагере я очень быстро освоилась, привыкла к распорядку дня и своим обязанностям.

Часто я вставала в шесть утра, чтобы убежать на свидание к океану и полюбоваться его безмятежной красотой. Но каким бы райским местом не казалась мне Америка, я не выразимо тосковала по семье. По любимому человеку, которого у меня не было. Просто по мужской ласке, комплиментам, вниманию. Долгие месяцы ожидания поездки, предвкушение счастья, я не жила в настоящем. И сейчас на этом шикарном побережье даже среди людей я всегда была одинока.

В один из выходных Амелия пригласила меня на тусовку с ее друзьями. Почти вся компания была мне не знакома, но я согласилась. Жаркий июль наградил меня загаром, выляневшими волосами и я чувствовал себя красивой. Чтобы подчеркнуть поцелуй солнца, я оделась во все белое: сарафан, кеды. Чуть блеска на губах и тушь на ресницы.

– Едем в одно популярное местечко, – таинственно сообщила мне Ами.

И вот спустя двадцать минут, я стою в модном клубе ЛА под открытым небом, словно в другой реальности. Вокруг крики, смех, музыка, яркий свет.

Вдруг мелодия замирает, нас окутывает тишина и из динамиков начинается литься медленная мелодия. Я стою, не совсем понимая, что делать и чувствую, что сзади меня обнимают крепкие мужские руки. Я ощущаю незнакомый запах, твёрдые мускулы живота и то, как требовательно и в то же время нежно он прижимает меня к себе. Я скольжу взглядом по длинным пальцам, и они четкой, темной тенью вырисовываются на моем сарафане. Я полностью во власти этих объятий, теплые губы на моей шее, нежно скользят вниз».

При этом воспоминании о нашем знакомстве с Эдом, меня захлестнула необузданная волна желания. Я закрыла тетрадь, вернулась в спальню и мы слились в страстном поцелуе.

Глава 3

И так, мне назначили контроль овуляции. Значит, нужно приходить на УЗИ в определенные дни цикла, чтобы оценить, как работают мои яичники. После двух месяцев наблюдений, врач дает заключение об ановуляторном цикле. Овуляции не происходит, следовательно, беременность невозможна.

Мне выписывают лекарства для стимуляции роста фолликул, и снова плановые визиты УЗИ. К середине цикла вырастает даже два доминантных фолликула. Благоприятный день для половой жизни определен. И вечером я с нетерпением жду мужа. Почти с порога сую ему в лицо лист назначения, наскоро кормлю ужином и убегаю в спальню.

После бесполезных попыток, я чувствую, что снова замираю внутри себя. Вся тяжесть пережитого за последние месяцы накатывает волнами. С трудом сдерживая рыдания, я ухожу в ванную.

– Ты понимаешь, что я не могу ТАК, – слышу я злой голос Эдика через дверь.

Включаю воду, закрываю глаза и стараюсь просто отдаться ритму стекающих по телу горячих струй. Не знаю, сколько я стою так, теряя счет времени. Я превращаюсь в ритм, я плыву.

– Ты выйдешь, в конце концов? – раздается голос мужа.

Завернувшись в теплый халат, я стою на пороге ванной.

– Давай, успокоимся? – говорит Эд.

– Я не могу заниматься этим по предписанию врача, – сжатые челюсти выдают его обиду и затаенную боль.

– Очень здорово, что ты начала писать. Может, вспомнишь, какими мы были?

От его слов становится еще хуже, хотя в глубине душе я понимаю, что это правда. Я беру его за руку и забираюсь в постель. Прижимаюсь к его груди и стараюсь уснуть. Я долго лежу с закрытыми глазами, слушая ровное дыхание мужчины рядом. Потом тихо, чтобы не разбудить его, выбираюсь из кровати и иду писать.