скачать книгу бесплатно
– Прикажите мне умереть за вас – и я исполню, – сказал Алехандро, глядя на жреца преданными глазами. – Клянусь Перуном!
Белозар удовлетворенно улыбнулся. И жестом велел, чтобы он поднялся с колен и приблизился. Однако Алехандро не встал, а на коленях преодолел это расстояние и замер перед жрецом в униженной позе.
– Ты сделал ошибку, – сказал тот со вздохом. – Теперь наш противник настороже и озлоблен. Нам будет труднее достичь своей цели. Но все еще можно исправить.
– Скажите мне как, и я исполню, чего бы мне это ни стоило, – снова заверил его Алехандро. Но на этот раз он не стал клясться Перуном, а наклонился и припал губами к руке жреца, лежавшей на ручке кресла.
Белозар не сразу отнял свою руку.
– Слушай меня внимательно и запоминай, – сказал он. – Ты поедешь в поселок Кулички, найдешь дом, в котором до своей смерти жил жрец Велеса, волхв Ратмир. Он находится километрах в двух или трех от поселка. Местные жители называют его Усадьбой Волхва. Под покровом ночи проникнешь в дом, даже если дверь заперта. Ты меня понимаешь?
Алехандро кивнул.
– В доме ты найдешь книгу, носящую название «Волховник».
При этих словах жрец погрозил послушнику пальцем.
– Но не вздумай ее открывать! Не забывай, что случилось сегодня. То, что с тобой может произойти, если ты прочитаешь хотя бы одну строку из этой книги, намного страшнее. И ни я, ни даже сам Перун уже не сможем тебя спасти.
Алехандро в ужасе содрогнулся.
– Заверни ее вот в этот платок, – сказал Белозар, протягивая ему кусок красной ткани, покрытый изображениями мечей, щитов, стрел и секир. Центральное место занимал цветок папоротника. Все это были языческие символы Перуна. – Он обезопасит тебя от чар, которые, возможно, наложены на эту книгу. Принесешь ее мне.
Алехандро с благоговейным трепетом взял платок, бережно сложил его и положил за пазуху, ближе к сердцу.
– Когда мне ехать? – спросил он, вставая с колен.
– Немедленно.
Когда Алехандро, отвесив земной поклон, ушел, Белозар снова повернулся к окну и неподвижно замер в кресле, словно каменный истукан. Но на этот раз его глаза были открыты. С высоты птичьего полета он смотрел на город, населенный миллионами людей, и думал о том, что придет время, когда он сможет ими всеми повелевать. Для этого требовалось только одно – завладеть книгой, носящей название «Волховник». Она могла дать могущество, равного которому не было на земле со времен сотворения человека. До этого книгой владел глупец, который не мог или не хотел правильно ею распорядиться. Но он умер, и теперь все будет иначе.
Что там город – весь мир будет у его ног!
И тогда он повернет время вспять. Он, Белозар, вернет на Землю благословенные времена язычества, когда все было просто и ясно. И люди поклонялись солнцу, земле, дождю, грому и молнии, ветрам и прочим божествам, существующим не в воображении, а в природе, их породившей. А над всеми богами и людьми властвовал Перун, бог-громовержец, карающий неправедных, хранитель клятв, образец чести, достоинства, мужества, верности и прочих лучших качеств, грозный, но одновременно милостивый. Перун обитал в алмазном дворце, расположенном на высочайшей земной горе, под сводами которого сияли Солнце и Луна, и зорко следил за тем, чтобы все сущее пребывало в гармонии и порядке. Он был мудр. Поклоняться ему – великая честь. А встать рядом с ним в пантеоне языческих богов…
У Белозара даже дух захватило при этой мысли. Раньше это казалось ему невозможным. Но теперь, после смерти волхва Ратмира, он думал иначе. Между его офисом в пентхаусе и алмазным дворцом преградой была всего одна книга. Ничтожное препятствие.
– Я верну тебе былое могущество, Перун, – хриплым от волнения голосом произнес Белозар. – А ты поделишься со мной своим.
И Перун не поразил его молнией, чего Белозар втайне боялся. А это значило, что сделка была заключена.
Глава 7. В Усадьбе Волхва
Уезжая из города, Алехандро даже не вспомнил о том, что обещал позвонить Эльвире. Он не питал к ней никаких чувств, кроме презрения. А соблазнил ее, выполняя приказ Белозара, который хотел использовать в своих интересах старую деву. Та работала в нотариальной конторе, где хранилось завещание жреца Велеса, волхва Ратмира, и Белозара интересовало все, что было с этим связано. Алехандро не спрашивал, зачем это было ему нужно, с привычной покорностью выполняя его волю. Он подошел к Эльвире в кафе, где она обычно обедала, присел за ее столик, познакомился с ней, договорился о новой встрече. Это было не трудно. А на следующий день еще несколько комплиментов, букет цветов, коробка конфет в подарок – и бастион пал, а его гарнизон сдался на милость победителя. Эльвира была хорошим источником информации. Она рассказывала все, что знала, ему, а он – Белозару. Но теперь надобность в Эльвире отпала, и Алехандро забыл о ней, словно ее и не существовало. Это было прошлое. А он всегда жил только настоящим.
Сегодня Белозар отдал ему новый приказ, и Алехандро спешил его выполнить. Он гнал машину на предельной скорости, пользуясь тем, что ночная трасса была почти пуста и хорошо освещалась фонарями, стоявшими вдоль обочин. Узкую полоску шоссе обступала тьма, из которой свет фар изредка выхватывал то указательный знак, то строение или дерево, напоминавшее неведомое чудовище. Алехандро каждый раз вздрагивал при этом. Он боялся подобных фантомов. Этот страх зародился в детстве, когда однажды в темной комнате, где он спал в своей кровати совершенно один, мальчик вдруг почувствовал прикосновение чьей-то мягкой мохнатой лапы к своему лицу. А затем эта лапа закрыла его рот и нос, лишив возможности дышать. Будь он более напуган или слаб, все было бы кончено. Но он начал отбиваться руками и ногами, а когда хватка ослабла, закричал. Это спасло его. Распахнулась дверь, вбежали люди, вспыхнул свет. Никого, кроме него, в комнате не было. Все подумали, что это был сон. Лишь кто-то сказал, что это мог быть домовой, за что-то обидевшийся на мальчика и решивший ему отомстить. Но его высмеяли, заявив, что домовых не существует, и незачем пугать ребенка страшными сказками. С той ночи подобного не повторялось. Происшествие забылось, стерлось в памяти. Но страх остался, затаившись где-то в потемках сознания, как дикий зверь, который, подкарауливая свою жертву, терпеливо дожидается удобной минуты, чтобы броситься на нее. Иногда Алехандро мог испугаться даже тени, мелькнувшей за приотворенной дверью, и тогда он, как в детстве, начинал задыхаться, у него учащалось сердцебиение, а руки и ноги становились словно ватными. Однажды он обратился к врачу, и тот сказал, что в современной медицине это называется паническими атаками, и существует множество патентованных лекарств, призванных их отражать. Одна беда – все эти таблетки, микстуры и инъекции имеют побочные эффекты, способные вызвать еще более страшные последствия, вплоть до комы. Алехандро подумал и решил не рисковать. Лечить одно и калечить другое казалось ему глупым. Он заменил лекарства более простыми и привычными методами лечения. Стакан водки был хорошим антидепрессантом. И он не вредил здоровью, а шел только на пользу, улучшая сон и поднимая настроение. Это посоветовал Белозар, и Алехандро был искренне благодарен ему за это. Языческий жрец и сам никогда не прибегал к помощи традиционной медицины, предпочитая народную, основанную на опыте многих предыдущих поколений…
Машина вильнула на дороге, наскочив на камень, и Алехандро, ударившись грудью о руль, очнулся от своих мыслей, неясных, как мохнатые тени на обочинах, и почти усыпивших его. Ночь пролетела незаметно, близился рассвет. До конечно пункта было еще несколько сотен километров и полдня пути. Он почувствовал потребность взбодриться, чтобы ненароком не заснуть за рулем. Вскоре Алехандро увидел небольшое придорожное кафе, в окнах которого горел тусклый свет. Свернул к нему и, оставив автомобиль у двери, вошел.
В кафе в столь ранний час было тихо и сумрачно. Несколько расставленных вдоль стен столиков пустовали. За барной стойкой клевал носом мужчина лет двадцати пяти, рыжеватый, с веснушчатым лицом и большим кадыком на тощей шее. Он приоткрыл глаза, когда Алехандро вошел, и выглянул в окно, словно желая убедиться, что тот приехал на автомобиле, а не пришел пешком. От этого мог зависеть его будущий заработок. Увидев большой черный джип, молодой мужчина завистливо присвистнул и произнес хрипловатым от сна голосом:
– Шикарная у тебя машинка, приятель! Не заносит на скорости?
Алехандро сразу не понравились его большие, чуть навыкате, черные глаза. А услышав вопрос, он пришел в ярость. Его рука сама собой привычно опустилась в карман и нащупала стилет. Одним прыжком он оказался рядом с барной стойкой и приставил лезвие к шее мужчины.
– Сглазить хочешь?!
У рыжеволосого парня была светлая кожа, однако он заметно побледнел, даже его веснушки почти пропали. Вид у Алехандро был устрашающий – узкие губы злобно кривились, как две змейки, и брызгали слюной, лицо исказила ненависть. Он был похож на безумца, на которого внезапно и без всякой причины нашел приступ ярости.
– Прости, прости! – повторял молодой мужчина, не решаясь шевельнуться, чтобы не спровоцировать еще большую агрессию. Только его кадык лихорадочно двигался вверх и вниз, словно перепуганный зверек. – Я же не знал! Честное слово, не знал!
Чего он не знал, рыжеволосый не говорил. Вероятно, это и ему самому было неведомо, он просто произносил первые попавшиеся слова, не вникая в их смысл.
– Ты не знал, что у тебя дурной глаз? – скрипнул зубами Алехандро. В том месте, где нож прикасался к шее, появилась капелька крови. – Брешешь, пес! Сколько людей уже сглазил, признавайся?!
Парень не отвечал, сообразив, что его оправдания лишь разжигают ярость незнакомца. От страха он даже закрыл глаза. Теперь Алехандро видел перед собой только белую маску, в которую превратилось лицо. Неожиданно это успокоило его. Он почувствовал себя в безопасности. Сглаз ему уже не грозил.
– И не вздумай открывать глаза, пока я здесь, – потребовал он. – Или выколю тебе оба глаза этим ножом, чтобы ты уже никому не мог причинить вреда.
Было не понятно, слышит ли его рыжеволосый и доходит ли до его сознания то, что говорит Алехандро. Но глаз он не открывал.
– Кофе есть? – спросил Алехандро уже почти обычным голосом.
Молодой мужчина протянул руку к полке за своей спиной и на ощупь снял с нее запечатанный стакан с кофе, протянул его, ориентируясь на голос. Алехандро взял стакан свободной рукой.
– Я ухожу, а ты сиди, не открывая глаз, еще пять минут, – приказал он. – И знай – если со мной на трассе случится какая-нибудь неприятность, я вернусь и накажу тебя. Так что подумай, прежде чем попытаться меня сглазить. Если ты понял, то качни головой.
Рыжеволосый покорно кивнул.
– Молодец, – похвалил его Алехандро. – И смотри, чтобы даже веки не дрожали. Прощай!
Он ушел, не сводя глаз со своей жертвы. Но мужчина и не думал нарушить его запрет. Он сидел, неподвижный и бледный, как гипсовая статуя, и, казалось, даже не дышал. Когда раздался звук закрываемой двери, его веки чуть дрогнули, но сразу же опустились. Ему казалось, что безумный незнакомец наблюдает за ним через окно, чтобы вернуться и наказать за непослушание. Когда раздался шум двигателя отъезжающей машины, он бросился к двери, закрыл ее на засов, затем опустил на окна жалюзи. С его трясущихся губ, словно с заевшей грампластинки, срывалась одна и та же фраза:
– Чтоб ты сдох!
А Алехандро, который был уже далеко от кафе, чувствовал себя прекрасно. Он глотками попивал кофе и с радостью думал о том, как ему только что удалось избежать беды, которая могла произойти с ним, если бы он не заметил, что у человека в кафе дурной глаз. Конечно, было бы лучше наказать этого глазливого парня, который со временем, если он поймет свою силу и войдет во вкус, может стать злым колдуном. Следовало все-таки выколоть ему хотя бы один глаз, чтобы оставить на его лице отметину, каинову печать. Но это не понравилось бы Белозару. Жрец Перуна обязательно узнал бы об этом происшествии, как узнавал все и всегда неведомо как. И уж на этот раз точно наказал бы его за непослушание. Подумав об этом, Алехандро похвалил себя за то, что вовремя справился с гневом. Когда приступ ярости прошел, он снова начал мыслить здраво.
Вскоре Алехандро забыл о том, что случилось в придорожном кафе. Весь остальной путь он проделал, размышляя, как выполнить задание Белозара и при этом не попасться. В уголовном кодексе его будущие деяния квалифицировались как кража со взломом и грозили несколькими годами заключения. Причем не только ему, но и Белозару, если в случае неудачи он расскажет в полиции, кто его послал. Алехандро казалось странным, что жрец рискует своей репутацией и даже свободой из-за какой-то книги. Но Белозар часто удивлял его своими поступками, а еще больше – отношением к жизни. Он казался несовременным человеком, что называется, не от мира сего. Отвергал то, что было привычным и общепринятым, и подчинялся правилам, о существовании которых Алехандро даже не подозревал, настолько они были архаичными, покрытыми пылью времен. Но на то он и был жрец Перуна, служитель культа языческого бога, давно забытого и отринутого народом, который некогда поклонялся ему. Придя однажды к такому выводу, Алехандро уже не пытался оценивать приказы жреца с точки зрения современной морали или даже логики. Он выполнял их, не раздумывая. А с собственной совестью он всегда мог найти общий язык, не испытывая никаких затруднений.
Следуя указаниям автомобильного GPS-навигатора, Алехандро свернул с трассы. Сначала дорога, по которой ему теперь приходилось ехать, была асфальтированной, затем покрытой крупным гравием, а после перешла в грунтовую, изобилующую ухабами и ямами. Ехать по ней можно было только со скоростью пешехода, к тому же автомобиль немилосердно трясло. Алехандро ругался сквозь зубы. К поселку он подъезжал уже в вечерних сумерках. Он охотно объехал бы Кулички стороной, чтобы не попасться никому из местных жителей на глаза, но GPS-навигатор не знал другого пути, да его и не было. Удивительно, подумал Алехандро, что существовал еще и этот. В осеннюю распутицу или зимний снегопад поселок, вероятнее всего, оказывался отрезанным от внешнего мира, и добраться до него можно было бы только на вертолете. Но это было слишком дорого, и едва ли вертолеты сюда летали. Только теперь Алехандро сообразил, почему деревня называлась Кулички. К ней как нельзя более подходила фраза «у черта на куличках». Это был затерянный мир, со всех сторон окруженный непроходимыми лесами и болотами, в котором, тем не менее, жили люди, вопреки всему упорно цепляющиеся за свои дома и образ жизни. Это было необъяснимо, с точки зрения Алехандро. Сам бы он не смог прожить в этой глухомани и одного дня, если бы не знал, что уже назавтра навсегда покинет это место. Тем не менее, в поселке была даже небольшая церквушка, крышу которой венчал православный крест, позолоченный последними лучами заходящего солнца. Проезжая мимо нее, Алехандро привычно перекрестился. Служение Перуну для него не отвергало веры в Христа. Он был язычник и христианин одновременно и не видел в этом никакого противоречия.
Дома, расположенные то ли живописно, то ли хаотично – это зависело от того, в каком настроении смотреть, – скоро закончились. Проселочная дорога, изрытая копытами коров, довела его до глубокого оврага, через который был перекинут хлипкий деревянный мостик с прогнившими перилами. По нему могли перебраться люди, но не автомобиль. Проклиная все на свете, Алехандро оставил джип у оврага и дальше пошел пешком, не забыв прихватить фонарь.
Сумерки уже превратились в полумрак, который подсвечивало только бледно-синее небо с белыми перистыми облаками, низко нависшее над землей. Луна не спешила подниматься над верхушками деревьев, и серебристая мгла окутала окрестности, придавая им чудесный, почти сказочный вид. Или зловещий. Алехандро, не любивший темноты, был склонен видеть все в мрачном свете. Он был настороже и шел, чутко прислушиваясь. Но кроме его шагов ничего не было слышно, даже ночных птиц. Для него, городского жителя, тишина была непривычной и казалась жуткой. Его окружали густые заросли. За каждым деревом мерещилась угроза. Кусты цеплялись колючками за одежду, словно пытаясь удержать. Совсем рядом хрустнула ветка, словно кто-то, притаившийся во тьме, неловко переступил с ноги на ногу. Алехандро включил фонарь. Клочковатые тени метнулись во все стороны, где-то осуждающе ухнул филин. Подгоняемый страхом, Алехандро ускорил шаг. Он часто спотыкался, и каждый раз чертыхался, а потом суеверно крестился. Путь до Усадьбы Волхва показался ему бесконечно долгим. И он с облегчением перевел дух, когда почти наткнулся на ограду из толстых, заостренных вверху, бревен, которая окружала дом.
Вскоре Алехандро убедился, что в плотно пригнанных бревнах не было ни единой, даже крохотной щели, через которую можно было бы заглянуть внутрь. Сам частокол в несколько раз превышал человеческий рост. Перелезть через него без лестницы было невозможно. Да и с лестницей тоже, заостренные колья выглядели непреодолимой преградой, одно неловкое движение – и человека ждала мучительная смерть. После недолгого раздумья Алехандро решил обойти усадьбу кругом в надежде найти ворота или калитку. Это был самый простой и, вероятнее всего, единственный способ проникнуть за ограду, которую при жизни волхв Ратмир возвел вокруг своего жилища, превратив его в почти неприступную крепость.
Алехандро не удивился бы, если бы ничего не нашел. Однако ему повезло. Калитка была, причем совсем рядом. И, что его изумило и даже насторожило, она оказалась не запертой. Когда Алехандро, ни на что не надеясь, толкнул ее, она неожиданно со скрипом отворилась, словно приглашая его. Это походило на ловушку, рассчитанную на простаков. И он долго не решался пройти через калитку, воображая всяческие ужасы, которые могли ожидать его по ту сторону ограды. Но наконец прошел. И ничего не случилось. От калитки к дому вела выложенная каменными плитами дорожка, вдоль которой были высажены густые кусты, аккуратно подстриженные. Сам дом, выстроенный из бруса, с низкой покатой крышей, словно вросший в землю или, наоборот, выросший из нее, как гриб, выглядел мрачным и необитаемым. Впрочем, как и любое другое жилище, хозяева которого покинули его надолго или навсегда, подумал Алехандро. В доме явно никто не жил после смерти волхва. От него веяло запустением и заброшенностью. Но Алехандро это не пугало. Как раз то, что дом был необитаем, облегчало ему задачу.
Он прошел по каменной дорожке, поднялся на крыльцо, взялся за ручку в форме медвежьей головы, уже почти не сомневаясь, что дверь в дом тоже окажется не запертой на замок. Так и оказалось. Все было намного проще, чем он ожидал. Подвох мог таиться внутри, но кто бы стал устраивать ловушку в доме, позволив вору беспрепятственно войти и услужливо оставив открытыми калитку и дверь? Подумав об этом, Алехандро усмехнулся. Волхв так заботился о недоступности своего жилища при жизни, а после смерти все его старания пошли прахом. Обычная история. В этом вся тщетность человеческой жизни. С собой в тот мир ничего не унесешь. И все, что было нажито, не имеет никакой цены на пороге смерти.
Но это для мертвого. Он, Алехандро, был жив. И знал, что для него имеет ценность. Это была книга с чудным названием «Волховник», за которой его послал Белозар. Но ее надо было еще найти в этом большом опустевшем доме, где, без всякого сомнения, имелось множество укромных, скрытых от глаз, закутков и тайников. Книга могла оказаться где угодно. От спальни, если волхв любил почитать перед тем, как уснуть, до скрытого где-нибудь в стене сейфа, если хозяин считал ее, как жрец Перуна, очень ценной. Поиски могли затянуться надолго. Однако Алехандро верил в свою счастливую звезду. Пока что ему феноменально везло, так почему бы удаче вдруг изменить своему любимчику?
Для начала Алехандро решил осмотреться в доме. Он прошел по комнатам, освещая их фонарем. Здесь были спальня, кабинет, кухня, столовая. Стены еще одной комнаты, дверь в которую он заметил почти случайно, украшали символы Велеса, вырезанные из дерева или вытканные на холсте. В ней не было привычной мебели, а в углу находился огромный камень, обломок горной породы серо-желтоватого цвета, бугристый, с неровными краями, напоминающий изрытую кратерами поверхность луны, какой ее видно с земли по ночам в ясную погоду. Алехандро мог бы подумать, что это гигантский золотой самородок, если бы такие существовали в природе. Вероятно, это был своеобразный алтарь, на котором приносились жертвы языческому богу. А сама комната служила капищем, где волхв Ратмир совершал религиозные обряды в честь Велеса.
Велес был чуждый Алехандро бог, конкурент Перуна, которому он служил. Однако не стоило вызывать его гнев, проявляя неуважение. Алехандро решил, что будет осматривать эту комнату последней, если в других ничего не найдет. Тогда уже у него не останется иного выхода, и это станет для него оправданием.
Глава 8. Проклятие сбывается
Внезапно за спиной Алехандро раздались шаги. Они были едва слышны, словно тот, кто их издавал, надел мягкие тапочки и ступал осторожно и мягко, как крадущаяся кошка. Сердце Алехандро замерло. Он обернулся, но никого не увидел. Звуки стихли. И он решил, с облегчением вздохнув, что ему почудилось.
Осмотр он решил начать с кабинета. Крошечная комната была обставлена крайне скудно. Кроме письменного стола, явно самодельного, в ней находились только грубо выструганные из дерева полки с книгами. В основном это были старинные фолианты с толстыми твердыми переплетами, корешки которых украшали надписи на незнакомых Алехандро языках. Но встречались и небольшие издания, размером в половину машинописного листа и даже меньше. Немало было ветхих книг, которые, казалось, могли рассыпаться в прах при малейшем к ним прикосновении. Отдельно стояли книги, написанные от руки. Буквы в них почти стерлись от времени и плохо читались. Сколько веков назад их написали, было невозможно понять.
Алехандро ничего не говорили названия многих книг – «Arbatel De Magia Veterum», «Pseudomonarchia Daedonum», «Liber Juratus Honorii». Немного проще было с древнеславянской вязью. Он сумел разобрать некоторые, в которых речь шла, несомненно, о птицах – «Воронограй», «Куроглашенник», «Птичник», и удивился, зачем они были нужны волхву. «Сновидец» и «Мысленник» вызвали у него мимолетный интерес, а на «Звездочетие» он взглянул равнодушно.
А затем от корешков у Алехандро начало рябить в глазах, и он понял, что беглый осмотр ничего не даст. Он мог пропустить ту единственную книгу, которая ему была нужна, если бы вздумал только осматривать стеллажи. Надо было действовать руками. Он взял одну из книг, стоявшую на краю полки, прочитал название, убедился, что оно не имеет ничего общего с «Волховником», и пренебрежительно бросил ее на пол. Книга упала с громким стуком, заставившим его вздрогнуть при мысли, что кто-то может услышать, войти и помешать ему. Но он тут же рассмеялся над собственным страхом, вспомнив, что в доме никого, кроме него, нет.
Вскоре Алехандро почувствовал азарт и уже не обращал внимания на шум. У некоторых книг при падении отлетали корешки и рвались страницы, но он не замечал этого. Для него имела ценность только одна книга, все остальные не стоили ломаного гроша. Он мог бы сложить из них костер, чтобы осветить комнату и этим облегчить себе задачу, если бы не боялся поджечь дом. Скудный свет фонаря раздражал его, но другого освещения не было, словно волхв жил в другом веке, когда еще не знали о существовании электричества. На столе стоял старинный серебряный канделябр, но спичек или зажигалки, чтобы зажечь свечи, у Алехандро не оказалось. Он выругал себя за то, что не подумал об этом раньше, и продолжил поиски.
Вдруг одна из книг с верхней полки слетела вниз и упала ему на голову. Это был массивный фолиант, удар едва не лишил Алехандро сознания. Придя в себя, он подумал, что слишком увлекся и нечаянно качнул полку, на которой стояла книга. После этого он начал действовать осторожнее. Но это не помогло ему. Вскоре еще одна книга покачнулась и застыла, словно в раздумье, а затем все-таки слетела с полки и только по счастливой случайности пролетела в опасной близости от его головы. У этого фолианта были толстый кожаный переплет, окованный по углам железом, и он был похож на пушечное ядро, с легкостью способное проломить человеческий череп. Алехандро грозила смертельная опасность. Почти инстинктивно он отскочил и наткнулся на стол. Тот перевернулся, и Алехандро, потеряв опору, упал. Серебряный канделябр свалился ему на ногу, больно ушибив колено. Алехандро поднялся, проклиная все на свете. Большинство книг уже были сброшены на пол, и полки походили на старческий рот с выпавшими зубами. Но вид у них был не жалкий, а угрожающий. Алехандро почувствовал, что по его спине пробежал холодок. Вдруг ему показалось, что кто-то стоит за его спиной и пристально смотрит. Ему снова стало страшно. Он резко обернулся, но никого не увидел.
– Нервишки шалят, – пробормотал он с кривой усмешкой только ради того, чтобы нарушить гнетущую его тишину, царившую в доме. Но вышло только хуже. По комнатам словно пронеслось эхо, и долго еще в его ушах звучал шелестящий отголосок, похожий на злобное змеиное шипение. Алехандро решил впредь молчать, чтобы невзначай не напугать себя самого собственным голосом.
Издали он еще раз оглядел книжные полки. Книг на них оставалось уже мало, и он мог с легкостью прочесть название каждой из них. «Волховника» среди них явно не было. И он решил не испытывать судьбу. Несколько фолиантов находились почти под потолком, и любой из них, слетев вниз, был способен изуродовать или даже убить его. Алехандро не хотел думать над тем, может ли это случиться, исходя из теории вероятности или любой другой. Он знал, что в жизни бывает всякое, а порой даже такое, что и представить было невозможно до того, как это произошло. Недаром говорится, что иногда стреляет даже незаряженное ружье.
Неожиданно Алехандро вспомнил парня с дурным глазом из придорожного кафе. И даже зарычал от ненависти. Вероятнее всего, тому все-таки удалось сглазить его. Отсюда и все неприятности, которые случились с ним в доме. Алехандро мысленно пообещал себе на обратном пути снова заехать в кафе и привести в исполнение свою угрозу. Зло должно быть наказано. Не говоря уже о том, что только так можно было снять сглаз.
Приняв это решение, Алехандро даже повеселел. Он был суеверен. И в том, что ему пока везло, несмотря на сглаз, он увидел несомненное доказательство того, что Перун, которому он служит, выполняя приказы Белозара, взял его под свое незримое покровительство. Находясь под такой зашитой, можно было ничего не бояться, а даже наоборот. И, подойдя к стеллажам, он сильным рывком обрушил их на пол вместе с книгами. Сведя счеты с неведомой силой, угрожавшей ему, Алехандро, прихрамывая, направился в другую комнату, чтобы продолжить поиски «Волховника».
Это была спальня. Но она походила на монашескую келью. Узенькая кровать у окна, шкаф для одежды, несколько стульев, на полу медвежья шкура. Еще несколько шкур висели по стенам, словно заменяя привычные гобелены или картины. В углу стоял массивный старинный сундук с потайным замком. Увидев его, Алехандро сначала обрадовался. Именно в нем мог быть спрятан «Волховник». Но тут же он нахмурился. Крышка сундука была приоткрыта. А внутри ожидаемо оказалось пусто. Если здесь что-то когда-то и лежало, то оно досталось тому, кто побывал в доме раньше. Утешало только то, что сундук не был взломан – его открыли ключом. Это мог сделать сам волхв перед своей смертью. Он мог перепрятать книгу, зная, что сундук будет первым местом, куда ее кинутся искать, придя в дом после его смерти. Возможно, он, как и Белозар, обладал даром предвидения, и знал все заранее. Но тогда жрец Велеса должен был знать и то, что все это напрасно. Если книга в доме, то он, Алехандро, найдет ее, даже если для этого придется разрушить само строение, перебрав его по бревнышку. Подумав так, Алехандро злобно усмехнулся.
Неожиданно за его спиной раздались невнятные звуки, словно кто-то раздраженно засопел. Алехандро резко обернулся и ожидаемо никого не увидел. Но вдруг крышка сундука пришла в движение и со всего размаха прищемила его руку, которую он не успел убрать. Алехандро взвыл от боли. Только чудом его пальцы не отрубило тяжелой крышкой, превратившейся в гильотину. Этому помешала кисть, принявшая на себя основной удар, но она тут же распухла и посинела, к ней было невозможно прикоснуться. Алехандро остался с одной рукой, да и та была занята тем, что придерживала покалеченную. Он снова вспомнил придорожное кафе и все понял. Теперь он уже не сомневался в том, что его беды будут продолжаться, пока он не выколет глазливому парню зрачки.
Но лучше – вырезать сердце из его груди и съесть, чтобы снять с себя сглаз. Это было бы уже наверняка, подумал Алехандро. А все остальное – только полумеры, которые его все равно не спасут.
Алехандро, скрипя зубами от ненависти, без труда убедил себя в том, что продолжать поиски книги в его состоянии – только даром тратить время и силы. Сначала следовало обратиться в травмпункт, где ему подлечили бы руку. Потом он вернется в этот дом. А в промежутке между этим у него появится возможность обезопасить себя на будущее, ликвидировав причину своих бед. Это было бы только разумно. Иначе бедствия будут только нарастать, как снежный ком, и, в конце концов, так или иначе, он погибнет. Умереть самому или убить другого – такого выбора перед ним даже не стояло. Он не сомневался ни мгновения. Участь парня из придорожного кафе была решена.
Алехандро почти выбежал из комнаты, а затем из дома. Когда он оказался на крыльце, дверь с грохотом захлопнулась за его спиной.
– Я еще приду, – злобно сказал он, обращаясь неизвестно к кому. – Рано радуетесь!
Колено болело все сильнее, каждый шаг давался с трудом. Алехандро прошел по двору, вышел за ограду. И замер в нерешительности. От калитки вели две тропинки, но он забыл, по какой из них пришел. Они были одинаковы с виду и, извиваясь, словно змеи, исчезали в сумраке, расходясь в противоположные стороны. Алехандро попытался вспомнить, но вскоре понял, что это ему не удастся. Надо было положиться на авось или ждать рассвета.
Однако его терпения, как обычно, хватило ненадолго. Одна из тропинок показалась ему знакомой, и Алехандро пошел по ней, подумав, что если ошибся, то вернется к калитке и пойдет по другой, на этот раз верной. Если бы не покалеченная рука и ноющее колено, то прогулка была бы пустяковой и даже приятной после душной затхлости заброшенного дома. Только пройдя несколько десятком метров и споткнувшись о камень, лежавший на тропинке, Алехандро вспомнил, что забыл в доме фонарь. Но возвращаться за ним не стал. Луна светила достаточно ярко, чтобы освещать путь вместо фонаря. А он все равно еще вернется в дом, чтобы закончить начатое дело.
«И на этот раз никто мне не помешает», – подумал Алехандро со злобой.
Внезапно ему в голову пришла мысль, что было бы неплохо – после того, как он найдет книгу, – поджечь этот проклятый дом. Пусть сгорит вместе с капищем Велеса и всей чертовщиной, которая в нем творится. Идея понравилась Алехандро, и он даже рассмеялся, предвкушая, как претворит ее в жизнь. Это была прекрасная месть, и, обдумывая ее, он на время забыл и о мучившей его боли, и о Белозаре, который, конечно же, не одобрил бы этого.
Тропинка уводила Алехандро все дальше от усадьбы и заводила в лес, оставаясь все такой же проторенной. А потом она внезапно резко вильнула в сторону, но он, размечтавшись, прошел достаточно далеко, прежде чем заметил это. А когда захотел вернуться, то не смог ее найти. В этом месте луну скрывали верхушки густо растущих деревьев, и тропинка будто затерялась в обступившей его тьме. Алехандро раньше никогда не бродил по лесу, тем более, ночью. Ухоженные городские парки отличались от лесных зарослей настолько же, насколько домашняя кошка – от своего дикого сородича рыси. Он что-то слышал о поросших мхом с северной стороны деревьях, которые могли стать ориентиром для того, кто заблудился, но это едва ли могло помочь ему сейчас. Даже если бы Алехандро определил, где север, а где юг, он все равно не знал, откуда и куда он шел – с севера на юг, или с юга на север. А, может быть, это были восток и запад. Алехандро знал одно – он находился в незнакомом ему лесу, и где-то была тропинка, которую он потерял. А еще он догадался, что это была не та тропинка, по которой он дошел до Усадьбы Волхва. Она вела в лес, а не к оврагу, где он оставил свой автомобиль. И он бы давно заметил это, если бы не размечтался о том, как спалит дом. Эта фантазия сыграла с ним злую шутку. И как все это можно было объяснить, если не тем же сглазом?
Алехандро струсил. Наведенный на него сглаз одолевал его, он чувствовал себя бессильным перед ним. Ему стало жалко себя. Возможно, он бы даже заплакал, если бы вдруг что-то не блеснуло между деревьями. Это мог быть отблеск костра, однако запаха дыма он не ощущал. Тем не менее, Алехандро направился в ту сторону, ведомый внезапно проснувшейся надеждой.
Неожиданно деревья расступились, словно пропуская его, и он вышел к небольшому озеру, затерявшемуся среди леса. На небе снова появилась луна, и в ее бледно-желтоватом свете Алехандро увидел картину, которая потрясла его. Сначала он даже не поверил своим глазам, настолько видение было необычным. На берегу озера, наполовину уходя в воду, лежал огромный валун, а на нем сидела обнаженная девушка с коротко подстриженными волосами зеленоватого оттенка и что-то тихо напевала, глядя на луну. Алехандро невольно прислушался, стараясь разобрать слова, и вот что до него донеслось:
На душе печаль,
Над землей туман.
Ничего не жаль,
Словно дух мой пьян…
Внезапно у него под ногой хрустнула ветка, и девушка, сразу замолчав, обернулась. Она не вскрикнула и не испугалась, увидев незнакомого мужчину, а только звонко рассмеялась, словно ее насмешил его изумленный вид.
– Что, никогда не видели голой женщины? – спросила она чуть глуховатым, но от этого не менее манящим голосом.
Алехандро не нашелся, что ответить. Действительно, такого он не видел никогда в своей жизни. Впрочем, все, что с ним происходило в эту ночь, можно было назвать непривычным. А если быть более точным, то необыкновенным. И к этому еще надо было привыкнуть. Но на это требовалось время. А события происходили так стремительно, что он не успевал даже осмыслить их, не то чтобы свыкнуться. Поэтому он стоял растерянный и молчал.
Девушка нетерпеливо плеснула опущенными в воду ногами.
– Вы так и будете стоять столбом и пялиться на меня? Ну, подойдите хотя бы ближе!
Подчиняясь ее завораживающему голосу, Алехандро подошел к валуну. Она похлопала ладонью по камню рядом с собой и потребовала:
– Садитесь! Я не укушу вас, не бойтесь.
Он присел на валун. Теперь Алехандро мог хорошо рассмотреть девушку. Она была красива. Но от нее веяло каким-то холодом, словно она долго купалась в озере и еще не успела согреться. Даже несмотря на то, что она была голой, Алехандро не чувствовал желания прикоснуться к ней. Она сама взяла его за руку и приложила к своей груди.
– Слышите, как бьется мое сердце? – спросила она, заглядывая ему в глаза. – Вы встревожили его. И теперь должны успокоить. Поцелуйте меня!
Алехандро ощущал под своей рукой ее мягкую грудь, но не слышал, вопреки утверждению девушки, биения сердца. Однако он подчинился ее то ли просьбе, то ли приказу, и поцеловал ее в губы. Губы девушки были влажными и холодными, как и она сама. Словно пытаясь продлить поцелуй, девушка обняла его. Ее руки обвили Алехандро, как лианы, сковали движения. Губы стали жесткими. Внезапно она опрокинулась спиной в озеро, увлекая его за собой. Но, даже оказавшись в воде, она не выпустила Алехандро из объятий, наоборот, обхватила еще и ногами. Он попытался вырваться, но его ноги и руки словно зажали в тисках. Девушка нырнула, и Алехандро ушел в глубину вместе с ней. Он попытался закричать, но в открытый рот хлынула вода, и крик захлебнулся. А затем его грудь пронзила боль, какой он еще не испытывал, легкие наполнились водой, и Алехандро уже не сопротивлялся, когда его повлекли на дно…
Только луна равнодушно взирала на происходящее. Поверхность воды при лунном свете казалась серебристой, и ничто не нарушало покоя озера, даже легкая рябь.
Глава 9. Ночной разговор в поезде
Вагон покачивало, словно колыбель. Колеса поезда мерно и усыпляюще постукивали на стыках рельсов. Но сон не шел. Олег сидел на нижней полке и смотрел в окно. Ему было как-то неспокойно и даже тревожно. Он понимал, что его жизнь меняется, и что бы ни случилось в будущем, но такой, как прежде, она уже никогда не будет. Он, Олег Витальевич Засекин, тридцати двух лет от роду, школьный учитель истории, не имеющий ни жены, ни детей, словно рождается заново. И видит окружающий его мир совсем другими глазами. Даже небо за окном вагона выглядело иным, чем еще вчера. Накануне его застилали тучи, а сейчас оно было ясным, безоблачным и каким-то бесконечным. При взгляде на него не хотелось думать, что жизнь человеческая всего лишь суета сует, и «нет смысла жить, любить и верить». Однажды Олегу довелось прочитать стихотворение, которое начиналось с этих строк, и оно запомнилось ему, потому что как нельзя более точно соответствовало состоянию его души на тот момент и показалось пророческим. Полностью оно звучало так:
«Нет смысла жить, любить и верить…
Но все ж, рассудку вопреки,
Я в мир распахиваю двери,
Живу, люблю и слепо верю,
Что счастье ждет нас впереди,
