скачать книгу бесплатно
Гутов. Марина… Тебе плохо здесь?
Марина. А вам?
Гутов. Если хочешь, я заберу тебя отсюда.
Марина. А что мне скажет мой муж, когда найдет меня? Вы не должны мне этого предлагать… Вы почему-то вызываете у меня доверие… Но – нет! Нет! Нет!
Гутов. Хорошо, не буду.
Марина. Знаете, мой муж и моя дочурка… Они ведь тоже умерли. Почему все умирают?
Гутов. Я не знаю.
Марина. Но если вы их случайно встретите… Я могу вас попросить об одном одолжении?
Гутов. Разумеется.
Марина. Скажите им, что я их очень люблю. И никогда не перестану ждать.
Гутов. (Кладет руки ей на плечи, пытаясь заглянуть в глаза). Марина, посмотри на меня!
Марина. Вы делаете мне больно. Отпустите! Или я пожалуюсь мужу. Предупреждаю, ему это не понравится.
Гутов. Прости. Так ты совсем не узнаешь меня?
Марина. (Всматривается в него). Мне кажется, я начинаю вспоминать.
Гутов. Марина! Прошу тебя!
Марина. Да, я вспомнила. Это ты. Это из-за тебя я умерла.
Гутов. Что ты говоришь, Марина! Пожалей меня!
Марина. Сначала умер мой муж. Потом моя дочь. Потом я. Зачем ты убил нас? Говори, зачем? Что мы тебе сделали?
Марина набрасывается на Гутова и пытается его задушить. Тот не сопротивляется. На крик вбегает Выковский и хватает женщину за руки.
Марина. (Вырываясь). Скажи, где мой муж? Где моя дочь? Что ты с ними сделал? Что тебе надо от нас? Почему ты преследуешь меня? Это из-за тебя я не могу их найти? Я ненавижу тебя!
Выковский. Уходите немедленно! Я не смогу ее долго удерживать. Сейчас придут санитары, и вам лучше не видеть, что будет потом. Да уходите же, дьявол бы вас побрал!
Вбегают санитары. Они надевают на Марину смирительную рубаху. Женщина кричит, рыдает, дико смеется, и все это одновременно. Гутов уходит, закрыв лицо руками. Гаснет свет.
Картина 2
Кабинет главного редактора книжного издательства, расположенного в многоэтажном здании. Огромное, во всю стену, панорамное окно, в которое видны городские улицы и здания в туманной дымке. Вдоль стен – однообразные полки с книгами, от пола до потолка. В кабинете царит хаос, который при желании можно принять за деловой беспорядок. Из мебели лишь письменный стол и несколько неуютных офисных кресел. На краю стола, заваленного книгами и бумагами, сидит, покачивая ногой в такт своим мыслям, Руфина. В одной руке у нее чашка с чаем, в другой раскрытая книга, которую она бегло просматривает. Входит Алла.
Алла. Руфина Ильинична! К вам посетитель.
Руфина. (Не отрываясь от книги). Кто?
Алла. Мужчина.
Руфина. И…?
Алла. И все.
Руфина. То есть это не губернатор? Не депутат? И даже не твой очередной любовник?
Алла. Отвечаю по мере поступления вопросов. Нет, нет и.. пока еще нет.
Руфина. Я, кажется, просила не беспокоить меня по пустякам.
Алла. Это не пустяки. Вы должны его принять.
Руфина. (От изумления проливает чай из чашки на страницу книги). Должна?! Я?! А, чтоб тебя, авторский экземпляр испортила!.. Это еще почему – должна?
Алла. Потому… Потому что я его боюсь. Вы бы видели, какие у него глаза! У меня даже мурашки по коже от его взгляда побежали. Поверьте мне, это что-то с чем-то!
Руфина. Со своими мурашками справляйся сама А с ним… Вызови охранника. И пусть его выведут, если он не захочет уйти по-хорошему.
Алла. Будет только хуже, поверьте мне.
Руфина. Это как?
Алла. А скажите мне, как он сюда прошел, и почему охрана его не остановила? Пропуск я ему не выписывала. Но вы же знаете, в наше издательство без пропуска даже мышь не проскочит. Нет, Руфина Ильинична, этого мужчину вам лучше принять. Помните, что в «Мастере и Маргарите» произошло с чиновником, который отказался разговаривать с Коровьевым и Бегемотом?!
Руфина. Что за чушь ты несешь, Алла! И почему я тебя слушаю, сама не понимаю.
Алла. Потому что доверяете моей женской интуиции.
Руфина. Размечталась не по теме, дрянная девчонка. (Подходит к окну, но смотрит не наружу, а на свое отражение, машинально поправляя прическу). Что этот твой черт из табакерки хочет от меня, ты хотя бы узнала?
Алла. А то! Принес какие-то мемуары. Вот такой толстенный пакет! (Показывает, положив ладонь на плечевой сгиб другой руки). Трясется над ним, как будто там не бумаги, а миллион долларов.
Руфина. Так пусть передаст свой драгоценный пакет в отдел документальной прозы.
Алла. Он говорит, только вам. Лично в руки. По его словам, это очень ценная рукопись.
Руфина. Все ясно. Еще один непризнанный гений с гипертрофированной манией величия. Что-то в этом году рановато. Осень еще не началась.
Алла. Руфина Ильинична, поговорите с ним, умоляю вас! Ну, что вам стоит?
Руфина. Стоит, и очень дорого. Это твоему времени цена грош ломаный, а мое на вес золота.
Алла. Ну, хотите, я на колени встану?! Руфиночка Ильинична, золотая моя, бесценная, умоляю! Все равно через полчаса у вас встреча с Еленой Улетовой. А ему хватит и пары минут. До или после.
Руфина. Только не после. Ты же знаешь, после общения с самой великой писательницей нашей современности мне требуется полдня на то, чтобы прийти в себя. О, Бог мой! За что мне все это?
Алла. Я точно не знаю, но, возможно, за грехи ваши, Руфина Ильинична.
Руфина. Странно, что я тебя до сих пор не уволила. Будем надеяться, на небесах мне это зачтется.
Алла. Так вы его примите по-хорошему? Или мне все-таки коленопреклониться? (Делает вид, что собирается опуститься на колени).
Руфина. Ладно, ладно, только не дури! Единственно за-ради того, чтобы увидеть мужчину, который произвел на тебя такое впечатление.
Алла. И вы не пожалеете, обещаю.
Руфина. Но предупреди его – только две минуты. И ни секундой больше.
Алла. Как прикажете, Руфина Ильинична. Вы – босс!
Алла выходит.
Руфина. Иногда я очень в этом сомневаюсь. Эта девчонка вертит мной, как хочет. Да и все они тоже. За кого они меня принимают, хотела бы я знать?
Руфина отходит от окна и садится за письменный стол, раздраженным движением сбросив на пол лежавшую в ее кресле стопку книг. Входит Гутов. Он держит в руках толстый пакет, завернутый в газету.
Гутов. Добрый день, Руфина Ильинична! Меня зовут…
Руфина. Давайте обойдемся без долгих предисловий. У меня очень мало времени. Где ваша гениальная рукопись?
Гутов. В этом пакете. Здесь же электронный вариант на флэшке.
Руфина. Знаете что? Отдайте все это моему секретарю. И оставьте Алле свой контактный телефон. С вами свяжутся месяца через три-четыре. Раньше не получится. Вы должны это понимать. До свида…
Гутов. Так не пойдет.
Руфина. Вот и хо… То есть как это – не пойдет?!
Гутов. (Садится на тот же самый край стола, где до этого сидела Руфина, наклоняется к ней и пристально смотрит в глаза). Я вступил на этот скорбный путь полгода тому назад. Пришел в отдел документальной прозы. И за все это время не продвинулся ни на шаг.
Руфина. И что вам говорит редактор отдела?
Гутов. Рецензент, которому он передал рукопись, даже не начал ее читать. Вот уже полгода мне твердят, что издательство завалено предложениями других авторов. Среди них много известных и талантливых. Но даже они ждут своей очереди.
Руфина. Так оно и есть.
Гутов. (С насмешкой). Слишком банальная причина для отказа. Вы, как главный редактор, могли бы придумать что-нибудь пооригинальнее. На это ума у вас должно бы хватить.
Руфина. (Возмущенно). Да как вы со мной разговариваете!
Гутов. А вы?
Руфина. Что – я?
Гутов. Как вы можете отмахиваться от книги, которую я вам предлагаю, даже не узнав, о чем она? Ведь вы не только очень красивая женщина, Руфина Ильинична. Вы еще и умная женщина, насколько мне известно.
Руфина. (Уже другим тоном). Вы мне пытаетесь льстить?
Гутов. Однако сейчас вы не разумны, по меньшей мере.
Руфина. Я разочаровала вас при более близком знакомстве? Жаль.
Гутов. Видите ли, я привык судить о людях по их поступкам, а не по кабинету, который они занимают. Можете считать это узостью мышления бывшего офицера. (Встает, оглядывается и, найдя то, что искал, пересаживается в одно из немногих кресел, свободное от бумаг). Впрочем, и кабинет иногда красноречиво говорит о многом.
Руфина. (Несколько смущенно). Да, у меня не очень-то уютно. Знаете ли, работа отнимает все время, некогда быть женщиной… Так вы военный?
Гутов. Полковник в отставке.
Руфина. А ваша книга… Она, конечно, о службе в армии и тому подобном?
Гутов. Мне показалось, или вы произнесли слово «армия» с некоторым презрением в голосе?
Руфина. Вам показалось. Я очень хорошо отношусь к нашей российской армии в целом. И к отдельным ее представителям в частности. Среди моих друзей даже есть один генерал. Боевой, между прочим, генерал. Прошел несколько «горячих точек». Был ранен, имеет награды. И очень добрый и мудрый человек, по моему мнению.
Гутов. Тогда отдайте эту рукопись своему другу-генералу. И положитесь на его мнение. Как он скажет, так и будет.
Руфина. А не боитесь? Вдруг ему не понравится?
Гутов. Я боюсь только измены и предательства. А ваш друг, если он настоящий боевой генерал, заинтересуется этой книгой, поверьте. И посоветует вам ее опубликовать.
Руфина. Откуда такая уверенность? Рассчитываете на армейскую солидарность?
Гутов. Боевое братство. Слыхали о таком?
Руфина. Но для издания книги никому не известного автора этого недостаточно. Он должен быть талантлив, во-первых…
Гутов. Ваше издательство осчастливило страну детективами Елены Улетовой. Вы хотите меня уверить, что она – талантливая писательница?!
Руфина. Тем не менее, ее книги раскупают.
Гутов. Потому что читателям не предлагают ничего другого. На безрыбье и рак рыба, как известно. На мой взгляд, ее книги невыносимо скучны. Герои надуманы и пошловаты, сюжет вял, действие затянуто. Мне продолжать?
Руфина. В книге, которую вы мне предлагаете, разумеется, все иначе?
Гутов. Возможно, вы слышали о том, как российскими спецслужбами был уничтожен лидер чеченских сепаратистов Аслан Джахоев?
Руфина. Признаться, я мало интересуюсь политикой и войной.
Гутов. Ждете, пока они придут в ваш дом?
Руфина. Бог милостив… Так о чем вы хотели мне поведать?
Гутов. Двадцать первого апреля одна тысяча девятьсот девяносто шестого года ракетой, выпущенной с российского самолета-бомбардировщика СУ-24, Аслану Джахоеву снесло полчерепа. Его ликвидация считается самой успешной операцией наших спецслужб за все время войны на Северном Кавказе.
Руфина. Ох, как давно это было! Если мне не изменяет память, Аслан Джахоев – это один из тех, кто провозгласил великую республику Ичкерия и объявил войну России?
