скачать книгу бесплатно
– Не видел бы, не поверил, что это так просто, – сказал Костя.
– Всё гениальное – простое, – тоном знатока ответила Юлия Иннокентьевна. – Сложности с запуском судовых двигателей уже в прошлом.
В этот момент дзынькнуло стекло, по стенке рубки громко простучало, и в ней, и в боковом окне появилось несколько косо расположенных дырок. Почти одновременно со стороны скал донёсся частый стук автоматной очереди, эхом прокатившейся затем по всей бухте.
– Пригнитесь! – крикнул Костя и пригнулся сам, одновременно обыскивая взглядом впадины и выступы сложного каменного рельефа, поднимавшегося за домом. Двумя ударами приклада он выбил одно из окон, обращённых к причалу, выставил из него ствол карабина и дважды же выстрелил по абрису скал, ориентируясь на стук автомата. В тот же миг прозвучала ещё одна очередь; на этот раз пули проделали дырки в стенке рубки под потолком.
Выше дома и правее его, в разъёме между валунами, шевельнулась едва заметная тень, и Костя выстрелил, уже зная, где противник. Опять послышалась автоматная очередь, но теперь явно били в белый свет: человек спрятался за валуном и стрелял вслепую.
– Швартовы, швартовы! – прокричала Юлия Иннокентьевна. – Нам не отойти от пристани! Надо освободить яхту от швартовов! – прикрывая голову руками, она лежала на полу рубки.
Освободить от швартовов! От причальных канатов, значит. Это надо сделать быстро, только – как? Где-то он видел топор, когда осматривал помещения судна. Ага, топор висел на пожарном щите, и он вспомнил, где этот щит находится!
– Юлия! – крикнул он, для краткости не называя женщину полным именем. – Юлия, возьмите карабин, прикройте меня огнём!
Но Юлия Иннокентьевна от страха была не в состоянии подняться с пола. Между валунами в очередной раз двинулась всё та же нечёткая тень; Костя выстрелил туда и довольно удачно: пуля подняла каменные брызги на середине одной из кромок разъёма, впритык к контуру тени.
– Стреляйте, Юлия! – крикнул он, прислоняя карабин к стенке, и, пригнувшись, метнулся к противоположному от берега выходу из рубки.
Всё происходившее затем запомнилось ему до мельчайших подробностей. Он уже не волновался и действовал строго по ситуации. Подобное и прежде бывало с ним в минуты серьёзной опасности.
Прикрываясь рубкой и продолжавшейся за ней остальной палубной надстройкой, он проскочил на корму и сорвал висевший на пожарном щите топор. Теперь к швартову; вон он, этот канат на кнехте – парной стальной тумбе, – он наверняка хорошо виден и с берега.
Двумя прыжками Костя преодолел разделявшее расстояние. Молчали и карабин, и автомат. Может, ему удалось подстрелить человека, засевшего среди камней?
Он взмахнул топором – удар, второй, третий; слишком он торопится и бьёт невпопад. Аккуратнее, аккуратнее, Серьга! Осталась последняя прядь, удар – канат лопнул, и корма яхты медленно, сантиметр за сантиметром, стала отходить от причала.
И тут на скалах заговорил автомат, полетели щепки от надстройки, одна из пуль угодила в топор и чуть не выбила его из руки. Костя бросился за угол, зацепился за какой-то выступ, попавшийся под ноги, упал и юзом проехал по палубе. Приподнявшись на руках, он зажмурился и несколько секунд оставался в таком положении, пытаясь прийти в себя. Ф-фу, выдохнул он, кажется, пронесло. Остался носовой швартов.
У переднего угла рубки он остановился, чтобы глотнуть воздуха, которого так ему не хватало, и приготовиться к последнему броску. Автоматчик и он сейчас вне поля зрения друг друга, а чёртов швартов хорошо виден, до него всего несколько шагов, надо только быстро преодолеть их. Охранник, конечно, ждёт его. Ну что же, Юлия Иннокентьевна, выстрелили бы хоть разочек, тем более внимание противника в эти секунды сосредоточено не на вас. Ну, выстрелите же, и тогда он…
В рубке, наконец, гулко ударило, как будто с размаху захлопнули тяжёлую литую автомобильную дверцу. Вот он, долгожданный выстрел! Костя ринулся к носовому канату. Он перерубил его с одного удара. «Банг, банг, банг!» – снова прогремело в рубке.
Дихлофос открыл огонь, едва он приблизился к носовому кнехту, но выстрелы из карабина каким-то образом помешали ему, возможно, от испуга охранник вздрогнул и сместил ствол в сторону. Как бы то ни было, пули прошли мимо, и лишь когда Костя, перерубив канат, устремился к спасительному углу рулевой рубки, повторная очередь зацепила его. Ему показалось, что он просто ободрался о что-то острое, и только очутившись в укрытии, увидел, как спереди, чуть ниже рёбер, и ещё сбоку рубашка мокнет от крови. «Банг, банг!» – гремело в рубке.
«Вот видишь, как всё просто, – сказал он себе, пытаясь унять дыхание, – а ты переживал». Подумалось, что пришёл конец. Помощи здесь ждать не от кого, начнётся воспаление брюшины или гангрена со всеми вытекающими последствиями и… Эх, вот невезуха-то, и всего один шаг оставалось за угол шагнуть.
Задрав рубашку, он увидел две дырки, из обеих сочилась кровь – пуля прошла навылет. Но боль не была слишком сильной, можно было перемогаться.
В уши вошёл гул двигателей. Яхта была свободна, и из бухты надо уходить. Костя посмотрел в рулевую рубку и увидел, как Юлия Иннокентьевна целится в сторону скал и нажимает на спусковой крючок. Но выстрелов не следовало: магазин был пуст, и затвор оставался в заднем положении.
По рубке, выбивая остатки боковых стёкол, жахнула ещё одна очередь.
Прижимая ладонями рубашку к боку и животу, он протащился через распахнутую дверь и сдавленно проговорил:
– Юлия, дайте мне карабин, уводите яхту!
На долю секунды их взгляды встретились. Глаза женщины были широко открыты, но в них уже не было страха; в эти мгновения она действовала механически, под воздействием какой-то неведомой внутренней силы. Она увидела кровь на его рубахе и поняла, что он ранен.
Заполучив карабин, Костя заученным, не забытым движением большого пальца вогнал патроны из обоймы в магазин, передёрнул затвор, выглянул в окно и выстрелил по разъёму между валунами.
Двигатели заработали на более высоких оборотах, яхта задрожала и стала отваливать от причала, устремляясь к середине бухты.
Вдогонку одна за другой ударило ещё несколько очередей, задзынькало и посыпалось стекло в заднем окне, стенки рубки зарябили новыми отверстиями.
На воде возле берега плавали деревянные сходни, соскользнувшие с борта яхты. Взгляд устремился дальше, к скалам, обшаривая одну выемку за другой. Наконец, удалось обнаружить охранника, который сменил позицию и стрелял теперь, чуть ли не до половины высунувшись из-за камней.
Тёмная отдалённая фигурка оказалась над чёрной палочкой мушки, вровень со срезом прицела. Задержав дыхание, Костя мягко нажал на спуск. Карабин выстрелил, Дихлофос встал почти в полный рост, затем, не выпуская автомат, повалился на камни, медленно сполз с них и полетел вниз, ударяясь о выступы; над бухтой разнёсся его предсмертный крик, подхваченный эхом. Секундой позже тело охранника скомканной куклой застыло у подножия скал.
– Ну вот и всё, – с замиранием сердца проговорил Костя, не отводя глаз от неподвижной массы, одетой в камуфляж. Не зная почему, он хотел, чтобы этот человек остался жив.
Руки его тряслись. Он помотал головой, стремясь избавиться от душившего его горлового спазма, и оглянулся на Юлию Иннокентьевну.
Женщина стояла, опустившись на одно колено и, глядя поверх нижней рамки окна, управляла яхтой.
* * *
Об исчезновении племянницы в центре Марселя, среди толпы туристов, президент компании «Алмазы севера» Бронислав Арнольдович Белогорский узнал в тот же день.
Это был мужчина лет шестидесяти, ещё полный сил, крепкого телосложения. Жёсткое выражение лица говорило – этот человек умеет отдавать приказания и добиваться их безоговорочного выполнения. Сейчас, сидя в своём кабинете, он размышлял над полученной информацией, чтобы принять единственно верное решение.
Он поднял трубку и набрал номер. Услышав голос, спросил по-русски:
– Это ты? Здравствуй, Анри, – сказал он, переходя на французский. – Как дела?.. До меня дошли слухи, будто ты хотел приобрести виллу на Лазурном берегу. Что? Не хватает денег? Сколько? И всего-то! Я дополню. Считай, вилла у тебя уже в кармане… Не стоит благодарностей. Всегда рад услужить старому другу. По какому поводу звоню? Во-первых, чтобы помочь тебе совершить покупку… Нет, не только это. Сегодня ночью спецрейсом прибудет мой человек. Надо встретить его и оказать необходимое содействие. У него есть свои люди, но их может оказаться недостаточно. Да, дело связано с исчезновением моей племянницы. Ты же видел её, это такая сумасбродка. Подключи всех, кого посчитаешь нужным… Так можно рассчитывать на тебя? Ну вот и отлично. Хорошо бы встретиться, вспомнить былое… Договорились, встретимся на твоей новой вилле. Тем более что мне нужен непродолжительный отдых, в последнее время я немного подустал. Сроки обговорим. Что? Нет, всё ещё не женат. Ну, до свидания. Привет твоей Франсуазе.
По истечении пяти минут он вызвал к себе начальника службы безопасности компании.
– Присаживайтесь, Виктор Петрович, – сказал президент, когда тот появился в кабинете, и показал на ближайший стул наискосок от себя, напротив света, падавшего из окна.
Дождавшись, когда тот сел, спросил:
– Вы ведь в курсе?
– Да, Бронислав Арнольдович.
– Тогда у меня к вам вопрос: почему Юлия Иннокентьевна поехала без охраны? Ведь того, что с ней произошло, следовало ожидать.
Начальник службы безопасности поднял на президента немигающий взгляд и невозмутимо проговорил:
– Бронислав Арнольдович, вспомните скандал, который она закатила накануне поездки, и его причину. Какие оскорбления она обрушила на всех, кто…
– Я ничего не забыл.
– Но вы сказали буквально следующее: «Поезжай, бесовка, только учти – с этого момента ты мне не родня! Я отрекаюсь от тебя! Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя без моей поддержки». Она в ответ: «Как я буду чувствовать себя без ваших денег?» Вы: «И без моих денег тоже!» Она: «Я прекрасно обходилась без них до семнадцати лет, надеюсь, обойдусь и дальше. Ишь, напугал – отрекается и денег он не даст! Видали мы таких! Прощайте, я поехала!» Вы: «Скатертью дорога!» А какие слова я услышал от вас? «Пусть едет, и никаких сопровождающих! Поняли? Ни одного! Нечего тратиться на эту психопатку. У ваших людей есть заботы поважнее, – непосредственно в компании «Алмазы севера»! Для меня эта чокнутая больше не существует. И вы забудьте о ней. Пошла она к чёрту!»
– Я погорячился. Охрану надо было выделить.
– Мы привыкли в точности выполнять ваши распоряжения. А вы тогда были более чем категоричны.
– Виктор Петрович, вы же видели, я был доведён её выходками до крайности. Надо было это учитывать… Ладно, перестанем попрекать друг друга. Что случилось, то случилось.
Секретарь принесла чай с лимоном и сахаром. Кабинет наполнился ароматом цитрусовых и пробивающимся сквозь него сложным приятным букетом южно-азиатских полей.
– Немножко коньяку? – спросил президент. – По одной ложке?
– Не возражаю.
Повернувшись в кресле, глава «Алмазов севера» достал из шкафа у задней стены бутылку дорогого коньяка. Откупорил и добавил в оба стакана немного золотисто-коричневого напитка.
Президент сделал глоток и дождался, когда из своего стакана отопьёт начальник службы безопасности.
– Ну как? – спросил он.
– Просто превосходно.
– Очень рад, что вам понравилось… Вы ведь длительное время вращались в Западной Европе, – проговорил президент, сделав ещё один глоток. Он не столько спрашивал, сколько утверждал.
– Было такое.
– Франция, Бельгия, Испания?
– Да, и кроме того – Португалия, Греция, Германия.
– У вас сохранились там старые связи?
– Мне есть на кого рассчитывать.
– Виктор Петрович, я вот о чём вас попрошу: сдайте на время дела своему заму и отправляйтесь-ка в Европу. Узнайте всё о Юлии. Привлеките к её поиску всех, кто может быть полезен. Соберите информацию о людях, организовавших похищение. В средствах я не ограничиваю. Наверняка скоро поступит требование о выкупе. К тому времени у нас должно быть достаточно козырей на руках. Надо нанести поражение этим выродкам. И вернуть Юлию – целой и невредимой. В Париже вас встретит мой старый друг. Он будет работать вместе с вами. Это надёжный и способный человек и у него есть определённые контакты с преступным миром. Самолёт уже готовится к вылету. Отправляйтесь немедленно. Не смею вас задерживать.
Они пожали друг другу руки.
– Надеюсь на вас, – сказал на прощанье президент.
– Я никогда не подводил, – ответил начальник службы безопасности. – Всё будет сделано как надо и на этот раз. К вашему сведению, я уже начал получать кое-какую информацию, связанную с похищением девочки.
– Чем больше я вас узнаю, тем больше восхищаюсь. Но – максимально активизируйте свои действия.
Три дня спустя после этого разговора президенту компании доставили видеозапись со сценой в сарае, где Юлия и ещё какой-то субъект, стоявший рядом с ней, говорили, насколько скверно им приходится, и умоляли вызволить их из плена.
Как Бронислав Арнольдович и ожидал, похитители выдвинули требования о выкупе, его только поразили размеры сумм: пятьдесят миллионов за госпожу Белогорскую и столько же за господина Камцева. Едва он закончил просмотр видеозаписи, как раздался телефонный звонок.
– Вы получили посылку? – спросили его.
– Да.
– И каковы ваши впечатления?
– Всё выполнено на профессиональном уровне.
– Следуйте нашим указаниям, и эти двое обретут свободу.
– Как у вас разыгрался аппетит, господа, – проговорил Бронислав Арнольдович, положив телефонную трубку. Он прошёлся по кабинету, вернулся в кресло и пригласил к себе вице-президента, с которым беседовал час назад.
При появлении Бориса Михайловича он предложил ему сесть и снова включил видеозапись.
– Узнаёте?
– Но это же…
– Юлия Иннокентьевна, всё правильно. А кто рядом с ней?
– Кто? Я. Нет, не я. Впрочем… Это какой-то монтаж. Нет, всё-таки не я. У этого господина другая причёска, а так…
– Ещё у него немного другой голос. Вы не в состоянии сопоставить голосовые особенности его и свои потому, что каждый человек, воспринимает свой голос искажённо. Это не ваш брат?
– У меня нет братьев, и вы это хорошо знаете.
– Кое-что я могу и не знать. Как вы слышали, за вас, то есть за человека, которого они за вас приняли, запросили тоже пятьдесят миллионов, – президент несколько мрачновато улыбнулся. – Вы немало стоите, мой дорогой.
– Какие действия вы намерены предпринять? – спросил Камцев. – Выплатите требуемую сумму?
– Они дали нам трое суток на то, чтобы мы обдумали ситуацию и перечислили на их счета сто миллионов долларов. По истечении срока ультиматума, если этих денег не будет, они обещали доставлять нам своих пленников по частям. Но платить им бесполезно: так или иначе они убьют Юлию, и мы никогда не узнаем, где её останки. Мы попробуем пойти другим путём. Пока же ограничимся предоставлением доказательств, что Камцев Борис Михайлович не у них в камере, а в России, на своём рабочем месте. Пусть поломают голову. Мне кажется, на какое-то время эти сведения отвлекут их от других забот.
В течение шести суток после исчезновения Юлии Иннокентьевны из Франции и других стран к Белогорскому стекалась всесторонняя, объёмная информация о гангстерской организации, совершившей похищение. Когда с ним снова вступили в контакт, он был полностью готов вести переговоры на своих условиях.
Ему сообщили, на какой счёт он должен перечислить не сто миллионов, как было заявлено в первом раунде переговоров, а лишь половину этой суммы. Едва дослушав, он ответил, что никаких денег перечислять не намерен. Ему сказали, что, как и обещано, племянницу будут доставлять по частям.
– Сначала ей отрежут кисть левой руки. Если это не подействует, ей отрежут правую кисть, а потом – голову. Поразмышляйте на досуге, стоит ли «держать пар на марке».
Тогда Белогорский заявил, что если с Юлии упадёт хотя бы один волос, то он начнёт преследование преступников, пока не настигнет их и не уничтожит всех до единого.
– Не сомневайтесь, кара моя будет страшна, вы пожалеете, что появились на свет божий. Я предам вас такой изощрённой казни, какой никто ещё не придумывал, – сказал он, ослабляя на шее галстук. – Костёр покажется вам всего лишь желанным теплом. Я не пожалею средств, а у меня их многие миллиарды, и буду гонять вас по всему миру. Вы не спрячетесь даже в дебрях Амазонки. Хотите вы этого? Если да, то берегитесь. Вы решили поймать слишком крупную рыбу, она не по вашим гнилым зубам.
Ответ был многословным, даже очень, но Бронислав Арнольдович пришёл в такую ярость, какой давно не испытывал, и выплёскивал её, не в силах остановиться.
В заключение он сообщил, что, пользуясь своими каналами, уже начал собирать информацию о гангстерском сообществе, похитившем Юлию Иннокентьевну. У него уже имеется досье на это сообщество, правда, пока не полное, но достаточное, чтобы приступить к выполнению высказанных выше угроз. Если его требования не будут учтены, то досье будет пополняться. Ему уже известно, что племянницу содержат в районе Северной Африки, как её туда доставили и даже кто. Собственно, сеть, состоящая из лучших сыщиков и киллеров, уже готова. Осталось только дать команду, и эти люди набросятся, по выражению Белогорского, «как свора гончих на лисицу, и начнут рвать вас на куски».
– Вы всё ещё не верите мне, полагаете, я блефую? – сказал Белогорский, покачиваясь в кресле и закуривая сигарету – последнее он делал крайне редко. – Тогда вот ещё некоторые доказательства серьёзности моих предупреждений.
И он назвал фамилии ряда руководителей гангстеров, адреса, по которым они проживают, членов их семей и даже прозвища некоторых из них. Ещё он назвал несколько секретных счетов в различных банках мира, на которых хранятся наиболее крупные суммы, нажитые неправедными путями.
– При желании я ещё вчера мог бы опустошить ваши сейфы. А Станиславу Саблинскому, я имею в виду вашего козлобородого, сообщите: если он не одумается, то перед казнью ему выдавят глаза и выдерут его паршивую бороду. Да, забыл сообщить: у вас исчезло несколько наиболее одиозных фигур, в том числе один из ваших фальшивых морячков, непосредственных участников похищения. Не ищите их: они больше не существуют в природе. Если у вас не хватит мозгов, этот список будет возрастать – лавинообразно. – Берегитесь, крысы! – повторил Белогорский. – Я всё сказал.
Закончив свой затянувшийся ответ столь эффектной фразой, алмазный король откинулся на спинку кресла, докурил сигарету, вытряхнул из пачки ещё одну и щёлкнул зажигалкой. Встал, прошёл к окну и, продолжая курить, уставился на заснеженные московские улицы. Его душила неутихающая ярость. Крысы! Отрезать руки вознамерились! Юльке! Ну, погодите!
Когда он впервые увидел племянницу? Одиннадцать… да, ровно одиннадцать лет назад. Точно также тогда выпал глубокий снег.
…За ней отправили старую, разбитую «копейку», которая не отапливалась и гремела всеми своими частями даже на ровной дороге. Ему интересно было увидеть, как она отреагирует на этот «рыдван», который, по его замыслу, должен был символизировать её будущее.
