скачать книгу бесплатно
Учитель Фейрик имел пагубное пристрастие к «Дивизионам» – чрезвычайно популярной игре в игорных притонах Тикани. Но хуже всего то, что он был плохим игроком.
– Бессмыслица какая-то, – заявил учитель Фейрик, когда Рин поведала ему новости о свахе. – С чего бы Фанам выдавать тебя замуж? Ты же их бесплатная рабочая сила!
– Да, но они решили, что я буду полезнее в постели инспектора по импорту.
– Вот же мерзавцы! – возмутился учитель Фейрик.
– Так вы поможете? – с надеждой спросила Рин.
Он вздохнул.
– Дорогая девочка, если бы твои родители отправили тебя учиться в более юном возрасте, можно было бы об этом подумать… Я рассказал Фанам о твоем потенциале. Но сейчас ты говоришь о невозможном.
– Но…
Он поднял руку.
– Больше двадцати тысяч претендентов каждый год сдают кэцзюй, и только три тысячи поступают в академии. А из Тикани – всего несколько человек. Ты будешь соревноваться с детьми из богатых семей – семей торговцев и людей благородного сословия, которые всю жизнь учились.
– Но ведь я брала у вас уроки. Неужели экзамен такой сложный?
Учитель хмыкнул:
– Ты умеешь читать и пользоваться счетами. Этого недостаточно, чтобы сдать кэцзюй. Для этого экзамена требуются глубокие знания истории, математики, логики и классической литературы…
– Четыре благородных предмета, я знаю, – нетерпеливо проговорила она. – Но я быстро схватываю. Я знаю больше иероглифов, чем большинство взрослых деревни. Уж точно больше Фанов. Я могу догнать других учеников, если вы только позволите мне попробовать. Мне даже не нужны уроки. Только книги.
– Читать книги – это одно, – сказал учитель Фейрик. – А подготовка к кэцзюй требует полного погружения. Мои ученики посвящают этому всю жизнь, по девять часов в день, семь дней в неделю. А ты вместо этого работаешь в лавке.
– Я могу заниматься и в лавке, – возразила Рин.
– Разве у тебя там нет обязанностей?
– Я умею делать несколько дел одновременно.
Учитель скептически оглядел Рин, а потом покачал головой.
– У тебя есть только два года. Ничего не выйдет.
– Но у меня нет другого выхода, – выкрикнула она.
В Тикани незамужняя девушка вроде Рин стоила не дороже петуха. Она могла бы стать служанкой в богатом доме – если бы подкупила нужных людей. А иначе только два пути – проституция или попрошайничество.
И это не преувеличение, как бы театрально ни звучало. Рин могла бы сбежать из города на украденный опиум, купив проезд в караване в какую-нибудь другую провинцию. Но куда ехать? У нее нет ни друзей, ни семьи, никто не придет на помощь, если ее похитят или ограбят. У нее нет никаких полезных умений. Она никогда не покидала Тикани и ничего не знает о выживании в крупном городе.
А если ее схватят с таким количеством опиума… Хранение опиума в империи считалось тяжким преступлением. Ее отволокут на городскую площадь и публично обезглавят, как очередную жертву безуспешной войны империи против наркотиков.
Есть только один выход. Нужно убедить учителя Фейрика.
Рин протянула книгу, которую пришла вернуть.
– Это Мэн-цзы, «Размышления об искусстве управления государством». Я держала ее всего три дня, верно?
– Да, – согласился учитель, сверившись с записями.
Рин вручила ему книгу.
– Прочитайте что-нибудь. Любой абзац.
Учитель Фейрик по-прежнему смотрел на нее скептически, но пролистал книгу до середины, чтобы порадовать Рин.
– Чувство сострадания – это принцип…
– Благотворительности, – закончила она. – Чувство стыда и негодования – основа праведности. Чувство скромности и почтительности – это основа… основа… э?э?э… уместности. Чувство правды и неправды – это основа приобретения знаний.
Он поднял брови.
– И что это значит?
– Понятия не имею, – призналась Рин. – Если честно, я совсем не понимаю Мэн-цзы. Просто запомнила наизусть.
Учитель Фейрик пролистал книгу до конца, выбрал еще один пассаж и прочитал:
– «Порядок присутствует в земном царстве, когда все знают свое место. Все знают свое место, когда выполняют предназначенные им роли. Рыба не пытается взлететь. Хорек не пытается плавать. Лишь когда каждая тварь уважает небесный порядок, может настать мир». – Он захлопнул книгу и поднял взгляд. – А как насчет этого? Ты понимаешь, о чем здесь?
Рин знала, что пытается сказать учитель Фейрик.
Никанцы считали, что каждому отведена своя роль, все с рождения занимают свое место в иерархии. Все под небесами занимает свое место. Принцы становятся наместниками, кадеты – военными, а девочки-сироты из Тикани должны довольствоваться тем, что предназначено девочкам-сиротам из Тикани. Кэцзюй вроде бы предназначен для того, чтобы выбирать лучших, но на самом деле лишь богачи имеют достаточно денег, чтобы оплатить детям учителей, необходимых для сдачи экзамена.
Ну и пошел он пропадом, этот небесный порядок! Если ей предназначено выйти замуж за старика, то Рин перепишет эту роль.
– Это значит, что я отлично запоминаю всякую чушь, – сказала она.
Учитель Фейрик ответил не сразу.
– У тебя нет эйдетической памяти, – наконец сказал он. – Я учил тебя читать. Я бы знал.
– Верно, – согласилась она. – Но я упряма, усердно занимаюсь и не хочу замуж, совсем не хочу. Мне потребовалось три дня, чтобы запомнить Мэн-цзы. Это короткая книга, так что для более длинных текстов понадобится неделя. Но сколько текстов в списке кэцзюй? Двадцать? Тридцать?
– Двадцать семь.
– Тогда я запомню все. Каждую книгу. Это все, что нужно для сдачи кэцзюй. Другие предметы не так трудны, заваливаются в основном на классической литературе. Вы сами говорили.
Учитель Фейрик прищурился, выражение его лица больше не было скептическим – он что-то прикидывал. Рин знала этот взгляд. Так он пытался рассчитать свои результаты в «Дивизионе».
В Никане успех учителя связан с его репутацией в зависимости от результатов кэцзюй. Если ученики поступают в академию, это привлекает новых. Больше учеников – больше денег, а для задолжавшего игрока вроде учителя Фейрика каждый новый ученик на счету. Если Рин поступит в академию, прилив новых учеников даст учителю Фейрику возможность покрыть самые неприятные долги.
– В этом году запись запоздала, верно? – поднажала Рин.
Учитель поморщился.
– В этом году засуха. Конечно, запись идет медленно. Не так уж много семей готовы оплатить учебу, если у их детей все равно мало шансов поступить.
– Но я могу поступить, – сказала Рин. – А когда поступлю, у вас будет сдавшая экзамен ученица. Как, по-вашему, это отразится на вашей школе?
Он покачал головой.
– Рин, я не могу брать с тебя деньги.
Это обрисовало вторую проблему. Рин собралась с духом и посмотрела ему прямо в глаза.
– Ничего страшного. Я и не могу заплатить.
Учитель был явно разочарован.
– В лавке я ничего не зарабатываю, – сказала Рин, прежде чем он смог вставить хоть слово. – Товар не мой. Я не получаю жалованье. Мне нужно, чтобы вы бесплатно помогли мне подготовиться к кэцзюй и в два раза быстрее, чем учите остальных.
Учитель Фейрик снова покачал головой.
– Моя дорогая девочка, я не могу, это… это…
Пришло время разыграть последнюю карту. Рин вытащила из-под стула кожаную сумку и водрузила ее на деревянный стол со звучным шлепком.
Взгляд учителя Фейрика с воодушевлением последовал за ее рукой, когда Рин вытащила из сумки тяжелый пакет со сладким запахом. Потом еще один. И еще один.
– Превосходный опиум на шесть лянов, – невозмутимо объявила она.
Такую сумму учитель Фейрик зарабатывал за полгода.
– Ты украла его у Фанов, – с сомнением произнес он.
Рин пожала плечами.
– Контрабанда – непростое занятие. Фаны знают, чем рискуют. Товар постоянно пропадает. Вряд ли они станут жаловаться судье.
Учитель потеребил длинные усы.
– Мне не хотелось бы перебегать дорогу Фанам.
Он имел причины для страха. Жители Тикани предпочитали не ссориться с тетушкой Фан, если заботились о своем благополучии. Она была терпелива и непредсказуема, как змея. Могла годами таить обиду, а потом ударить с хорошо рассчитанной дозой яда.
Но Рин позаботилась о том, чтобы замести следы.
– На прошлой неделе власти в порту конфисковали одну поставку, – объяснила Рин. – А у нее пока что не было времени проверить запасы. Я просто помечу эти пакеты как утерянные. Она их не отследит.
– Но они могут тебя поколотить.
– Не слишком сильно, – пожала плечами Рин. – Они не выдадут замуж поврежденный товар.
Учитель Фейрик с жадностью уставился на сумку.
– Договорились, – наконец сказал он и потянулся за опиумом.
Рин отодвинула пакет.
– Четыре условия. Первое – вы меня обучаете. Второе – обучаете бесплатно. Третье – вы не курите во время урока. И четвертое, если скажете кому-нибудь, где вы это достали, я сообщу кредиторам, где вас искать.
Учитель Фейрик долгую секунду смотрел на Рин, а потом кивнул.
Она откашлялась.
– А еще я хочу взять эту книгу себе.
Он криво улыбнулся:
– Из тебя вышла бы отвратительная проститутка. Никакого обаяния.
– Нет, – сказала тетушка Фан. – Ты нужна в лавке.
– Я буду учиться по ночам, – возразила Рин. – Или в перерыве.
Лицо отдраивающей сковородку тетушки Фан скривилось. В тетушке Фан все было грубым и резким – выражение лица, открытое нетерпение и раздражение, красные от уборки и стирки пальцы, хриплый голос, когда она орала на Рин, своего сына Кесеги, наемных контрабандистов или дядюшку Фана, лежащего без движения в заполненной дымом комнате.
– Что ты ему обещала? – подозрительно спросила она.
Рин окаменела.
– Ничего.
Тетушка Фан грохнула сковородкой о стол. Рин съежилась, испугавшись, что ее кража раскрыта.
– Что плохого в замужестве? – спросила тетушка Фан. – Я вышла за твоего дядю, когда была моложе, чем ты сейчас. Все девушки в деревне выйдут замуж до семнадцати лет. Думаешь, ты чем-то лучше?
Рин почувствовала такое облегчение, что пришлось напомнить себе – надо выглядеть пристыженной.
– Нет, не думаю.
– Думаешь, это так плохо? – Голос тетушки Фан стал подозрительно тихим. – В чем дело? Ты что, боишься делить с ним постель?
Рин об этом даже не задумывалась, но теперь от одной мысли в горле встал комок.
Губы тетушки Фан изогнулись в подобии веселья.
– Хуже всего в первую ночь, не буду отрицать. Сунь в рот тряпку, чтобы не прикусить язык. И не кричи, если только он не захочет. Не поднимай головы и делай, что он скажет, превратись в его немую домашнюю рабыню, пока он не начнет тебе доверять. А когда начнет, пичкай его опиумом. Сначала понемногу, хотя сомневаюсь, что прежде он никогда не курил. А с каждым днем давай все больше и больше. Давай по ночам, сразу, как он с тобой закончит, так что он всегда будет связывать опиум с удовольствием и властью. Давай ему все больше и больше, пока он не обретет зависимость и от опиума, и от тебя. Пусть разрушит свое тело и разум. Да, ты будешь замужем за живым трупом, зато получишь все его богатство, имущество и власть. – Тетушка Фан наклонила голову. – И будет ли тогда так же неприятно делить с ним постель?
Рин затошнило.
– Но я…
