Земляника и сахар

Ксения Анвиль

Земляника и сахар

Она бежала по светлой насыпной дорожке из мелкого камня и песка, ведущей по кромке хвойного леса, как делала это каждое утро. Под беговыми кроссовками с пружинистыми подошвами хрустело, и этот размеренный звук успокаивал её. В голове было чисто, а вокруг свежо: воздух только наполнялся запахом трав и цветов, ещё осыпанных бриллиантами росы. Скоро они распустятся и будут гореть ароматами, пришибленные жарким солнцем. Но пока были только прохлада, касающаяся разгорячённого лица, терпкий еловый аромат и жжение в натруженных мышцах. Физические ощущения заглушали все мысли, беспокоившие её там, в городе.

Это было первое лето, когда Юля приехала в дачный посёлок, в котором проводила когда-то летние месяцы детства с бабушкой и дедушкой. Теперь, когда они уже не были в силах заниматься загородным домом, она отправилась сюда одна. Ей это было необходимо. Юле с трудом удалось выбить отпуск в июне, но начальник просто не смог ей отказать, когда она заявила, что иначе не будет вылезать с больничных, а её все-таки достаточно ценили, чтобы не пригрозить в ответ увольнением.

Она бежала от всего, что оставила в городе, но в первую очередь – от шума. Её соцсети уже давно молчали: она ничего не обновляла, не выкладывала ни своих завтраков, ни фотографий с вечеринок, на которые иногда ходила, ни задумчивых снимков собственного лица. А с тех пор, как она приехала сюда, у неё, к счастью, осталась только мобильная связь, которая едва работала. Никаких рабочих чатов, никаких бездумных переписок. Проводить интернет она даже не думала: не для того она проехала столько километров, чтобы вновь оказаться в сетях его всеохватной паутины.

Расставание с Андреем все ещё жалило ее, как рой обеспокоенных ос. Но самое худшее было в том, что все знакомые считали своим долгом осведомиться, как же так произошло, и непременно пожалеть бедную девушку, оставшуюся одну после стольких лет отношений. Некоторые просто молчали, уже зная все от других, и сочувственно заглядывали Юле в глаза. Но она уже залила это горе вином вместе с подругами, поплакала на кухне у мамы и хотела в конце концов отпустить свою неудачу в личной жизни.

Когда она бежала, она чувствовала себя разгорающейся кометой, пролетающей по ночному небу стремительно и свободно. Она хотела раскалиться добела, долетев до края горизонта, и расколоться на тысячи мелких осколков звездной пыли, озарив все яркой вспышкой. Из этой любимой иллюзии, которой она предавалась и на этот раз, её вырвал внезапный собачий лай, раздавшийся не из-за закрытого забора, а совсем близко. Юля вздрогнула от неожиданности и остановилась, оглядываясь. Сбоку, со стороны посёлка, к ней с весёлым лаем летела овчарка.

«Вот сейчас меня и сожрут» – подумала Юля и сглотнула комок страха, застрявший в горле.

Собак она боялась. Когда-то в детстве совсем мелкая и такая милая с виду болонка вцепилась ей в икру, и с тех пор друзьям человека Юля не очень-то доверяла. А тут – здоровенная псина.

Овчарка подбежала к вставшей, будто вкопанная, девушке и снова гавкнула, заглядывая ей в лицо.

– Ты уличная или чья-то? – зачем-то вслух спросила Юля, будто животное могло бы ей ответить. – Ладно, побегать ты мне, видимо, уже не дашь. – она взглянула на часы, отмерявшие расстояние и пульс, и со вздохом пошла вперед, завершая круг, опоясывавший дачи. Овчарка всё это время с задором трусила рядом, сопровождая бегунью.

«Где её дом?» – Юля осматривалась по сторонам, но собаку, кажется, никто не искал. Кое-кто из соседей уже проснулся и начал мирно ковыряться в грядках. Дом Юли становился всё ближе, а животное так и не отставало. «Покормить её, что ли… Собачьего корма у меня точно нет, но колбаса найдётся» – размышляла девушка.

Наконец показались родные ей ворота, за которыми был припаркован её автомобиль: простенький седан, хорошая рабочая лошадка. И вдруг овчарка сорвалась с места и побежала в калитку дома напротив, который ещё день назад, как заметила Юля, пустовал.

– Рида, вот ты где! – услышала она обрадованный голос хозяина. – Ты куда пропала? Где была?

К собаке, присев на корточки, склонился хозяин и трепал свою питомицу за ухом. Юля его прежде не видела. Впрочем, она не приезжала сюда столько лет…

– О, новая соседка! Привет, – парень поднялся и с улыбкой помахал ей.

– Я не новая, – невольно оскорбилась Юля, – я сюда ещё маленькой ездила. К родным.

– Тогда, получается, это я для тебя новичок, – усмехнулся сосед и почесал взъерошенные со сна волосы. – Денис.

– Юля, – сухо представилась девушка.

– А ты ранняя пташка, да? – он осмотрел одежду, в которой она была. – Ого, бегом занимаешься?

– К марафону готовлюсь, – съязвила Юля фамильярному соседу.

– Тогда удачи, – он, похоже, сарказма совершенно не уловил.

– Следи за своей собакой, я их боюсь, – напомнила Юля и удалилась к себе.

Новый сосед ей абсолютно не понравился. Его тон показался Юле насмешливым, и она приписала это тому свойству красивых мужчин, что смотрят на всех с известной долей снисходительности, уверенные в собственных достоинствах. Хотя Дениса трудно было бы назвать высоким, он был хорошо сложен и явно уделял время тому, чтобы держать себя в форме. Светлые, выгоревшие на солнце русые волосы, полная нижняя губа, светло-голубые смешливые глаза. Благородный римский нос и чуть подающийся вперед острый подбородок. «Наверное, меняет девушек, как перчатки» – досадовала на него Юля в самых банальных выражениях, готовя себе завтрак.

Кусочки хлеба со шкворчанием поджаривались на сковородке. Затем она разбила два яйца и, пока сворачивался белок, – а Юля любила, чтобы желток оставался жидким, – она нарезала помидор и помыла салатные листья. Завтрак получился на славу, особенно с учётом того, что она вышла есть его на заднее крыльцо, сев прямо на ступени. Перед ней разворачивался полузаброшенный садик с углублением маленького пруда, подернутого тиной, в котором громко переговаривались лягушки. На бревне, служившем возле водоема скамейкой, можно было заметить пригревшуюся ящерку. Природа проснулась.