скачать книгу бесплатно
Но пугать девчонку и выслушивать укоры на тему риска, которому я подверг её драгоценную сестрёнку, не хотелось. Тем паче, что риск этот ничтожно мал. Потому я просто пожал плечами и неопределённо сказал:
– Ну, от ломтя хлеба вампир не помрёт.
– То есть, в принципе-то вы можете есть твёрдую пищу? – не унималась рыжая.
Я в очередной раз вздохнул и поморщился:
– Это не вполне застольный разговор, боюсь испортить тебе аппетит.
– Я не брезгливая, – мелочь озорно сверкнула глазками и облизала ложку.
Похоже, она донимает меня не только из подлинного интереса, но и ради издевательства, хотя сама ещё недостаточно хорошо это сознаёт.
– Организм вампира неплохо усваивает жидкости, – сдался я. – Твёрдую пищу я тоже могу есть, но с учётом трёх неприятных моментов. Первое – она безвкусная. Второе – сразу после крови вызывает тошноту. Третье – не переваривается и покидает кишечник в неизменном виде. Так что насиловать свой пищеварительный тракт без крайней нужды я не согласен.
– Так вампиры тоже ходят в туалет? – продолжила задавать неудобные вопросы юная нахалка, уже точно чисто из вредности. Вон, едва ухмылочку сдерживает.
– Нет, милая, кровь мы усваиваем полностью, – начал звереть я. – Так что вставать из гроба, чтобы отлить не приходится. Надеюсь, твои вопросы исчерпались?
– Что вы, разумеется, нет. Я могу спрашивать до рассвета.
* * *
– До рассвета, говоришь? – совсем разозлился я, даже забывая о болезни. – Ну что ж, тогда пойдём.
Я поднялся и направился к девчонке. Та поняла, что чуточку переполнила чашу моего терпения и вжала голову в плечи. Через секунду её запястье грубо схватили. Стул скрипнул, отъезжая, потому что её выволокли из-за стола и потащили к двери.
Затем вся команда с обалдевшими лицами наблюдала, как я тащу эту шмакодявку через шканцы, а та упирается ногами и едет на пятках.
– Не обращайте внимания, – велел я. – Идёт воспитательный процесс. Ярочка сегодня останется со мной и будет считать звёзды до рассвета. Она сама захотела. Да, котёнок?
Договорив, я подхватил девчонку и перебросил через плечо. Мелочь ругалась, дёргала ногами, взвизгивала и била меня кулаками в спину. Проходя мимо фальшборта, я невольно ощутил, как она похолодела и испугалась, что ей предстоит очередное купание. Детские пальчики впились в рубашку на манер кошачьих когтей, а сердечко забилось как крылышки вилларийских колибри.
Да, да, я сильно травмировал этого ребёнка, вот сейчас и начну исправлять со всей отеческой любовью и заботой.
Сгрузив свою ношу на баке, я спустился в форпик и принёс бухту тонкого пенькового шпагата вместе с парой инструментов.
– Умеешь плести сети?
Ярочка одарила меня ненавидящим взглядом и помотала головой.
– Будем учить, – констатировал я.
Привязал конец верёвочки к деревянному битенгу фок-мачты, сделал бегущий узел, просунул шаблон в получившуюся петлю и затянул, да закрепил обычным узелком. Подтащил пыхтящую девчонку поближе и усадил возле начатой работы, как собачонку на привязь. Сам тоже опустился на палубу рядом.
– Это челнок, а это шаблон, – познакомил я её с новыми друзьями. – Делаешь петлю, продеваешь шаблон, отмеряешь размер ячейки, вяжешь узел. Понятно?
Я сунул работу девчонке. Та набычилась, но приняла.
– Нет, не так, – покачал я головой и принялся показывать заново.
Пришлось подправлять её в процессе. Девчонке не нравились прикосновение моих холодных пальцев к её тёплым ручкам: не потому что я мертвец, а потому что гад и сволочь.
Когда у неё начало получаться, я сдержанно похвалил и оставил ненадолго одну.
Вернулся в каюту, чтобы одеться.
На миг удивился аккуратно сложенной одежде, но тут же вспомнил, кто это у нас такой хозяйственный. Да, девчонка и так не покладала рук весь день, а я её снова к работе приставил. Но не нужно сравнивать это с потребительским отношением, которое проявила моя команда! Мне вообще наплевать, получится у неё эта дурацкая сеть или Ярочка зарубить работу на середине. Я просто хочу её проучить, чтобы знала границы дозволенного. И не спрашивала у столетнего вампира, ходит ли он в туалет.
Натянул штаны поверх портов, сменил рубашку на свободную и чёрную – та приятно пахла. Подпоясался, обвязал голову платком, намотал портянки, натянул сапоги.
Вернулся назад, прихватив книгу и подзорную трубу – второе не для себя.
Свободные рукава, стянутые у запястий, гулко полоскались на ветру, когда я стоял на носу сбоку от бушприта и дышал свежим вечерним воздухом.
Ярочка дулась за все обиды разом, косо на меня посматривала и вязала узелки.
– Что ж ты ничего не спрашиваешь? – возмутился я. – Обещала ведь мучить меня до рассвета.
Девчонка пробурчала невразумительные ругательства под нос.
– Ну же, смелее! – подбодрил я. – Под разговоры работа хорошо спорится.
Получил испепеляющий взгляд.
Умилился да открыл справочник: поищу ещё полезную информацию, вдруг пригодится.
Когда Ярочка набрала ширину, я срезал начальную петлю и пропустил отрез верёвки через получившиеся ячейки, закрепил обратно и показал, как плести дальше.
Через пару часов небо заполнилось россыпью звёзд, Войко зажёг лампы на палубе и принёс нам обоим перекус: мне кружку крови, а девчонке бутерброд с ветчиной.
– Да не мучай ты девочку, – по-братски сказал он, – отпусти спать. Завтра же квёлая будет.
– Ничего, хорошенько устанет, крепче заснёт.
Бронислав покачал головой и ушёл отдыхать: его вахта давно закончилась, уже шла четвёртая.
Мои слова вселили в Ярочку надежду, что её-таки отпустят раньше зари.
– Да отпущу, отпущу, – смягчился я.
– Прекратите лезть мне в голову! – возмутилась девчонка.
– Иначе ты не научишься ощущать моё вторжение.
– Зачем это вообще?
– Ощутив проникновение в разум, ты должна будешь локализовать его, – Ярочка не въехал, так что я переформулировал: – Тебе нужно понять, где находится та дверка, через которую я пробираюсь в твою головку, – я потыкал её пальцем в лоб, девчонка отмахнулась.
– Тогда я смогу её захлопнуть? – воодушевилась она, перебирая пальчиками шпагат и наматывая его на челнок.
– Вряд ли, но ты сможешь постучать в неё, чтобы связаться со мной. Это очень полезный навык, ведь ментальная связь не знает расстояний. Допустим, ты попадёшь в беду, тогда эта дверка поможет тебе позвать меня на помощь.
Девчонка задумалась, размышляя, так ли это плохо, что мы теперь связаны. Но всё равно предпочла бы остаться свободной от всяких там посягательств на свободу мысли.
Я же ощущал некоторое облегчение от жжения в венах, забываясь в её нехитрых мыслях и кипящих эмоциях, так что решил попользоваться девчонкой в качестве анестетика. С Войко так не получится, он чувствует моё вторжение и сразу же переходит на диалог, выясняя, чего мне надобно. К тому же мой верный друг и помощник непрошибаем, флегматичен и в целом не склонен к бурным переживаниям. Касаться его разума откровенно скучно, о чём я никогда ему не сообщу.
– Но вы ведь можете так свободно вторгаться только в голову тех, кто пил вашу кровь? – недоверчиво покосилась девчонка, сильно переживая о границах вампирской власти над смертными.
– Некоторое время я могу влиять и на тех, чью кровь получил, – признал я. – Особенно, если кусал их. Лёгкое заражение ощущается как ранняя стадия формирования ментальной связи, но затем обрывается. Этого недостаточно, чтобы прочитать мысли, увидеть воспоминания или изменить их, но хватает для воздействия на эмоциональную сферу. Например, я могу подселить человеку жгучее желание немедленно встретиться со мной.
Кто бы видел эти глаза! Какое бешенство! Какой огонь! Даже смешно, как легко вывести этот цветочек из равновесия, стоит намекнуть на похабщину в отношении Аннушки.
– Но взглядом вы только зачаровываете? – Ярочка всё же взяла себя в руки. Учится, молодец. – Внушаете всякое, как мне в лесу? Чтобы проникнуть в мозг незаражённого человека, вам нужно касаться его головы?
Я сдержанно кивнул.
Рассказывать, что наиболее могущественные вампиры способны воздействовать разом на целую толпу, гулять по чужим сновидениям или призывать на расстоянии жертв, которых даже не видели, пока не стал, чтобы не пугать. Девчонка слишком близко к сердцу воспринимает вопросы свободы воли, забавно для её возраста. Нет бы порадоваться, что сама обретёт такие возможности.
– Так, подожди, впереди мель. Эй, Радек, ты заснул на посту? – я поднял голову к матросу на марсе.
– Кэп, но у меня же нет твоего зрения! – возмутился блондин, спускаясь.
– Демир, лево руля, поворот оверштаг! Грот-гика-шкоты стянуть!
Судно тронулось к ветру, и я раздёрнул кливер-шкоты, не дожидаясь прохиндея.
Через пару минут манёвры завершились. Шхуна пересекла носом линию ветра и увалилась до нужного курса, а обойдя опасность, вернулась к прежнему. Отчитав Радека и обрадовав его новым дежурством по швабре, я направился к оставленному ребёнку.
Ярочка успела позабросить работу и вглядывалась в темные ночные воды, но ничего не могла рассмотреть. Печально выдохнула и воззрилась на меня:
– Я ведь не смогу видеть в темноте, как вы?
– Ты для этого ещё слишком живая, – пошутил я, но девчонка не оценила чёрненькой шутки.
Вспомнила про надкусанный бутерброд в руках и вгрызлась в него, уходя в размышления о своей судьбе-кручинушке. Как будто я действительно испоганил ей жизнь, а не подарил бессмертие! Ещё и душа её, оказывается, проклята.
– А как вы стали вампиром? – закончила она грустные думушки.
– Со мной не было таких приключений, как с тобой, – вдаваться в подробности я не собирался, так что изложил максимально кратко: – Я родился в благородной семье и с детства знал, что получу бессмертие. Меня напоили кровью, когда я был младше тебя. С возрастом я полюбил море, оно же меня и погубило.
– Вы утонули? – ужаснулась девчонка.
– Да, в кораблекрушении.
Она помолчала, опираясь на планширь и глядя на воду.
– Но всё равно продолжаете плавать?
– Любовь – злая штука, – усмехнулся я. – Но сейчас меня утопить уже не получится. Доедая бутерброд, Ярочка заметила, как с неба сорвалась звёздочка. Сразу же зажмурилась, загадывая желание.
– Нет, не сбудется, – гаденько сообщил я.
– А вы постарайтесь, – огрызнулась рыжая.
Затем звезды начали сыпаться, как ягоды из лукошка. Ярка обалдело смотрела на небо и не могла подобрать отвисшую челюсть. Я раздвинул колена подзорной трубы, сунул девчонке и направил – знал, что пригодится. Её наполнил чистый, неподдельный восторг. Улыбка заиграла до ушей, а глазки, то и дело отвлекавшиеся от окуляра, заблестели.
Я тоже улыбнулся. Детские эмоции – живые и яркие – утешали мою боль.
– Какая красота… – выдохнула она шёпотом.
– Ты раньше не видела метеорных потоков? – я поднял рассечённую бровь. – Они же несколько раз в год случаются, летом просто самый зрелищный.
Она помотала головой и с увлечением спросила:
– А правда, что когда рождается человек, на небе зажигается звезда? Я слышала такое от некоторых гостей. Дескать, сколько звезд на небосводе, столько людей на земле. И если звезда падает, значит, кто-то умер. Получается, сейчас погибло очень много людей? Наверное, неправильно тогда радоваться этой красоте…
– Яра, будь это правдой, звёзды сыпались бы с небес нескончаемым потоком, ведь кто-то умирает чаще, чем ты можешь щёлкать пальцами. Не забивай голову всякой ерундой. И метеоры – даже не звёзды, это куски льда, пыль и камни, сгорающие от трения о воздух.
– А откуда в небе камни? – удивилась девчонка.
Не сдержав лёгкой улыбки, я опёрся на фальшборт.
Пожалуй, рассказывать про кометы и оставляемые ими пылевые хвосты рановато. Девчонка ведь даже в школу не ходила. Чему её могли научить добрые родичи и посетители трактира? Наверняка для неё земля плоская и стоит на трёх китах, черепахе или на бычьих рогах – давно не перечитывал Елеазара Юджа, уже не помню, какой вариант популярен в этих краях. Но Ярка ещё маленькая, с пластичной психикой и довольно смышлёная, есть время её обучить.
– Ярочка, когда будем в Эбербурге, напомни сводить тебя в городскую библиотеку.
– Зачем?
– Глобус тебе покажу. Ты знаешь, как называется эта туманная полоса через всё небо? – я сделал дугу пальцем.
Она помотала головой, но сразу заметила, что часть звёзд действительно собрана туманной дымкой в рыхлую полосу, будто коромысло через небосвод.
– Мост Богини, – сообщил я. – Существуют и другие поверья о звёздах. Например, мне в детстве рассказывали, что души умерших покидают тела светящимися огоньками и поднимаются к небесам. Те из них, кого Калиха принимает в свой чертог, находят эту дорогу и устремляются по ней на запад, где у самого горизонта отверзаются врата загробного мира, запирающиеся с рассветом. Другие не могут найти этот мост и вечно бродят неприкаянными в ночных небесах. Ты слышала эту легенду?
Девочка помотала головой.
– Да и не беда, это ведь не каноничное верование. Согласно догмату, Калиха собирает души своих верных слуг без всяких врат, а неугодных низвергает в пропасть, где нет даже ночного мрака, а лишь пустота без жизни и смерти.
– Это я слышала, – кивнула она.
– И какая же между ними разница? – я приподнял бровь.
Ярочка задумалась и выдала на удивление внятное мнение:
– Ну, в первой истории нет пропасти, значит, нет таких страданий для отверженных. Она мне больше нравится. Хотя попасть в чертоги богини – это ведь хорошо только для вампиров, остальные и там будут вам прислуживать, пусть и получат, таким образом, вечную жизнь. Потому лучше спрятать душу скончавшегося родственника в куколку и оставить в семье, чем отпустить на тот свет.
– Хорошо, молодец, – кивнул я. – У тебя неплохие задатки для логического мышления. На самом деле между ними нет разницы.
