Легенды Этриуса: Ужасно милый огр

скачать книгу бесплатно

Легенды Этриуса: Ужасно милый огр
Александр Викторович Крылов

На Этриусе наступили мирные времена, но не все счастливы. Прячущийся в лесу ужасный огр вынужден отправится в путь, намереваясь поселиться на необитаемом острове, где никто его не потревожит, а несчастная прелестная пастушка сбегает из дома, так как больше не в силах терпеть тиранию мужа-владельца скотобойни и его сварливой матери, но тот разгневан и отправляется за ней в погоню. Вот только позже выяснится, что на дороге орудует банда грабителей, а на болотах скрывается убийца. Девушка в опасности, но ее попытаются спасти друзья, которые будут преследовать разгневанного мужа… Ох, что же будет дальше! Оформление обложки: Д. Железняк, Москва

Александр Крылов

Легенды Этриуса: Ужасно милый огр

Предисловие от автора

Следуя привычной традиции, считаю своим долгом поделиться своими размышлениями с читателями о процессе создания мира Этриуса, тем более после того, как я уже успел написать заключительную шестую книгу «Войны ларгов» и могу позволить себе раскрыть больше подробностей, являющихся основой сказочного мира, придуманного мной. Сразу хочу предупредить всех, кто проявляет интерес к моему творчеству, что я ни коим образом не желаю оскорбить чувства читателей или повлиять на чьи-либо жизненные убеждения и взгляды, но дальнейшие мои рассуждения способны привнести новизну в привычный уклад вашей жизни и даже изменить мировоззрение. Дело в том, что мне хотелось бы рассказать о духовной стороне не только моего сказочного мира, но и моем видении касаемо реального мира. Возможно, это всего лишь заблуждение, но для придуманных мной обитателей Этриуса и бога Сатира мои философские размышления являются истиной жизни.

Пока я писал «Войну ларгов» упоминание о подобном грозило бы для меня раскрытием всей интриги шести книг, ведь стоило бы мне обронить где-нибудь в самих книгах, кроме предисловий от автора, фразы о формировании личности богов, о том, что вражда народов Этриуса не что иное как предзнаменование рождения бога смерти, о том, что у бога Сатира не мог родиться сын, не достойный своего отца, о том, что коварный Анубис знал, что Куззоле предначертано стать богом смерти и он просто тайком готовил себе замену, как весь мой грандиозный замысел был бы непременно раскрыт проницательным читателем! Конечно, скрывать такое было сложной задачей, но необходимой для того, чтобы произошла настоящая кульминация, которая приподняла бы завесу тайны над различными малоприятными деталями в книгах такими как уродливость Куззолы или «недоброжелательная» деятельность Анубиса по отношению к семье Сатира и его странные беседы с юным сыном бога Этриуса. Теперь после кульминации все становится предельно ясным. Помнится, в одной из книг я информирую читателя о том, что бог смерти Анубис специально строил козни создателю Этриуса и погубил жену Сатира Габриэль, чтобы причинить ему боль. Не трудно догадаться, что уродство Куззолы тоже являлось деятельностью Анубиса и естественным ничем не примечательным формированием личности новоявленного бога смерти. Помнится, также, что я все-таки писал о пьяной и развратной молодости Сатира, но сделал это так осторожно, что мало кто сопоставил бы его духовный рост и успешность с «тщетными попытками» Куззолы совершить что-то действительно грандиозное, что могло бы разоблачить мой замысел. Не сомневаюсь, что практически каждого читателя удивило то, что сын Сатира пошел не по стопам отца, не желая помогать ему, а наоборот разрушая мир Этриуса, но в результате все оказалось совершенно иначе – Куззола должен был пройти тропой отчуждения и ненависти, чтобы занять место бога смерти Анубиса. Это был экзамен, и он его успешно сдал, подобно Сатиру, который в свое время переборол свое сладострастие и начал трудиться. Познавшему необходимые для духовного развития переживания и чувства сыну Сатира решительно можно было доверить такую важную и сложную задачу, как управление загробным царством Этриуса. Если бы читатели знали о том, что Куззоле предстоит занять высокий пост Анубиса, то многие события объяснились сами собой: он «прививал» каждому смертному иммунитет от низменных потребностей и злобы, убивая шаманов и друидов сам не ведая того, он искоренял магию на крошечной планете, а притесняя ту или иную расу, он создавал равенство и сплоченность! Методы Куззолы, конечно же, оставляли желать лучшего, но богам смерти виднее, как поступать, так что не нам их судить, – скорее всего, такая жестокость была наиболее оптимальным и перспективным решением в наведении порядка на Этриусе.

Что же касается моих опасений основательно повлиять на мировоззрение читателей, то нам предстоит посмотреть на ситуацию с кровавым шествием Куззолы более глобально. Не будем спешить в рассуждениях. Для начала представим, что есть Бог и больше нет ничего. Представим, что он не имеет тела, так как трудно представить совершенное тело, но обладает совершенным разумом, и его стремления являются неоспоримыми, какими именно – нам не понять, ведь Бог совершенен, так что лучше не будем пытаться осмыслить их. Что же способны понять жалкие смертные, размышляя о вечном? Что мы знаем такого, что достойно восхищения и имеет смысл для вечности? О, это все светлые чувства, которые нас окружают – любовь, верность, доброта, честность и так далее! Это все светлые стремления – семья, дружба, созидание, рост, эволюция и так далее! Это все светлые суждения, разные слова, но смысл один – истина! Вот что имеет смысл для вечности, для Бога. Разве для вечности важны ссоры, слезы, боль, обиды, месть, зависть, жадность и другие малоприятные процессы? А является ли совершенным потребление чего-либо или то, что совершенно не нуждается в потреблении еды, топлива, не обременено какими-либо малоприятными процессами и выделением отходов? Уверен в том, что раз мы созданы, значит, мы должны стремится к самосовершенствованию, к истине, к созиданию, должны приносить пользу окружающему миру, но стремиться к минимуму потребления энергии. Как это? Производить энергию изнутри! Понятное дело, что это долгий путь развития и мы не должны сомневаться в том, что Бог не предоставил нам такой возможности – нет предела в развитии! Если все вокруг будет развиваться, то будет развиваться и Бог. Не волнуйтесь, нам есть куда расти и наши стремления только обрадуют нашего Создателя, ведь именно для этого он дал нам способности мыслить и испытывать различные чувства.

Так почему же Куззола нуждался в переживаниях изгоя и ненавистного всеми тирана, если в моих книгах любой бог смерти преследует светлые цели и созидает мир, как и все остальные боги? Все предельно просто.

Смертные создания несовершенны, но бывают настолько амбициозны, что, не поняв истинного смысла жизни, уже спешат доказать всему окружающему их миру, что они знают, что им нужно делать! На самом деле Бог просто проверяет нас, а именно наши слабые и сильные стороны, на прочность. Уверен, что тот, кто будет делать верные поступки и правильно мыслить в течении отведенного ему срока жизни, будет вознагражден Создателем. Что нас ждет дальше после того, как мы умрем, остается только догадываться, но, возможно, нас будет ждать другая не менее интересная жизнь или эволюция в более развитую разумную форму жизни, не нуждающуюся в физическом теле, не обремененную негативными мыслями, имеющую больше знаний об окружающем мире и о целях Создателя! Да, об этом не раз уж было сказано умственными деятелями с разных концов Земли, но я пытаюсь рассуждать самостоятельно и последовательно, основываясь на простейшей логической цепочке.

Все равно не очень-то понятно я пишу относительно Куззолы, ведь он не смертное создание, а сын бога Сатира. Для чего же нужны отрицательные чувства и поступки, если они не имеют смысла для вечности? Попробую нарастить мою логическую цепь.

Если бы Бог не созидал, то есть не создавал ничего нового, то он бы не нуждался в отрицательных чувствах и энергиях. Он бы их просто не допустил, о чем не суждено мечтать смертным созданиям. Мы способны мыслить и поступать на свое усмотрение, но мы частенько забываем, что мы несовершенны и можем очень сильно заблуждаться – вот так и возникает зло и жестокость! Предположим, что наша планета тоже разумна, способна устранять негативные энергии, обновляться, заживлять на себе раны и созидать, но люди настолько активны, что ей наверняка тяжело. Не обязательно говорить о войне, чтобы заплакать, или идти на кладбище, чтобы стало печально, или вдруг захотелось разбить свои руки в кровь, как будто это прекратит чей-то плач по телевизору. Совсем нет. Люди так устроены, что стоит выйти рано утром на улицу дворнику и впасть в уныние от недосыпа и в бездействии наблюдать за гоняемой сильным ветром листвой, как через час его будут ругать спешащие на работу прохожие, не пытаясь понять его чувства. Не кажется ли вам, что мы просто несовершенны, но нам есть к чему стремиться? Даже не сомневайтесь, что Бог хотел бы нам помочь, но мы сами не прислушиваемся к нему. А как, спросите вы? Так он внутри нас есть тоже, ведь изначально был лишь наш Создатель, больше никого и ничего, только Бог.

Куззола никого не желал слушать, а в целом поступал верно, верно для вечности, а не для смертных созданий. В результате получилось так, что все его поступки были оправданы богами. По моей логике получается, что для сына Сатира совершать злодеяния допустимо, а для смертных созданий нет? Именно так, ведь само понятие «смертность» информирует о несовершенстве смертного создания, а это значит ему нужно быть более осмотрительным в поступках, понимая, что за малейший проступок может быть дорогая расплата. То, что сын Сатира Куззола родился смертным, не означает, что его больше не будет окончательно и бесповоротно после смерти физического тела. Я склонен считать, что у всего живого есть первооснова, как принято говорить – душа. Правильнее было бы написать, что у нее есть тело, но в данном случае это не столь важно. Несомненно, душа Куззолы во много раз сильней и разумней души любого ларга, орка и эльба вместе взятых. Вся сложность в том, чтобы верно и своевременно почувствовать ее мироощущение. Мне видится довольно сложной задачей четко понять свое предназначение в юном возрасте тому, кого переполняет божественная энергия, но Куззола доверял своей интуиции и справился, особенно тогда, когда он переборол себя и сдался на волю отца, хотя мог бы с легкостью уничтожить всю жизнь на Этриусе!

Кстати, не хотелось бы пугать читателей, но я должен раскрыть и негативную сторону моих суждений, чтобы ни у кого не возникало странных желаний уподобиться Куззоле. Если рассуждать логично, Бог является истинным добром и совершенным разумом, поэтому я сомневаюсь, что он позволит пребывать под его опекой тем душам, которые склонны совершить скверный поступок. Представьте яркий теплый свет, отторгающий от себя мрак и холод. Сомневаюсь, что кому-то хотелось бы оказаться за его пределами, пребывая в постоянном самокопании из-за отчуждения и чувства вины за содеянное. Кто-то подумает: а если тьма объединяется воедино и ей не так уж и плохо? По сути вещей она является полной противоположностью свету, иными словами – свет есть, а тьмы нет. Если понимание этого недостаточно убедительно, что «тьмой» быть неразумно, то нужно понимать, что противоположность разума – безумие, любви – ненависть, уверенности – сомнение, а добра – зло. Как же можно будет существовать во тьме, «за пределами влияния Бога», когда в душе постепенно не останется ничего светлого? Никак, на грани жизни и смерти, ведь провинившаяся душа по-прежнему будет оставаться крошечной частицей Бога, то есть она будет продолжать свое существование в муках, а безумие и ненависть не позволят ей измениться в лучшую сторону и тем самым искупить свою вину перед своим Создателем.

В связи с этим хотелось бы заключить, что окружающий нас мир – это индивидуальное восприятие человека плодов коллективно-общественного созидания. Возможно, мы просто множество различных самостоятельных энергий, которые неким образом взаимосвязаны между собой и вращаются вокруг или внутри более сильной энергии, называемой нами планетой Земля. Однако нам гораздо привычнее и интереснее жить в наполненном разнообразия цветов, материалов, затей и загадок мире, а это величайший дар, данный нам Создателем. Мы должны понять лишь одно – Бог любит нас, и мы, несмотря ни на что, должны любить Его, все, что нас окружает и себя самих, тогда, возможно, нам откроются большие тайны мироздания.

В любом случае вы вправе придерживаться своего мнения относительно всего написанного выше и иметь определенные религиозные взгляды, а я способен со временем начать мыслить несколько иначе, не спорю, но что касается придуманного мной мира, то на Этриусе всегда будут мыслить именно так. Таково уж мировоззрение жителей этой планеты. Для них это истина жизни.

Можно еще долго рассуждать о богах и смертных придуманного мной мира, но мне хотелось бы отвлечься и предложить читателям познакомиться с другими персонажами, о которых я еще не писал ранее. Итак, отправляемся на Этриус? Вперед! Желаю вам приятного чтения!

Введение. Муравейник

На северо-востоке Ларгиндии находится небольшой тихой городок Гилбадн. Он расположен у самой границы с землями орков. Разделительной чертой между мирно соседствующими сторонами является широкое русло Безымянной реки, которая берет свое начало от океана, бурно бежит мимо Бардрена, более крупного города, расположенного южнее Гилбадна, и плавно растворяется, словно молния, в густых лесах эльбов. В последнее время благодаря этой быстрой реке почти через весь материк из северо-восточного городка частенько стали переправляться на лодках торговцы и ремесленники, что увеличило рост доходов и посещаемость в нем. Долгие годы жители Гилбадна с неохотой жаловались горделивым соседям из Бардрена на то, что их город расположен неудачно для развития его инфраструктуры, да и климатические условия в нем способен выдержать не каждый, но после того, как на берегу Безымянной реки появилась лодочная станция, горожане стали счастливы. Соленый северный ветер, до ужаса надоевший суровым жителям Гилбадна, перестал быть помехой их хорошему настроению. В городке участились празднования, на которые стали часто приезжать гости из Бардрена, Рединфорта и даже орочьей столицы Кругара. Теперь жизнь здесь бурлила ключом, но по сравнению с другими городами Ларгиндии Гилбадн по-прежнему оставался тихим и скромным.

Однако еще до появления в нем лодочной станции нельзя было принижать степень его значимости в королевстве, как источник поставок продовольствия по всему материку, в особенности мяса и рыбы. С давних пор гилбаднские рыбаки и охотники славились на всю Ларгиндию, а уж подобные обширные пастбищные угодья имелись лишь на западном побережье королевства.

В настоящий момент в Гилбадне имеется два больших смешанных стада, состоящие из коз и овец, и их незаменимые пастухи – Флорентина и Марсель. Юноше приглянулись пастбища на побережье океана, а девушке – те, которые прилегают к лесному массиву на северо-западе от городка. Между собой эти двое ладят хорошо, но видятся редко. Может показаться странным, почему Флорентина выбрала себе именно эту местность для выпаса стада, ведь Марсель наверняка уступил ей право выбора. Следить за стадом безопаснее на открытой территории, расположенной между Безымянной рекой и океаном, за бушующими волнами которого многие готовы наблюдать часами, чем стоять на опушке леса и опасаться того, что придет волк и утащит первую попавшуюся ему на глаза овцу. Вот только те, кто знают необузданный и авантюрный нрав молодой пастушки, нисколько не удивятся в ее выборе, а чересчур осмотрительный Марсель ей еще и спасибо не раз скажет за такое снисхождение по отношению к нему. Только в данном случае дело вовсе не в безопасности стада, а в скучной однообразности слежения за ним, которая вовсе не для затейливой пастушки Флорентины. Что особенного в океане для тех, кто видит его каждодневно? Его умиротворяющий шум, волнующие брызги и перекаты волн, неистово бьющиеся о берег со временем способны наскучить, начать вызывать сонливость или даже неожиданно пробудить грусть. Марселю подобные чувства испытывать по душе, так что предусмотрительная Флорентина сделала верный выбор, который устроил обоих пастухов.

Так что же может быть такого интригующего и не позволяющего скучать девушке в пастбищах у леса, кроме постоянной опасности для стада от хищников? Может быть, зайцы, резвящиеся на лугу на пышном ковре из клевера? О, здесь гораздо интереснее и появления серых пушистых комочков ждать не обязательно! Если Марселя вдруг приободрят пролетающие в небе птицы, то Флорентину никогда не разочарует их задорный грай, доносящийся из зеленых ветвей деревьев, дарующих прохладу и тень в солнечные деньки и укрывающих от сильного ветра и дождей, да и шелестят они не хуже волн океана. Помимо этого, что может быть весьма интереснее для наблюдателя, под одной из берез на опушке леса возвышается больше чем на метр от земли муравейник. Около него Флорентина проводит очень много времени, конечно же, не забывая приглядывать и за стадом, хотя трудолюбивые и высокоорганизованные насекомые интересуют ее больше вверенных под ее ответственность коз и овец. Ценители природы не смогут не согласиться с тем, что наблюдать за жизнью муравейника гораздо интереснее, чем за летающими с цветка на цветок пчелами, шмелями и разными бабочками, которые своей красотой способны приворожить к себе взоры любой девушки. Самое главное процесс наблюдения за лесными муравьями при объединении богатой фантазии Флорентины и знаний о насекомых, приобретенных ей из прочитанных книг, легко превратить в незабываемое приключение и путешествие в микромир Этриуса. Если знать о том, как протекает жизнь этих крошечных умных и трудолюбивых существ, то это покажется не менее занимательным зрелищем, чем наблюдение за жизнью города. В это не поверишь, пока не убедишься сам.

Численность обитателей такого большого муравейника, за жизнью которого наблюдает Флорентина, насчитывает порядком несколько сотен тысяч особей. Как и в других колониях, самой большой кастой являются рабочие. Сначала своей карьеры они работают няньками, ухаживая и кормя расплод. После чего спустя некоторое время им доверяют участвовать в строительстве и ремонте коммуникаций и помещений, в возведении новых этажей и сооружении погружных тоннелей. Самые старые и опытные рабочие становятся фуражирами. Они отправляются в окрестности владений колонии за едой и строительными материалами. Также все рабочие обязаны защищать муравейник от всех, кто осмелится создать угрозу безопасности для него – такими смельчаками может оказаться, кто угодно, не только другие насекомые, но и ящерицы, лягушки, мыши-полевки и даже птицы. Рабочим или солдатам, более крупным особям, есть что продемонстрировать в бою помимо невероятной силы, ведь прокусить гусеницу мощными мандибулами или перевернуть жука, который окажется гораздо крупнее, им не составит труда. На случай нападения птицы или ящерицы они имеют ядовитую железу, способную выпрыскивать кислоту на ладонь в высоту, так что даже случайное посягательство на спокойный уклад жизни колонии может обернуться неминуемой гибелью для врага. Муравьи не страшатся войны и всегда готовы дать отпор или напасть первыми.

Еще интереснее наблюдать за царицами и царями колонии. Они имеют крылья. В самое жаркое время года в муравейнике наступает брачный период, когда почтенные пары совершают воздушные полеты, последствия которых являются радостными и печальными одновременно – царицы смогут приносить потомство колонии, но если они пожелают остаться в ней, то им предстоит отгрызть свои крылья, а цари вскоре после полета умирают, обессилев. Не легкая доля у монарших самцов – срок их жизни длится около двух недель, в то время как их возлюбленные имеют возможность приносить потомство ближайшие двадцать пять лет или основать новую колонию, если им что-то не понравится в прежней. Рабочие или солдаты, в свою очередь, служат своей госпоже или сразу нескольким в период от пары месяцев до трех лет.

Кушают муравьи не только всех поверженных ими нарушителей границы или нектар и сок растений, что еще более интересно. Эти мудрые насекомые освоили «животноводство» и пасут тлю, как Флорентина свое стадо. Рабочие, которым доверена эта важная работа щекочут своими усиками и выдаивают из них падь – сладкую жидкость, которая составляет для колонии основную часть рациона. Еще из книг Флорентине известно, что муравьи выращивают грибы, но этому у нее нет подтверждений, как и многим другим интересным фактам об умных и трудолюбивых насекомых, так впечатливших своей сплоченностью девушку. К тому же муравьи близки ей по духу тем, что так же, как и она, пасут свое, пусть и маленькое, но стадо.

Таких потрясающих маленьких королевств в лесах Ларгиндии имеется предостаточно, а одно их них находится в непосредственном владении жительницы Гилбадна Флорентины, так как расположено на окраине ее пастбища. Несмотря на это пастушка не смеет претендовать на трон и не намерена свергать с него царицу муравьев. Она всего лишь скромный наблюдатель, старающийся не вмешиваться в уклад жизни насекомых, но всегда готова им помочь, если от нее потребуется что-либо подобное.

Глава 1. Утро пастушки

Каждый новый день Флорентины начинается практически одинаково. Она просыпается с первыми криками петухов и осторожно одевается, стараясь не разбудить своего молодого, но вечно пьяного мужа Антонио, любителя тратить деньги покойного отца на выпивку и другие не менее бессмысленные развлечения. На цыпочках она выходит из комнаты и в коридоре обычно натыкается на его старую ворчливую мать, с которой у нее отношения складываются, мягко выражаясь, недружелюбно, поэтому Флорентина молча выслушивает грубости и нападки с ее стороны, не желая разбудить все того же себялюбивого Антонио.

Выходя на улицу из дома, девушка начинает ощущать себя более свободной и легкой походкой направляется в сад к бочке с дождевой водой и проделывает обычные процедуры гигиены. Затем она берет свою зубную метелку, деревянную палочку с пучком щетины, и аккуратно чистит зубы. Флорентина ненавидит своего мужа за то, что он не только вечно пьян, но и за, что тот не следит за чистотой своего рта, поэтому очень дорожит своей белоснежной улыбкой. Ей особенно неприятно видеть неухоженные пожелтевшие зубы и ощущать неприятный запах от дыхания мужа, не говоря уж о том, чтобы целоваться с ним, но Антонио будто умышленно не хочет замечать ее намеков, которые жена делает ему ежедневно. Флорентина часто улыбается, о чем знает весь Гилбадн, но и говорит поговорку, вычитанную из какой-то мудрой книги, которую от нее слышит только муж. Она звучит: «если хочешь изменить мир, изменись сам», но Антонио, скорее всего, даже не задумывается над ее смыслом. Флорентина настолько жизнерадостная, что семейные обиды оставляет дома и мало кто из горожан догадывается о них, зная девушку как счастливую жену бездельника Антонио.

И смех, и грех. Что именно говорит Флорентине свекровь и как беспечно ведет себя муж описывать не обязательно, во всяком случае, исходя из лучших побуждений в отношении очаровательной пастушки, желательно упустить подобные неприятные подробности, ведь в ходе дальнейших событий более-менее картина прояснится. Хотя хотелось бы сразу отметить, чтобы не возвращаться к этой неприятной теме позже, что быть женой этого влиятельного жителя Гилбадна стало тяжелым испытанием для этой очаровательной и рассудительной девушки, что и послужило одной из причин, возникновения всей этой интересной и поучительной истории. В целом не важно, что именно говорит и делает свекровь, важно, что она ввергла Флорентину в тиранию и мучает ее, а Антонио соблюдает не только нейтралитет, но и не верит жене, требуя от нее заботу и внимание к своей персоне. Бедная девушка! Если кому-нибудь из ее соседей рассказать, ведь не поверит никто, что на Этриусе кто-то живет такой несчастной жизнью! Возможно, на какой-нибудь другой планете такое отношение друг к другу в семьях и считается приемлемым, но не на планете Сатира. Однако такое поведение жены владельца скотобойни некоторые семейные ларги расценили бы как безрассудство, не пытаясь, как следует, вникнуть в суть происходящего. Дело в том, что сварливая свекровь и себялюбивый муж – это частое явление и в этом нет ничего необычного, а вот жена, которая боится сказать им хоть слово – это странно. Почему она такая робкая? Конечно, Флорентина не трусиха, да и не королева, но подобного отношения к себе на Этриусе не потерпела бы даже деревенская простушка и сразу же собрала бы вещи и ушла из чуждого ей дома. Правильно, себя надо уважать и не сидеть, как трусливый кролик, поджав уши. Допустим, пастушка Флорентина тоже решится на такой отчаянный шаг, снимет комнату в гостевом доме или бесплатно заночует в фермерском сарае на соломе, но долго от мужа скрываться она не сможет. Такой поступок закончится скандалом и возникнет вероятность расторжения семейных уз. Что делать дальше? Оказаться на улице девушка не хотела, но терпеть грубое и унизительное к себе отношение тоже становилось невмоготу. Оставалось надеяться, что отношение мужа и его матери к ней переменится. Кулаки не распускают – и ладно! Вечно же такое издевательство продолжаться не должно, верно? Надежда умирает последней.

Вот только страшнее всего то, что дальнейшее утро несчастной девушки тоже не отличается ничем особенным. Ее дни скучны и однообразны, но она все же старается находить в них что-то приятное, например, каждодневный поход на ферму. Разве это не чудесно сбежать из ненавистного дома на целый день, посвятить его чему-то, отвлекающему от печалей – пася стадо и размышляя о жизни, почувствовать себя значимым в этом мире или придумать свой собственный мир, наблюдая за муравьями! Новый день – время открытий.

Поспешно заскочив в дом, пастушка, сворачивает себе узелок с едой и отправляется в путь. Встречаться с мужем и его матерью лишний раз она не горит желанием. Улыбаясь всем встречным, Флорентина идет по улицам на окраину городка к животноводческой ферме, где управляющий в обязательном порядке пересчитав стадо вверит его ей. Иногда девушка опаздывает из-за того, что по пути встречает свою подружку Маргариту, с которой она беззаботно болтает, забывая о своей работе, после чего управляющий фермы, чтобы не томить жаждущих свободы коз и овец в загонах, ругает пастушку вдогонку, когда она уже гонит стадо по дороге по направлению к пастбищу. Видимо так же произойдет и в этот день.

– Доброе утро, Тина! – поприветствовала Маргарита, сразу же заметив свою подругу, как только та выскочила из-за угла дома.

– Доброе утро, солнышко мое! – подскочив к ней и крепко обняв, заявила Флорентина, чуть не оглушив девушку своим звонким голосом, – Что нового?

– У меня все по-прежнему. Иду сидеть с малышом Роро. Надеюсь, он будет сегодня послушным мальчиком, – отшагнув назад призналась Маргарита, но не равнодушно удерживая подругу за руку, – Лучше расскажи мне как у тебя дела дома? Я переживаю.

– Ничего особенного. Пришел, гремел, разбудил меня, завалился спать, но я так сильно устала за день, что сразу же уснула.

– Тебе нужно бежать от них подальше, дорогая моя! Срочно, – настоятельно порекомендовала Маргарита и потрясла подругу за руку, словно попыталась разбудить ее.

– Куда? Куда я от них денусь, – тяжело вздохнув ответила Флорентина, – Он найдет меня и устроит пьяный дебош, а старуха поднимет скандал, что стыда не оберешься. Нет, до конца дней мне жить с ними и быть им обязанной.

Такой настрой пастушки не очень обнадежил молодую няню, и она решила приободрить ее песней, слова которой знала в Ларгиндии каждая незамужняя девушка:

Как же хорошо быть столичной красоткой!

Им в Рединфорте от женихов нет отбоя.

Когда идешь по площади легкой походкой,

То хочешь видеть рядом с собой героя.

Флорентина с улыбкой дослушала ее и пропела второй куплет песни:

Как же хорошо быть столичным красавцев!

В Рединфорте женской лаской никто не обделен.

Оказаться бы с любым красавцем во дворце,

Я бы стала ему лучшей из возможных жен.

– Пойми меня правильно, милая овечка, – с усмешкой начала Маргарита, заметив, как порозовели щеки у умолкшей пастушки, – Пусть управляющий фермой напишет тебе рекомендацию! Не переживай он найдет тебе замену. Мы здесь и без тебя управимся с твоим стадом, но тебе нужно уезжать из города от этих волков, ведь они не ровен час загрызут тебя! Ты уже пробовала бодать их как козочка, а теперь молчишь, как овечка, разве это помогает? Беги от них!

– Да пойми же, что никому я не нужна кроме тебя, некому за меня заступиться, родная моя, – вырвав руку и закрыв часть лица руками, всхлипнула Флорентина. Она была готова разреветься, но уже давно выплакала все слезы.

– Как же мне тебе помочь, – с досадой прошептала нянечка и прильнув к подруге нежно обняла ее.

– Ты уже мне помогаешь, Рита. Спасибо, – поцеловала ее в щеку Флорентина, – Лучше выбери себе достойного мужа, а не такого бездельника и пьяницу, какой достался мне, тогда я буду по-настоящему счастлива.

– Это не проблема для такой красотки, как я. Еще успею. Сейчас нам важнее спасти тебя из лап этого Антонио и его мамаши, ведь ты гораздо лучше меня и заслуживаешь настоящего принца. Выбирай первая. Я не хочу увести твоего жениха! – отшутилась Маргарита.

– Да зачем он мне! С меня хватило бы и простого порядочного мужика, а принца забирай ты.

– Перестань! Ты же знаешь, кто мне нравится, но я не собираюсь выходить замуж, пока не отдам тебя в надежные руки, милая овечка!

– Неужели ты ждешь, когда подрастет Роро?

– Я над этим подумаю, – засмеялась Маргарита, – Кстати, нам пора расходится, а то он без меня еще и ложку держать не может, а он скоро проснется и потребует кашу.

– Да, управляющий скоро не выдержит терпеть мои опоздания и спустит с меня три шкуры! – согласилась Флорентина, порываясь уйти.

– Вот и хорошо бы! Может быть, под овечьей шкурой скрывается тигрица? – иронично предположила ее подруга и с неохотой отступая в сторону, помахала ей на прощанье рукой.

– Еще увидимся, – кивнула пастушка и решительно пошла дальше. Флорентине нужно было поторопиться, так как ее работа была более ответственной, чем у Маргариты, поэтому ей следовало быть посерьезнее и не тратить драгоценное время на пустую болтовню. Она быстро зашагала по брусчатой дороге, плавно перетекающей между одноэтажными жилыми домами с пологой горки в низину. Позади остались ухоженные каменные и кирпичные дома, а впереди длинной вереницей растянулась деревня, слившаяся совсем недавно с городком, став его частью. Здесь стояли скромные деревянные избушки, хозяева которых содержали много скота и небольшие огородики, предпочитая жить за счет ведения домашнего хозяйства. Идти стало труднее, так как под ногами то и дело мельтешили гуси или куры, но Флорентина была слишком близка к своей цели, так как сразу за деревней и располагалась животноводческая ферма, к которой вела широкая пыльная дорога.

Кстати, неподалеку чуть дальше нее ближе к городскому кладбищу стояло еще несколько небольших кирпичных построек, которые принадлежали мужу пастушки Антонио. Это была скотобойня, доставшаяся ему от покойного отца. Флорентина с ужасом представляла то, чем там занимаются работники этого жуткого места, поэтому старалась даже не смотреть в направлении владений своего мужа.

Глава 2. Фантазерка

Пройдя по свежескошенной траве вдоль пыльной дороги, сохранив обувь чистой, Флорентина открыла одну из тяжелых дубовых створ ворот и вошла в большое крытое здание для содержания коз и овец. Внутри у самого входа ее уже поджидал управляющий фермы, коренастый лысоватый ларг с аккуратной бородкой и добрыми глазами, но он сразу же нахмурился, увидев опоздавшую на работу пастушку.

– Извините меня, Джорджио, я снова провинилась перед вами! Только не ругайтесь, – тревожно сказала Флорентина, – Здравствуйте.

– Это ты овцам говори, а не мне, – ответил управляющий фермой.

– Ну не сердитесь. Я спешила, как могла, – развела руками девушка, – Не знаю, почему я все время опаздываю.

– Да, да. Доброе утро, – иронично спародировав ее действия, лысоватый ларг развернулся и пошел между загонами, попутно открывая их калитки и выпуская коз и овец, – Хватай стимул и вперед! Я всех твоих подопечных уже пересчитал.

Флорентина обернулась и отшагнула к стене, к которой были приставлены несколько лопат, заостренных палок и дюжина прутов различной длины. Выбрав из них самый длинный и гибкий атрибут для погона скота, пастушка приготовилась встречать бегущую в ее сторону вереницу коз и овец. Когда все ее подопечные сбились перед ней в шумную блеющую кучу, она с силой распахнула второй створ и вынужденно отшатнулась назад от рвущихся на свободу животных. После того как все стадо покинуло здание, Флорентина помахала свободной рукой управляющему и пошла замыкающей шествие.

– Идите, идите! Я закрою! – крикнул пастушке лысоватый ларг, скорее всего, пытаясь дать ей понять, что он просто ворчит, а не сердится на нее, ведь до их возвращения закрывать ворота не имело смысла.

С милой улыбкой на лице Флорентина обернулась вполоборота, послала ему воздушный поцелуй и снова помахала рукой. Девушка и ее подопечные быстро удалялись в направлении пастбища.

– Ну что же мне с тобой делать, деточка, как тебе помочь? Я вижу, что ты стараешься, но тебе тяжело, а еще и я ворчу на тебя, – смотря им вслед, вздохнув, прошептал ларг и смахнул со щеки единственную слезу.

Джорджио всегда очень жалел Флорентину, зная о ее нелегкой судьбе, но у него никаких сомнений нет в том, что ее следует воспитывать в строгости, иначе она впадет в детство, которого так и не познала, и с ней будет уже невозможно совладать. Однако быть строгим по отношению к Флорентине управляющий оказался не способен. Единственное, на что его хватает – это ворчание, да и то кратковременное. Несчастная пастушка для него словно родная дочь. Пусть девушка делает, что ей хочется, а дальше – будь, что будет. Главное, чтобы она как можно дольше не догадывалась о том, как на самом деле к ней относится этот лысоватый ларг, хотя обстоятельства подсказывают Джорджио, что в ближайшем будущем ему предстоит открыть ей свои истинные чувства. Он не имеет детей, а возраст дает о себе знать, поэтому самое лучшее, что приходит ему на ум – завещать Флорентине животноводческую ферму Гилбадна, но об этом еще рановато думать. Помирать Джорджио еще не собирался.

Пастушка догадывалась о чувствах, испытываемых по отношению к ней лысоватым ларгом. Еще, для нее не было секретом, что за всей этой напыщенной суровостью и робкой назидательностью скрывалась безграничная доброта, проявляющаяся по отношению ко всем окружающим, но к Флорентине как-то по-особенному, именно поэтому она позволяла себе опоздания на работу и другие подобные вольности. Вот только девушка никогда не позволяла себе потешаться над чувствами Джорджио, который порой выглядел перед ней растерянно и комично, так как при внимательном наблюдении за ним, не трудно было бы заметить печаль, таившуюся в глубине его глаз и в задумчивости, в которую он впадал время от времени, особенно в перерывах между работой. Ничего о прежней жизни управляющего фермой Флорентине не было известно, а она не решалась его об этом спрашивать, чувствуя, что рассказ окажется малоприятным, даже если и состоится. О себе ей ничего никому не хотелось говорить, так что незачем было и других расспрашивать. Так что разговоры между Флорентиной и Джорджио ограничивались лишь деловым общением, что им обоим приходилось не по нраву, ведь лысоватый ларг испытывал отеческие чувства по отношению к девушке, а ее распирало желание узнать причины его печали и одиночества. Не правда ли, странно, что такой добродушный, обеспеченный и уважаемый ларг не имеет своей семьи? Да уж, на первый взгляд на Этриусе вроде бы наступили счастливые времена, а в одном только Гилбадне безо всяких поисков уже обнаружено двое несчастных жителей – пастушка и ее работодатель. Не мудрено, если они родственные души и тянутся друг к другу.

Дождавшись, когда пастушка и стадо скрылись за горизонтом, Джорджио пошел заниматься другими делами, которых на ферме всегда хватает невпроворот, ведь здесь держат не только коз и овец. В меньших количествах здесь есть свиньи, кролики, куры и гуси. В одиночку такое обширное хозяйство содержать невозможно. В подчинении у управляющего есть две доярки, которые приходят раньше пастухов и никогда не опаздывают, а к полудню приходят трое разнорабочих и освобождаются только поздно вечером. Что же касается Флорентины и Марселя, то они выгуливают стада до вечера и должны привести их обратно к строго отведенному времени на дойку, после чего животных загоняют в хлева и закрывают до утра.

Солнце только успело выйти из-за леса, а это означает, что Флорентине предстоит коротать время на пастбище до позднего вечера, когда светило устало ляжет на кроны деревьев. Практически весь день она будет следить за тем, чтобы козы и овцы не разбредались по лугу и не приближались слишком близко к опушке леса. В целом, девушка привыкла к такому образу жизни и почти не испытывала никаких опасений по поводу угрозы жизням себя и вверенного ей стада. Иногда у Флорентины возникали желания завести собаку так же, как и Марсель, но она не думала, что от нее будет какая-то особая польза. Вот будет она спать постоянно в теньке и ухом не поведет, если случится что-то плохое. Попробуй угадай: будет ли собака верным помощник и другом или только есть и спать будет? Пастушка испытывала только нехватку общения и других развлечений, способных ускорить время, однако торопить его у нее не было желания, так как ей больше всего не хотелось возвращаться в дом Антонио, где она себя не чувствовала, как дома. В силу веселого нрава Флорентины, ее даже немного забавляла такая ирония судьбы и бессмысленная рутина, в которую превратилась ее жизнь. Каждый новый день с утра до вечера она, используя всю свою фантазию, придумывала себе различные развлечения, чтобы разнообразить свое безделье. Здесь на этом лугу Флорентина могла представлять себя лесной феей, петь вместе с птицами или помогать муравьям, а вечером должна была возвращаться туда, где она себя чувствовала пришибленной овцой, которой даже блеять не разрешено.

Придя на пастбище пастушка, оставила узелок и стимул под одной из берез, раскинула руки в стороны и запрокинув голову вверх, и закружилась словно в танце на балу. Представляла ли она своим партнером теплый легкий ветер, она и сама не знала, но такое ребячество позволяло отбросить грустные мысли и приободриться. Как обычно, нахлынули разные фантазии. Еще бы, ведь рабочий день начался! Не терпелось поскорее проверить как обстоят дела у муравьев. Вот только птицы почему-то притихли и Флорентина решила сама спеть им что-нибудь, но не успела она открыть рот, как услышала хруст веток за ближайшими деревьями. Девушка встревоженно замерла и всмотрелась в густую листву туда, откуда до нее донесся шум. Полбеды, если бы к пастушке из лесу вышел волк, такое уже однажды случилось, и ей удалось его прогнать, но на этот раз она увидело то, что ее заставило поспешно протереть свои глаза. Нет, зрение не подвело ее! Флорентина в ужасе закричала и попятилась назад. Поначалу среди листвы она увидела большой широкий глаз, который пристально смотрел на нее и даже несколько раз моргнул, но, когда на опушку вышел громадный циклоп с обнаженным торсом, одетый в штаны из сыромятной кожи. Он был крупнее и выше крепкого орка, а на его лице над носом по центру располагался единственный глаз. Флорентина знала о том, что в сказках могут встречаться такие персонажи, но не могла поверить, что увидит одного из них в жизни. Пастушка вообще не представляла, что ей делать. Теперь, когда девушка удостоверилась в существовании циклопов, она по-прежнему не знала, как себя вести при их появлении и вообще умеют ли они разговаривать! Вот только сейчас это проверить Флорентина не могла, так как не могла сообразить ничего вразумительного, чтобы обратится к циклопу. Неистово крича, она продолжала пятится назад, но уже на корточках, откинувшись на локти. Неужто Флорентина так увлеклась фантазиями, что сошла с ума?

Глава 3. Иннокентий

Ближе к полудню в своей мягкой двуспальной кровати проснулся Антонио и по своему обыкновению выругался. На кого именно он и сам не понял – то ли на Флорентину, то ли на головную боль, то ли на нежелание что-либо делать, а возможно, он был не доволен тем, что вообще проснулся. Протерев сонные глаза и сладострастно потянувшись на кровати Антонио встал и неторопливо подошел к окну, перед которым стоял столик с стеклянным графином, наполненным до половины водой. Жадно выпив все содержимое прямо из горлышка сосуда, он поставил его обратно на стол. Почувствовав себя гораздо лучше, парень вышел из дома на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и окончательно привести себя в порядок. Именно парень, потому что называть Антонио юношей или мужчиной, учитывая то, что он уже женат и имеет хороший денежный доход от скотобойни, но живет беззаботной жизнью, было бы заблуждением. Если бы жители Гилбадна знали больше подробностей о жизни мужа Флорентины, то ни у кого из них язык бы не повернулся назвать его мужчиной, а уж тем более юношей, чего нельзя было сказать о его друге Иннокентии, с которым в этот день как раз и намеревался посидеть в трактире Антонио, прежде чем показаться на скотобойне.

Эти двое дружили со школьного возраста и никогда не ссорились благодаря спокойному и взвешенному характеру Иннокентия, являющемуся полной противоположностью Антонио, возможно даже, что будущий владелец скотобойни это понимал и завидовал ему. Им обоим с детства нравилась Флорентина, но больше шансов завладеть ее сердцем было у того, в чьем доме она жила. Время было к Иннокентию неблагосклонно, так как он надеялся заслужить взаимность девушки в более зрелом возрасте и ждал, когда они повзрослеют, в то время как Антонио использовал незавидное положение сироты Флорентины, которую приютил его отец. Будущий муж девушки долгие годы уделял ей знаки внимания, даже часто заботился о ней, когда ему этого хотелось самому, что не оставило шансов на выбор бедной сиротке. Уже в последствии она поймет, что Антонио испытывал к ней только корыстный интерес, а не любил ее, а она, считая себя обязанной ему и его отцу, совершила опрометчивый поступок. Это понимал и Иннокентий, искренне надеявшийся на то, что так называемый любовный союз Флорентины и Антонио не будет долговечным, не сомневаясь в том, что у этой пары нет ни капли любви друг к другу. Не желая искать себе новую избранницу, Иннокентий был вынужден взять кисть и краски в руки, чтобы выплескивать клокотавшие в нем различные чувства, тем более любовь к живописи в нем проснулась раньше, чем к Флорентине. Так его хобби переросло в призвание, ставшее еще и хорошим заработком.

Когда Антонио пришел в трактир, Иннокентий уже его дожидался, успев заказать для себя кружку с квасом, а другу – со светлым холодным пивом. Он совершенно не ошибся в выборе напитков, особенно для такого любителя горячительных напитков, как владелец скотобойни Антонио. Сам же Иннокентий предпочитал пить жидкости, не содержащие алкоголь и другие вредные для организма вещества, по той простой причине, что после них не трясутся руки и не болит голова, что для художника очень важно.

– Как дела, Кент? – подсаживаясь за столик к другу и на ходу пожав ему руку, сказал Антонио, после чего в несколько больших глотков ополовинил содержимое своей кружки.

– Все хорошо. Работаю над новой картиной, – спокойно ответил Иннокентий.

– А со старой что? – усмехнулся его приятель.

– Ее я закончил и уже нашел покупателя. Один орк из Кругара с большим удовольствием купит мой кровавый закат. Он заберет работу на днях, когда снова вернется в Гилбадн. Кстати, я тебе об этом уже говорил позавчера.

– О, неплохо! А сейчас что ты рисуешь?

– Сейчас я рисую милую девушку, которая сидит на лугу под березой и пасет стадо овец. Солнечный денек. В небе ни одной тучки. Лишь птицы парят в синеве. Будет красиво.

– Хм. Уж не мою ли женушку ты взялся ваять, Кент? – почесав затылок и посмотрев в глаза другу, поинтересовался Антонио.

– Для меня это не столь важно. Красивая задумка, – пояснил художник.

– Пожалуй я куплю ее у тебя!

– Извини, дружище, но это задумка управляющего фермой Джорджио. Собственно, он и попросил меня ее воспроизвести на холсте.

– Вот проныра! Зачем она ему?

– Возможно, он просто любит природу. Не переживай, следующую картину я с радостью нарисую для тебя. Что ты хочешь на ней увидеть?

– А тоже самое нельзя изобразить?

– Конечно, можно. Это даже легче, но если ты хочешь, чтобы они оказались идентичной точности, то мне придется попридержать картину Джорджио до тех пор, пока я не нарисую твою.

– Какие сложности! Этак он потребует с меня денег за задержку товара.

– Он не конфликтный мужик. Думаю, подождет недельку – другую.

– Да ну! Я просто так сказал. Зачем мне вообще картины, когда у меня друг художник? – засмеялся Антонио.

– Логично, – согласился Иннокентий.

– Вот только я одного не могу понять зачем этому Джорджио понадобилась моя жена? Уж не на небо, лес и овец он собрался любоваться точно!

– Ты мнителен, мой друг, но даже если прообразом для пастушки послужила Флорентина, а она действительно пастушка, то это совершенно не важно для творческого замысла произведения. Было бы странным если бы Джорджио хотел видеть на картине Марселя и его собаку, нежели прелестную девушку. Ты должен гордиться красотой своей жены, а не ревновать ее к тому, кто считает ее прообраз достойным послужить искусству.