скачать книгу бесплатно
– Ты согласен на мое предложение?
Правитель сидел в тронном зале, и смотрел на стоящего перед ним мужчину. Тот был явно не из рыцарей. Лицо его покрывала толстая щетина. Он недовольно скривился и сплюнул себе под ноги. Сидящий на троне вскинул руку, останавливая стражу, намеревающуюся выбросить наглеца из зала.
– Нет. Хенсельт, то есть, пока твой пацан будет прохлаждаться с бабами, а королевская гвардия – собирать кулак, я должен гнить в болоте?
– Не в болоте, а в лесу. Я хочу отправить тебя в Брейн, а не в Эльстей. Но мне нужно твое искреннее согласие.
– Ты король, – хмыкнул воин. – можешь и приказать.
– Чтобы ты исчез, как только выйдешь за порог? Мне нужна преданность, а не глухое бешенство.
Хенсельт внимательно смотрел на своего собеседника. В былое время, он немедля приказал бы его сгноить живьем. Главарь с таким трудом уничтоженного короной отряда Теней был последним, к кому бы он обратился. Эти наемники были гниющей заразой, которая расползлась почти на полстраны. Единственным их достоинством был нерушимый кодекс чести. Если они соглашались на сделку, то даже за во стократ большие суммы денег не решались на ее нарушение.
– Ну, и что мне за это будет? Свободу ты мне подарил уже давно, в уплату за смерть Фаркуада. Кстати, ты не задумывался, может Атор пронюхал откуда ноги растут, и решил отомстить?
– Брант, давай не будем ворошить прошлое. В отместку я предлагаю тебе землю и замок.
– Ты с ума сошел? Ну и что я в нем буду делать? Править? Да, представляю, Брант Первый, владыка хутора Безымянного. Хенсельт, давай не будем юлить. Мне твоя земля и в подарок не нужна. А уж предлагать ее за риск собственной шкурой… лучше проспись.
– Тогда чего ты хочешь? Не забывайся, ты отлично знаешь, что при желании я прикажу тебя четвертовать!
– Да ничего ты не можешь. Если бы хотел, дык давно бы сделал. Перед казнью, я ведь обязательно поведаю честному люду интересную историю, как молодой пацан выручал своего папашу и убирал моими руками врагов семейства. Тебе сейчас плевать на всех, главное дать возможность выжить своему недоростку. Кстати, а он вообще в курсе о нашей милой беседе?
– Нет, ему не обязательно это знать. Не качай права, а прямо ответь, чего желаешь.
Брант усмехнулся. Он блефовал, как и король. Важно было понять, на что готов последний, ради жизни своего наследника. Потом уже можно было выдвигать свои требования.
– Возрождения моего ордена.
– Ты ополоумел? Вспомни, сколько населения погибло, когда шла Большая Охота! Мы едва вырезали твою братию. Их ты называешь своим орденом?
– А по-твоему, вы избавились ото всех? Мои люди сейчас процветают. Но постоянная потребность прятаться тоже надоедает. Решай, Хенсельт. Вроде, справедливый договор. Жизнь твоего заморыша на жизнь моих людей. Думаю, обмен того стоит. Он ведь у тебя один, наследников больше не предвидится.
Правитель поднялся и подошел к Бранту. Он внимательно смотрел в его выцветшие глаза, но воин не отвел взгляда. Хенсельт сдался первым, в который раз проиграв эту Битву Воли.
– Я согласен.
Через довольно продолжительное время показалась и деревня. Обычное село, с любопытными детишками, косящимися жителями и недоверчивой стражей. Благо, вопросов ко мне пока не возникало, видимо старика здесь уважали. Но и расходиться никто не желал, напротив, сзади потянулась толпа любопытных.
– Расслабься, Эль. Никто тебя здесь не тронет. По крайней мере, до тех пор, пока сам не учудишь чего-либо. Вот, кстати и мой дом.
Мы вышли на пригорок. С одной стороны, на удалении, стояла изба кузнеца. Невзирая на ранее время, над ней уже вился дымок, и слышались звонкие удары молота. Перед нами же находился небольшой храм. Колокольня его, похоже, знавала лучшие времена. Однако, вокруг было довольно чисто и ухожено. Небольшой огородик застилали рядки каких-то цветов. Старик покряхтел, вытаскивая из-за пояса ключ, отпер ворота. Они заскрипели под своим весом и распахнулись.
– Ты живешь здесь?
– Делю с Богом один дом на двоих. – засмеялся Доминик. – А зачем мне тратить свои силы на постройку собственной избы, если практически все свое время я провожу здесь? Народ знает, где меня найти. Пошли за мной.
Мы пересекли церковный холл. На меня смотрели своим странным взором образа святых, расставленные вдоль стен. Впереди стоял большой алтарь. Не нравится он мне. На поверхности камня были искусно выделаны желобки, которые заканчивались подобием чаш. Видимо, ранее здесь приносились жертвы. Сейчас же поверхность алтаря устилали разнообразные растения. Некоторые из них были сухие, но большая часть собиралась явно недавно. Старик свернул к небольшой каморке, которая была не запертой. Там я увидел большой лежак из свежего сена, камин с выдвигающейся решеткой и грубый стол. На стенах, вдоль всего помещения были приколочены три широкие полки, плотно заставленные различными посудинами из обожженной глины. В углу была аккуратно сложена посуда.
– Ну, стало быть, разводи огонь. Отдохнем маленько, а потом буду я службу править. Хворост на улице сложен.
Старик присел на лежак, взял книгу в руки. Я, помедлив, вышел во двор. У самого крыльца, под небольшим навесом были сложены штабелем дрова. Взяв несколько поленьев, я отнес их к камину, затем высек кресалом искру. Очень скоро языки пламени начали лизать заставленный хворост. Я прикрыл решетку.
– Ты читаешь Библию, Эль?
Я пожал плечами. Что мне отвечать, если я не помню этого. Может да, а может, я впервые вижу эту книгу. Доминик подал мне свой фолиант. Ничего не понятно. Черная вязь букв слаживалась в полную бессмыслицу. Начала болеть голова.
Старик участливо вздохнул.
– Ты не знаешь письма. Ничего, всему в жизни можно научиться. Что ты знаешь о Библии?
– Это священная книга.
– И все? А кто назвал ее священной? Эх, многие в этом мире воспринимают ее лишь как неукоснительный свод правил. Мало кто задумывается, что же она представляет собой на самом деле.
– А что она представляет?
– На этот вопрос может ответить только Господь. – старик улыбнулся. – Может, это летопись мироздания. Может свод канонов, которые необходимо строго соблюдать. А может… – он немного помешкал. – Возможно это попросту хроники проклятых. Летописи пишут победители, Эль, запомни это. В Бытие сказано, что на заре веков миром правил только один Бог. Но нашлись те, кто бросил ему вызов. Все они были сброшены с небес на землю, в вечное заточение. Но слишком мало об этом сказано, понимаешь. Несколько строк в одной главе о большой войне за пределами нашего мира. Почему так? Победители всегда рассказывают о своих победах часами, получая при этом многочисленных поклонников. А здесь…
Я смотрел на него, не отрывая глаз. Почему он начал этот разговор? Внезапно Доминик поднял глаза на меня, в них блеснула влага.
– Не слушай старика. Одиночество, Эль. Оно сжигает изнутри каждого, рано или поздно. Я слишком долго был один в этих стенах, вот и приходят на ум сомнения. Наверное, это мы прокляты в этом забытом месте. Все может быть, все возможно…
Глава 2
Дни потянулись вереницей. С самого утра я разжигал огонь и варил похлебку из запасов Доминика. Затем он проводил службу, а я помогал расставить нужные книги по залу. Никто мне не задал ни одного вопроса, что честно говоря, очень радовало. Вечером, мы проводили время вдвоем за беседами и изучением письма. Сны перестали меня посещать, видимо слишком много проблем свалилось на голову.
Старик рассказывал мне притчи из Библии, которые сводились у меня до уровня восприятия сказок. Ну не может существовать неопалимый куст и разумные люди не стали бы поклоняться золотому тельцу. При этих рассказах возникало ощущение, что я что-то упускаю. Очень важное для меня, но скрытое пеленой неведения.
Так было до одного злополучного дня. Мы с Домиником кушали, когда в ворота начали ломиться. Старик встал, открыл их и начал разговор с неизвестным. Я не слышал, о чем они говорили, но вернулся он обеспокоенным.
– Вставай Эль, поможешь мне. Кузнец с семьей заболел, надо бы его проведать.
Мы взяли походный рюкзак с припасенными травами и вышли. Доминик не стал запирать ворота. А зачем, если все друг друга знают? Дорога к кузнецу не заняла слишком много времени, но когда я открыл перед стариком дверь, то остолбенел. Вонь стояла такая, словно бы здесь недавно кто-то умер. Кузнец и его жена лежали рядом под какой-то шкурой, но не отозвались на оклик священника. Доминик вошел внутрь и рывком сдернул с них покрывало.
Люди были живые, но их тела покрывали гнойники и нарывы. Смрад усилился, начало подташнивать.
– Вон отсюда! – гаркнул старик и быстрыми шагами вышел во двор, увлекая меня за собой. – Ну вот, дошел и до нас. Мор, Эль, черная болезнь, как еще его называют. Жаль Стремора, да и жена у него была неплохая. Постоянно раньше помогала мне убираться.
– Неужели мы ничем не можем им помочь?
– Ничем. – отрезал Доминик. – Они уже в том состоянии, когда и сами умрут и полдеревни за собой утащат. Но, немедля после их смерти, придет и твоя очередь. Сам посуди, жили люди себе, никуда не лезли. Затем явился ты, и следом за тобой в деревню вошла зараза. Я-то знаю, что ты не болен, но тебе от этого не легче. Бежать тебе нужно будет, вот только не успеешь…
Бормоча себе под нос, лекарь пошел обратно к храму. Бежать? Куда? Нет, если уж так, то я не могу позволить парочке больных заразить село. Обойдемся без помощи Доминика.
Я аккуратно приоткрыл дверь в кузню. Они лежали обнявшись. О том, что они еще живы, свидетельствовало лишь слабое дыхание. Извините меня, если можете… На один грех в моем списке будет больше. Я приоткрыл задвижку горнила, вынул оттуда головешку и кинул ее прямо под лежак. Сухое сено начало дымиться, а я бросился к храму. Когда я вошел в него, то Доминик молился, стоя на коленях перед алтарем. Я присоединился к нему, повторяя слова, заученные по ночам. На улице послышался топот ног, человеческие крики. Старик вскочил и распахнул ворота.
Огонь охватил кузницу до самого дымохода. Сельчане начали было тащить воду, но вскоре поняли глупость своей затеи. Было некого спасать, а дом находился вдалеке и пожар не мог перекинуться на другие избушки. Доминик посмотрел мне в глаза, затем повернулся и пошел в каморку. Он лег, закрыл глаза.
– Я…
– Помолчи, а? Ты уже достаточно сказал и сделал. Ложись спать, утром поговорим, если захочешь.
– Святой отец, можно мне исповедоваться?
– А ты этого хочешь? Думаешь, что можно совершать грех, облегчать душу и идти дальше по трупам? Не получится. Не зря я тогда назвал тебя путником, у тебя волчья натура. Может оно и к лучшему в этом мире, не знаю. Но никогда не проси меня отпускать грехи. Каждый сам в ответе за свою душу, и здесь я помочь тебе ничем не смогу.
С этими словами старик демонстративно повернулся ко мне спиной. Почему-то, мне самому было неприятно. Ну, утро покажет, что будет дальше.
Мужчина стоял, скрестив руки на груди. Его тонкие черты лица искажала ухмылка.
– Эль, ты обдумал мое предложение?
– Я не знаю, как поступить, Луций. Понимаешь, Лана… Кажется я люблю ее.
– Любишь? Ты? – он засмеялся. Тонкий мелодичный смех резал душу, словно стилет. – А что ты вообще понимаешь под словом «Любовь»? Имеешь ли ты право на это чувство, Эль? Для Него ты никто, один из тысяч. Не забывай, что именно я смог отдернуть полог неведения, продемонстрировав тебе глубины человеческих эмоций. Ты думаешь, что она ответит тебе взаимностью?
Я молча слушал его. Он был прав, как обычно. Она не сможет ответить мне тем же, поскольку для нее чувства пока наглухо закрыты. Лана попросту исполняет приказы, а все, что идет вразрез с ними вызывает у нее только страх и панику. Почему я вообще рассказал ей о планах Луция? Нет, она не предаст нас, в этом я уверен
– Ты прав. Я выполню свою часть уговора.
Луций раскинул руки, словно пытался обнять весь мир.
– Отлично! Тогда дело за малым. – в его голосе засквозил смех. – Ты видел Его «Творение»? Это же пустышка, Эль. В нем нет ничего, что было бы достойно уважения. И знаешь, что самое главное? Именно ему доступны в полном объеме эмоции.
Внезапно его голос перешел на крик. Тонкое лицо исказила гримаса ненависти.
– Ты понимаешь, что это значит, Эль?! Оно способно любить, чувствовать боль, радоваться или страдать! То, что было сокрыто от нас доступно ему в полном объеме! Мечтаешь о Лане?! И что дальше с ней ты будешь делать?! Ты способен чувствовать вожделение или страсть?! Для тебя это набор букв, не более. То, что ты называешь любовью, в настоящий момент представляет собой смесь жадности и себялюбия. Ты попросту хочешь обладать ею, словно вещью. Чтобы она всегда находилась возле тебя. Не более. И ты отлично знаешь, кто в этом виновен!
– Луций, пообещай мне… если у нас получится, ты сможешь пробудить во мне и в ней настоящие чувства. Я знаю, у тебя хватит на это сил.
Он открыто улыбнулся. Я знал, что его слово нерушимо.
– Даю слово, Эль. Я выполню твою просьбу. Вот только смотри, чтобы сам об этом не пожалел.
Я открыл глаза. Светало. Доминик сидел на своем лежаке, в который раз перечитывая Библию. Значит пора вставать.
Все домашние дела в виде разжигания камина и готовки завтрака прошли без разговоров. Старик молчал, а я сам не начинал беседу. А что говорить, если у меня нет оправданий? Да и нужны ли они вообще?
В ворота громко постучали. Когда я их открыл, то увидел местного начальника стражи с группой народа. Они кричали, показывая на меня пальцем. Сзади послышались шаркающие шаги, подошел Доминик.
– Святой отец, извиняйте за вопросы, однако, стало быть, вы вчера последний, кто посетил Стремора. Итого, я не в коем случае не хочу вас обвинять, но все указывает именно на вас и этого, гм, молодого человека.
Доминик поднял голову и взглянул на толпу. Он медленно обвел ее взглядом, посмотрел мне в глаза, затем снова обратил свое внимание на стражника.
– Ты хочешь знать, кто виновен в случившемся? Тогда, мальчик. Я отвечу тебе. – его голос взвился. – Я отвечу всем вам. Виновник в этом только я. Я виноват в том, что поспешил к нему в дом и смазал нарывы. Если бы не это, ему не стало бы легче, и он не доковылял бы до камина, чтобы подложить хвороста. В таком случае, головешка бы не выпала из него, и не затерялась бы под лежаком, что стало причиной воспламенения. Но прежде, чем судить меня, ответьте только на один вопрос: виновен ли я в том, что потерял всю жизнь, помогая односельчанам бороться с недугами. Если и впрямь, вы считаете меня убийцей, да будет так. Я готов сложить свою голову ради ваших принципов, но я не позволю схоронить вместе со мной человека, который даже не заходил в тот дом.
Он твердо взглянул на меня. Я не понимаю. Сперва он описал, чем закончится болезнь той пары, чем фактически загнал меня в угол. Затем он не разговаривал со мной, а теперь готов отдать свою жизнь ради моей сохранности. Что-то за этим кроется.
Толпа начала отводить глаза, потихоньку расходиться. Стражник, видимо не ожидавший подобного ответа, остолбенело стоял на пороге жилища. Затем он тряхнул головой:
– Спасибо, святой отче, что рассказали о случившемся. Больше вопросов, стало быть, не имеется. – с этими словами он развернулся и потопал вниз по тропе.
Старец закрыл ворота и молча пошел внутрь дома. Он не сказал мне ничего, да и я сам молчал. Просто не о чем было вести беседы. Все мои вопросы остались глубоко в душе. Я не решился их озвучить в этот момент. Мы вернулись в нашу каморку, Доминик начал готовиться к утренней службе.
– Я…
– Помолчи, Эль. Ты ведь не думал, что я возьму на душу грех еще и за твою смерть? Но это нисколько не уменьшает твоей ответственности за то, что ты сделал. Ты пока ничего не понял? Попытайся попросту забыть о своей алчности, а подумать о будущем этой деревни. Кузнеца у нас нет, сыновей у него не было, поэтому он не смог передать им тонкости сей науки. Погибнет деревня без него, понимаешь? Да еще ты забрал две человеческие жизни, попросту страшась за свою шкуру. Это было совершенно неправильно, не тому нас Господь учил и учит.
Я молчал, слушая священника. Он был абсолютно прав. И мне это совершенно не нравилось.
– Ты сможешь научить меня этому ремеслу? Я бы смог заменить кузнеца. Хоть на время.
– А я похож на кузнеца? Да, такого комплимента я еще не слышал. Если ты действительно желаешь получить об этом знания, тогда придется тебе учиться на собственных ошибках. Все книги ведь сгорели в том пожаре.
Да, это и впрямь глупая идея. Не знаю почему, но мне очень хотелось заполнить пробелы в памяти новыми знаниями. Вот только в настоящий момент это является невыполнимым заданием.
Доминик развернулся и пошел к алтарю. Очень скоро начали приходить люди, жизнь возвращалась к обычному для себя течению. Однако, мысли не давали мне успокоится. Село действительно обречено. Если не попытаться что-либо изменить, то толку от моих действий будет маловато.
Брант сидел на опушке леса и невесело смотрел на своих подчиненных Мрази по большому счету. Эти люди продадут за копейку мать родную, не говоря уже о короне. Люди стекались со всех сторон, но больше сил уходило не на разведку, а на утихомиривание конфликтов внутри отряда.
Все просто надоело. Хотелось лишь одного – побыстрее выполнить контракт и получить долгожданную свободу своим последователям. Набор свежих рекрутов происходил постоянно. При этом воин руководствовался старым своим принципом – не забирал никого насильно. Толку из тех, кто так и норовит дезертировать.
Местность для лагеря была подобрана с учетом стратегии Теней. Отряд ничем не выделялся, и мало кто из живущих смог бы отыскать в густых дебрях эту поляну.
Хенсельт поступил умно, тут не поспоришь. Первым же долгом он отослал Ферра подписывать военный договор с Арагоном. Нет, он не ощущал особой неприязни к молодому принцу, но его агрессивность действовала Бранту на нервы. Всегда нужно соблюдать спокойствие, и не действовать сгоряча. Именно этому он всегда учил новобранцев Тени. Будучи откровенным, этот паренек не протянул бы и нескольких минут против обученного соперника. Турниры были и остаются лишь модной забавой для аристократов.
Единственное правило, которое он самолично ввел в отряде – это полная неприкосновенность детей. Многие оставались сиротами, и примыкали к гарнизону, получая бесплатную пищу и кров над головой. За это они отплачивали своей преданностью и выполнением несложных бытовых работ. Однако, слишком многим не нравился такой расклад. Не так давно, несколько насильников пытались утащить девчушку. Сейчас их тела болтались неподалеку, источая смрад. Это стало истинным уроком для тех, кто рискнул бы пойти тем же путем.
Горели костры, вкусно дымились казаны с похлебкой. Наставники проводили учебные бои с новоприбывшими, стараясь понять их истинное призвание и умение. Как сильно это напоминало старые времена, когда… Брант оборвал себя. Вот сейчас действительно не следует забываться. Это не старый добрый бой, в котором можно было отвести душу, а вернувшись, расслабиться с бабой в таверне. Это была работа, выполнение контракта. Получить желаемое можно было не просто разбив свору Атора, а принесши голову военачальника. С этим нужно было действовать аккуратно.
В старые времена все было бы намного проще. Несколько дней разведки, проникновение в стан врага ночью – и вот уже на утро находят свеженький труп, павший жертвой несчастного случая. Сейчас это было осуществить весьма сложно. Разве что…
Отряд сейчас жил своей жизнью. Не нужно было кого-то поучать или отдавать приказы. Все и так отлично знали, что пришли не на детские игры. Жизнь лениво текла своим чередом. Не нужно было постороннего вмешательства.
Брант встал, подобрал с травы свою сумку. Он привык постоянно таскать с собой основное, что могло бы спасти в непредвиденный момент. Попробовал вытащить из ножен притороченные кривые мечи. Те послушно выпорхнули, не издавая ни звука. Бросив последний взгляд на свой лагерь, воин растворился в лесной листве.
Служба давно окончилась, но священник не возвращался. Он попросту сидел возле алтаря, уставившись на него невидящим взором. Я не стал нарушать его покой, а тихо прошедши мимо, вышел из храма.
Небо покрывала тонкая вязь облаков. Слева от меня раскинулось пепелище, некогда бывшее домом кузнеца. Не знаю почему, но мне захотелось попросту выпить. Не настолько, чтобы приглушить свои инстинкты, помогающие мне выжить, но попросту чтобы забыть о настоящих проблемах. Я медленно побрел к сельскому трактиру.
В нем было довольно много народа. Несмотря на обеденное время. Все косо смотрели в мою сторону, но при этом не задевали даже словом. Для них я всегда буду врагом, чужаком, осмелившемся ступить на их землю.
Я прошел к стойке, начал ждать трактирщика. Все места были заняты, поэтому сесть просто было нереально. Разговоры затихли, возникла тишина. Двери открылись, вошло еще несколько охранников, видимо почувствовавших неладное. Мужчины за крайним столиком подвинули свои стулья, один из них жестом пригласил меня сесть. Моя интуиция почти кричала мне уходить.
Я прошел через зал под гробовую тишину, медленно присел. Старший посетитель, сидевший напротив меня, крикнул бармену, чтобы тот принес выпивки.
– Ну и кто же ты такой будешь, незнакомец?
