скачать книгу бесплатно
– Да, – подтвердил червячок Игнатий. – Произошло необычное, но очень приятное превращение неудавшегося колдуна Петтера в замечательного мальчика Петю. Если, конечно, он не станет называть себя Питером, как зовут одного из героев Нарнии, который ему очень понравился… Кстати, Петя обещал когда-нибудь пригласить меня на своё собственное чаепитие.
Дикое настолье
Двое мальчишек, проходя мимо места, где лежал погружённый в свои мысли червячок Игнатий, громко хохотали. Вдруг один из них, в майке с черепом, закричал:
– Стой! Вот кто нам пригодится!
Он наклонился к червячку Игнатию и со смехом произнёс:
– Ну-ка, червячок, нам нужна твоя помощь.
Игнатий всегда был рад придти на выручку. Но он не успел сказать об этом. Мальчишка схватил его, зажал в кулаке, и они с приятелем пустились бегом к зданию школы, находящемуся неподалёку.
«Странно, – подумал червячок. – Зачем им в воскресенье в школу? Что-то не похоже, чтобы они обожали учиться».
– Ну-ка, где там окно директрисы? – спросил пиратский мальчик. – Вон то? Отлично, там как раз фортка открыта.
Он разжал ладонь, быстро завязал червячка узелком и… закинул его в форточку! Игнатий никак не мог расправить свои крылья: ведь он был завязан.
– Супер! – одобрил его приятель. – Прямо на стол ей попал. Будет знать, как родителям на нас жаловаться…
Это было последнее, что услышал червячок Игнатий. Но ему было уже не до мальчишек. В него летело копьё!
Не успев развязаться, червячок узелком перекатился вбок. Копьё ударилось рядом, и наконечник его сломался о полированную поверхность стола. Только теперь Игнатий заметил, что принял за копьё остро заточенный карандаш. К сломанному карандашу тут же подкатилась точилка и принялась заострять его заново.
А на червячка уже надвигалась новая угроза. Большой чёрный дырокол наезжал, будто бульдозер, и два его круглые зуба готовы были проделать дырки в чём угодно. «И в КОМ угодно!» – ужаснулся червячок Игнатий, забиваясь в узкий промежуток между какими-то пластмассовыми стенками.
В это ущелье дырокол не мог пробраться. Но и развязаться там червячку Игнатию не удавалось. А тут ещё новая опасность: на смену дыроколу явились ножницы. Лязгая длинной, как у щуки, пастью, они пытались залезть в щель, но вместо этого раздвинули стенки настольных башен, и червячку удалось выкатиться из ущелья с другой стороны.
Здесь его подстерегали новые враги. Сверкающий степлер, чтобы показать, на что он способен, куснул подвернувшийся кусок бумаги и впечатал в него металлическую скобку. За ним, словно маленькая собачка, мельтешила совсем непонятная штука с косыми железными клыками. Ухватив ими скобку, она выдернула её из бумаги и держала, как собака косточку, очень довольная собой.
«Он и меня готов проткнуть? Нет, мне пирсинг не нужен! – охнул червячок Игнатий. – Даже если потом скобку вытащат, дырки-то останутся».
И тут, к великому своему счастью, он наконец сумел развязаться! А затем – расправить свои крылышки. Он взлетел прямо из-под блестящего носа степлера, который с досады только щёлкнул челюстями. А собачка-вытаскиватель растерянно уронила скобку и застыла в недоумении.
Фух-х-х! Червячок Игнатий на минуту приземлился на форточку, чтобы перевести дыхание.
Канцелярская армия на директорском столе торопливо занимала свои обычные места. Незваный пришелец был изгнан, можно было вернуться к привычному покою. Мальчишек и след простыл. Никто не мешал лететь домой. Так Игнатий и сделал.
Вечером червячок рассказал на общем чаепитии о своём необычайном приключении.
– Классно! Настоящий боевик! – с восторгом крикнул паучонок Чак.
– Жаль меня там не было, – пожалела стрекозка Зоя. – Я бы как спикировала!.. На одного, на другого, на третьего… Всех бы раскидала!
– А зачем этот парень завязал тебя в узелок? – поинтересовалась божья коровка Пятнашка. – Разве он знал, что ты летаешь, и хотел этому помешать?
– Ничего подобного! – пробасил жук Дормидонт. – Это чтобы легче было кидать в форточку. – Ведь камушек удобнее бросать, чем соломинку.
– Непонятно, почему вообще на тебя все эти штуки набросились, – высказался, подумав, паук Пафнутий.
– Ну я же был там ЧУЖОЙ, – объяснил червячок Игнатий.
– И живой, – добавила Пятнашка. – А они все искусственные. Для искусственных канцелярских дел. Слишком серьёзные…
– Да, наше застолье получше, чем то дикое настолье. – Червячок Игнатий с удовольствием оглядел стол и всех собравшихся. – Надеюсь, наши чашки и блюдца никогда ни на кого не набросятся.
– Может быть, даже научатся сами чаем наливаться и к нам подбегать? – заинтересовалась пчёлка Жанна. – Кто-нибудь хочет ещё чая? Пока они не научились, могу налить.
Дед Мороз, который верил в себя
Легко ли отпраздновать с друзьями Новый год? А что тут такого? – спросишь ты. Собрал друзей – и празднуй. Если, конечно, у тебя есть своя норка.
Своя норка у червячка Игнатия была. Замечательная норка. И друзья были. Чудесные друзья. А вот Новый год отпраздновать было очень трудно. Так трудно, что ни разу ещё этого не удалось.
Сложность была в том, что у всех друзей червячка Игнатия (да и у него самого, честно говоря) зима была очень сонным временем года. Какой уж там праздник, если ты спишь круглыми сутками и видишь увлекательные осенне-весенне-летние сны? Один только раз червячку довелось выбраться на зимнюю прогулку вместе с божьей коровкой Пятнашкой. И он так порадовался зиме, что решил обязательно как-нибудь устроить для всех друзей праздник Нового года.
К этому делу (ведь всякий праздник для кого-нибудь ещё и дело) нужно было хорошенько подготовиться. Игнатий поговорил с каждым из друзей, чтобы узнать, кто готов проснуться ради новогоднего чаепития. И для каждого прорыл специальный коридорчик от места сна к своей норке, чтобы не надо было выходить на мороз. А также запас продуктов, заварку для чая и всё прочее, чтобы не надо было слишком много хлопотать по хозяйству в праздник.
– Ты, наверное, и подарки приготовил? – поинтересовалась божья коровка Пятнашка.
– Зачем? – удивился червячок. – Ты разве не знаешь, что подарки Дед Мороз приносит?
– Ах да, вспомнила! Конечно-конечно. Только надо ведь, чтобы он узнал о наших планах. Мы же никогда Новый год не отмечали. Нет нас у него в списке.
– Ничего, он же чудесами занимается. Значит, чудесным образом о нас и узнает.
– А как же он в норку войдёт? Он же человеческого роста? Ну, ладно, ладно, лишь бы подарки влезли. Ведь если он подарит нам что-нибудь человеческое, оно же для нас великовато будет.
– Ох, божья коровка Пятнашка, – вздохнул червячок Игнатий. – Чем хороши чудеса? Тем, что не нам их обдумывать.
Этот разговор произошёл как раз перед тем, как Пятнашка собралась впадать в зимнюю спячку. Поэтому, когда червячок Игнатий разбудил её перед праздником, она, сладко зевнув, сказала:
– Я тут немного подумала и решила, что ты прав. Пусть чудеса сами происходят… А? Что? Уже пора? Сейчас, только умоюсь.
– Умывайся и приходи, – кивнул Игнатий. – А мне остальных надо будить.
Он не стал объяснять божьей коровке, что её «немного подумала» заняло пару месяцев сна. И уполз, напевая: «Новый год настаёт…»
– Ой, как пахнет ёлкой! – говорил каждый очередной гость, попадая в норку.
– А это ёлка и есть, – терпеливо отвечал каждому червячок Игнатий. – Вернее, веточка, которую нам подарила ёлка, чтобы у нас был настоящий Новый год.
– Может, у нас и Дед Мороз будет? – с усмешкой спросил жук Дормидонт.
– Конечно, будет, – уверенно подтвердил Игнатий. – Ведь Новый год вот-вот настанет. Всё, разливаем чай!
– Да ладно тебе придумывать, – Дормидонт неодобрительно покачал головой. – Всем известно, что Дед Мороз – это сказка. Проще говоря, выдумка.
В это время у входа в норку послышался стук.
В земляную норку постучать трудно. Поэтому у входа висела деревянная дощечка с деревянным молоточком. Но ведь сейчас вход был занесён снегом! Поэтому все и пробирались ходами, которые специально подготовил червячок Игнатий. Кто же там пробрался сквозь сугроб?
Каково же было всеобщее удивление, когда на приглашение хозяина норки «Войдите!» к ним ввалился настоящий Дед Мороз. Именно такой, как рисуют в человеческих книжках: бородатый, краснощёкий, в красном тулупе и в валенках, с которых он стряхивал, топая, остатки снега. Но рост у него был вовсе не как у людей, иначе не войти бы ему в норку. А ещё в руках у него был мешок, в форме которого угадывались выпуклости коробок с подарками. И подарки были что надо – все оказались довольны.
Только жук Дормидонт, порадовавшись своему подарку (устройству, которое можно превратить в любой инструмент), тут же глубоко задумался. Потом потихоньку подобрался к Деду Морозу и сильно дёрнул его за бороду (к счастью, не пользуясь подаренным инструментом).
– Больно! Ты что, с ума в Новый год сошёл? – возмутился Дед Мороз. – Моя борода, не наклеенная. Ты, должно быть, в Деда Мороза не веришь? Проверить решил?
– Ну… я… как бы… – начал подыскивать оправдание Дормидонт.
– Ничего, я не в обиде, – вздохнул Дед Мороз. В меня многие не верят, но это их личное дело. Я вот в себя верю. Пробирался к вам сквозь метель в Новый год? Пробирался. А вы можете и не знать, что там, на улице, метель. Притащил вам подарки? Притащил. Понравились они вам?
– Понравились! Ещё бы! Спасибо!.. – наперебой закричали друзья.
– Ну, так чем я не Дед Мороз? Даже борода… – он потёр подбородок, который побаливал после дёрганья, – даже борода настоящая! Чаем хоть угостите?
Деду Морозу тут же вручили самую большую чашку, и он, не боясь растаять, одним глотком отхлебнул половину. Новогодний праздник продолжался!..
Снова погружаясь в сон после возвращения, паук Пафнутий думал: «Можно было бы и придумать объяснение для жука Дормидонта. Например, что червячок Игнатий попросил своего друга гнома Нома стать для нас Дедом Морозом… Правда, рост у него не для норки. Так Уменьшительная фея могла помочь… Но какое это имеет значение? Раз этот Дед Мороз сам в себя верит, почему бы и нам в него не верить? Это всё-таки главное – верить в себя самого и в своё дело…»
На этом паук Пафнутий заснул. Во сне он увидел себя Дедом Морозом и стал обдумывать, кому что подарить.
Как добраться до папы
Шёл дождик. Червячку Игнатию это нравилось. Он ведь был дождевой червячок. А стрекозка Зоя в дождь всегда грустила, что не полетаешь. Правда, в компании с червячком Игнатием было так интересно, что можно было не обращать внимания на дождик. Хотя оно всё равно обращалось, но не так уж сильно.
От дождя их прикрывал большой знакомый Лопух.
Друзья разговаривали о детях и взрослых, перебирая, чем одни отличаются от других. И вдруг увидели, как к подъезду дома мчатся папа с сыном. Зонта у них не было (заботливого Лопуха тоже), и они торопились к родной двери, как могли. Сын, вцепившись двумя своими руками в одну папину, перелетал с её помощью через лужи. Но с одной из них не рассчитал – и плюхнулся в неё.
– Эх ты, зюзя! – сердито крикнул отец.
– Не зюзя, не зюзя!.. – заплакал от обиды мальчик.
Наконец они исчезли за дверью, а червячок Игнатий печально заметил:
– Зря он сына обидел. Несправедливо взрослому обзывать малыша.
– А мне иногда хочется даже, чтобы папа хотя бы обругал меня как-нибудь, – каким-то странным тоном сказала стрекозка, и червячку показалось, что, несмотря на защиту Лопуха, дождик всё-таки забрызгал ей глаза.
– Что у тебя с отцом, стрекозка Зоя? – тихо спросил он.
– Ничего… – жалобно ответила она. – Совсем ничего. Когда-то, давным-давно, он сильно обидел маму. Или она на него обиделась. С тех пор она не хочет, чтобы я с ним общалась. Вот и всё. Я и сама уже не хочу. Обижена, что он не смог что-нибудь придумать, чтобы по-другому было. Вон он сидит, на меня смотрит. А я не хочу…
– Ты серьёзно, – встрепенулся червячок Игнатий. – Где он сидит?
– Вон там…
В самом деле, по другую сторону дорожки, возле которой рос Лопух, стояла скамейка. Под ней, прямо на земле, подрагивал крыльями от сквозного ветерка Зоин папа. Почему-то он показался червячку немного знакомым.
Игнатий повспоминал, подумал и повернулся к Зое:
– А что если ты прямо сейчас к нему переберёшься и поговоришь с ним?
– Нет, нет, – замотала головой стрекозка. – Во-первых, в дождь перелететь невозможно, на полпути крылья намокнут. А когда дождь кончится, папа первый улетит. Он у меня гордый. Он и сейчас делает вид, будто дождик случайно его там застал. А сам всё время на меня посматривает.
– Значит, любит тебя, это ясно, – откликнулся Игнатий. – А что во-вторых?
– Во-вторых, мама на него обижена. Она и на меня обидится, если я с ним разговорюсь. В-третьих, и мне обидно, что всё у нас так нескладно…
– Послушай, стрекозка Зоя. Насчёт того, как добраться до него под дождём, у меня есть хорошая мысль. А вот насчёт всяких обид… Я по своим крылышкам знаю, как трудно лететь, когда на них попадёт капелька грязи. Пока она не высохнет, пока не стряхнёшь её, очень мучаешься. Обиды, по-моему, как капельки грязи на крылышках. Постараешься, стряхнёшь – и будешь летать свободно. Разве не так?
– Наверное, так, – задумчиво согласилась Зоя. – Раньше я не понимала, что такое обида. А теперь… Ты здорово объяснил. Я это и маме расскажу.
– Ещё могу тебе сказать, что я отношусь к твоему папе с большим уважением, – продолжал червячок Игнатий. – Не только потому, что он о тебе не забывает и прилетает хотя бы глянуть на тебя. Мы с ним однажды встречались и…
– Как, ты с ним знаком? – стрекозка Зоя была поражена и стала слушать с удвоенным вниманием.
– Да… И знакомство было не очень приятное. За что-то он на меня обиделся и решил отплатить мне. У него это не получилось. Зато получилось совсем другое. Он нашёл в себе силы извиниться передо мной! Знаешь, как это трудно, особенно если привык всегда считать себя правым? А он сумел. Когда доберёшься до него, передай от меня сердечный привет, пожалуйста.
– А какая мысль у тебя была? Как добраться? – стрекозке явно не терпелось пустить эту мысль в дело.
– Подожди немного, – попросил червячок.
И зарылся в землю.
Прошло несколько минут, прежде чем он вернулся обратно. И отрапортовал:
– Всё готово. Эта норка ведёт прямо туда, под скамейку, – видно было, что он доволен своей работой. – Я сделал её пошире, чтобы ты могла пролезть. Только в самом конце остался последний комочек земли. Боднёшь его – и вылезешь рядом с папой. Только одну вещь не забудь сделать…
– Знаю, знаю какую! Спасибище огромное, червячок Игнатий! – воскликнула стрекозка Зоя и тут же исчезла в норке.
Игнатий внимательно проследил, как она вылезла по ту сторону дорожки. Прежде чем двинуться к папе, Зоя тщательно стряхнула с крылышек все крошечки земли и грязи. И помахала лапкой червячку: видишь, я не забыла!..
«Надо как-нибудь её папу пригласить к нам на чаепитие, – подумал червячок Игнатий. – Да и маму тоже. Только, наверное, в разные дни».
Непослушный лифт
Тихо-мирно червячок Игнатий рыхлил землю, когда вдруг почувствовал, что та самая земля, которую он рыхлил, заколебалась и куда-то двинулась. А потом – посыпалась из совка в ведро. Вместе с самим червячком! Не успел он выползти на поверхность, как в ведро посыпалась новая порция земли. И ещё, и ещё…
«Меня выкопали, – понял Игнатий. – Вместе с землёй, над которой я трудился. Значит, я неплохо поработал, раз эта земля кому-то приглянулась. Наверное, для домашних цветов».
Обдумывая своё положение, червячок Игнатий не забывал изменять его: он изо всех сил выбирался наверх. Тем более что земля перестала сыпаться. Ведро закачалось – его куда-то несли.
«Чтобы не унесли слишком далеко, надо обнаружиться, – размышлял червячок, продолжая двигаться. – Чтобы тебя обнаружили, надо оказаться снаружи».
Тем временем ведро перестало качаться: видимо, его поставили на пол. А затем что-то загудело, и вместе с полом ведро поплыло наверх. В этот момент червячок Игнатий и обнаружился. То есть выбрался наружу. Он увидел, что находится в странной комнатке без окон и дверей. Рядом стояла молоденькая девушка. Двумя наманикюренными пальчиками она держала совок, отведя остальные в сторону. Только червячок Игнатий собрался с ней заговорить, как она глянула на ведро и завизжала:
