скачать книгу бесплатно
б) Здесь всё по-другому.
в) Сигареты здесь дорогие.
Гомон чужой речи, лотки и киоски с незнакомыми товарами, ненашенские вывески и надписи – всё это сейчас уже не кажется таким захватывающим, но тогда просто завораживало. В общем, увлекательные были ощущения…
Всё ж таки наши встречающие через некоторое время прибыли! Так до конца мне осталось неясным, в чём там было дело. Кто-то не так что-то понял в каком-то телефонном разговоре… Оказывается, нас приезжали встречать утром, с автобусом, который отвёз бы нас прямо к месту работы и месячного пребывания. Теперь автобус уже давно уехал, и было непонятно, что же нам делать.
Мы отправились к общежитию Сельскохозяйственного института, с которым был заключён договор и представители которого теперь нас туда повезли.
Их было двое: Вацлав и Ганка. Вацлав невысокий, широковатый, слегка по-пижонски расхлябанный, нервный. Большой рот, выразительные глаза. Речь эмоциональная – и по-чешски, и по-русски. Ганка – высокая плотная девушка в очках. Тонкие сжатые губы. К своему делу относится обстоятельно, внимательней, чем Вацлав. По-русски они говорили примерно на одном уровне: довольно свободно. Но Ганка и в этом была обстоятельнее.
Все мы погрузились в трамвай и куда-то поехали, глядя в окна на красные фонарные столбы, на узорно мощёные брусчаткой тротуары, на ломаную линию домов…
Но когда мы вылезли, и кто-то из наших, завидев небольшой пустырь с каруселью, качелями и цирком-шапито, стал восхищаться этой как бы заграничной экзотикой, мне стало смешно. По сравнению с Сокольниками это было довольно блекло… Не восхищаться же заграничным только в силу его заграничности!
Впрочем, многое мне нравится, и об этом хочется писать с энтузиазмом. О том, что лучше у нас, тоже писать приятно.
Вот, например, чешские трамваи у нас лучше – чище и красивее. Вот так-то.
Уличные приключения
Час или полтора мы располагались чемоданным табором возле общежития. Ночлега нам (вернее, нашим переводчикам-тлумочникам) добиться не удалось, лишь получить возможность умыться и напиться. После этого наш гуляй-город двинулся к «едальне», на первую пражскую трапезу.
Уже забыл название ресторации, где мы оккупировали несколько столиков. Ели варёное мясо с какими-то кружочками из недопечёного теста (потом мы узнали, что это знаменитые чешские кнедлики). И пили, конечно, пиво из кружек, похожих на те, что у нас, только более вытянутых вверх. Тем более что здесь мы познакомились с приятным чешским обычаем – угощать пивом солдат и студентов.
Но когда пришла пора хозяину закрывать свою ресторацию, нас попросили с вещами – на улицу. На шледаноу, так сказать. До свидания!..
Оставшись около одиннадцати часов вечера (или уже ночи) куковать на углу двух улиц, мы понятия не имели, куда идти или ехать. Этого не знал никто: ни наш предводитель, ни Вацлав с Ганкой. Оказавшись в Европе, мы вместе с тем, по факту, пребывали ночью на улице.
Единственная инициатива исходила от подвыпившего чешского гражданина, немного говорившего по-русски. Он вместе с нами вышел из ресторации, проникнувшись к нам симпатией. Обеспокоенный нашим положением, он был уверен, что единственный способ нам помочь – дозвониться в ЦК компартии Чехословакии с призывом спасать советских гостей. Это показалось нам просто хмельной причудой, забавной и безобидной. Вряд ли кто-нибудь мог представить, что при подобной ситуации, случись она в Москве, мы бы стали дозваниваться в ЦК КПСС. Поскольку наш спасатель слегка покачивался, я на всякий случай проводил его до ближайшего телефона-автомата. Говорил по телефону он долго и возбуждённо, а потом, повесив трубку, сообщил мне, что всё в порядке, хотя это казалось не очень убедительным. После чего он отправился домой с чувством исполненного долга.
Мы тем временем бродили, разглядывая светящиеся витрины. Запомнилась витрина кондитерского магазина с яркими пакетиками, шоколадками, коробочками и прочими сластями, манящими своей незнакомостью. Еще витрина магазина электротоваров с модерными формами холодильников и прочих эффектных предметов быта. Экзотично выглядела и витрина любого газетно-табачного киоска (такой тут принят симбиоз). Надо же: все газеты – по-чешски!..
Порой у нашего живописного табора задерживались прохожие. Например, проходившая мимо группа молоденьких студентов из МАДИ, живущих в Праге давным-давно, уже несколько дней. Они были здесь на практике. И небрежными голосами передавали нам свой приобретённый опыт:
– Можно пересаживаться в другой трамвай или автобус того же направления по тому же билету. (Полезная информация.)
– Если к местной девушке просто словами обратиться, она чаще всего и не отреагирует. Если же взять при этом за локоть или положить руку на плечо, то другое дело – и это норма. (Личных экспериментов не проводил.)
– В магазине не стоит долго глазеть просто так – непременно надо что-то купить. Иначе тебе растолкуют, что здесь «не принято» уходить без покупки. (Позже я опроверг категоричность этого утверждения. Смиренно предупреждал, что зашёл только «подИват се», то есть подивиться, и это вызывало лишь приветливую улыбку.)
Ещё к нам подошла компания подвыпивших молодых чехов. Центральными фигурами в ней были гибкий парень в джинсах и беловолосая девушка, управлявшая им, как штурман судёнышком в непогоду. Насколько можно было их понять, они шли опять же выпить. Парень долго старался представиться по существу, пока не нащупал нужное слово.
– Я алкоголик, – объяснил он под наш дружный смех.
Другой невысокий парень из этой компании достал из бумажника скаутский значок и пытался нам объяснить, кто такие скауты. Объяснял он сравнениями с чешским комсомолом, и получалось, что скауты не делают ничего того, что делают комсомольцы, поэтому скауты сейчас под запретом, но он всё равно скаут. Что же всё-таки делают скауты, осталось неясным, так как компания двинулась дальше, утянув и скаута, и алкоголика.
Уже было далеко за полночь, а положение дел у нашего русского отряда на пражской мостовой оставалось прежним. Наши тлумочники иногда куда-то звонили, девочки клевали носами, а смешки становились всё более нервными…
