скачать книгу бесплатно
Падение в реал, исцеление, энергетик, продолжение боя.
Надо бы вставать, опираясь буквально зубами на стратегически важные свои четыре точки, вопреки здравому смыслу и всем известным ей законам физики. Во что бы то ни стало. Жаль, хвоста у нее нет, и на него бы оперлась с удовольствием.
Стон, зубовный скрежет. Кольцо излечения работало все медленнее. Кровь разгоняется по жилам со скоростью улитки. «Яги! Я встану!»
Малодушно прислонившись к стенке зала, села. Сделала непринужденный вид, мучительно выравнивая дыхание. Рваные раны на плечах, следы когтей сумеречной гиены – голема – жестоко болели и кровили. Кожу вокруг них уже ощутимо пощипывало, это значит, что очень скоро и следа не останется от тренировочных травм на коже сиятельной Венди. Вдох – выдох.
– Эй, красотка. Ты точно боевой маг вне категории? – Улыбающийся во все зубы тип не был ей знаком. Хотя после событий последнего часа все окружающие ее «типы» начинали походить на големов.
Она ухватилась за протянутую мужскую руку, как цепляющийся за борт лодки утопленник. «Крепкая рука, мускулистая какая, кажется, морф», – подумала Ди и была тут же выдернута в Сумерки вот этой вот самой успевшей ей понравиться, рукою.
– Ты всегда такая доверчивая, боевая блондинка вне категории? – Он все еще смеялся, беззвучно и странно.
Именно в «Артеке» бои существенно отличались от всех других тренировок боевых азеркинов. Только тут разрешались «винегреты» – поединки без правил, в которых не было ограничений по сторонам силы. В этих сражениях темные благополучно били темных, светлые самозабвенно мутузили светлых.
По окончанию же этого воинственного безобразия юные бойцы всей радостной, веселой и многоликой толпою шли в Гурзуф, прихватив всех им встречных знакомых – отмечать блестящую победу или заливать пивом горькое поражение.
И не было способа лучше, чтобы познать все грани возможностей соратников по оружию и уязвимости непримиримых врагов.
Вот и теперь по разные стороны поединка встали два светлых иных, и табло засветилось бирюзово-голубым.
«0:0»
Бой начался. Таймер закрутил свой бег.
Увернувшись от очередного точного удара, не успевшая опомниться Ди вдруг весьма разозлилась. Достаточно ей было сегодня оплеух и подзатыльников. Нет уж, этой наглой роже, сияющей белыми зубами и серыми глазами, она ответит. Как боевой маг, как великая и древняя.
Удар, уворот, отступление в глубокие Сумерки.
Уклон, уворот, щит. Еще удар. Точно, выверенно, филигранно.
«Он все еще улыбается? Зато вид уже не такой самоуверенный! Не ожидал физическую атаку от хрупкой девочки, изодранной големами? А огнем? А шквалом? Снежным залпом? Еще? А вот так?»
Вид у противника действительно был уже не самый презентабельный.
Непокорные пряди пепельных волос стояли торчком. Через многочисленные прорехи в дымящейся серой униформе отливала многочисленными кровоподтеками и блестела потом смуглая кожа. Но он продолжал смеяться! Беззвучно, во весь рот, словно потешаясь над происходящим.
Щемящее ощущение тревоги с каждой минутой боя все больше нарастало. Предчувствие?
Нет, она не потеряла боевые навыки высшего мага. И тот факт, что Ди давненько не работала в спарринге с достойным противником, уже тоже не играл особой роли.
Пусть в каждом серьезном бою ее спину привычно прикрывал Лер. Лишь от удара когтистой лапой суккуба тогда, в санатории, он девушку прикрыть не смог. Нельзя так, пора вспомнить себя. Уж защитить-то себя она может, должна.
Стоило только лишь вспомнить о Гуло, и Венди тут же начала пропускать критические удары.
Не успевая, не доставая, проигрывая. «Яги! Пора это заканчивать».
Бой автоматически перешел в разряд дуэли, о чем любезно сообщило табло на стене зала.
А это значило, что схватка могла затянуться на несколько часов, до полной победы одного из противников. Временем дуэль не была ограничена.
– Диана, ну что ты творишь?! – раздался громкий крик.
Ди узнала в нем голос Арины.
Обернулась, тут же получив полноценный ментальный удар, выбивший ее из Сумерек в реальность.
– Яги! Арина, и что можно творить в тренажерном зале «Артека»?!
«6:4»
Еще один пропущенный критический удар обернулся для Ди острым спазмом мигрени.
– Неплохо учат драться на курсах кройки и шитья, да, малышка? – и снова беззвучный смех.
Он опять веселился!
Ди разозлилась. Очень быстро и невероятно сильно разозлилась. В пучину такой ярости она не погружалась уже лет сто, не меньше.
В памяти вдруг всплыли все обидчики и враги, а в ее долгой жизни их было немало. Она сжала зубы, теряя последние капли рассудка и самообладания.
Парящая в Сумерках, пылающая гневом, как фурия, Венди была ужасна. И прекрасна. Уже всем казалось, что удержать ее от непоправимого шага невозможно. Никому не под силу.
– Остановите дуэль, и немедленно! – Рокот такого знакомого голоса заставил ее дрогнуть.
Удар высшим заклинанием в спину. Против него нет щитов и нет противодействия. Такой уровень доступен лишь немногим инкарнаторам. Наивысшим и всесильным.
Доктор Аманс собственной персоной.
Секунда – и оба участника поединка уже стоят посреди зала на коленях, под доской табло, как нашкодившие дети в углу на горохе.
– Венанди? Что это было?! Что вы себе позволяете, я вас спрашиваю?
Инкуб бушевал. Он был грозен: еще немного – и полетят гром и молнии.
– Но… Ипполит Янусович, это дуэль, и в «Артеке»… – промямлила было Ди.
– Я разговариваю с ребенком?! Как ты могла, объясни мне?
До начинавшей остывать от приступа ярости Ди стали наконец доходить его слова. Гнев высшего и сиятельного Ипполита был вызван вовсе не исходом боя.
Она только что стояла в шаге от непростительного.
Никогда. Никогда настоящие воины, не должны давать волю жажде крови и азарту убийцы.
И вольны скорее умереть, нежели бессмысленно разбить сосуд бессмертной души – живое тело из плоти и крови. Уничтожить противника, защищая жизнь – да. Но никак иначе.
Что привело ее к самому краю?
Теперь ей вдруг стало по-настоящему страшно: до помрачения рассудка, до скрежета зубовного, до остановки дыхания. На губах тотчас отчетливо ощущался приторный вкус крови.
Вспышка перед глазами, и мир погас.
6. Исповедь за завтраком
19 мая, утро. Санкт-Петербург
"Если у тебя есть человек, которому можно рассказать сны, ты не имеешь права считать себя одиноким…" Ф. Раневская
Леру снился весьма странный сон.
Он сидел на вершине огромной скалы, свесив ноги в зияющую пропасть. Вокруг босых ступней кружились облака, цепляясь за края штанин. Красивые, плотные белые и кудрявые, они толкались, как молодые барашки. Гуло никуда не спешил, не бежал, никого не спасал – просто болтал ногами, смотрел сверху вниз и любовался облаками.
Хорошо! До того лишь момента, как одна из этих шаловливых тучек не высунула длинный и мокрый розовый язык и не лизнула им Лерову пятку, голую и беззащитную. Было очень щекотно и мокро. Гуло пнул вдруг обнаглевшего небесного лизуна, но тот только рыкнул в ответ и сладострастно продолжил вылизывание босой ноги, медленно переходя к пальцам, все решительнее прижимая ее короткой лапой.
Лапой?
Гуло открыл глаза. На его ногах восседал важный Ларс, категорически не похожий на белое облако. Такс сладострастно и бесцеремонно вылизывал голые и волосатые ноги гостя. Отчего-то не спешившие быстро заживать ссадины на стопах ныли и саднили от непрошеной «медицинской помощи».
Чуткий нос Лера уловил запахи свежего кофе, жареного хлеба, яичницы, колбасы и огурцов, наполнявшие комнату. Желудок громким урчанием тоскливо напомнил о своей пустоте, намекая на завтрак.
Процесс обращения в зверя и обратно или магический оборот – штука весьма энергозатратная. Неизбежные потери сил проще всего было компенсировать едой. Были способы и куда более приятные: секс, например. Только с некоторых пор Лер стал избегать пустых и быстротечных связей. Еще совсем недавно, кроме закономерного вполне любопытства, он испытывал некую смесь удовольствия хищника, поймавшего добычу, и чисто мужского удовлетворения. Теперь же – вообще ничего. Только акт, подзарядка и брезгливость. Стареет? Скорее, ему просто наскучили скоротечные, пустые связи. Равно как и пустые женщины. Все равно что годами есть одну и ту же кашу из разных тарелок и на разных кухнях, пресную и одинаково несоленую.
Тихо встав, Гуло увидел брошенные на спинку дивана джинсовую рубашку, такие же штаны и махровое полотенце. Хозяйка радушно позаботилась о госте.
Подхватив одежду, заглянул на пару минут в ванную, символически брызнув водой в лицо. Лер смотрел на свое отражение в большом зеркале над широкой раковиной и скептически морщился.
«Еще и похудел, весь высох как будто, скоро можно будет пришпилить в рамку, как сушеного жука, и повесить на стенку». Сегодня он себе не нравился. Что такого в нем женщины видели, так сильно многих цепляющее? Только что разве глаза необычные – это верно.
Ди не раз повторяла ему: не посмотри она тогда Леру в глаза, никакие силы не заставили бы девочку подойти к пугающе грязному, избитому и яростно шипящему зверенышу.
Он всегда это помнил. Ему никогда не забыть тот судьбоносный момент, когда маленькая, худенькая, но очень серьезная Ди посмотрела ему прямо в душу и взяла сразу в плен, без единого удара выиграв это странное сражение.
«Ты когда смотришь вот так на меня, я как будто бы вижу костер на зеленом мху, в холодном туманном лесу», – так говорила тогда Венанди. Снова мысли о ней, совершенно ненужные мысли, терзающие.
Незачем мучить себя. Не сейчас. И не здесь.
Давно ему знакомая кухня встретила теплом, букетом вкусных запахов и сосредоточенно балансирующей на пирамиде из табуреток хозяйкой. Надя вкручивала лампочку в люстру под самым высоченным потолком.
Картина эта так потрясла Лера, что он даже не сразу понял, как среагировать на вид стоящей лишь одной ногой на неустойчивой опоре женщины, беспечно разменявшей восьмой месяц беременности. Бесшумно подкравшись к отчаянной сзади, Валерино поставил табуретку рядом и очень осторожно подхватил хозяйку под колени. Она ожидаемо вздрогнула, ее шаткая опора покачнулась, и вся хитроумная акробатическая комбинация обрушилась на пол.
Надя пару раз судорожно трепыхнулась в железной хватке рук Лера и замерла, тяжело дыша. С бесконечной осторожностью, словно драгоценную китайскую вазу эпохи Цин, он опустил ее на пол.
– Ты что это затеяла, золотце? Что за страсть к цирковой акробатике?
Наверное, тут ему было уместно рассердиться, испугаться. Но Лер лишь отрешенно вдруг подумал, что если бы его не оказалось дома сегодня у Лебедевых… Лучше не думать.
– Так темно же было. Лампочка перегорела.
– А если бы я не успел? Вот скажи мне, рисковая ты наша, с чего вдруг Надюша решила так изящно убиться и ребенка собой задавить? Скучно стало?
Он старался говорить тихо, вполне себе нежно. Тщательно подбирал слова, подавляя в себе возникшее вдруг внезапно острое желание оторвать ее от пола и трясти, как глупую тряпичную куклу.
– Я… Как-то не подумала. Отпусти.
Только тут Лер заметил, что держит Надю за плечи, схватив побелевшими от напряжения пальцами. Она стояла, сильно побледневшая, успев развернуться к нему лицом, и очень внимательно разглядывала его сжатые яростно губы. Резко отпустил.
Не успел отступить, как она сделала шаг к нему навстречу, упершись круглым животом в бедро, резко обвила шею тонкими руками и поцеловала. Остро, порывисто, как в ледяную воду нырнула, закрыв глаза.
Он не ответил. Не оттолкнул, не вырвался, просто замер, выжидая. Терпеливо дождался момента, когда она откроет глаза, и аккуратно ее от себя отцепил.
Криво улыбнулся. Поймала она его тут, успела. Никогда еще не ловила, а тут вот – подсекла, зацепила.
– Противна?
Надя вдруг крупно задрожала, казалось, даже зубами стуча от волнения.
– Не глупи, золотце. Нам давно нужно было нормально поговорить, прости меня, я осел.
– Ты росомаха.
– Ты… знала?
Вот неприятный сюрприз. Лер еще пару секунд назад был уверен, что тайна его многоликости известна лишь самым своим, очень близким. И то, что друг Лешка включил в этот круг избранных свою жену, не спросив самого Лера, было плохо. Очень плохо.
– Догадалась.
– Ага. Все вокруг заблуждались, а ты догадливая. Ладно, оставим это. Разговор наш совсем о другом. И ты мне не противна.
– Я заметила. Да, ну конечно, «ведь это – другое».
Все еще очень бледная, Надя мучительно пыталась взять себя в руки.
– Ай! – схватилась левой рукой за живот.
– Надя, сядь! Что такое? Мне мчаться звонить срочно в скорую помощь или вспоминать курс молодого бойца и готовиться принимать роды прямо тут, на дому? – Он старался казаться спокойным и даже шутить, но Леру мысль о принятии родов шуткой веселой совсем не казалась.
– Нет. Просто дочка напомнила о своем существовании, – Надя села послушно на стул, – прости, я и правда что-то не в себе сегодня.
– Ты сама-то завтракала или беременные барышни под потолком болтаться должны на голодный желудок? Мне сдается, на меня ты с голоду набросилась: «Гуло на завтрак мне, вместо омлета». Так ведь, да?
Натянуто улыбнулась и покраснела, покачав головой.
– Нет.
– Давай все же тогда поедим, тем не менее. Не сопи ты так носом и не заставляй Лебедеву-младшую нервничать. Тебе чай с молоком?
Она молча кивнула в ответ, пододвинула к себе тарелку, беспомощно подняла голову.
