скачать книгу бесплатно
– Воу, вы уже, я так смотрю, расчехлились, голубки? – на пороге стоял Антон Дивин. – Ди, скажи, помирать ты не хочешь ведь больше? Мне важно. Только вот честно.
– Нет, она больше без меня – ни шагу, – голос Лера был хриплым, как будто простывшим.
– Вы не представляете даже, как меня выручаете, – сказал доктор и быстро вышел.
Все еще будет.
Антон возвращался вновь в свой кабинет. С чувством полного удовлетворения. Эту партию он с ней сыграл. Противник нанес все удары, но провидение было с Антоном. Это внушало надежду.
Открыл месс телефона. Снова прочел сообщение.
*«Хочешь ли знать, что вам делать?»*
Нет, больше не хочет. Ему стало уже все равно, что будет с теми, кто осмысленно или бездумно полез в дебри сна разума. Всех не спасешь и не оградишь от фатальных глупостей. Все «его» люди – живы. И даже вполне счастливы, как оказалось. Больше его ничего не волнует, он сделал свой выбор. И со счастливой улыбкой он ответил Маричке:
«Нет».
Вдруг увидел: она набирает ответ. Так ожидала? Что скажет? Помня черную – потоки проклятий должны были хлынуть с экрана. И все же:
*«Он умрет уже завтра. И вы тут бессильны. Прощайте».*
Прощайте… Умрет. Да, она снова – не проиграла. Страшная женщина – черная жрица. Что ж, будем ждать это жуткое «завтра».
3. Вы поедете на бал?
«Колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уже его ничем не остановишь». М. Булгаков.
– Клавдий Васильевич, Семен Августович срочно созывает экстренное. Настоятельно просит быть у него через пять минут, – немного сбившись, женский голос из динамика личной связи сообщил доверительно, – Сэм сам не свой, не задерживайтесь, очень вас прошу, он меня съест.
Гелла[11 - Гелла – Афимонт Гелла Орхоменовна – титанида, древняя ведьма, по слухам – реинкарнировавшая демоница. Серая. Бессменный секретарь Сэма (Самаэль Веритас, гл. Инквизиции) в греческой мифологии Гелла –это дочь богини облаков Немфелы и царя города Орхомен Афимонта. Инкарнатор , Инфинити. Имморталис.] всегда была с ним заодно. Полезно иметь в союзниках суккубов, а суккубов – личных секретарей своего начальства – бесценно.
На часах было без пятнадцати шесть, до окончания внеурочного рабочего дня оставалось пятнадцать минут. Отправил сообщение жене, постарался не думать о причинах, вызвавших приступ трудолюбия у самого великого и ужасного Сэма.
По дороге к лифту Клавдий столкнулся с еще одним великим и ужасным. Сам Савва величественно шествовал в том же направлении. Кладий не был пророком, но долгие годы жизни рядом с «пронзающей взглядом время» Ге неизбежно обостряют интуицию. Дурные предчувствия заскребли душу острыми коготками.
С некоторых пор Саввелий не был даже штатным сотрудником Дозора, числясь в консультационном отделе Инквизиции[12 - Инквизиция – военизированная организация иных, которой административно подчиняются все департаменты Дозоров. Рассматривает все дела проходящие через Дозоры в качестве надзорного органа и передает их для рассмотрения в Высший Трибунал. Оперативно-розыскное управлени Инквизиции проводит собственные расследования.]. На свет божий величайший из Деусов не показывался уже лет двадцать, если не больше. То, что заставило опального светлого появиться в неурочное время в этом коридоре, не могло быть просто прихотью Сэма. Высокого полета птица прилетела на серую поляну. Родственничек.
Клавдий поздоровался, поймал на себе подчеркнуто равнодушный взгляд, нажал нужную кнопку лифта, и они поехали.
«Надо же. Клавдий еще существует», – очень тихо, но отчетливо произнес ему в спину Савва Деус вместо ответного приветствия.
«Интересно, он имел в виду мое телесное здоровье или вообще всех Клавдиев мира, как природное явление?» – пронеслось в голове, но озвучивать мысли благоразумно не стал.
Лифт открылся, и они двинулись в одном направлении. Клавдий вдруг вспомнил, что о бывшем главе Дозоров ходили легенды, как об одном из самых сильных телепатов этого мира. Хмыкнул, заставил себя вспомнить роскошные длинные ноги Геллы, обычно чисто символически прикрытые короткой юбкой. Входя в кабинет начальства, с удовольствием отметил напряженный взгляд Саввы, устремленный на эти несомненные достоинства красавицы-суккуба.
«Шалость удалась, господин Савваоф».
И с чувством глубокого удовлетворения вошел в эпический серый кабинет своего непосредственного начальства.
Если бы Клавдий был человеком, правильной реакцией на увиденное за рабочим столом Великого Инквизитора стало бы остолбенение. Даже бегство. Но древний титан человеком не был, жил немногим меньше сроков с сотворения мира и видал всякое. Потому и позволил себе лишь удивиться.
Кроме вошедшего на несколько секунд раньше Савваофа, за круглым столом восседали не менее легендарные личности. По правую руку от Сэма сидел сам Зилант[13 - Зилант (от татарского jылан – змея), Казанский Зилант Хакимович – Светлый дракон, драконорожденный, прямой потомок Лефлог Ладона (как и все светлые драконы) Homo longi из рода Серебряных. Место и время рождения и инициации – засекречено. Уровень сопровождения – инициатор, куратор . Предводитель современных светлых драконов. Драконья ипостась – крылатое существо со змеиным хвостом. Инкартатор, Инфинити. Имморталис.], лидер светлых драконов. Редкий гость в Москве: по слухам, змей давно гнездился в Мраморном ущелье Центрального Кодара, построив персональный замок и окружив себя тайной.
Стоявший рядом седовласый Сааган куда чаще посещал Лубянку, будучи начальником Азиатского территориального отдела. Однако видеть его во фраке (как и остальных посетителей кабинета Сэма) было, прямо скажем, необычно.
Порывисто обернувшись в сторону вошедших, Ипполит Индрик, до этого момента внимательно изучавший вид из окна кабинета, блеснул белозубой улыбкой. Титан улыбнулся старому жеребцу и приветливо кивнул в ответ.
Рядом, принимая элегантные позы, возвышалось трио легендарных авеморфов – родоначальниц светлых родов птицелюдей. Аглая Алконост, Камилла Гамаюн и Эмилия Сирин – все в роскошных вечерних туалетах, они блистали драгоценностями, как новогодние елки. «Глупые сороки», – подумалось Клавдию.
Стоявших у стены троих мужчин, похожих друг на друга как капли воды, он не знал и никогда не видел, отметив про себя молодость и силу могущественных близнецов.
Казалось бы, что такого потрясающе удивительного было в этом сиятельном обществе? Только одна существенная деталь: все эти известные ему иные были давними и заклятыми врагами, невзирая на фактор светлости. Многие века они посвятили козням, интригам и распрям, стремясь подгадить друг другу. И вдруг…
Извечные недруги, нынче они непринужденно общались, улыбались как старые друзья. Эта тусовка могла бы напоминать встречу одноклассников «триста лет спустя», если бы не ее малочисленность, фраки и вечерние туалеты дам.
В этой нарядной кампании один лишь он являл собой довольно унылое зрелище: потертые джинсы, клетчатая рубашка, растоптанные мокасины.
– Как, Клавдий, вы еще не одеты? – Аглая Алконост подплыла к нему, переливаясь многоцветием своего блестящего платья, обтягивающего аппетитные формы бессмертной.
– Разве? – он с подчеркнутым вниманием рассмотрел свои джинсы и рубашку. – Похоже, вы видите меня насквозь.
Тупая птица шутку не поняла, подняла удивленно брови и осторожно отошла к столу. Клавдий терпеть не мог этих куриц, не без легкой подачи супруги, конечно, но и без ее брезгливого презрения эти великие ассоциировались у него лишь с гусынями.
– Аве, Клавдий! – начальство, наконец, вспомнило о его существовании. – Прости, что не успел предупредить тебя, но мы сейчас все оперативно исправим.
«Когда Сэм просит прощения – это всегда не к добру», – успел подумать Клавдий.
Секунда, и на нем, мерцая и поблескивая швами, материализовался фрак. Его личный, пошитый когда-то гномами, с многочисленными защитными заклинаниями, вплетенными прямо в ткань. Фрак этот стоил целое состояние, шили его пять лет, и супруга называла это произведение не иначе, как «великосветский броневик».
Для эффектного фокуса с переодеванием Сэм применил сразу несколько своих секретов: ментальное произнесение заклинаний, телепортация магических предметов, преодоление всех степеней защиты – все это было доступно лишь величайшим из великих.
«Хитрый лис использовал меня, чтобы напомнить этому надменному курятнику, кто такой Самаэль», – эта мысль заставила Клавдия усмехнуться, и он церемониально поклонился шефу, пряча ухмылку в поклоне.
– Итак, сиятельные сьерры. Прямо сейчас мы отправляемся на бал, почитай, как лет двести назад, – из уст Сэма подобное заявление прозвучало вполне органично.
Клавдий даже нервно взглянул на часы. Судя по дате на них – век точно был двадцать первый, а время неумолимо приближалось к окончанию рабочего дня. Хотя какой рабочий день в субботу?
– У всех вас в руках билеты категории «А», размещение в синем секторе ложи, стол на десять персон, гала-ужин. Заранее прошу всех присутствующих: сиятельные, держите себя в руках, ничему не удивляйтесь, если не будете в силах совладать с эмоциями, – Сэм бросил выразительный взгляд на дам, – подайте мне знак, и я верну вас в исходную локацию. Да, имейте в виду – вход в Сумерки на балу закрыт, биться сущностями о защиту не стоит. Вопросы?
– Где мой билет? – вопрос Клавдия не был шуткой, но все улыбнулись.
– В Вашем кармане, сиятельный. Левом. Вы ведь левша? – Сэм во всем был инквизитором.
– Да, благодарю вас, сиятельный сьерр Самаэль. Теперь я спокоен.
Сэм встал, поднял со стола неизвестно откуда взявшийся высокий бокал с шампанским, пригубил его и со словами: «Ну, поехали!», резко развернувшись, шагнул в тень возникшего за спиной портала.
Да, только величайшие из великих могут перемещаться вот так, минуя Сумерки, в пространстве реальности.
4. Бал-маскарад из масок лжи
Если бы нашелся некто, решивший спросить вдруг у Клавдия, не ощутил ли он эффект перемещения во времени на обещанные Сэмом «двести лет назад» – Клавдий ответил бы отрицательно.
Нет, не было в происходящем вокруг ничего от балов позапрошлого века. Ни эстетики, ни атмосферы. Даже запах был совсем не тот.
Тем не менее, «Главный бал страны», «Событие года» – Венский бал, проводимый уже без малого два десятка лет – был настоящим. Лишь времена изменились. И нет никакого смысла сравнивать эпохи: бал есть бал.
Одно оставалось неизменно – люди. Все так же горели глаза молодых дебютантов, все так же блестели улыбки прекрасных девушек. Даже оплетавшие паутиной интриг древние пауки – вершители судеб этого маленького мира – оставались неизменны. Стало быть, изменились лишь декорации.
Важный официант в белоснежной рубашке под фартуком с эмблемой «Метрополя» проводил гостей в синий сектор. Белые скатерти, белые кресла, и сиротливое воспоминание о домашнем ужине, ждущем его на милой сердцу кухне.
Клавдий тоскливо обвел взглядом все это белоснежное вип-великолепие и, к своей нечаянной радости, заметил первое за этот вечер симпатичное ему лицо. За столом, изучая меню, восседал облаченный в демократичный смокинг белокурый и синеглазый красавчик. Он производил впечатление совсем молодого юноши, и только некая хищность в чертах лица вкупе со звериной плавностью движений выдавала в нем многоликого.
Ладон, а это был он (ну конечно!), отличался решительно-жизнерадостным нравом и обычно умудрялся найти позитивные стороны во всем, происходившем вокруг. Вот и сейчас при виде представительной делегации Сэма лицо молодого дракона озарилось радостной улыбкой, сделавшей его еще младше.
– Оу, Ладонис! – утробно промурлыкала Эмили Сирин, стоявшая за плечами Клавдия. – Свет мой, я так скучала.
Качнув увесистыми бедрами, обтянутыми соблазнительным платьем цвета индиго, она стремительно перетекала на место по левую руку от продолжавшего сиять блондина.
Сунула ему под нос обтянутую длинной перчаткой руку для поцелуя. Этот жест не подразумевал отказа, но хитрый Ладон лишь чувственно пожал ей пальцы, сделав вид, что пристально разглядывает надетый поверх перчатки огромный перстень с крупным сапфиром. Эмили прищурилась, поджав губы, хищным взглядом пробежалась мужественной фигуре красавчика (такими глазами голодные мужчины рассматривают свежий стейк с кровью) и томно произнесла:
– Надеюсь, ты не позволишь мне сегодня хандрить и унывать?
«Боги, – подумалось Клавдию – эти курицы говорят на всех языках этого мира так, будто переводят с птичьего. Никакого смысла, никакого содержания. Лучше бы она молча колыхала содержимым декольте, право слово».
Сейчас он так был рад видеть старого друга, будто они не расстались чуть более часа назад, а прошел целый год. Тем более, что им было о чем поговорить, но эта дамочка в синем твердо была намерена добычу свою из когтей этим вечером не выпускать.
Мужчины обменялись понимающими взглядами, и Клавдий сел за столик неподалеку, так и не уговорив себя на компанию «курятника».
Несколько минут спустя к его столику присоединились те самые трое незнакомцев, обратившие на себя внимание еще в кабинете Сэма. Абсолютно одинаковые, могучие, они излучали уверенность и невозмутимость. Судя по обмену взглядами, эта троица предпочитала ментальный стиль общения. Вежливо им улыбнувшись, Клавдий скрылся за изучением меню, попутно бросая взгляды на все прибывающих гостей бала.
– Вы позволите? – прямо напротив него, за спиной у одного из представительной троицы, возникла смутно знакомая женская фигура.
– Свава? Какая неожиданная встреча! Неужели в этот зал сегодня слетаются все крылатые девы этого мира?
С удовольствием отметив резкий упадок настроения у сидевших рядом птицедев, Клавдий привстал, сам забрал тонкую руку гостьи, легко поцеловав, и стал пристально разглядывать ее лицо.
– Сиятельный? Ты изменился… Только взгляд все тот же, инквизиторский, – она легко рассмеялась.
Безупречно-скульптурное лицо, обрамленное орнаментом завитков светлых волос, балетные движения, гордая посадка головы на длинной шее, белое вечернее платье на точеной фигуре. Да, это несомненно была она. Легендарная валькирия, лучший специалист в своей области. Вот уж кого он не ожидал встретить на московском балу – так это божественную Сваву Эйлими.
– Зато ты неизменно прекрасна, – добавил тише, – и опасна.
– Старый дамский угодник! – в ответ ее темный взгляд заметно смягчился.
– Аве, лучезарная! – один из близнецов встал, отодвинув стул, приглашая девушку. – Составите нам компанию?
– Меня приглашают сами братья де Даннан? Какая честь! – в ее голосе не было столь привычной иронии, что несказанно удивило Клавдия.
«Легендарные друиды. Надо же, сама мифическая троица пожаловала. Не повеселимся, так хоть просветимся».
Друиды в ответ на появление дамы в их великосветской кампании милостиво перешли на разговорный стиль общения и оказались прекрасными собеседниками. За время, предшествовавшее утомительной и помпезной процедуре открытия бала, они успели обсудить самые животрепещущие темы: от последних технических новинок и старика Велиала до самых грязных сплетен отдела управления собственной безопасностью инквизиции.
Шутили, смеялись, Свава неутомимо кокетничала, сияя глазами и бриллиантами. Клавдий постоянно ловил на себе завистливые взгляды своих спутников, сидевших за соседними столиками и вынужденно занимавшихся лишь рассматриванием публики вкупе с праздничным убранством зала.
Даже мучительно пытавшиеся обратить внимание на свои великолепные персоны птицедевы, и те поутихли, вероятно, устав. Сидели, надув свои алые губы, и томно обмахивали декольте блестящими веерами.
До начала открытия бала оставались считанные минуты, зал уже был полон гостей, оркестр рассаживался по местам, ведущие поднимались по разворотам парадной лестницы к открывающим подиум Гостиного Двора воротам.
Гости бала понемногу оттеснялись с паркета к столикам. Клавдий вновь и вновь отмечал знакомые лица. Взгляд зацепился за пару увлеченно беседующих мужчин у самого оркестра. Ему показалось, или стоявший могучей спиной к нему статный седовласый мужчина был самим Архистратигом? Беседовавший с ним Гессер, собственной персоной, заметил пристальное внимание Клавдия и едва заметно кивнул.
«Помнит, старый кот», – успело пронестись в голове, когда величественный собеседник Гессера оглянулся. От одного вида самого предводителя всех светлых иных этого мира Клавдию мучительно захотелось поклониться. Он судорожно встал, сопровождаемый изумленными взглядами соседей по столу, и склонил голову.
Слегка нахмурившись, величественный Михаил отрицательно покачал головой, словно прося не акцентировать на нем внимание. Всесветлый был на балу инкогнито.
Кинув взгляд на сидевших рядом за столиком соседей, Клавдий понял, что для них присутствие на балу столь важных персон не стало неожиданностью.
Забавно. Он так погряз в делах оперативников, что совершенно выпал из высоких сфер. Последнее дело с «Триглой», запутанное и до сих пор не раскрытое, массовые нападения на иных, произошедшее накануне в Гурзуфе – все это занимало его сейчас куда больше.
Кла снова злился. Вместо того, чтобы дежурить у кровати тяжело раненной дочери или утешать беременную жену, или поддерживать старшего сына, сражавшегося сейчас за жизнь его ребят, он сидит тут, взирая на расфуфыренных пустышек, и слушает глупости.
Судя по взгляду Ладона, совершенно ему не свойственному – ледяному, который не могла скрыть даже лучезарная улыбка дракона – подобное приходило в голову не одному Клавдию. Но служба есть служба, инквизиторы – люди подневольные, и тут они не развлекались.
Что надумал вездесущий Сэм – об этом знают лишь Мойры[14 - Мойры – в древнегреческой мифологии богини судьбы].
5. И грянул Бал
Нет, напрасно Клавдий снисходительно сравнивал этот бал с главным видом великосветского развлечения прошлых веков.
Современный бал блистал. Сияние улыбок сотен пар дебютантов, его открывавших, аура любви, блеск радости – все это буквально взорвало духоту майской ночи, оттесняя ее тревоги и сомнения. Это была ночь любви, танцующая и великолепная.
Прекрасные девушки и великолепные дамы, кавалеры, оттеняющие их смокингами и фраками, волшебство живой оркестровой музыки и сказочные звуки оперы. Время до полуночи пролетело как один миг.
А в полночь прозвучали первые аккорды русской кадрили, и под ногами танцевавших вздрогнул паркет Московского Гостиного Двора.
Линии танцевавших двигались все быстрее, веселье нарастало, искры флирта поджигали воздух. Седовласые офицеры и студенты, пышногрудые дамы и юные прелестницы – все поддались искушению лукавой кадрили.
Устал оркестр, танцоры ошибались все чаще, отчего становилось еще веселее. Шестой круг круг кадрили завершился овациями, уставшие танцоры попадали за столики, очищая блестящий паркет зала. Оркестр охлаждал атмосферу легкой как весенний ветерок скрипичной сюитой.
Зал замер в ожидании. Одной из традиций московского бала было заполуночное танго.
Софиты осветили круг в центре зала, в котором эффектно появилась необычная пара.
Рослые, сложенные скорей атлетически: седовласый кавалер огромного роста и титанической ширины плеч в белом смокинге, черной рубашке и с белой бабочкой и его чернокожая партнерша в безукоризненно обтягивающем ее белом платье и перчатках. Девушка была не просто темнокожей – казалось, сама тьма не была так черна, как эта красавица, блеснувшая белозубой улыбкой.
Раздались первые аккорды мятущегося танго. Танец-боль, танец-размышление, танец-страсть. Надтреснутый голос бандонеона звучал, разбивая сердца. Чувственный порыв слияния двух тел, сладость надежд и горечь разочарования. Пожар любви и пепелище одиночества.
Великолепная пара танцевала как жила. Сдержанная грация белого тигра, выдающая воина, и гибкое изящество черного лебедя. Вечная любовь и вселенское притяжение полюсов.
