скачать книгу бесплатно
Беринг все это понимал и сам: видел круги под глазами у своей Асеньки, слышал, как она ворочалась на сиденье.
– Предлагаю компромисс: я даю тебе ключи, ты сама поднимаешься на четвертый этаж. Квартира девятнадцать. Располагайся, осматривайся, я встречу с дороги Сибировых, заселю их, узнаю, как у нас там везде обстановка, и сразу вернусь. Мне нужно около часа. Справишься?
Она сомневалась. С мужем ей расставаться не хотелось совершенно, да и одной заходить в незнакомую квартиру было неловко. Но одна только мысль о горячем душе вдохновила ее настолько, что пришлось согласиться:
– Да, так будет удобнее всего. А чай у тебя дома есть?
– У нас дома. И чай, и сахар, и, кажется, шоколадка. Хотя в свежести последней сомневаюсь. Лучше не пробуй.
И улыбнулся так обаятельно, как умел только он. Будь Настя этим пресловутой шоколадкой, тут же бы растаяла.
Подхватила свой рюкзачок, забрала ключи и нырнула в подъезд, мимоходом заметив, как их верный конь снова загудел и тронулся.
Огромная входная дверь на первый взгляд была деревянной: массивная, цвета мореного дуба, с рамой, украшенной затейливыми резными орнаментами. Но погрузив хитрый ключ в скважину, Настя услышала звук скрежета стали о сталь. Поворот, еще один, несколько странных щелчков, и дверь отворилась, впуская в святая святых: берлогу Беринга.
Просторный холл, в котором тут же загорелся автоматически свет, теплый и в меру яркий. Все тут было зеленым: рисунок на стенах в виде массивых лесных стволов, раздвижные широкие двери цвета свежей оливковой древесины. Каменные полы были похожи на дно лесного ручья: гладкие полукруглые плитки в россыпи кругленьких камушков.
Насте сразу же понравилось: и простор, и уют этого маленького личного леса. Вот только… В нем пахло женщиной!
Первая же дверь слева от входа вела в туалет. Узкий шкафчик-панель, на открытой полке которого сиротливо лежали открытые сигареты. Беринг сам не курил и запаха табака не выносил совершенно. Как и все морфы.
Дверь строго напротив вела на просторную кухню.
Как и холл, она была очень просторной, два огромных арочных окна выходили в глубь двора-колодца. Насте всегда очень нравился этот стиль, в каком-то из бесконечных сериалов, что Валька смотрел по телевизору его обозвали как “Старый Прованс”. Выходит, у них с Берингом вкусы сходились. Или… с его женщинами, что тоже немудрено. Снова пачка сигарет, пепельница, грязные какие-то тарелки. Влад и такой беспорядок?
Окружающий интерьер как-то разом померк. Настя злилась. До зубовного скрежета. На ее территорию проник кто-то чужой. И неважно совсем, что она тут впервые. Ее Беринг – ее и берлога, и это не обсуждается.
Шаг вперед, еще одна дверь – роскошная ванная. Зеркало во всю стену, джакузи, отдельный душ. Снова зелень глубокого темного леса, камушки под ногами, уют и покой.
Но спокойно Насте отчего-то не было, здесь ее подозрения только усугубились. Початая упаковка шампуня, небрежно брошенное на полотенцесушитель еще влажное полотенце, куча очень недешевой косметики возле зеркала.
Настя вдруг почувствовала себя героиней сказки “Три медведя”, причем в роли медведицы. Кто спал на моей кровати? Кто сидел на моем стуле? Кто купался в моей ванне и в мой унитаз… кхм? Что этот кто-то явно был женского пола, сомнений не оставалось. Причем здешняя “Машенька”, судя по брошенному в стирку черному кружевному бюстгальтеру, обладала бюстом размера С и тонким вкусом и в деньгах не нуждалась.
Дальнейший осмотр квартиры позволил узнать еще больше. “Машенька” любила кофе, белое вино и сырные крекеры, о чем говорили валявшиеся на столах пустые упаковки и бутылка возле бокса для мусора. Терпеть не могла мыть посуду, весьма небрежно относится к гигиене (на наволочке и полотенце остались следы тонального крема и алой помады) и любит красивую обувь. Одних только туфель в прихожей валялось три пары.
В первую минуту Настю охватила самая настоящая ярость, аж в глазах потемнело. Женщина – в квартире Влада! Ее, между прочим, законного мужа! Как он посмел привезти жену в дом, где жила его любовница? Она его… Уж она ему…
Злость схлынула так же стремительно, как и накатилась, оставляя за собой лишь невероятную усталость и легкое головокружение. Настя обессилено упала на пушистый диван в круглой гостинной. Разумеется, Влад понятия не имел, что в квартире его кто-то живет! Он же… ну… стратег. Или тактик? Не важно. У Влада всегда все по плану, все под контролем. Быть такого не могло, чтобы он захотел столкнуть жену свою с какой-то там бывшей любовницей.
И все же на месте Насте не сиделось никак. У нее буквально чесались руки от желания уничтожить даже самые незаметные следы другой женщины. Чтобы хоть как-то успокоиться, девушка сдернула с большой постели бордовые шелковые наволочки с простыней и засунула их в стиральную машину. Испачканное полотенце, немного подумав, выкинула в мусор. Туда же едва не полетели все тюбики и флакончики из ванной комнаты.
Не успела. В дверях раздался скрежет ключа.
Откуда-то Настя совершенно точно знала, что это не Влад. Интуиция?
***
Стальная тяжелая дверь распахнулась легко и непринужденно, и в прихожую впорхнула… фея. Тоненькая, высокая, на таких немыслимых каблуках, что у Насти закружилась голова только при взгляде на них. Неприятное открытие – фея была огненно-рыжей, с гладкими волосами до плеч. Тонкие солнечные очки, крупные алые губы, очень узкое серое платье на ладонь ниже колена и кашемировое пальто сочного малинового цвета. Настя всегда считала, что малиновый рыжим противопоказан, но теперь усомнилась. В фее было все очень гармонично.
Женщина, возраст которой, как и у всех волшебных существ, определить было невозможно, кинула на пол большую лаковую сумку, похожую на портфель, изящно потянулась и вдруг застыла в каком-то нелепом изгибе, натолкнувшись взглядом на Настю. Захлопала кошачьими серыми глазами растерянно, огляделась, обнаруживая чужую обувь, куртки и сумки.
– Ой, – сказала она. – Здравствуйте. А вы, собственно, кто?
– А вы кто? – задала встречный вопрос Настя.
– Я Ира. Жена Влада.
– Да? Очень приятно. А я Настя. Жена Влада. Очевидно, вторая.
7. Собственница
Жизнь была прекрасна и удивительна. Две молодые женщины с рыжими волосами напряженно разглядывали друг друга. Кроме цвета волос, ничего общего между ними не было. Настя – в спортивных штанах и футболке, босая, с растрепанной гривой – как щенок колли. Ирина – элегантная и броская – словно холёная сиамская кошка.
– И давно Влад женился? – сдалась первой незваная гостья, (а гостья ли?). – Уезжал он вполне свободным… во всех отношениях.
– В ноябре.
Глаза Ирины стали ещё больше и невольно скользнули по Настиной фигуре, невольно задержавшись на животе. Ну да, в наше время причиной столь поспешного брака могла стать только беременность. Однако с ноября прошло почти полгода, а никакого живота у Насти явно не наблюдалось. Гостья поджала губы недовольно.
– Ясно. Послушайте, я сейчас все объясню!
– Да уж хотелось бы.
– Идти мне сегодня некуда. Я уеду как только найду жильё, – Ирина явно не воспринимала новую хозяйку квартиры серьезной соперницей. – Не думаю, что Влад меня выгонит. После всего, что между нами было.
– Ну уж нет, – в Насте колыхнулась яростная злость. – У тебя есть пятнадцать минут, чтобы собрать вещи. Остальное полетит с балкона, (а кстати, если ли в этой квартире балкон?)
– Но…
– Снимешь койку в хостеле. Или номер в гостинице. Время пошло.
– Деревенщина! – фыркнула Ирина. – Ну да Влад вечно тащил всяких зверюшек убогих в нашу квартиру. Поди и тебя подобрал из жалости в каком-нибудь притоне.
Она не потрудилась даже снять уличную обувь, быстро процокав на шпильках прямиком в ванную комнату. Оттуда выскочила с ворохом пузырьков в руках, пробежала в спальню.
Настя с насмешкой кривила губы, оперевшись о крепкий косяк двери кухни. Самое обидное, что Ирина сейчас угадала: именно так все и было. Влад подобрал жену и детей пусть не в притоне, но в полуразрушенном деревенском доме.
Щелчок ключа в дверном замке прозвучал, как гонг окончания тайма. Брейк! И рефери выступил в круг их ринга, заставляя бойцов отступить на положенный шаг назад.
– Что. Здесь. Происходит?
Беринг тоже был в ярости и этого не скрывал. Даже подчеркивал, раздувая ноздри и скрипя громко зубами.
– Володя, я зашла взять кое-что, а тут эта девка! Володя, мне некуда совершенно идти, понимаешь? Позволь… – голосом лесной феи, с ласковым придыханием, изображая невинность, немного испорченную всклокоченной прической, Ирина произносила свою эту речь, медленно отступая к двери.
– Настенька, душа моя, это ты дверь ей открыла?
– Ты просил меня это не делать, а я послушная очень жена. Она сама здесь оказалась. Жена твоя Ира.
Влад поперхнулся. Даже слегка побледнел. Лежавший в руке его телефон хрюкнул печально и с прощальным треском был сжат в кучку осколков, тут же полетевших точно в стену над головой этой самой Ирины. Насте вдруг стало весело.
– Жена, значит? Откуда ключи у жены? Еще прошлым летом мы с тобой все, кажется, выяснили. Ты всегда была склонна… выдавать желаемое за действительное, Иро-чка. Я жду ответов или вызываю полицию. Кажется, на мою супругу напали, проникнув в наш дом? Любимая, ты часом не пострадала, нет? Умница. Ну ничего, самого нападения будет достаточно.
Настал черед Иры бледнеть. Не ожидала такого от Беринга рыжая. Обычно выдержанный и благородный, он точно взбесился теперь. Неужели вот эта малявка его так зацепила?
– Считаю до трех. Раз.
– Володя, я… у меня обстоятельства! Ты, когда уезжал, попросил оставить охране ключи. Вот, я их принесла, видишь?
– Я уезжал год назад. В начале июня, позволю напомнить. И судя по виду квартиры, ты прожила здесь весь год. Отлично устроилась, дорогая. Ключи на стол и выметайся. Не заставляй меня предъявлять тебе счет за аренду квартиры. Сумма может быть кругленькой.
– Ты этого не сделаешь! – Ирина вскинула носик, усмехаясь. – Ты же у нас настоящий мужчина. А настоящие мужчины с женщинами не воюют.
– Я здесь вижу одну только женщину. И это не ты.
– Ой, ну порычал и ладно, сейчас соберу вещи.
– Ирина!
– Все-все, уже почти собрала!
Рыжеволосая фея, действительно, собиралась очень быстро, почти по-военному, но между тем все делала так изящно, что Настя невольно восхищалась. Красивая все же женщина, такая… породистая, вот. А она, Настя, дворняжка самая настоящая. Вот только зубки у неё ничуть не хуже.
Когда Настя злилась, она не ныла и не опускала руки, как многие ее знакомые. Нет, ее злость была созидательной. Подстёгивающей. И сейчас, наблюдая за бывшей любовницей своего мужа, девушка для себя подмечала: нужно бы выучиться так же непринужденно себя вести в критических ситуациях. Не орать на деревенский манер, не материться (даже про себя), не краснеть от гнева, а насмешливо улыбаться, расправив плечи и чуть прищурившись. Урок сейчас жена Беринга получила очень ценный. Она обязательно будет вспоминать Ирину, когда ей захочется топать ногами или истерику закатить.
– Ну вот и все, чао-какао, – пропела фея, застегивая большую спортивную сумку. – Володя, будь хорошим мальчиком, вызови даме такси и помоги вещи донести.
Беринг открыл было рот, но бросив на побледневшее лицо Насти короткий взгляд, вытолкнул свою гостью за порог молча, шагнув вслед за ней.
Отсутствовал он меньше минуты, быстро захлопнул за собой дверь, и лишь громкое шипение на площадке сказало Насте: хорошим мальчиком Влад не был. Не теперь.
Поморщился, бросив в свое оправдание:
– Ее встретит охрана внизу и проводит. Прости, Асенька, никак не ожидал этой встречи. И так… бурно.
– Она красивая. Не то, что я… – Настя мурлыкнула это низко и протяжно, глядя на мужа, пожалуй, с веселой насмешкой.
Ничего забавного в этой встрече она, конечно, не видела, но наблюдать, как Влад нахмурился и даже слегка смутился, было любопытно. Шагнула к нему навстречу – остановившись близко-близко, прикоснулась к широкой груди, пальцем проведя вниз, до самой пряжки ремня. Какое же удовольствие было наблюдать, как от ее простого жеста зелёные глаза стремительно потемнели, а плечи напряглись. В такие минуты Беринг всегда становился похожим на хищного зверя, обнаружившего добычу: собранный, взведенный как арбалет, звенящий как улей с пчёлами. Ей очень нравилось.
Сейчас Насте как никогда было нужно это его напряжение. Кислое послевкусие от встречи с бывшей нужно было заесть. Она не ревновала, нет. Во всяком случае, она представляла себе ревность совсем по-другому. Злость – была. На себя, на рыжую эту наглую и холёную. Мысли были… неприятные. Значит, у Беринга слабость к рыжим. И секретарша в Руме у него ведь тоже… рыжая лисичка. Не является ли Настя лишь очередным пунктом в обширном списке его побед?
Нет. Сама себя одернула, понимая, что снова заводится совершенно напрасно. Прошлое осталось в прошлом. Тем более – видела реакцию Влада на эту его «Ирину». Знала, ощущала, что сейчас этот огромный и такой потрясающий медведь принадлежит одной только Насте. И… непременно собиралась получить веские доказательства этого факта. Ощутимые уже вполне.
– А-сень-ка… – хрипло выдохнул Влад, осторожно кладя ладони ей на плечи. – Тебе нужно подтверждение твоей красоты? И кстати, что там я слышал про очень послушную мою женушку? Мне показалось, наверное.
– Нет, – усмехнулась, поднимаясь на цыпочки, вытягиваясь в струну и нежно касаясь губами изрядно заросшей щеки. – Мне нужен весь ты. У тебя борода. Щекотно.
– Я ведь морф. Это самый малый из моих недостатков. Только волю дай – зарастаю шерстью как медведь. И злюсь точно так же. Заметила? Мне побриться?
– Не нужно, хочу тебя любого, небритого, лютого, злого. Последнее – возбуждающе невероятно. – Обвила руками его шею, притягивая к себе лохматую голову и ловя твёрдые губы.
Волосы у Беринга тоже росли очень быстро. Интересно, из экспедиций своих он вовсе как Робинзон возвращается? Или сам там стрижётся? Мысли в голову лезли самые нелепые.
– Ощущаю себя очень странно… – мужчина осторожно и бережно разместил руки на бедрах жены, словно раздумывая над предложением. – Никогда еще не хотел никого постоянно. Никогда не терял контроля над всплесками ярости. Что это только что было? Признавайся, лесная колдунья, ты меня привораживала?
В ответ – россыпь трепетных поцелуев. Настя покусывала могучую шею, плечи, щетинистый подбородок. И лишь будучи поймана требующим ответа ртом, прямо в него прошептала:
– Конечно. Два раза. Третий еще не успела, раздумываю над ритуалом, готовься, он будет невероятно жестоким.
Такой большой, могучий, мудрый и страстный – и только ее. Мысль об этом кружила ей голову. Собственница? Да! Никогда такого с ней не было, но говоря откровенно: никогда рядом с ней не стояли мужчины, подобные Берингу. Такого впору зубами хватать и уносить в самые темные и глубокие схроны Вселенной. Не отдаст никому.
Вместе с блуждающими мыслями тонкие женские пальцы скользили по всем этим глупым и совершенно никчемным застежкам и пуговицам. Была б ее воля – запретила бы Владу носить эти глупости. Голым он нравился Насте значительно больше. Руку протяни только и… О-о-о…
Ей всегда нравилось раздевать мужа. Даже его обращение зверем было не настолько интимным процессом. Из человека цивилизованного и разумного одним лишь движением рук, разводящим в разные стороны створки расстегнутой ширинки, она выпускала на свет первобытное существо. Дикое, необузданное, нетерпеливое. С глазами, горящими тусклым зеленым огнем, с бьющимся как ритуальный барабан сердцем.
А эти звуки, которые он издавал? Низкий рык, тихий и словно вибрирующий. Услышь Настя такое в тихом темном лесу – умерла бы от ужаса. А рядом со своим нежным и ласковым зверем этот звук заставлял ее делать вещи, ранее невообразимые совершенно. Как теперь.
Медленно спускалась по могучему телу все ниже, слушая, нюхая, чувствуя, наслаждаясь. Каждую мышцу его она уже знала в лицо, каждую клеточку этого обожаемого тела. Шрам косой под ребром, крутой излом связки у бедер, темная дорожка волос ниже, ниже.
Влад шумно выдохнул, пытаясь ее удержать.
– Не надо, солнышко, я…
– Укушу, – прозвучало весьма угрожающе. Особенно снизу.
– Ненормальная.
Мужские пальцы в ее волосах перебирают задумчиво локоны. А она добралась, не отказывая себе в удовольствии и разглядывая пристально свой личный приз. Ту часть невероятного Беринга, что принадлежит теперь только ей. И возвышается крепкой уверенной твердостью лишь для нее. Влад везде был внушителен, но это совсем не пугало, сладко подстегивая воображение.
Совершенно не к месту вдруг вспомнила, как училась играть в детстве на дудочке. Как нравилось пальцами перебирать жесткие ребра и трогать губами теплый срез инструмента. Представила себе, потянулась, пробежавшись подушечками девичьих пальчиков и вызвав опять то ли вздох, то ли рык.
– Я сорвусь сейчас, Асенька.
Молча кивнула. А и пусть. Что она там не видела в его срывах? Она собственноручно сорвет его прямо сейчас, как стопкран. Раскаленная плоть, бархатистая нежная темная кожа, терпкий запах любимого и его дрожь в женских руках. Власть, сладкая и умопомрачительная. Когда касание губ вызывает стон, движение пальцев приносит поток наслаждения. Непередаваемое ощущение: дарить удовольствие, замирая от предвкушения.
Направляемая осторожно, лаской этой нехитрой Настя сейчас ломала целый лес преград между ними. Влад был открыт, доверчиво отдаваясь влюбленной в него женщине. Двигаясь ей навстречу, вздрагивая, разгоняясь. В самый последний момент постарался сбежать от нее – не отпустила, вцепившись в обнаженные ягодицы руками. Приняла все, как лучший в своей жизни деликатес, с удовольствием тайным ощущая терпкий вкус на языке.
– Что ты наделала?
Она только улыбнулась в ответ на тревогу в его глазах:
– Ты влип, Беринг. Приютил похотливую самку под боком.
– Точно влип. Ты даже не представляешь, насколько. Мне самому страшно. Что делают с похотливыми самками, дорогая?
– Выгоняют за дверь?
Он рассмеялся, окончательно освобождаясь от остатков одежды на щиколотках, раздевая уже саму Настеньку и демонстрируя ей неутомимость свою.
