Слово и мысль. Вопросы взаимодействия языка и мышления

скачать книгу бесплатно

Знак языковой – это превращённая форма существования объектов внешнего мира в нашем сознании, это поглощение материального бытия знака его функциональным бытием. В знаке проецируется замещаемая им предметная реальность, что и делает знак превращённой формой этой же реальности. Знак функционирует как объект, указывающий на чужие свойства замещённого им предмета.

Вербальная коммуникация является адекватной мыслительному процессу человека. Поэтому мыслительный процесс есть собственно речемыслительный, на основе условных знаков объединяющий в себе категории сознания и языковых знаков. Мышление человека – это абстрактная форма познания, выражающаяся в специально приспособленной для этого форме отображения мира в виде материальных знаков, сочетающих в себе материальную субстанцию и идеальную, логическую сущность, локализованную в мозгу человека. Интеллект лежит за пределами знаков, у них нет ничего общего. Рождение абстрактного мышления есть рождение человеческого языка. Только языковой знак венчает становление абстрактного мышления.

Мысль и звук, т.е. материальное и идеальное тесно между собою связаны, но условно, немотивированно. Отсюда можно было бы сделать вывод, что это и составляет сущность языка как некоего целого. Однако это разнородные явления – материя и идеальное, сознание, – поскольку они не могут быть локализованы в мозгу одновременно. И тем не менее они там. Но как, в какой форме? Вот слова Соссюра: с какой бы стороны не изучался язык, он всегда есть объект двойственный, состоящий из двух сторон, из которых одна существует лишь в силу существования другой. Бенвенист Э.: Всё в языке необходимо определять в двояких терминах: на всём лежит печать оппозитивного дуализма.

Понятийное, абстрактное мышление преобразует объективный мир в мир идеальных сущностей, что и есть фактор познания мира. Но возникновение идеальных образов, форм мышления всегда, неизбежно связано с необходимостью их внешне воспринимаемого, чувственного, материального закрепления. Существование абстрактных форм мышления заложено в их внешне воспринимаемой, материальной природе знаков.

Знак не содержит в себе ни семантического, ни логического значения. Если считать, что знаки выражают мысли, то это противоречит существу познавательного знака и поэтому неверно. Если знак есть знак воспроизводимой идеи, то он должен лишь указывать на эту идею, т.е. воссоздавать мысль о ней в сознании человека, а не в самом знаке, и не в самом внешнем предмете. Знак не есть выразитель идеи, он не включает в себя чувственного образа самого себя, он в сознании как чувственный образ, там же его и идеальный образ, и именно это не ведёт к отрыву материального от идеального. Если считать, что понятие находится в знаке, то оно становится частью знака, т.е. есть сама природа знака. Если предположить, что знак выражает идеи, то он – часть мышления. Знак, взятый сам по себе как физическое событие, есть не знак, но лишь тело знака. Он становится знаком, только будучи взятым в определённом отношении к чему-то внезнаковому, к означаемому.

Познавательная ценность знака состоит в том, что он относится к предмету, с его помощью формируется и создаётся заново мысль о предмете. Только через знак мы познаём предмет и узнаём о его существовании, хотя его непосредственно не воспринимаем. Знак замещает предмет как средство информации о нём, т.е. это знак предмета, сигнал сигнала. Эта связь и есть значение слова, которое находится в сознании.

Ни логики, ни математики не выступают с заявлениями, что логические и математические значения являются внутренним свойством знаков, что знаки суть вместилище значений. Наука не сделала бы своих успехов, если бы люди всё время помнили, что знаки языка имеют значения, заключённое в них самих. Каждый астроном в обычном разговоре употребляет «Солнце всходит и заходит», но на уровне науки они доказывают совершенно противоположное. Все значения лежат за пределами знаков, эти значения – в мозгу. Изначально материальная сторона слова, его форма не обусловлена природой обозначаемого предмета. Если бы было иначе, то во всех языках были бы одинаковые номинации для одной и той же вещи, т.е. был бы в мире один-единственный язык, а это вело бы к сокрушительным последствиям.

Каково взаимодействие знака и значения? Значение знака является идеальным образом в сознании, так как оно устанавливается мышлением в процессе сознательной деятельности индивидов, для которых значения знаков суть элементы их общественного сознания. Значение знака не есть сам материальный предмет, значения знаков – идеальные образы этих предметов в сознании. В языковых знаках необходимо должна быть материя, язык – материальное творение. В противном случае язык не смог бы выполнять свои функции – познания и коммуникации, ведь человек может сообщить другому нечто лишь посредством материального знака. Человек воспринимает внешний мир лишь через чувственные формы мысли – ощущения, восприятия, представления, которые суть результат превращения энергии внешних раздражений в факт сознания, т.е. в абстрактную форму мысли, в сознание.

Соотнесение языкового знака с предметом в процессе именования устанавливается не непосредственно, а с помощью отражения этого предмета в голове человека в форме идеального образа этого предмета. Тот или иной материальный предмет становится представителем другого предмета, иного по своему содержанию, чем он сам, т.е. становится знаком лишь тогда, когда возникает внутренняя связь между ним и идеальным образом обозначаемого предмета. Не обозначаемый предмет есть значение слова, а умственный, мыслительный, идеальный образ этого предмета. Этот идеальный образ предмета становится его значением, он, во-первых, не существует без своего материального носителя, знака, и, во-вторых, само соотнесение знака с предметом, наименование его возможно лишь посредством идеального образа.

Для того, чтобы знак мог выполнять информационную и познавательную функции, т.е. не быть просто каким-то материальным объектом, а выражением идеальных образов в сознании, он должен указывать на значение, находящееся в сознании. Но не входит ли значение в языковой знак и не является ли его внутренним свойством? Значение не в нём, ибо знак, его материя только соотносится человеком с идеальным понятием, хранящимся у него в мозгу. Значение возникает в этом соотношении, следовательно, и слово, и его значение лишены органической связи друг с другом.

Каков механизм слияния звука со значением? По психической ассоциации происходит условная, немотивированная связь между звуком (1) и реальным предметом (4), одно вызывает другое (см. «Модель знака»). Но «одно вызывает другое» не может происходить в виде прямой, непосредственной связи между ними (1) – (4), звук берёза не имеет ничего общего с деревом берёза, между ними нет прямой связи. Но эта связь есть, она в мозгу: звук (1) откладывается в мозгу в виде абстрактного образа, абстрактной идеи (2). То же происходит и с реальным внешним предметом: знак берёза, отразившийся в сознании в виде абстрактной идеи этого знака (2) ассоциативно связывается с абстрактным образом (3) этого предмета (4). Следовательно, в сознании откладывается устойчивая ассоциация между знаком (1) и предметом (4), но не непосредственно, а только через их абстрактные образы (2) – (3).

Хотя звуковая материя знака (1) порождается органами речи, однако ими руководит мышление. Следовательно, и сам звук – порождение мозга через органы речи. Мозг командует органами речи для создания звукового знака, он же генерирует его абстрактное значение, идеальный образ. Звук не может находиться вне сознания, иначе это был бы лишь природный, физический звук, независимый от человека.

Материалистическая диалектика рассматривает внутреннее противоречие в знаке, в слове не как непосредственное взаимодействие между материей и значением (идеальным), поскольку их прямое взаимопроникновение невозможно не в силу их принципиально различного качества, а в силу наличия между материальным и идеальным промежуточного звена в виде идеального образа знака (2) и идеального образа предмета (3). Немыслимо непосредственное и абсолютное слияние материального и идеального в языковом знаке. Надо найти посредствующее звено, благодаря которому противоположности взаимодействуют друг с другом. Необходимо опосредование противоположностей. Промежуточное звено, сочетая в себе свойства противоположностей, обеспечивает их слияние в единство. Полярность противоположностей (звук – предмет) снимается в их тождестве. Поэтому на уровне промежуточных звеньев противопоставление противоположностей исчезает, снимается. Материальное и идеальное, т.е. материя звука и идеальный образ внешнего предмета образуют единство именно потому, что между ними есть связующее звено в виде единства двух уровней в знаке (2) – (3).

Именно это связующее звено в знаке в виде его двух уровней не позволяет свести язык к математике, о чём так мечтали некоторые учёные. Например, Лейбниц предложил усовершенствование языка: система научных логических, математических, философских, политических понятий должна быть общей для всех наук, универсальной. Лейбниц выдвинул три основных принципа: 1) Отбор наиболее важных и точных понятий, т.е. «алфавит мысли»; 2) Создание простых символов на основе исследования всех существующих типов знаков; 3) Отбор строгих правил, которые суть непротиворечивая система. Например, математика уже имеет такую письменность, непосредственно выражающую мысли. Надо построить независимую от разных языков систему. Тогда можно будет также точно выражать все мысли на естественном языке, как и в математических знаках. Именно это и приведёт к умертвлению естественного языка.

Иногда ошибочно приравнивают семиотический знак к знаку языковому. Но это несравнимые понятия. Никакая знаковая форма не является мыслью сама по себе. Мысль – это интерпретированная человеком знаковая форма, представляющая некоторую связь вещей. Чтобы знак стал мыслью, нужен интерпретатор. Интерпретация знаков, соотнесение их с определёнными объектами – это акт, осуществляющийся в голове человека. Именно этот момент составляет идеальную сторону всякой мысли. Следовательно, без знаков нет и человека. Знак есть знак только потому, что он интерпретируется как знак чего-либо неким интерпретатором, т.е. человеком. Если учесть этот непременный факт, то окажется, что семиотический знак не есть знак языковой, ибо он не предусматривает интерпретатора. Семиотика игнорирует как раз то, что характеризует подлинно научный подход к изучаемым явлениям, многообразные отношения между ними.

Понятие знака неотделимо от знаковой деятельности. Употребление знаков не только направляет человеческую деятельность, но он есть неизбежное звено в этой деятельности, без языка нет и человека. Поэтому язык человека не может быть сравним с зыком семиотическим ввиду их функциональных различий. Семиотические знаки не относятся к разряду языка, потому что их знаковая природа не служит целям мышления человека в плане отражения действительности, а соотнесена с мышлением только вторично, как способ изображения уже существующего понятийного содержания, добытого средствами человеческого языка.

Лежит ли естественный язык в основе языков искусственных? Некоторые считают, что формулы, математические знаки, рисунки, чертежи имеют вторичное происхождение, существуют на базе языка, т.е. имеют вторичное значение и расшифровываются обычным человеческим языком. Напротив, знаки в других науках тоже полноценные знаки и их действие аналогично языковым знакам. И те, и другие знаки взаимопереводимы. Любое научное творчество базируется на естественном языке. Он – основной язык, как в форме общения, так и в науке. Но естественный язык в то же время работает и в роли метаязыка, так как с его помощью описывается тот же язык математики.

Каково значение знаков в жизни человека? Знаки – всюду вокруг человека. Они вплетены в его жизнь, начиная с процессов построения и функционирования его тела при помощи кода ДНК. Они необходимы человеку всегда, начиная с первого крика ребёнка. Без знаков невозможна производственная, общественная, культурная и личная практическая деятельность. В общественной практике откладываются в голове знания и правила функционирования знаков. Вопрос о семантическом и логическом содержании знаков, хранящихся в голове человека, является частью более общего вопроса о функциях знаков вообще.

Некоторые лингвисты полагают, что понятие языкового знака совершенно чуждо лингвистике и привнесено в неё извне. В языке, взятом «в себе и для себя» понятие знака не является, якобы, необходимым. Лингвистическая значимость знака покрывается «словом» как глобальной единицей: следовательно, слово – не знак. Поэтому понятие знака нужно искать за пределами языкознания, прежде всего в психологии, как психолого-лингвистическая единица, живущая на пересечении системы единиц языка и системы единиц мышления. Именно на этом пересечении и лежит слово. Отсюда следует, что единицы, стоящие ниже слова (звуки, морфемы) и выше слова (предложения) также являются знаками. Однако этот вопрос не поддаётся изучению только в рамках лингвистики, поэтому необходим выход за её пределы. – в частности, в психологию, логику, философию. Данная работа как раз и показала, что проблема знака – также проблема лингвистическая, но она может быть решена только с опорой на диалектический материализм.

§2. Фонема

1) Фонема – фундамент строения и функционирования языка

Образование абстрактных понятий невозможно без глубокого философского понимания явлений мира. Чем глубже познаны вещи, явления, процессы, тем понятнее переход от познания менее глубокого к познанию более глубокому, от явления к сущности предмета. На этой основе здесь строится теория знака и, следовательно, его абстрактной, логической формы, строительного элемента – фонемы, без которой невозможно решение целого ряда лингвистических проблем. Через понимание сущности фонемы понятнее становится отношение отдельного и общего, материального и идеального, теории языкового знака, дихотомия язык – речь и другие проблемы.

Чтобы чётче представить себе роль фонемы в организации и функционировании языка, мы должны вернуться к четырёхуровневой модели языкового знака. Исходным пунктом или материальным субстратом фонемы служит (1) материя звука (чувственное мышление), которая воспринимается слухом как звук, служащий в функции мельчайшей логической единицы (абстрактное мышление), как идеальный образ этого звука – фонема (2). Звук (1), преобразованный мышлением в его идеальный образ, в фонему (2), связан со значением, с логическим понятием (3) о реальном, внешнем предмете (4), лишь по названию изображаемого, но не отражаемого, этим понятием. Уровень в знаке (2) как идеальная фонемная цепочка замещает идеальный образ (3) того предмета (4), который отображён этой цепочкой фонем. Идеальное в материи знака (2) и идеальное в материи внешнего предмета (3), локализованных в нейронах мозга, есть фонемная цепочка (д – е – р – е – в – о). Она представляет и звук (1), и внешний предмет (4). Таким образом, на первом уровне восприятия знака (1) мы его воспринимаем чувственной формой нашего мышления (слышим звук знака, как материальный физический звук), и одновременно, автоматически, бессознательно переводим его на уровень абстрактного, идеального мышления как логическое понятие низшего уровня – в фонему (2).

Фонема – это мельчайшая логическая форма. Отдельная фонема может быть в то же время понятием, т.е. словарным понятием (союзы, предлоги). Но главная функция фонем – построение фонемных цепочек, символизирующих понятия, суждения, умозаключения и другие типы сложных логических построений, которые суть тоже знаки, сложные знаки, сложные иерархические фонемные цепочки, состоящие из более простых знаков. Фонема служит смыслоразличительным средством только потому, что она различает различные понятия, например, среди согласных звуков дом, том, сом, ком, ром, и гласных звуков родиться, рядиться. Так как фонемы выполняют смыслоразличительные функции, то это значит, что они выполняют и знаковые функции, а это, в свою очередь, означает, что фонемы, как мельчайшие логические единицы, выполняют логические функции различения логических понятий (в составе сложных фонологических цепочек), и логические функции самостоятельных понятий (например, некоторые союзы, предлоги, частицы).

Человеческий мозг обладает двумя фундаментальными свойствами: Первое свойство мозга – способность к абстракциям. Единицы и их соотношения в языке неоднородны и подвижны. Они в состоянии непрерывного изменения и развития, одни и те же единицы языка реализуются у различных людей в неодинаковых произносительных и графических формах. Сколько людей, столько и произносительных или графических образцов, даже у одного и того же человека всё по-разному. Но в языке есть и постоянства, устойчивые элементы – фонемы. Иначе не было бы языка, не было бы и человека.

Можно сослаться также на пример из политэкономии. К. Маркс показал, что понятие «стоимость» может быть выделено и понято лишь в результате исследования тех отношений между товарами, в которые они вступают при их взаимном обмене, при приравнивании их друг к другу, несмотря на их качественное различие. Он ставит вопрос: что представляет собой то общее, что позволяет устанавливать отношение равенства между двумя качественно разными товарами. Например, обмениваются: 1 центнер пшеницы на х центнеров железа. В двух материально различных вещах существует нечто общее, одна и та же величина. Следовательно, обе эти вещи равны чему-то третьему, которое само по себе не есть ни первое, ни второе из них. Этим общим оказывается стоимость [Маркс. Капитал, 1955, т.1:43], т.е. количество и качество труда, затраченное на изготовление этого продукта.

Так происходит и в языке: одни и те же звуки речи в устах разных говорящих – разный товар. Разные звуки подводятся под одну фонему. Следовательно, фонема – это лингвистическая стоимость, значимость, абстракция. Но эти различные товары-звуки для одного и того же человека имеют общее в виде фонемы как идеальной, логической абстракции материи знаков. Это – та же «стоимость» в области языкознания.

Второе свойство мозга – его способность к комбинациям однородных элементов, она связана с биологическими законами человека. Например, наследственность в биологии – это информация, осуществляемая посредством химического сообщения и его кодов. Это сообщение записано комбинациями всего лишь четырёх химических радикалов (т.е. устойчивая группа атомов в молекуле переходит без изменений из одного химического соединения в другое). «Четыре элемента повторяются на всём протяжении хромосомной нити множество раз; они бесконечно сочетаются и переставляются, так же как буквы алфавита на протяжении всего текста. Фраза – это сегмент текста, а ген – сегмент нити нуклеиновой кислоты. В обоих случаях символы не имеют смысла, смысл сознаётся только комбинацией символов» [Жакоб Ф., ВЯ, 1992 – №2].

Фонемы, по-отдельности лишённые самостоятельного смысла, приобретают смысл, сочетаясь в комбинациях определённым образом. Это зависит от строгой линейности сообщения. Ограниченное число знаков, а ещё более ограниченное число фонем дают бесконечные их сочетаемости. Этот закон пронизывает всю живую природу, когда возникает необходимость порождения многообразия структур с использованием ограниченного количества строительных блоков: 1) в атомах, созданных из нескольких элементарных частиц, которые сами возникают в результате группировки ещё более элементарных частиц; 2) в построении бесчисленного числа молекул, построенных из атомов. Этот метод является единственно логически возможным методом создания всего безграничья природы. Например, в биологии – на всём протяжении хромосомной нити постоянные элементы повторяются бесконечно, точно так же, как буквы алфавита на протяжении всего текста. Ген – сегмент нити нуклеиновой кислоты, так и фонема – сегмент слова, предложения, текста. В обоих случаях отдельные символы не имеют смысла, смысл создаётся только их комбинацией. Благодаря фонемам и графемам, как абстракциям мозга, и их материальным основам (звуки, буквы) происходит накопление, хранение и передача информации.

По мере овладения фонологическим анализом, мы получаем образец анализа вообще, пригодного для решения всех теоретических вопросов языковой сущности знака, слова, предложения. Материальный звук не может сам по себе, без его абстрактного образа в виде фонемы, принадлежать языку. Для языка он нечто вторичное, лишь используемый материал. Например, не металл определяет ценность монеты, а её абстрактная меновая стоимость. Так и фонемы: их ценность состоит в способности формировать логические понятия, в различении смысла единиц языка – от низших (морфем) до высших (предложений). Понятие фонемы, как языковой единицы, по своей сути не есть нечто звучащее (это область познания естественных наук), а, напротив, нечто как бы бестелесное, образуемое не своей субстанцией, а исключительно теми различиями, которые отличают его от других понятий. Звук, произнесённый человеческими органами речи – это только физическое (физиологическое) явление, но как элемент фонологической системы языка, как фонема, он – структурная единица языка, и приобретает новые качества, которые превращают его в лингвистическое явление. Звуки не имеют самостоятельного существования, они лишь орудие для фонем и, следовательно, для понятий, для мысли. Все фонемы данного языка находятся в строгих системных отношениях друг с другом, они обретают качество структурности, превращающей звуки в звуковые типы, фонемы имеют определённые функции, они различают звуковую оболочку слов, и тем самым различают значения слов как абстрактные логические понятия.

Фонемы – мельчайшие абстрактные логические формы, общие для всех говорящих на данном языке и воспроизводимые при повторении. В каждом языке – строго определённое количество фонем. Из этого ограниченного набора строится вся фонологическая система языка, способная представить бесконечный процесс мышления. Фонемы похожи на химические элементы, из которых состоят все вещества. Так и конечное число фонем участвует в бесконечном построении логических суждений. Каждый язык довольствуется небольшим количеством звуковых типов или фонем, достаточным для различения звуковых оболочек слов. Каждый язык по-своему членит мир звуков на фонемы, каждый язык имеет своё особое «сито», сквозь которое отсеиваются только нужные фонемы – фонемы родного языка.

2) Фонема и мышление

Учение о фонеме как смыслоразличительной единицы – «замечательное открытие, которое вошло в железный фонд науки о языке на вечные времена. Суть этого открытия состоит в том, что, хотя в потоке речи реализуется бесконечное разнообразие звучаний, говорящими осознаются не все различия между звуками, а лишь те, которые служат для различения значения… Иначе говоря – ведущим и организующим началом в фонетике, как и вообще в языке, является семантика. В языке нет другой доминанты, кроме значения – вот истинный смысл учения о фонеме» [Абаев, ВЯ, 1965, №3:29]. А это значит, что фонемы неразличимы без связи с семантикой, т.е. с мышлением, ибо они сами – смыслоразличительные единицы. Звуковая цепь сама по себе есть ряд звуков и их сочетаний, где ухо не слышит никаких ясных различий. Но чтобы найти эти делимые отрезки, надо прибегнуть к значениям, увидеть за каждым отрезком – фонемы, понятия, а за всей звуковой цепью – суждения и умозаключения. Последовательность звуков в иностранном языке, которым мы не владеем, мы не различаем, для нас это сплошной шум, звуковая материя, без связи её со значением. Но если мы знаем, какой смысл несёт в себе каждая часть звуковой цепи, тогда для нас эти части тут же становятся самостоятельными отрезками, и первоначально бессодержательная цепь звуков распадается на чёткие отрезки. Но в них нет ничего материального, они – абстракции от звуков, хранящиеся в сознании.

В речи слова следуют в линейной и временной последовательности. Слушатель присовокупляет к услышанному и понятому им новые значимые единицы, накапливается информация, передаваемая партнёру. В речи фонема может редуцироваться, изменяться под влиянием соседней фонемы, или просто выпасть в произношении говорящего. Тем не менее эта фонема будет восстановлена семантически, в значимом слове, а этого требуют следующие за данным словом слова. Фонема, как единица знаковой системы, дифференцируется, различается, распознаётся в результате постоянства своей фонемной структуры. Звуки в составе слова одновременно являются фонемами в составе понятия. Фонема есть самостоятельный, но мельчайший знак, самая низкая логическая форма, обладающая смыслоразличительной функцией. Фонемы – это знаки, так как они выполняют семантические, т.е. логические различительные функции, хотя обычно считается, что фонемы выполняют только различительную функцию, а не знаковую.

Именно в том, что фонемы выполняют различительные функции, они и есть логические, т.е. знаковые единицы. Слова же, образованные фонемами как мельчайшими логическими единицами, сами являются знаками, но более высокого порядка. Знак обладает признаками: а) обозначает нечто внешнее по отношению к нему; б) наделён общественно значимым смыслоразличительным свойством. Таким образом, фонема, отвечая отмеченным выше условиям, но будучи не материальной, а идеальной, логической единицей, тоже знак. Он участвует в построении морфемы, слова, предложения. Когда фонема входит в сложный знак, то сама по себе есть знак какого-либо смысла, ибо она участвует в его различении и выражении. Здесь она – тоже знак, как и любой другой, и в то же время строительный материал для более сложного знака.

Фонемы участвуют в формировании более высоких логических единиц – понятий, суждений, умозаключений. Но фонема – не только смыслоразличитель, но и строительный материал для более сложных знаков. Фонема сама по себе, будучи структурным элементом в составе сложных знаков, есть один из представителей абстрактных, логических образов (понятий). Если же фонема живёт в виде однобуквенных, однозвучных союзов и предлогов (а, в, к, у и др.), то она самостоятельно выражает логическое понятие, в высшей степени абстрактное, отражающее лишь отношения между другими понятиями, представляющими реальные предметы. Если фонема в сложном знаке обладает смыслоразличительным значением, то она тоже знак, обладает логическим значением, т.е. служит конституирующим понятием в составе более сложных знаков.

3) Сущность фонемы – это основной вопрос философии познания: взаимоотношения материального и идеального

Материальные знаки языка не есть сплошная, нерасчленённая масса звуковой субстанции, иначе язык никто бы не понимал, да его и не было бы. Звуковая цепочка как акустическая материя организована по правилам данного языка, руководимых правилами мышления. Ведь в каждом конкретном слове, его звуках, существует возможность их бесконечных реализаций. Человек говорит и понимает, воспринимает эти звуки только в том случае, если они каким-то образом, т.е. по правилам данного языка, оформлены в систему, несут в себе следы упорядочивающей системы идеального, логического. Следовательно, чтобы говорить и понимать собеседника, эти звуки должны быть расчленены, сгруппированы, отождествлены в рамках небольшого числа постоянных, идеальных элементов, как отождествлённых материально идентичных звуков в виде обобщённого образа, самых мелких логических форм – фонем.

Математика, как самая абстрактная из всех наук, вполне реалистична, она отражает реальные вещи, но она отражает не только поверхностные, но и глубинные структуры действительности. Математические конструкции нужно считать только моделями, только идеальными, логическими первообразами, только принципами действительности, а не самой действительностью. Фонема тоже не есть прямая выраженность вещи, не простое её зеркальное отражение, она как бы загадка или некая тайна, которую ещё надо разгадать. Фонема и графема содержат в себе гораздо больше, чем их прообразы – звук и буква, ибо они, эти последние, таковы, какими мы их слышим или видим только нашим чувственным мышлением. А фонемы и графемы вплетены в ткань сознания как инструменты, или формы абстрактной мысли, мы их воспринимаем нашим абстрактным мышлением. Ведь каждый звук и каждая буква всегда такие, какими мы их слышим или видим в данный момент. А фонема и графема, как их абстрактные формы, антиподы содержат в своей материи все реальные проявления данного звука и данной буквы.

Фонема – психическая фонетическая единица, это психический эквивалент звука. Звук – это произношение, но оно заканчивается, оставляя в мозгу акустико-фонетический след. Фонема – это единое фонетическое представление, психическое слияние впечатлений, полученных от произношения одного и того же звука разными говорящими. Понятие фонемы является единицей абстрактной стороны языка. Она не имеет однозначной артикуляционной и акустической характеристики, какая подразумевается в звуке. Фонема и начинается с утверждения, что акустические различия не означают различия языкового. Фонема – это абстракция от звука. Именно в этом качестве фонема выступает в языке как средство общения. Если бы неизбежное акустическое разнообразие звуков, обусловленное индивидуальными особенностями говорящих, имело бы какое-то языковое значение, общение было бы невозможным, так как каждый говорящий обладает своим собственным набором звуковых единиц. Границы двух видов членения речевого потока на звуки и на фонемы не совпадают.

Фонология с наибольшей очевидностью ставит перед лингвистами вопросы о природе абстрактного и конкретного и об их взаимодействии в языке. Отношение между звуком и фонемой в теоретическом языкознании было во все времена одной из самых актуальных философских проблем языка. Фонема как знак имеет бесконечное число разных произносительных и графических вариантов, и при этом мы его всё же узнаём как одно и то же. При всех своих звуковых и письменных вариациях он остаётся самим собою, иначе мы бы не могли понимать друг друга. Фонема есть нечто единое и неделимое.

Звуковое сходство или несходство не является критерием для идентификации одной и той же фонемы, и единственно решающим всегда являются критерии лингвистические, они же – логические. Следовательно, это свидетельствует только о подчинённости материального, физического аспекта фонологическому, т.е. логическому аспекту. Но начинается всё с физической материи – с чувственной формы абстрактной мысли, а именно с различия, а не со сходства. Там, где нет физического различия, ни о каком различии фонем не может быть и речи. Но одного физического различия недостаточно для различения фонем, и не оно является решающим, основное в ней – её структурность. Фонема целиком принадлежит к плану идеального – к абстрактному, логическому мышлению.

Бесконечный поток отдельных звуков человеческим слухом неразличим. Человеческий мозг изобрёл фонемы, в которые одел все живые звуки данного языка. Значит человек изобрёл экономические «языковые стоимости» или «языковые значимости», названные фонемами. Без логического понятия фонемы мир не рухнет, но человек вообще бы в нём не появился, человек пребывал бы в своём счастливом образе животного. Без знакового, а это значит, без логического понятия фонемы нет языка, нет мышления, нет человека. Вот та логическая цепь, по которой мы идём, сожалея о «дегуманизации» языка, как пишут некоторые лингвисты.

При определении понятия фонемы лингвисты сталкиваются с самыми сложными теоретическими вопросами, которые с полным правом можно отнести не только к лингвистическим, но главным образом к философским. Неязыковая природа значения выступает уже на уровне фонем, которые формируются как акустические типы в качестве различителей смыслов, идеальных образов в сознании, а не в самом речевом потоке. Хотя фонема и является единицей звуковой стороны языка, её тождество определяется не артикуляторно-акустически, а логически, т.е. тем, что фонема служит для выражения значимых языковых единиц, знаков – морфем, слов, предложений. Поскольку язык – средство общения, постольку всё в языке, в том числе и в первую очередь его наименьшие единицы, фонемы, должны обладать способностью выполнять эту функцию. Этим и определяется философская сущность фонемы.

Звуковых форм и их конкретных реализаций в языке существует неограниченное количество. Но знаки могут быть инструментом мыслительной и коммуникативной функций, если они формированы, приведены в систему по законам данного языка (точнее – по законам мышления) и несут в себе идеализированную форму материальных звуков, становятся их некими идеальными образами. Следовательно, бесконечное число звучаний должно быть сгруппировано в систему с конечным числом элементов, что и ведёт к созданию обобщённого звукового образа фонемы, которая, сама не является звуком, но его идеальным обобщением, и живёт только в системе, и именно в системе данного языка. Здесь, как и во всём, господствует диалектика – диалектика взаимоотношения материального и идеального, единичного и общего, явления и сущности. Только этим обеспечивается функция языка, т.е. его материальных знаков для реализации человеком его познавательного и коммуникативного мышления. Абстракция звука – это его идеальный, психический, логический образ, фонема, она есть синтез, обобщение существенных признаков в близких по звучанию звуках, отражение общего в физически разнородных, единичных звучаниях. Общее существует в единичном, но и единичное представлено своими существенными признаками в общем – это и есть диалектика перехода от конкретного к абстрактному, и от абстрактного к конкретному. Это взаимоисключающие и одновременно взаимно обусловливающие и взаимно предполагающие противоположности, которые являются производными от основного диалектического взаимодействия – между материальным и идеальным.