скачать книгу бесплатно
Внезапно идиллия вздрогнула. Вика – та, которая сейчас сидела на скамейке, – заметила косулю, наполовину торчащую из кустов. Она смотрела в ее круглые, испуганные глаза, разглядывала прижатые ушки, переминающиеся ноги. Затем встала, а в следующий миг оказалась рядом. Вика из сна прошептала какую-то неразбериху на ухо Вике в образе косули, а затем вернулась к Артему. Он, казалось, не заметил ее отсутствия.
Вика в страхе попятилась назад, через кусты. Она не предполагала, что ее так испугает разговор с самой собой, с той версией себя, которую она старалась забыть. Она пятилась все дальше, а кусты все не кончались. Наконец, девушка споткнулась, повалилась на спину, услышала детский смех и проснулась.
Когда она открыла глаза, за окном поднималось солнце. Вика пыталась вспомнить детали сна, но не могла. Зато теперь она знала, где искать Артема и что с ним случилось.
5
В больнице Вика встретила Дениса и родителей Артема. Она не хотела объяснять им, откуда знает их сына, поэтому держалась в сторонке. Когда родители ненадолго уехали, Денис сам подошел к ней. Разговор их был коротким, но содержательным. Денис убедился, что девушка не навредит его другу, а затем дал добро посетить палату.
– Может, ты расколдуешь его, – мрачно усмехнулся парень. За время, проведенное в больнице, он осунулся и похудел. – Раз уж с тебя все это началось.
Вика бросила в Дениса долгий холодный взгляд, затем вошла в палату. Артем лежал в ней один. Бледное лицо, запавшие глаза, сильно выделяющийся на фоне узкой головы нос. Из тощей руки у сгиба локтя торчала трубка, по которой поступал питательный раствор. Она помнила его другим. Молодым, живым, решительным. Он всегда казался ей противоположностью того, с кем Вика решила провести остаток жизни.
– Ох, Саша, если бы ты только знал, какое безумие происходит в моей жизни! – шепотом сказала она.
Из-за разницы в возрасте первое время Вика звала его Александр. Привыкла к «Саше» только на пятом свидании. И совсем свыклась с этим именем, когда Саша сделал предложение.
Какой-то медицинский прибор над головой Артема пискнул, отогнав ненужные мысли. Вика несмело подошла к кровати, опустила теплую руку, дотронулась до запястья – прохладного, как у умирающего, – и быстро отдернула ее.
– Что я делаю?! Сумасшествие какое-то! Ведь я тебя даже не знаю.
– Артем, – Вика вспомнила, как он протягивает ей руку в том давнем сне, когда они только познакомились. Вспомнила, как нежно он касался ее, какую глубокую беседу вели их души, как рвалось ее сердце к этому человеку.
– Ты никогда не отпустишь меня, верно? – Вика улыбнулась. Мягко, чуть заметно, как улыбаются влюбленные мыслям о любимом человеке. – Я прогнала тебя, а ты забрался ко мне в голову, забрал лучшую версию меня и спрятался с ней в глубинах моего подсознания.
Вика помолчала. Она смотрела на его русые волосы, в беспорядке упавшие на лоб. Поправила кончиком пальца, убрала челку на бок.
– Так-то лучше, – она опять улыбнулась. – Ты ведь понимаешь, что мы никогда не будем вместе? Я отказалась от нее, от той, в которую ты так пламенно влюбился. Отказалась навсегда.
– Пусть она до сих пор и живет во мне, – мысленно добавила Вика.
– Я должна идти, – со вздохом произнесла девушка. – Но я вернусь. Я буду с тобой, пока ты не поправишься.
И вдруг ей стало нестерпимо грустно, так, что захотелось рыдать, уткнувшись ему в плечо. Глаза наполнились слезами. Вика только что поняла, что Артем никогда не поправится. Он так и останется с ней, даже если его тело перестанет жить.
6
Вика не спала две ночи. Когда же она снова пришла в больницу, случилось пробуждение – Артема накачали препаратами, чтобы вывести из глубокого сна. Но он отказался возвращаться в реальность, так глубоко завяз в патоке сновидений. Это стало последней каплей. Вернувшись домой, Вика твердо решила сегодня уснуть, найти ту лазейку в идеалистический мир, которую ей показало ее воспоминание, и поговорить с Артемом.
Она уснула и проспала всю ночь без снов.
Днем она ходила сама не своя, слоняясь из угла в угол, не отвечая на взволнованные вопросы Саши.
Следующей ночью ситуация повторилась.
Вика больше не видела ни Артема, ни себя самой в том месте, окутанном светом, которое эта парочка создала внутри ее подсознания. Они пропали, сгинули во тьме.
Артем оказался в непроглядной тишине мгновение назад, а может, прошла вечность. Это место наводило на него ужас. Он был оторван от тела, от любой из возможных реальностей – от той, где он жил раньше, и от той, где находился рядом с Викой. Это место давило, словно было создано из чугуна, подавляло. Артем ощущал его непробиваемые, толстые стены, за которые невозможно выбраться.
Что-то внутри него без остановки шептало, произносило одно только слово, которое он не сразу разобрал:
– Кома. Кома. Кома.
Отсюда нет выхода. Артем отчетливо это понял. Отсюда могут вытащить, достать, выудить только извне.
– А если никто не придет?
– Тогда ты так и останешься здесь до скончания веков.
– Пока не отключат кислород…
Ужас накинулся на него с новой силой, бросал из стороны в сторону, кидал на непроницаемые чугунные стены. Артем ощутил себя муравьем, которого накрыли старым промасленным чугунком.
Отсюда нет выхода.
7
– Викусь, давай поговорим, – Саша сел рядом с Викой на диван, обнял ее за плечи. – Я переживаю за тебя. В последнее время с тобой что-то творится, и мне хотелось бы понимать, что именно.
Вика посмотрела на него опечаленным взглядом, в котором таяла надежда. Все эти дни она смотрела на Сашу только такими глазами.
– Это из-за помолвки? – не отступался Саша. Он задал вопрос нетерпеливо, словно поведение Вики было очередным капризом молодой девчонки. – Может, с учебой не ладится? В институте что-то случилось?
Вика мотнула головой. Она не представляла, как объяснить будущему мужу то, что происходит сейчас в ее жизни.
– Господи, Вика, да не молчи же ты! Что происходит?
Девушка прильнула к нему, обняла, прижалась щекой к его груди.
– Из-за меня пропадает человек, – тихо ответила она. – Из-за того, что я такая глупая, неспособная на настоящие чувства. Из-за того, что я теперь такая черствая.
Вика почувствовала, как Саша напрягся.
– У тебя кто-то появился? – прохладным тоном спросил он.
– Нет, – не сразу ответила Вика. – Не в том смысле.
Напряжение не уходило. Саша попытался сесть поудобнее, отстранил Вику, заглянул ей в лицо.
– Скажи нормально, что у тебя случилось?
– Снова этот голос! – мысленно вспылила девушка – Будто строгий отец отчитывает раскапризничавшуюся дочку.
Что случилось? Что у меня случилось?! А то, что я наконец поняла, чего хочу на самом деле! Что я не смогла идти против своей сущности, против себя настоящей, вокруг которой я столько нагородила за последние годы. Я снова поверила, что существует любовь, способная преодолеть любые преграды! Я, наконец, почувствовала жизнь, стала частью ее и в тот же момент все потеряла! И теперь мне больно, а боль утраты, как ты, наверное, знаешь, самая тяжелая и неутихающая боль на свете.
Все это читалось во взгляде Вики, в ее смелой позе, сжатых губах. На какое-то мгновение Саша даже испугался произошедшей с ней перемены. При первой встрече Вика была взрослой, сдержанной, рассудительной. При первой встрече он не разглядел в ней ужасные шрамы от первой настоящей любви. Тогда он не хотел их видеть, но узрел теперь.
– Я не могу выйти за тебя, Саша, – Вика стянула с пальца обручальное колечко с бриллиантом. – Извини.
Саша кивнул. Нехотя принял кольцо.
– Понимаю. Наверное.
Они отвернулись друг от друга, уставились в стену. Молчали, какое-то время.
– Может, – заговорил первым Саша, – тебе нужна помощь? Может, я могу что-то для тебя сделать?
– Нет, Саша. Теперь все зависит только от меня.
В этот момент Вика поняла, где искать Артема и как его вернуть обратно. Она и не думала погружаться в сновидение – хватит с нее грез!
8
Вика вернулась в больницу в этот же день. Артем по-прежнему лежал без сознания. Он словно усох, стал еще бледнее – выглядел мертвецки бледным. Вика дождалась, когда его родители уедут, а затем прокралась в палату, села на кровать, рядом с Артемом, взяла его руку в свою и начала с ним разговаривать. Она говорила без остановки, рассказывала обо всем подряд, иногда смеялась, иногда плакала. И каждую минуту она просила его вернуться, умоляла покинуть то место, где он прячется. Она клялась остаться с ним, обещала никогда не покидать, только бы он вернулся. Но все тщетно.
Вика приходила каждый день и просиживала у кровати Артема до глубокого вечера, пока медсестры не начинали ее выгонять. С каждым днем она говорила все меньше и все чаще просила его вернуться. Но он не возвращался.
Прошло уже больше месяца. Надежда таяла, опустошала. Но на ее место приходило нечто знакомое – прошлая Вика, которую так полюбил Артем, возвращалась. Она больше не боялась любить. Она хотела этого сильнее, чем чего-либо еще в этой жизни.
Непроглядный мрак нового обиталища Артема сотрясался, словно по чугунку ударяли тяжелым молотом. Он не слышал звука ударов, но чувствовал, как дрожит пространство вокруг. Ему хотелось помочь этому молоту, хотелось узнать, что так настойчиво пробивается через чугунные стены комы.
Артем сосредоточился. Постарался вспомнить, почему вообще он здесь оказался и зачем ему выбираться назад. Он закрыл глаза – темнота не стала гуще, – воскресил в голове образ Вики. Она вспыхнула летней картинкой в облачке света. И, словно прорвав тонкую бумагу, за ней хлынул поток – Денис, подбадривающий Артема, смеющийся вместе с ним, защищающий его; родители, любящие и заботливые; друзья, однокурсники, новые знакомые, которых ему только предстоит узнать. Его сознание заполнило все, ради чего стоит возвращаться. Он потянулся к этому невидимыми руками.
Когда Артем открыл глаза, чугунный купол дал трещину. Через него сочился свет и голос, ее голос. Вика говорила всякие глупости, звала его, держала за руку. От этого прикосновения голова закружилась. Артем попятился, ища стул или любую другую опору. Он пятился, но ни на что не натыкался. Наконец, головокружение взяло верх – он упал, погрузился в мягкий, обволакивающий сон.
9
Открывать глаза было больно. Казалось, веки превратились в сухие листочки и рассыплются в прах от одного неверного движения. Артем с трудом повернул голову, пытался улыбнуться, но губы его не слушались. Он дернул рукой – хотел сжать ладонь Вики, молитвенно склонившейся над ним с прикрытыми глазами. Она почувствовала это движение, вздрогнула.
На лице Артема блуждала слабая улыбка человека, победившего смерть. Тени на щеках, скулах и вокруг глаз стали исчезать. Он узнал ее, узнал ту самую Вику, за которой ушел в сновидение. Она сидела перед ним, плакала и не верила в происходящее.
– Я слышал тебя, – слабо шелестел его голос. – Спасибо.
Лицо девушки тронул румянец. Она не могла наглядеться на Артема, часто дышала и поминутно прикасалась к нему. Артем же блаженно прикрывал глаза, улыбался и шептал теплые слова, не имеющие значения. Ему хотелось, чтобы врачи и медсестры не приходили как можно дольше, но настала минута, когда и они узнали о пробуждении безнадежного пациента.
Вику оттеснили, осторожно вытолкали за дверь. Она лишь успела махнуть ему на прощание и скромно улыбнуться.
Артем шел по главной аллее парка, стараясь не упустить ни одной детали. Кусты орешника шумели листвой, высокие тополя клонились друг другу, словно влюбленные, солнце игриво пряталось за белоснежные облачка и появлялось вновь. Молодые люди смеялись, играли дети, мерно прогуливались пожилые пары. День клонился к закату, становясь размеренным, тихим. Она появилась на другой стороне внезапно, будто выплыла из сна. Невесомый сарафан подскакивал при каждом шаге, густая челка вторила ему. Вика светилась от счастья.
Они не сговаривались встретиться здесь, просто знали, что сегодня и в эту минуту оба окажутся в парке. Они не спешили навстречу, любовались друг другом, впитывали это мгновение. Но вот оказались рядом, коснулись кончиками пальцев, сплели ладони.
– Это ты, – восхищенно выдохнул Артем, узнав ту самую Вику. Она же только кивнула в ответ, засмеялась, обняла его и отступила на шаг.
Так они и стояли, держась за руки, а день медленно сползал в сумерки. Им больше не нужно произносить слова, после всего, что было сказано там, во сне. Они могли наслаждаться молчанием вечно.
– Идем? – Вика склонила голову на бок.
– Куда?
– Куда захочешь, – она рассмеялась. – Разве теперь это имеет значение?
Артем улыбнулся, поцеловал ее и потянул за собой.
– Это не сон, – думал он, светясь от счастья. – Это лучше любого сна!
Останутся только носители (18+)
1
В воздухе громыхнуло с такой силой, будто по небесному куполу с той стороны врезали кувалдой. Да так, что я подскочил, как помойная крыса, задрав голову. Визжащей тенью на белесом безжизненном полотне промчался самолет. Кажется, это был истребитель. Я года три не видел таких. С тех самых пор…
Вдалеке нарастал гул. С востока двигалось нечто громадное и мощное, не иначе! Отбежав от края плоской крыши девятиэтажки, я прищурился, прикрыв ладонью глаза от солнца. Здесь лучше видно – высотка рядом с парком не мешает обзору. Тень росла с каждой секундой, а гул становился громче.
– Это ж транспортник! – сипло пробормотал я, а потом заорал.
Такого дикого вопля этот мертвый город не слышал с тех пор, как я раздобыл бензиновый генератор и доступ к халявной горючке в начале первой зимы после вымирания.
Нас не бросили! За нами идут!
От небесной тени отделилось нечто мелкое и такое же темное, ухнув в реку. Определенно они сбросили груз в Тобол в низшей точке полета! Смотри, как заворочался этот воздушный китяра, выгребая из нашей глубинки в небеса. Того и гляди пропорет их, как марлевую повязку, своим округлым угрюмым носом.
Забыв о ремонте антенны, сгоревшей напрочь после грозы, я рванул вниз.
Захлопнул дверцу, ведущую на крышу, застучав по ступеням в полнейшей темноте. За год я до того привык, не глядя спускаться и подниматься по ним каждый день, что не задумываясь слетел до первого этажа. Немного повозившись с засовами, вырвался наружу тяжело дыша, и застыл, как вкопанный.
Перчатки и маска остались на крыше.
Грёбаный самолет с грёбаным грузом! Так и сдохнуть недолго!
Девять этажей вверх, нацепил плотно прилегающую к лицу маску с новеньким фильтром, спрятал руки в перчатках, и дико потея, двинулся вниз.
На велике доберусь быстрее. Взял из каморки у выхода тот байк, что не сильно скрипит, надежно закрыл подъезд и рванул к Тоболу, пока груз не уплыл. Живу я недалеко от места сброса, но течение уносит его с каждой секундой к дамбе.
В Курган я пришел года три назад, когда понял, что здесь никого не осталось. Жутко было видеть столько трупов, изъеденных язвами, на улицах. Вирус С-4 («си четыре», как взрывчатка – назвали так за то, что он делал с телом) сжирал человека за считанные дни. Я этого насмотрелся, дай боже! Лучше бы никогда не видел – до сих пор кошмары снятся. Сначала поднимается температура, потом бьет озноб и симптомы гриппа долбают, затем лихорадка и всё, ты жмурик. Первые пару дней лежишь, где упал, покрываешься трупными пятнами, а потом Старичок Си тебя кушать начинает. Вот тогда самая жесть начинается. Зато, когда видишь такого жмура, можно не волноваться – вирус уже не опасен. Пока человек живой, либо в первые двое суток после смерти, без маски к такому лучше не подходить… да и в маске тоже.
У нас в посёлке народ держался до последнего. Кто-то свалил в забугорье, кто-то, как я, когда все началось, двинул в горы (или в лес), а кому-то деваться было некуда. Последние, как запасы кончились, вышли из дома, и привет. Хотя, не подумайте чего – в горах я не отсиживался, пока все тут гибли от вируса. Давно запланировал эту поездку на свой первый отпуск, и когда выезжал на неделю на Конжак, по телику только начали об эпидемии рассказывать. Вернулся – никого из друзей и родных нет… буквально. Только кости остались.
Тогда-то и двинул в Курган.
Я здесь часто бывал, знал, что к чему, где можно едой разжиться, где нормальную маску достать. Судя по кострищам на пустырях, мертвых сначала сжигали. Потом, видимо, некому стало. Когда зашел в город (пешком всю дорогу прошлёпал), думал, свихнусь на хрен. Тишина жуткая, машины, брошенные прямо на дороге, ни птиц, ни собак бездомных. Ближе к жилым кварталам сирена орёт, как полоумная. Но и она отдала концы на вторые сутки. Я все это время в подвале торгового центра отсиживался.
Через четыре дня начал выбираться под открытое небо. Звуки странные доконали, будто постукивает по стенкам кто-то, да и в темноте совсем крыша поехала. Пока жратва была под рукой, далеко не уходил. Потом осень пришла, а обогреваться мне нечем. Пришлось весь Заозерный облазить, пока нормальный генератор 0не нашел. С ним и перезимовал.
В центр перебрался, когда Сорок пятого встретил. Вернее, услышал.
В Кургане, как оказалось, народ всё еще жил, только прятались все по подвалам да по торговым центрам. Всего нас, как потом выяснили, сорок четыре человека было – в основном не местные, из области, как и я, пришли. Сначала я следы чужие на снегу заметил, потом кто-то припасы мои подрезал, так и допёр, что не один. Но знакомиться с чужаком желания не было. Вдруг он носитель, тогда мне звездец. Еще при телевидении говорили, что носители от Старичка Си не помирают, но других заражают. Такое уж устройство организма у них, у козлов этих. Хотя может и я козлина тот еще, ведь не понятно, есть в тебе вирус или нет. Надо тесты специальные проходить, а их сейчас не достать. Короче, выживших я стороной обходил. А потом сорок пятый житель города объявился, и всё изменилось.
Этот хрен моржовый каким-то макаром заставил работать громкоговорители по всему городу, объявив, что он ищет тех, кто еще своими ногами ходит. Ну и каждому, кто ему отвечал (надо было в определённое место записку с именем и местом жительства принести) он порядковый номер определил. В тот день я стал Пятнадцатым.
