скачать книгу бесплатно
Уроборос. Ожерелье эффекторов
Юрий Кривенцев
Альтернативная реальность, очень похожая на нашу. Мир живет в суете мелких сиюминутных проблем, не подозревая о том, что над ним нависла чудовищная угроза полного уничтожения всего живого и неживого. И тут появляется гость… странный, иной, могущественный… Чего хочет он: добить умирающий мир или спасти его?
Уроборос
Ожерелье эффекторов
Юрий Кривенцев
Знаете ли вы, что в это самое мгновение вы окружены вечностью? И знаете ли вы, что можете воспользоваться этой вечностью, если только пожелаете?
Карлос Кастанеда
Корректор Любовь Кривенцева
© Юрий Кривенцев, 2022
ISBN 978-5-0051-9478-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Прелюдия 1
Совсем молоденькая миниатюрная девушка, почти прозрачная, словно тень духа ночи, беззвучно возникла в дверном проходе. Взгляд бешеный, волосы растрепаны, голос хриплый, срывающийся, будто из глубины естества:
– Отец! Они идут! И они… решились.
– Уверена? Может это очередной балаган?
– Нет, верховный жрец все же дожал их. Теперь это уже не те добрые люди, что жили рядом с нами, это толпа, животные. Я видела их глаза, там только зло, и еще – страх (они боятся нас, представляешь) и ненависть, желание убивать. Почти все вооружены: факелы, колы, мотыги, камни. Поверь, на этот раз они не остановятся, – девочка метнулась к отцу и упала в его объятья. – Что делать, папочка?!
Балих нежно прижал дочь к груди, так, чтобы она почувствовала его тепло, уверенность… иную силу, вдохнул запах ее волос, словно в последний раз. Выдавил тихо, успокаивающе:
– Ксенофобия[1 - Ксенофо?бия – неприязнь к кому-либо или чему-либо чужому, непонятному; восприятие чужого как неприятного и опасного (прим. автора).] – порок трусов. И почему они всегда звереют ночью, под покровом темноты? Словно не смеют творить лиха под оком дневного светила, боятся увидеть глаза друг друга. Конечно, я сам виноват. Нужно было вести себя более скрытно, не стоило показывать другим наши способности, даже в мелочах. Да что уж… теперь поздно, – он слегка отстранил девочку и поймал ее взгляд. – Успокойся, они не причинят нам зла, теперь это не в их силах. Но оставаться здесь нам уже нельзя, сама понимаешь.
– Что делать?
– Выход всегда есть. Этот мир не принял нас, как видишь. Печально, но сего факта уже не изменить, значит…
– Что?
– Мы должны покинуть его.
Дочь судорожно выдохнула, пытаясь обуздать эмоции:
– У тебя есть план?
– Конечно, белочка, – мужчина с какой-то нечеловеческой тоской взглянул на лик полной луны, льющей холодный свет в открытый дверной проем. – Я давно видел, к чему все идет, было время подумать, подготовиться.
Тишину ночи вдруг расколол одинокий остервенелый выкрик и словно выдох чудовищного левиафана – синхронный рев тысяч глоток.
– О, боги! – залепетала девчонка. – Это не люди – стая диких хищников, взявших след добычи.
– Так и есть. В толпе человек превращается в зверя, не забывай этого. Однако уже близко. У нас мало времени, – отец метнулся к старому плетеному сундуку, извлек оттуда куцую циновку с рваными краями, испещренную каким-то замысловатым орнаментом (всего два цвета: синий и желтый), постелил в центр комнаты, прямо на глиняный пол. – Садись.
– Что?
– Опустись на нее. Это портал, точнее – станет таковым, когда услышит мою волю.
Девушка шагнула к родителю:
– Папа, что ты задумал?
Балих не выдержал ее взгляда, опустил глаза:
– В любом деле нужно учитывать возможные осложнения, вплоть до самого худшего. Конечно, я ожидал подобного, поэтому заранее просчитал варианты будущего, все они – с жертвами, все, кроме того, что я предлагаю. Пойми, милая, это единственный выход. Сейчас ты сделаешь, как говорю, и… я перенесу тебя очень далеко.
– Куда?
– Мне удалось выбрать то место-время, где уровень агрессии общества минимален. Не бойся, помни, ты сильнее их. Я научил тебя многому, мое единственное дитя погружено в тайны, недоступные другим, и в тебе не только сакральные знания, но и навыки их реализации, умение. Помни об этом, но используй силу стихий только в крайнем случае. Не открывайся чужим, не повторяй моей ошибки. Ты доверяешь мне?
– Конечно.
– Даю слово – ты выживешь там, не сомневайся.
– Я? А как же ты?
На лице мужчины мелькнула тень злой решимости:
– Милая, сейчас ты – слабое звено, это тебя надо спасать, поэтому я отправляю свою дочь той дорогой, что легче, безопаснее. А уж за меня не переживай, твой папочка крепче, чем кажется. Я пойду иным путем.
– Мы встретимся?
Балих сжал хрупкие плечи взрослеющего ребенка и прижался лбом к ее челу, глаза в глаза. Голос старшего звучал, как клятва:
– Обязательно. Верь мне. Это произойдет довольно скоро для тебя и спустя вечность для меня.
– Не понимаю.
Звериные рыки, отблеск факелов за каналом – поступь толпы все ближе…
– Этого и не надо, просто верь. Разве я хоть раз врал тебе?
– Нет, – девочка вмиг успокоилась. Не заставляя себя уговаривать, она в последний раз прижалась к отцу и опустилась на циновку.
Мужчина ободряюще улыбнулся:
– И не кисни, солнышко, прими это, как игру. Волшебное приключение начинается. Только представь: нам с тобой предстоит такое… чего не испытывало ни одно существо в мирах. Готова?
Она широко распахнула глаза, жадно вглядываясь в стоящего напротив самого родного человека, стараясь запечатлеть в памяти каждую черту его внешности:
– Начинай! И… до свидания, папочка! Я буду ждать…
– Доброго пути, белочка.
Окружение мрачнеет, воздух застывает, как горный хрусталь, не вздохнешь. Взгляд родителя загорается янтарным, его тело замирает, будто бронзовое, наливается невидимой, но явно ощутимой иррациональной силой, которая концентрируется и, словно пантера в броске, горячей волной обрушивается на девушку.
Нет, это не удар, как казалось, это прикосновение вселенской стихии, оно колоссально и в то же время нежно, заботливо.
Еще мгновение, и в мозгу взрывается ослепительная вспышка…
Забытье…
.
Прелюдия 2
Безбрежная густая тьма, подавляющая слабые проблески бесчисленных крапинок далеких светил.
Космос, Вселенная… бескрайняя и ограниченная, ледяная и испепеляющая, мертвая и дарующая жизнь, немыслимая и простая… Что она такое? Великий хамелеон. Да, она совсем не та, какой кажется. Все эти огромные галактики, газовые гиганты, черные дыры, планеты, обломки комет – все это пшик, в действительности их нет, ведь составляющие их вещество атомы, кварки, электроны – это просто флюктуации бесконечного вакуума, не более, крошечные стабильные вихри пустоты в пустоте, ничто… Вот она – истинная суть материи – внешняя обманка бытия, лживая маска, которую носит Мироздание.
Но есть и нечто, несомненно, реальное. Только глаз избранного увидит это – широченный дымчато-сизый поток, испещренный крошечными ярко-изумрудными искорками. Он медленно струится, охватывая собой все сущее, ветвится, словно трехмерная река, рождая мириады мелких струй, которые живут собственной жизнью, извиваясь замысловатыми узорами, вновь ветвясь и так до бесконечности. Фрактал.
Но это живое всеобъемлющее тело – лишь вместилище величайшего разума-сознания-воли, что доминирует во Вселенной, контролирует, управляет, определяет течение всех процессов: от осатаневшего буйства ослепительных квазаров до ничтожных пузырьков квантовой пены вакуума. Властелин, Хозяин судеб всего существующего.
Кто он: высшее божество, порождение хаоса, осознавшая себя могучая суперстихия? Нет ответа.
И Он не дремлет, слишком уж много задач у истинного Координатора мира миров.
Но вот что-то заставляет Его отвлечься, нечто значимое, нарушающее вселенскую гармонию и в то же время – долгожданное. Реакция незамедлительна: колоссальная квинтэссенция духа вдруг концентрируется, отделяет от себя малую частичку, подобную слезинке, даруя ей Силу, знание, собственную индивидуальность, жажду действия…
Свершается рождение младшего.
– ТЕПЕРЬ ТЫ УЖЕ НЕ ЧАСТЬ МЕНЯ, – гремит ментальная речь Хозяина. – ТЫ – МОНАДА, ОБОСОБЛЕННОЕ СОЗДАНИЕ, ЛИЧНОСТЬ.
Новорожденный стремительно осознает себя, окружающее. Это не трудно, ведь в его памяти уже заложены основы знаний породившего. Он не медлит с ответом:
– Ты даровал мне жизнь, Отец. Зачем?
– ВЕЛИКИЙ ПЛАН ПОД УГРОЗОЙ. ОНИ ЗАПУТАЛИСЬ, ВЫБРАЛИ НЕ ТОТ ПОВОРОТ В ЛАБИРИНТЕ ВЕРОЯТНОСТЕЙ, УХОДЯТ ВСЕ ДАЛЬШЕ ОТ ИСТИННОГО ПУТИ. МНЕ ПРИШЛОСЬ ВМЕШАТЬСЯ, ТОЧЕЧНО. В РЕЗУЛЬТАТЕ ПРОИЗОШЛО ТО, ЧТО МОЖЕТ ДАРОВАТЬ НАДЕЖДУ НА ИСПРАВЛЕНИЕ. Я ЗАПУСТИЛ ТРИГГЕР[2 - Триггер – в данном контексте – спусковой крючок, то, что дает толчок основному процессу (прим. автора).], А ДАЛЬШЕ – ТВОЙ ЧЕРЕД.
– Что я должен сделать?
На исполнителя льется поток информации, касающийся проблемы, все, вплоть до мелочей.
– Уф-ф… – посланник задохнулся бы от грандиозности задуманного, если б имел легкие. – Исполинская идея, ну и масштаб! Нелегко, конечно, но выполнимо. И, знаешь, я справлюсь, ведь я – Твое чадо.
– ТАК И БУДЕТ. И ЕЩЕ ОДНА ВАЖНАЯ МЕЛОЧЬ: КОГДА ОКАЖЕШЬСЯ ТАМ, НЕ ЗАБУДЬ ОБРЕСТИ ОБОЛОЧКУ.
– Вот как? Зачем мне материальное бремя?
– ИНАЧЕ ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ РАБОТАТЬ С НИМИ. ОНИ НЕ ВИДЯТ, НЕ ЧУВСТВУЮТ АСТРАЛЬНЫХ.
– Я услышал тебя. Дозволь приступать?
– НЕПРЕМЕННО.
– Да будет! – от осознания великих свершений, способных в корне поменять течение бытия, младшего охватил юношеский кураж. – Вперед! Прощай, Отец!
Мгновение, и его нет.
ЧАСТЬ I
ОШИБКА
Глава 1 Гости
Жизнь может развернуться на пятачке.
Стивен Кинг
1
Сновидение было довольно необычным: гротескно-яркое (как в диснеевских мультиках), бредовое, с туманным флером абсурдинки.
Все вокруг виделось каким-то зыбким, пульсирующим, живым, что ли… Казалось – тронь вот эту уличную скамью, и она, сорвавшись с места, задорно заржав, помчится тройным аллюром в пеструю даль.
Серёга Ночин не знал, куда идет, зачем – просто топал вперед прогулочным шагом беспечного туриста, не обремененного мирскими заботами.
Вот он минует широкий проспект, ступая на старую брусчатку тенистой безлюдной улочки. Из-за поворота торжественно выплывает навстречу необъятная туша дородной румянощекой тетки в некрасиво обтягивающем платье невозможно аляпистой расцветки.
«Вот зараза, весь тротуар заняла. Глобус на ножках, ни обойти, ни перепрыгнуть».
– Извините, – вопреки всем правилам уличного движения, он почему-то шагнул влево, стараясь протиснуться между желеобразным колышущимся препятствием и сияющей киношной чистотой стеной многоэтажки.
Все бы ничего, но именно в этот момент в его существование бестактно вмешивается коварная сила судьбы, направляя упитанного колченогого голубя на крышу вышеозначенного дома. Птица, как это часто бывает, приземляется на самый край ветхого осыпающегося навеса надстройки, аккурат на угол давно лишенного цементной основы, держащегося только на честном слове красного кирпича. Каменюка тут же теряет устойчивость и стремительно летит вниз, прямо на темечко неудачливого Сергея, безжалостно кроша череп, превращая в кашу его содержимое.
Бедняга тут же падает, ощущая щекой шершавую поверхность брусчатки. В полуметре от него находит покой рыжий параллелепипед, так неожиданно оборвавший жизнь парня.
Странное состояние. Боли нет, но вот что удивительно: несмотря на размозженный мозг и остановившееся сердце, молодой человек продолжает видеть, чувствовать, мыслить… А, ну да, это же сон.
Кирпич вдруг оживает. Угловатая продольная трещина на торце разверзается широкой улыбчивой пастью, которая рождает глумливые скрипучие звуки:
– Ну что, дружище, здорово тебе прилетело?
– Ну да, от души припечатал, – он облизывает запекшуюся кровь с губы, голос сипит, как у алкоголика с похмелья. – Всегда воспринимал оборот «вот упадет кирпич на голову…» как отвлеченную фразу о совершенно неожиданной смерти, философский пустяк. А тут… надо же, сам попал. Забавно.
– Еще как попал. Ха! В яблочко.
