скачать книгу бесплатно
Как и кольцо, платье идеально подошло по размеру, словно было сшито в ателье специально для нее. Туфли тоже ничуть не давили и не были велики.
Натали смотрела перед собой и усиленно моргала. Перед ней стояла она сама минуту назад. Словно ожило отражение, которое она видела утром в зеркале своей полуподвальной комнатушки. Точнее, не своей, а той, что любезно выделил ей мистер Казильерис, чтобы Натали не ездила на работу через весь город. Впрочем, он сделал это не в помощь Натали, а скорее для собственного удобства. Так его личная помощница могла быстрее реагировать на все его просьбы и приказы во внерабочее время.
Ее мысли прервал смех Валентины, которую, очевидно, рассмешил совершенно потерянный вид Натали. Но Натали и сама понимала, что выглядит отнюдь не убедительно. Она неумело держалась на высоких каблуках, опираясь на мраморную столешницу.
– Направь весь свой вес на каблуки, – посоветовала принцесса. Валентина уже стояла в одежде Натали и в ее туфлях-лодочках, отчего теперь казалась ниже ростом. – Не наклоняйся вперед и не ходи на цыпочках, это выглядит ужасно. Наоборот, откинься назад и держи спину ровно. Ты владеешь туфлями, а не они тобой. – Она вопросительно посмотрела на Натали. – Как думаешь, у меня будет мигрень от твоих очков?
Натали сняла очки и протянула Валентине:
– Они без диоптрий. Партнеры мистера Казильериса стали делать мне комплименты, а его это злило. Тогда он попросил меня купить себе роговые очки. Боясь потерять работу, я купила очки без диоптрий и с тех пор везде хожу в них.
– Поверить не могу, что он мог так поступить. Выходит, не зря он прослыл самодуром.
С этими словами Валентина надела очки Натали, и та улыбнулась.
– Мужчины считают, что если девушка носит очки, то она обязательно умная, – пояснила Натали. – А связываться с умными они боятся.
Она сняла резинку, что стягивала ее волосы в хвост, и также протянула Валентине. Принцесса же, наоборот, затянула в хвост распущенные волосы, обхватив их резинкой.
Произошедшее нельзя было объяснить ничем, кроме волшебства.
Натали Моне, известная строжайшим соблюдением деловой этики, вниманием к мельчайшим деталям и полным отсутствием личной жизни… Натали Моне, которая сразу после колледжа умудрилась стать личным помощником одного из самых влиятельных бизнесменов в мире… Натали Моне, которая давно забыла, когда последний раз тратила время на себя, а не на этого ненавистного миллиардера, в мгновение ока превратилась в ее королевское высочество принцессу Валентину Муринскую.
И наоборот.
– И все-таки это безумие, – чуть слышно прошептала Натали.
Но настоящая принцесса лишь улыбнулась, совершенно не боясь ни своей новой роли, ни капризного Ахиллеса Казильериса.
Натали не смогла бы описать словами чувства, которые испытывала. Она знала, что чувствует себя так, как всегда мечтала. Но знала, что не может.
Конечно, они близнецы. По-другому и быть не может, но…
Натали не хотелось вспоминать всю ту ложь, которую с детства лила на нее мать. Все слишком сложно и чересчур запутанно.
– Вот мы и поменялись местами, – проговорила Валентина так просто, словно они обменялись не жизнями, а номерами телефонов. – Скажу тебе честно, я всегда хотела быть… кем-то еще.
Обычной девушкой. Хотя бы на несколько дней. Представляешь, я не имею ни малейшего понятия, что это такое.
Их взгляды встретились. Одинаково зеленые глаза, одинаковые медно-рыжие волосы, цвет которых пытались изменить многие парикмахеры, но безуспешно. Единственное отличие – в волосах Валентины были заметны светлые локоны. Натали предположила, что это результат долгих дней, проведенных на яхтах или на золотистых пляжах ее собственного острова.
«Но если вы и впрямь близняшки, – напомнил внутренний голос, – то это и твой остров тоже».
– То есть вот о чем мечтают принцессы? – спросила Натали. Она хотела было улыбнуться, но момент был слишком ответственным. Ее переполняли эмоции, названия которым она попросту не знала. – Могу вас заверить, что все обычные девушки мечтают оказаться на вашем месте.
Все, кроме самой Натали.
Но вот в ярких глазах Валентины промелькнула тень, и у Натали кольнуло в груди. Что хотела ответить ей Валентина, она никогда не узнает. Потому что из коридора до боли знакомый голос позвал ее по имени.
Натали ринулась в кабинку и закрылась изнутри.
– Что можно так долго делать в туалете? – грохотал в коридоре Ахиллес Казильерис. За эти пять лет Натали изучила босса в сто раз лучше, чем саму себя. Он пошел ее искать не потому, что она действительно ему нужна. А просто потому, что ее нет на рабочем месте. Он ненавидел, когда кто-то отсутствует. И когда такое случалось, Ахиллес Казильерис не чурался выплескивать наружу весь свой капризный характер. – Мы можем, наконец, вылететь в Нью-Йорк или будем пудриться до Нового года?
Натали привычно закрыла глаза и расправила спину. Как вдруг вспомнила, что гнев босса обращен вовсе не к ней.
– Прошу прощения, – покорно извинилась Валентина, выйдя из женского туалета.
– Мне плевать на твои извинения! – продолжал свирепствовать мистер Казильярис. – Собирайся, мне надо срочно вылетать в Нью-Йорк!
У Натали кружилась голова. На такого человека она проработала уже пять лет, день и ночь, практически без выходных. А сейчас Ахиллес Казильерис, известный своим звериным чутьем на наживу и необъяснимой интуицией в бизнесе, даже не догадывался, что перед ним стоит совсем не Натали Моне.
Когда Валентина вернулась и схватила сумочку Натали вместо своей собственной, Натали не стала ее останавливать. Она стояла в кабинке молча и не шевелилась.
– Я позвоню, – негромко сказала ее королевское высочество Валентина Муринская и выбежала в коридор.
Когда Натали вышла из кабинки, вокруг стояла оглушающая тишина. Девушка посмотрела на себя в зеркало, пригладила дрожащими руками волосы, поводила перед лицом пальцами, на одном из которых сияла фамильная королевская драгоценность, и…
И, глубоко вздохнув, прямо из женского туалета шагнула в неизведанное.
Глава 2
Наследный принц Рудольфо из древнего рода Тисселийского отдыхал в Пиренейских горах между Францией и Испанией. Красота природы и царящее вокруг спокойствие не спасали принца от скуки. Здесь, на королевских землях Муринского замка, ему придется как-то развлекать королевскую невесту.
А невеста его – принцесса Валентина – девушка, несомненно, красивая, но почти пугающе спокойная и безмятежная. Она – его будущая жена. Она – будущая мать его будущих детей. Наконец, она – будущая королева Муринская. Конечно, если сам принц не умрет от инфаркта при подписании брачного договора. Или от скуки супружеской жизни, что еще более вероятно.
Тяжело вздохнув, Рудольфо вытянул вперед длинные ноги. При своем росте он едва помещался на мягкой кушетке в комнате, отведенной специально для его встреч с невестой. Точнее, для одной встречи в месяц. Бедро до сих пор побаливало после недавнего неудачного дайвинга в компании друзей и, конечно же, акул. Одна из которых оказалась особенно проворной. В тот же вечер все мировые таблоиды пестрели заголовками, мол, акула чуть не откусила ногу наследному принцу Тисселийскому.
Рудольфо отвлеченно почесывал заживающий шрам на бедре. Несмотря на возможность получить травмы и даже риск для жизни, он обожал предаться экстриму. Это добавляло частичку жизни в слишком медленное придворное существование.
– С каждым годом ты позоришь себя все сильнее, – отчитывал его отец, когда Рудольфо вернулся в Европу с прошлого летнего отдыха.
Читатели таблоидов до сих пор помнили пикантные фото с его последнего круиза. А уж отец точно не забудет их до последних дней.
– Ты знаешь, как сделать так, чтобы я не позорил ни тебя, ни себя, – ответил в тот раз Рудольфо отцу, который, казалось, давно перестал его понимать. – Найди мне какое-нибудь занятие. У твоих ног целое королевство. Неужели сложно придумать, чем занять единственного сына?
Они нечасто так открыто поднимали эту тему. Но совсем не таким король видел своего наследника. И Рудольфо не был его единственным сыном. Он – единственный из живых сыновей короля.
Филипп был совсем другим. Рудольфо ему не чета. Из Филиппа получился бы настоящий правитель королевства, которым отец гордился бы даже на смертном одре.
– В моем королевстве не может быть занятий для застрявшего в детстве развратника, только и думающего о том, чем подкормить желтую прессу, – громогласно говорил король, и голос его эхом отражался в просторном зале. Король знал, что лучше первым напасть на непутевого сына, чем вторить его притязаниям. Рудольфо же быстро понял эту тактику и давно перестал реагировать. – Каждое твое действие позорит не только тебя, но и все королевство!
– Ваше величество, мы просто поплавали на кораблике, – как ни в чем не бывало отвечал принц. Он знал, как сильно раздражает отца отсутствие реакции. – И я не делал ничего, что позорило бы тебя или твое королевство.
– Это и твое королевство тоже, – процедил сквозь стиснутые зубы король, едва сдерживаясь от гнева.
– В общем, ваше величество, вы знаете, что делать. Но почему-то не хотите.
Отец Рудольфо – молчаливый и вечно недовольный суверен государства Тиссели Фердинанд Четырнадцатый – держал монархию в крепко сжатых кулаках и не собирался ослаблять свою хватку. Десять лет назад он обещал Рудольфо, что, когда тот закончит Лондонскую школу экономики, король даст ему нечто большее, чем просто место в правительстве. Однако годы прошли, диплом экономиста был получен, а отец лишь сильнее зациклился на собственной политике. И Рудольфо не осталось ничего другого, как вжиться в роль никчемного сибарита.
Но жизнь в королевстве текла слишком медленно и скучно. Все войны последних столетий обошли стороной маленькое государство, земли которого были слишком отдалены от военных действий. А Рудольфо с детства мечтал о другой жизни. Будучи далеким от скучной политики, он вдохновлялся совсем иными стимулами. Рудольфо любил экстремальный спорт и обожал секс. И ему было плевать, что уже десять лет за ним по пятам снуют папарацци и снимают его в ситуациях, самых неприглядных для родного королевства.
Филиппа в свое время король укутал в шерстяное одеяло, огородив от всего мира. Если парень вдруг случайно царапался или простужался, это считалось почти что национальной трагедией. Что же касается Рудольфо – если отец хочет, чтоб он отвлекся от сомнительных приключений, он должен попросту чем-то его занять.
Но в душе Рудольфо, конечно, этого не хотел. Его более чем устраивало прожигать жизнь с такими же взбалмошными приятелями, как он сам. А прожигали они ее так, что волосы вставали дыбом у всех родителей – не только у короля Фердинанда Четырнадцатого.
– Поздравляю, – воскликнул как-то король в другом зале Тисселийского дворца. – Скоро у тебя будет жена.
– Что-что?
До этой секунды Рудольфо не слушал давно надоевшие нотации отца. Его раздражало, что по первому щелчку монарших пальцев он должен возвращаться во дворец и слушать отцовские лекции. А у отца это строгое правило – общаться с сыном только лицом к лицу и непременно один на один. А еще его величество Фердинанд Четырнадцатый никогда не спрашивал мнение сына. Он лишь говорил, как должно быть.
Рудольфо смотрел на отца, сидя в нескольких метрах от него за длинным трапезным столом. Он сразу обратил внимание, сколь самодовольно выглядит король в эту минуту. Это могло означать только одно – для самого принца дело пахнет жареным.
– Ты просил чем-нибудь тебя занять, сын мой. И я наконец придумал. Наследный принц Тисселийский, ты являлся женихом принцессы Муринской с самого ее рождения, пусть и негласно. Пришло время вам официально стать мужем и женой. Я вижу удивление на твоем лице, и это кажется мне странным. Ты не молодеешь, Рудольфо Что бы вы ни вытворяли в своих дурацких путешествиях, твои годы тоже уходят.
Рудольфо напомнил себе, что главное – не реагировать. Но сохранять хладнокровие было почти невозможно.
– Я видел принцессу Муринскую лишь один раз, – проговорил он максимально спокойным тоном. – Тогда мне было десять лет, а принцесса еще ходила в подгузниках. – Рудольфо помнил, как четырнадцатилетний Филипп, в то время наследный принц Тисселийский, тоже без особого энтузиазма принял новость о будущей свадьбе с принцессой Муринской. – Мне кажется, у нас недостаточно прочные отношения с принцессой, чтобы мы становились мужем и женой.
– Принцесса Валентина зарекомендовала себя как деятельный исполнитель королевских обязанностей и надежный продолжатель дела своего отца, – произнес отец, будто репетировал эти слова перед зеркалом. – И мне неудивительно, что с тех пор вы ни разу не встретились, ибо принцесса не посещает тех злачных мест, в которых ты, похоже, прописался.
– То есть ты признаешь, какие мы разные, и все же хочешь нас поженить, – сказал Рудольфо.
– Уверен, принцесса Валентина заслуживает лучшей партии, чем мой никчемный сын. А вот чего заслуживаешь ты – это отдельный разговор. При этом ты неоднократно клялся мне, что готов служить стране и короне. Я даю тебе шанс это доказать.
Рудольфо понял, что стал жертвой собственных представлений о желании служить родному государству. Но почему из всех возможных заданий отец дал ему самое неподходящее, самое скучное и, главное, бесконечное? Ему предстоит стать мужем какой-то принцессы. И это уже навсегда.
– Принцесса Валентина, ваше высочество, – объявил придворный лакей, и Рудольфо встал с кушетки.
И не просто встал, а буквально подпрыгнул. Да, любимая и такая привычная жизнь убегала от него, как вода сквозь пальцы. Но даже в такие минуты он помнил правила этикета, что вбивались в него с детства.
Когда Рудольфо понял, что теперь не Филипп, а он – будущий глава государства, он стал задаваться вопросом: как руководить этой страной? И не находил ответ. Единственное, что он знал, – он не будет делать это, как его отец. Он точно не возьмет в жены незнакомую женщину, которую навязывает долг и придворные традиции. Ему не нужна жена, с которой у него нет ни одной общей темы для разговоров.
Мать Рудольфо, которую король Фердинанд Четырнадцатый любил меньше, чем придворных павлинов, уже двадцать лет изображала тяжелую сердечную болезнь в своей любимой резиденции в Баварии.
Едва окрепнув от безвременной кончины старшего брата и испытывая на себе все прелести юношеского максимализма, Рудольфо дал себе слово – он станет первым правителем этой страны, свободным от этих нелепых традиций и предрассудков.
Но вот он снова стоит в ожидании женщины, которая, судя по их предыдущим встречам, сделана из непроницаемого стекла.
Валентина вошла в приемную, как делала это много раз до этого. Она прилетела из родной Муринии, чтобы провести с принцем скучный час за безупречно вежливой беседой, как это было принято еще в шестнадцатом веке.
Только в этот раз все было будто по-другому. Рудольфо почувствовал это сразу же, как только принцесса появилась в дверях. Она вошла, осмотрелась по сторонам и взглянула на него так, словно видела впервые. И тело принца напряглось. Глядя на нее, он вдруг почувствовал внезапную…
Но это невозможно! Что за чертовщина с ним творится?
Рудольфо смотрел на невесту прищуренными глазами. Принцесса была такая же, как всегда, и совершенно другая одновременно. На ней было светлое, обманчиво простое шифоновое платье, идеально облегающее ее женственные формы. Формы, которые он видел много раз, но которые впервые вызвали в нем такую реакцию. Рудольфо не мог отвести глаз. Что-то было в том, как она шла к нему. Как будто ей неудобно на высоких каблуках. Но ведь это так странно. Ее волосы спадали на плечи, но и в них что-то изменилось. Медь ее волос как будто порыжела.
Или ему нужно проверить голову? Не самое мягкое приземление с парашютом в Швейцарских Альпах могло давать о себе знать.
Принцесса провела языком по губам и посмотрела ему в глаза. А Рудольфо уже представлял, как эти губы касаются самой твердой части его тела.
Что за черт?
– Привет, – сказала она. Ее голос тоже казался каким-то другим. Хотя Рудольфо не мог объяснить, в чем отличие. – Рада нашей встрече.
– Рада нашей встрече? – эхом повторил Рудольфо. – Ты уверена? Мне всегда казалось, что ты бы предпочла скорей поход к зубному, чем встречу со мной.
Он не знал, что на него нашло. Все эти месяцы он умело разыгрывал вежливость, несмотря на очевидную скуку. Так что же изменилось сегодня?
Рудольфо обхватил себя руками в ожидании, что принцесса сейчас упадет от обиды на полированный пол, а он потом будет объяснять произошедшее ее отцу – королю Джоффри Муринскому. Который, к слову, был начисто лишен чувства юмора.
Но Валентина лишь улыбнулась, и глаза ее блеснули огнем. Огнем, которого он раньше не видел.
– Все зависит от того, зачем идти к зубному, – сказала принцесса. – Или ты не согласен?
Рудольфо уже бы не удивился, если эта девушка сейчас забралась бы на стол и станцевала ему стриптиз. Может, позвать придворных врачей? Пусть проверят, все ли в порядке с принцессой. Но нет, если и звать врачей, то позже. Вдруг его и впрямь ждет приватный танец?
– Как минимум, на чистку каналов, – ответил Рудольфо.
– С заморозкой или без?
– В том-то и дело, что без заморозки.
Принцесса снова улыбнулась и пошагала вперед по залу. Вот она остановилась и положила руку на высокую драпированную спинку кресла, на котором уже в девятом веке сидели предки Рудольфо. А Рудольфо смотрел на нее и в мыслях просил идти дальше. Идти к нему. Подойти совсем близко, чтобы он мог…
«Успокойся», – сурово приказал он сам себе.
Он стоял без движения, потому что не знал, что делать. Принцесса тем временем подошла к кушетке и опустилась посередине. В ее движениях Рудольфо заметил некую осторожность, которой не было раньше. Словно принцесса все же не была так уверена в себе, как ему казалось. Но сейчас это было не важно, как и все остальное.
– По пути сюда я читала о тебе в одном лондонском журнале, – сказала Валентина, поразив принца еще сильнее.
– Я думал, ты считаешь ниже своего достоинства опускать королевский взгляд на сальные таблоиды.
– Обычно я их не читаю, – ответила она, и губы ее сложились в странной улыбке. От этой улыбки Рудольфо не мог отвести взгляд. Это пугало его самого, но он продолжал смотреть. – Но, видимо, в этот раз это было сильнее меня, – заключила принцесса.
– Видимо, – смог лишь повторить Рудольфо.
– Но позволь задать тебе вопрос.
И вновь на лице Валентины появилась та же улыбка, что действовала на принца магнетически.
– Спрашивай что хочешь, принцесса, – сказал Рудольфо не своим голосом.
Он впервые использовал столь протяжную интонацию в ее присутствии. Раньше это было невозможно, потому что она – принцесса и его будущая жена. А не свободолюбивая девчонка-европейка, готовая сделать все, о чем попросит знатный принц и, по совместительству, герой желтых газет.
Все было очевидно. По непонятной пока причине Рудольфо стал испытывать сексуальное желание к своей будущей жене.
Видимо, вплоть до умственного помешательства.