скачать книгу бесплатно
– Просто знаю. И я иду с вами, – потребовала она со слезами в голосе.
– Ты не можешь. – Я погладил ее по стриженым волосам. – Но у меня есть кое-что для тебя. Альберт, фотографию.
По пути к Брикманам Альберт проскользнул в спальню и забрал фотографию, которую я отдал ему тогда. Ту самую, которая стояла на каминной полке в гостиной Фростов и на которой они были все вместе – мистер и миссис Фрост и Эмми – и выглядели счастливыми. Альберт передал ее мне, а я протянул Эмми.
– Эмми, я потерял маму, когда был таким же маленьким, как ты. И теперь я даже не могу вспомнить, как она выглядела. Я не хочу, чтобы ты забывала своих маму и папу. Поэтому принес тебе это. Храни ее где-нибудь в безопасном месте, где Брикманы ее никогда не найдут. Твои родители были хорошими людьми. Они заслуживают, чтобы их помнили.
Эмми прижала фотографию к сердцу.
– Вы не можете оставить меня с ними! – взмолилась она. – Они злые. Пожалуйста, возьмите меня с собой.
– Эмми, мы не можем, – сказал я.
Но тут вмешался Моз. Он похлопал меня по плечу и показал: «Почему нет?»
– Ей шесть лет, – сказал Альберт. – Как мы будем о ней заботиться?
Моз показал: «Здесь лучше?»
Мне даже в голову не приходило взять Эмми с собой, но сейчас я подумал: «А почему бы нет?» В этом был смысл. Если оставить Эмми с Черной ведьмой и ее мужем, то меня наверняка будут мучить кошмары. Будут ли заботы о малышке, если мы ее возьмем с собой, страшнее этих кошмаров?
– Моз прав, – сказал я. – Мы забираем Эмми.
– Это безумие, – возразил Альберт.
– Это все сплошное безумие, – огрызнулся я.
– Пожалуйста, пожалуйста, – попросила Эмми и обняла Альберта за пояс.
Он на мгновение напрягся, но потом расслабился.
– Хорошо, – сказал он и, отступив на шаг, посмотрел на ее штаны и рубашку. – Похоже, ты уже подготовилась.
– Что так долго? – окликнул Брикман из коридора.
Мы вышли, окружив Эмми, и у Брикмана сделался вид, будто его сейчас удар хватит.
– Вы ее не заберете, – сказал он.
– Заберем, Клайд.
– Это похищение.
– Нет, если она хочет уйти.
– Я не могу позволить вам забрать ее. Тельма с меня шкуру спустит и с вас.
– Сначала ей придется нас поймать. Где гармоника?
– Нет.
Брикман скрестил руки на груди и перегородил коридор.
– Как думаете, на что Черная ведьма разозлится сильнее? – спросил Альберт. – На то, что мы забрали ребенка, который все равно ее ненавидит? Или на то, что вы делите постель с мисс Стрэттон, как только она уезжает из дома?
Брикману было плевать на Эмми, мы все это знали. А вот легкая жизнь с миссис Брикман? Совсем другое дело. И все-таки он колебался.
– И не забудьте про нелегальный виски, Клайд, – сказал Альберт.
Об этом я не знал, но это оказалось последней каплей для Брикмана. Он развернулся на каблуках и сказал:
– Сюда.
Мы спустились следом за ним вниз в еще одну комнату. Он включил настольную лампу, и я увидел, что мы в кабинете или библиотеке. Вдоль стен стояли полки с книгами. В школьной библиотеке все книги были пожертвованными, сильно зачитанными, со сломанными корешками и выпадающими страницами. Эти выглядели почти нетронутыми. Брикман прошел в угол, к большому сейфу. Он встал на колени и повернул диск в одну сторону, потом в другую, дернул ручку вниз и открыл дверь сейфа. Его тело загораживало нам вид на то, что лежало внутри. Он протянул руку и достал револьвер.
Я знал, что Черная ведьма выстрелила бы в нас не моргнув глазом, а потом еще раз. Но мистер Брикман явно медлил.
– Вы уйдете сейчас же и не расскажете об этом никому.
– Или что?
Я повернулся: на пороге кабинета стоял Вольц.
– Ты действительно застрелишь их, Клайд? Тогда тебе придется застрелить и меня. Их ты сможешь объяснить. Меня уже не так просто.
Брикман запаниковал, и я понял, что это не к добру. Даже мышь, загнанная в угол, нападет. Револьвер в руке делал его гораздо опаснее мыши.
Положение спас Моз. На столе лежала стопка документов, прижатая большим круглым пресс-папье из какого-то темного полированного камня. Моз схватил его и бросил идеальную подачу. Пресс-папье попало Брикману в висок, и он рухнул на пол. Альберт выхватил револьвер и навел на Брикмана. Но в этом не было необходимости, потому что мужчина не шевелился, казалось, что он вовсе не дышит.
«Мертв», – подумал я. Еще одно убийство. Я бросил взгляд на Моза и увидел на его лице отчаяние. Хоть мы все ненавидели Брикмана, мысль о его убийстве, наверное, была невыносима для доброго сердца Моза.
Мой брат приложил руку к шее мужчины.
– Пульс есть.
Моз облегченно выдохнул.
Альберт опустился на колени перед сейфом. Со своего места я видел множество документов и писем, перевязанных шпагатом и лентами. Еще там лежали деньги, две толстые пачки.
– Оди, – сказал Альберт. – Принеси наволочку с кровати Эмми.
Я побежал наверх и по коридору к ее комнате. Стянул наволочку с подушки и рванул обратно. Когда я пробегал мимо спальни Брикманов, меня окликнула мисс Стрэттон:
– Оди?
Я заглянул в дверь. Без фонарика я почти ничего не видел.
– Вы меня выдадите? – спросила она с кровати.
Если да, это будет стоить ей работы и репутации, а я не знал, есть ли у нее что-то еще.
– Нет, мэм. Обещаю.
– Спасибо, Оди. Если бы я могла, то тоже уехала бы, – добавила она.
И я понял, что пленниками Линкольнской школы были не только дети.
– Удачи, мисс Стрэттон.
– Да пребудет с тобой Бог, Оди.
Я вернулся в кабинет, отдал Альберту наволочку, и он склонился к сейфу. Первым делом он вернул мне гармонику. Потом начал пихать в наволочку все остальное: деньги, документы, какую-то книгу в кожаном переплете и пару стопок писем, перевязанных шпагатом.
– Зачем нам все это? – спросил я.
– Если Брикманы положили это сюда, значит, оно чего-то стоит.
Очистив сейф, Альберт посмотрел на револьвер, который забрал у мистера Брикмана.
– Оставь его, – сказал Вольц. – Он только принесет лишние проблемы.
Альберт все равно бросил оружие в наволочку и встал.
– Пора уходить.
Глава одиннадцатая
Мы собрались на старом плацу под яркой луной. Квадратные темные здания Линкольнской школы возвышались вокруг нас и отбрасывали длинные тени. После стольких лет они должны были выглядеть знакомыми, но в ту ночь все казалось другим, огромным и угрожающим. Даже воздух казался опасным.
«Да пребудет с тобой Бог». Последние слова, сказанные мне мисс Стрэттон. Но я не хотел, чтобы со мной был тот Бог, которого я узнал. По моему опыту, этот Бог не давал, а только забирал, этот Бог был с непредсказуемыми х прихотями и приносил одни несчастья. Моя злость на него превосходила даже ненависть к Брикманам, потому что их отношение ко мне было предсказуемым. А Бог? Когда-то я надеялся на него, теперь же не имел понятия, чего от него ожидать.
– Ждите с другой стороны столовой, – сказал Вольц. – Я возьму свой автомобиль и подберу вас.
– Сначала мне нужно кое-что сделать, – сказал я.
– Что на этот раз? – спросил Альберт.
– Мистер Вольц, можно мне ключи от столярной мастерской? – спросил я.
– Зачем, Оди?
– Пожалуйста.
– Просто дайте их ему, Герман, – сказал Альберт. – Мы теряем время.
Вольц достал из кармана колечко с ключами, отстегнул один и отдал мне.
– Через пятнадцать минут позади столовой, – сказал я.
Когда я открыл дверь в столярную мастерскую, меня окружила смесь запахов: лак, опилки, масло, скипидар. Я включил свет и подошел к деревянному шкафчику у одной из стен. Внутри хранились банки с краской, расставленные и подписанные в соответствии с цветом и назначением. Я взял банку черной краски и кисть с верхней полки. Выключил свет, запер мастерскую и побежал прочь.
Водонапорная башня, побелку которой прервал торнадо, теперь была заново окрашена, скрыв все следы прощального послания Сэмюеля Убийцы Многих. Я стоял у подножия одной из длинных опор, к которой крепилась лестница, и смотрел на резервуар. В лунном свете тот казался чистым и морозно-белым и был похож на лицо наивного ребенка, с надеждой обращенное к небу. Я повесил ручку банки на локоть, сунул кисть за пояс штанов и полез наверх. Опоясывающие резервуар мостки находились на высоте сотни футов. Добравшись до них, я на мгновение остановился и в последний раз посмотрел на Линкольнскую школу. В моем сердце не было ничего, кроме твердости. Я видел только отбрасываемые зданиями черные тени, которые словно пожирали землю там, куда падали. Со мной было так же. Четыре года жизни, съеденные тьмой.
Выполнив то, зачем пришел, я оставил банку и кисточку и слез вниз.
Остальные ждали меня позади столовой, Вольц не глушил мотор.
– Что было такого важного? – спросил Альберт, явно недовольный задержкой.
– Неважно, – сказал я. – Дело сделано. Поехали.
Мы быстро добрались до разрушенной фермы Эндрю и Коры Фростов. Вольц остановил машину около обломков дома. Мы высыпали из машины и пошли на берег к козлам с каноэ, но Эмми задержалась. Она сунула ручку за нагрудник своего комбинезона и достала фотографию, которую я спас из-под обломков. Она долго смотрела на снимок, потом на кучу разнесенного в щепки дерева, где когда-то проходила ее жизнь, но больше не будет.
Я обнял ее одной рукой и сказал как можно мягче:
– Теперь мы твоя семья, Эмми. Мы никогда тебя не бросим.
Она подняла лицо ко мне, в лунном свете дорожки слез на ее щеках сверкнули серебром.
– Обещаешь?
– Вот тебе крест, – сказал я и перекрестился.
Под деревьями на берегу Гилеада Моз с Альбертом уже спустили каноэ на воду. Они удерживали равновесие, пока Эмми пробиралась в середину. Прежде чем последовать за ней, я протянул руку Герману Вольцу, и он бережно взял ее в свою четырехпалую ладонь.
– Спасибо. Спасибо за все, мистер Вольц.
– Береги эту девочку, Оди. И береги себя.
– Обещаю.
Вольц протянул мне четыре сложенных одеяла, которые захватил из школы, точно таких же, как на всех койках в спальнях. Вместе с ними он дал мне полную флягу из брезента вроде тех, из которых мы пили, когда работали на полях Бледсо. На боку белой краской было написано «Вольц, столярная».
– Если нас поймают с ней, то узнают, что вы нам помогли, – сказал я.
– Если вас поймают, Оди, я буду защищать вашу и свою честь до смерти, – поклялся он.
Я сел в каноэ позади Эмми, подстелил под нее два одеяла, а другие два – под себя. Альберт бросил наволочку с содержимым сейфа Брикманов.
– Герман, на вас будут давить, – сказал он.
– Думаю, не сильно, Альберт. У нас с тобой есть кое-что на Клайда Брикмана. – Он улыбнулся и взял ладонь Альберта двумя своими. – Мне будет не хватать тебя. Всех вас.
Моз тоже пожал руку старому немцу, потом осторожно шагнул на корму каноэ, а Альберт сел на носу. Веслами они оттолкнулись от берега, и нас подхватило легкое течение Гилеада. Вольц, наверное, последний наш друг во всем мире, стоял на берегу в рваной тени деревьев.
– Да хранит вас Господь, – крикнул он на прощание.
Но Господь, про которого говорил Вольц, не был тем Господом, которого знал я. Мы начали свое путешествие навстречу неизвестности, а я думал о собственном прощальном послании, которое написал черными буквами на водонапорной башне, послании, которое, я был уверен, поймут все дети, заточенные в Линкольнской школе: «Бог есть торнадо».
