скачать книгу бесплатно
Танцующая с бурей
Джей Кристофф
Война Лотоса #1Миры Джея Кристоффа
В мощной империи, где правят сегуны, а старинные законы и древние искусства соседствуют с умными машинами и новыми технологиями, юная Юкико и ее отец, доблестный воин Масару, по капризу правителя отправляются на поиски арашиторы, страшного мистического чудовища из народных легенд. Говорят, что арашиторы давно вымерли, и участь охотников печальна: они или вернутся к сегуну ни с чем, рискуя быть казненными, или попадут в лапы безжалостного монстра, которого никому не удавалось пленить.
Джей Кристофф
Танцующая с бурей
Jay Kristoff
Stormdancer
© 2012 by Jay Kristoff. All rights reserved
Cover design by Young Jin Lim Clan logo design by James Orr
© Е. Бойченко, перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ», 2020
* * *
Аманде
Тебе, любовь моя, жизнь моя, моей одной-единственной
Эмблемы кланов империи Шима
Клан Тигра (Тора)
Клан Лиса (Кицунэ)
Клан Дракона (Рю)
Клан Феникса (Фушичо)
Гильдия Лотоса
Часть I. Пламя
В начале был Хаос. Безбрежная вселенная, где позже зародилась жизнь. И появилось два божества – сияющий Бог Идзанаги, Создатель и Отец, и его любимая жена – великая Богиня Идзанами, Мать всего Сущего, и в счастливом браке родилось у них восемь драгоценных детей – Острова Шима.
Книга десяти тысяч дней
1. Юкико
Над головой Юкико просвистела железная палица, и она в сотый раз пожалела, что не послушалась отца.
Сгруппировавшись, она откатилась в сторону, под корягу, но ее укрытие тут же разлетелось в щепки. Лепестки азалии взметнулись вверх, опадая душистыми снежинками на плечи о?ни[1 - О?ни – в японской мифологии большие злобные клыкастые и рогатые человекоподобные демоны с красной, голубой или черной кожей, живущие в Дзигоку, японском аду. Любят человеческое мясо. (Здесь и далее примеч. переводчика.)]. Над ней навис огромный демон – разверстая пасть, ощерившаяся железными клыками, и длинные зазубренные когти. От него несло смрадом разлагающейся плоти и вонью тлеющих волос. Кожа была гладкой, иссиня-черного цвета. Глаза горели светом похоронных свечей, как мерцающие в лесу болотные огни. Палица у него в руках была в два раза больше Юкико. Один удар, и она больше никогда не увидит самурая с глазами цвета моря.
– Молодец, – упрекнула она себя, – самое время думать о мальчишках.
Девушка вздрогнула от страшного рева, вспугнувшего стайку воробьев над руинами храма у нее за спиной. Небо пронзила молния, на мгновение ярко осветив все вокруг: непроходимые дебри, скорчившуюся девочку-подростка и ужасного демона, собирающегося пробить ей череп.
Юкико вскочила и бросилась бежать.
Кругом густо росли деревья, ноги скользили по спутанным корням и зарослям, от которых поднимался пахнущий гнилью туман. Ветки били по лицу, рвали одежду, по телу вперемешку с дождем струился пот. Шепча про себя молитву, она коснулась татуировки лисы, девять хвостов которой обвивали ее руку. Демон позади нее взревел, когда она ускользнула, перескочив через корень и забившись глубже под ветку, в удушающее тепло.
Она закричала, призывая на помощь отца. Или Касуми. Или Акихито. Хоть кого-нибудь.
Но никто не пришел.
Перед ней взлетели и посыпались обрубки деревьев, искромсанные огромным мечом. В этом ливне из щепок и зелени появился еще один о?ни – с надгробным камнем вместо лица и ржавыми железными кольцами в губах. Юкико едва успела шмыгнуть в сторону, как сзади просвистел огромный меч, отрезав ей косу. Пряди длинных черных волос упали на мертвые листья.
Юкико вскочила на ноги, но о?ни рванулся и крепко схватил ее, заставив всхлипнуть от боли. Демон держал ее так близко, что она смогла прочесть вырезанные на его ошейнике кощунственные иероглифы, чувствовать исходящий от его тела жар. Ревя от восторга, появился первый о?ни. Захвативший ее демон разжал челюсти и вывалил наружу черный язык.
Она вытащила свой танто[2 - Танто? – японский короткий меч, кинжал.] и изо всех сил вонзила кинжал в его руку по самую рукоять. Черная кровь разлетелась брызгами и, попав на ее кожу, запузырилась. Взревев от боли, демон швырнул девушку в стоящий рядом кедр. Ударившись головой о ствол, она упала на землю, как тряпичная кукла, выпустив из рук кинжал. Юкико погружалась во тьму, которая должна была поглотить ее. Отчаявшись, она в последний раз попыталась вырваться.
Нет, такой смерти ей не хотелось.
Раздался смех первого демона, напомнив ей крики детей, горящих на кострах Гильдии на Рыночной площади. Его раненый собрат, облизнувшись, зарычал в темноте, шагнул вперед и поднял меч, чтобы покончить с ней. Сверкнула молния, отразившись в блестящем лезвии, время остановилось, и меч начал медленно опускаться. Юкико снова вспомнила отца, больше всего на свете жалея, что она ни разу в жизни не сделала так, как ей сказали.
Над головой грянул гром. Из зарослей вылетел белый силуэт и прыгнул на спину о?ни; замелькали когти, посыпались голубые искры, забили крылья. Демон взревел, когда зверь мертвой хваткой вцепился ему в плечи, клювом вырывая куски мяса.
Первый о?ни зарычал, со свистом взмахнув палицей. Но нападавший взмыл в воздух, вихрем закрутив опадающие листья и белоснежные лепестки, танцующие под взмахом его крыльев. И тэцубо[3 - Тэцубо – древнее оружие, металлическая палица с шипами.] опустилась на плечо его демона. От удара кость с хрустом раскололась, и позвоночник о?ни разлетелся темными влажными осколками. Демон рухнул на землю, и с последним вздохом исторг облако черного дыма, окутавшее перепуганное лицо Юкико.
Зверь приземлился, удерживая равновесие, впившись окровавленными когтями в землю.
О?ни, взглянув на бездыханное тело товарища, перекинул палицу из одной руки в другую. Приняв вызов, он поднял оружие и бросился в атаку. Налетев друг на друга, зверь и демон рухнули на землю. Взметнулись вверх лепестки и перья, воздух взорвался рычанием.
Юкико протерла глаза, пытаясь стряхнуть липкую черноту, навалившуюся на нее после удара. Она видела лишь расплывчатые силуэты, катавшиеся в опавших листьях, и темные брызги, покрывающие белые цветки азалии. Она услышала хруст, сдавленный клекот, а затем наступила полная всеобъемлющая тишина.
Она напрягла зрение, вглядываясь во мрак, но голова отозвалась пульсирующей болью.
Из тени появился зверь, перья его были покрыты пятнами черной крови. Он приблизился и наклонился над ней, зарычав. Перебирая пальцами грязь и сухие листья, Юкико попыталась нащупать танто, но сознание не подчинилось ей. Тьма раскрыла свои объятия, обещая положить конец всем страхам. Приглашая вновь встретиться с братом. Покинуть этот умирающий остров с отравленным воздухом. Прилечь и, наконец, спокойно уснуть после десяти лет постоянных тревог, когда ей приходилось скрывать, кто она такая.
Она закрыла глаза и представила, что она дома – в тепле и безопасности, уютно свернулась под одеялом, а в воздухе вьется сине-черный дымок от трубки отца. Зверь раскрыл клюв и издал ужасающий рык, поглотивший остатки света и воспоминаний.
Все исчезло.
2. Избранный Хатиманом[4 - Хатиман – в японской мифологии божество, которое считалось покровителем воинов.]
Двумя неделями ранее.
Душным утром Йоритомо-но-мия, сэйи-тайсёгун[5 - Сэйи-тайсёгун – японский термин, означающий титул полководца.] островов Шима вышел из своей спальни, зевнул и заявил, что хочет грифона.
Его пожилой мажордом Тора Хидео ошеломленно застыл. Кисть для каллиграфии повисла над приказами об аресте, лежавшими перед ним на столе. Из костяной трубки в левой руке кольцами поднимался дым кровавого лотоса, сквозь который Хидео украдкой посмотрел на хозяина. Даже после семи лет службы главным министром Йоритомо, он иногда не мог понять своего сёгуна. Смеяться или не смеяться? Вот в чем вопрос.
– Мой господин? – решился он наконец.
– Ты слышал. Я хочу грифона.
– Мой господин говорит о какой-то скульптуре? Или, может, монументе в честь празднования двухсотлетия славной династии Казумицу?
– Нет. Настоящего грифона.
Бровь Хидео предательски поползла вверх.
– Но, мой господин… – старик прокашлялся. – Грозовые тигры вымерли.
Через высокие двери гостиной проникал мутный желтоватый свет. Внизу, на территории дворца раскинулся огромный сад с чахлыми болезненными деревьями, которые никак не хотели расти, несмотря на ежедневные старания множества слуг. Из зелени, как в тумане, доносились слабые звуки пения птиц и скорбное чириканье многочисленных воробьев. Каждый месяц по приказу сёгуна с севера привозили птиц и подрезали им крылья, чтобы они не улетели из-за отвратительного запаха испарений, наполнявших окрестности города.
В небе мрачно висели облака дыма, усиливавшие тяжелую духоту. Когда девятый сёгун из династии Казумицу вышел на балкон и окинул взглядом свою столицу, из гавани Киген поднялся неболёт и начал свой долгий путь на север. За ним потянулся удушающий шлейф сине-черных выхлопов.
– Облакоходы говорят иначе, – заявил он.
Хидео мысленно вздохнул и осторожно отложил кисть для каллиграфии. Дым из трубки кольцами поднимался к огромному куполу из обсидиана и жемчуга, напоминавшему некогда ясное ночное небо. Его сокутай из нескольких слоев шелковой ткани золотого и алого цветов был отвратительно тяжелым, и он снова пожалел, что вынужден носить это сложное одеяние придворного в такую жару. Хрустнув коленями, он поднялся. Еще раз вдохнул дым лотоса и посмотрел в спину своему господину.
Йоритомо сильно изменился за семь лет, прошедших с тех пор, как его отец, сёгун Канеда, покинул этот мир и обрел покой на небесах. Сейчас ему двадцать, у него широкие плечи и четко обрисованные скулы, длинные черные волосы собраны в узел на макушке, как и подобает зрелому мужчине. Тело сёгуна было украшено прекрасными татуировками, нанесенными в тринадцатый день рождения, как принято у всех великих родов Шимы. По правой руке молодого императора крадется свирепый тигр в честь духа-хранителя клана; на левой, над полем кровавых лотосов, изображено Солнце Империи, объявляя его Сёгуном Четырех Престолов Империи Шима. Мажордом взглянул на татуировку с тигром, и ему показалось, что тотемное животное подмигнуло ему, впиваясь острыми, как катана, когтями, в кожу хозяина.
Хидео покосился на трубку в руке, решив, что выкурил достаточно лотоса за утро.
– Эти облакоходы были из клана Кицунэ, хай[6 - Хай – японское междометие, в большинстве случаев означающее «да».]? – Он выдохнул наркотическое облачко цвета синей полуночи. – Мудрый человек никогда не станет верить лисам, мой господин.
– Значит, до вас тоже доходили слухи.
– Ничто не ускользает от моих агентов, великий господин. Весь сёгунат опутан нашей сетью, – старик сделал широкий взмах рукой. – Лис, Дракон, Феникс или Тигр – у нас везде есть люди, и не секрет, что…
– А почему не доложили мне?
Хидео опустил руку, нахмурив лоб, на глаза набежала легкая тень.
– Простите меня, мой господин. Не хотелось беспокоить вас суеверными бреднями крестьян. Если бы я поднимал шум каждый раз, когда в тавернах или борделях рассказывают новую байку о летающих тиграх, гигантских морских змеях или других монстрах, призраках или духах ёкай[7 - Ёкай – в японской мифологии монстры, призраки или духи.]…
– Расскажи, что знаешь.
Наступило долгое молчание, прерываемое лишь чириканьем задыхающихся воробьев. Хидео слышал в дальних коридорах тихие шаги слуги, отбивающего десять ударов железного колокола и четко извещавшего высоким голосом о начале Часа Журавля.
– Глупости все это, мой господин, – Хидео наконец пожал плечами. – Три дня назад в порт прибыл корабль облакоходов. Они утверждали, что сбились с курса из-за муссонных ветров, которые унесли их за проклятые горы Йиши. Они молились, чтобы в воздушный шар неболёта не попала молния Бога-громовержца Райдзина и не спалила его дотла. И некоторые клянутся, что видели силуэт арашиторы в облаках.
– Арашитора, – повторил Йоритомо. – Грозовой тигр, Хидео. Просто представьте его себе.
Министр покачал головой.
– Матросы любят сказки, мой господин. Особенно те, кто плавает в небесах. У любого, кто проводит свою жизнь, постоянно дыша парами лотосов, рассудок рано или поздно затуманится. Я слышал об одной команде – так они божились, что видели благословенного Бога-Творца Идзанаги, шагающего по облакам. Другие говорят, что нашли вход в подземный мир Йоми и Большой Валун, которым Бог Идзанаги закрыл выход из него. И что? Мы должны верить всем этим безумным выдумкам?
– Это не выдумки, Хидео-сан.
– Мой господин, что…
– Я видел его во сне, – Йоритомо посмотрел на Хидео горящими глазами. – Я видел, как под раскаты грома я еду верхом на великом арашиторе, я веду свои армии за моря сражаться с полчищами круглоглазых гайдзинов. Как и в сказаниях о Танцующих с бурей. Этот сон послан мне самим могущественным Хатиманом, Богом войны.
Хидео прикрыл рот и слегка кашлянул.
– Мой великий господин, равный богам…
– Избавь меня от славословья.
– …Сёгун, грозовых тигров не видели со времен твоего прапрадеда. Арашиторы и морские драконы возникают только в головах, одурманенных испарениями лотосов. Великие чудовища ёкай покинули этот мир, навсегда переселившись в царство духов, которые и породили их когда-то. – Хидео погладил свою бороду. – Или в царство мертвых.
Сёгун отвернулся от окна и сложил руки на груди. Татуированный тигр на его бицепсе шевельнулся, сверкнув прозрачными глазами, готовясь молчаливо рыкнуть на покрывшегося потом министра. Хидео беспокойно теребил трубку.
– Зверь должен быть пойман, Хидео-сан, – твердо произнес сёгун. – Найдите моего Главного Охотника и сообщите о моем приказе: пусть найдет и приведет мне этого тигра. Живым. Иначе я отправлю его и его людей в царство мертвых, к ужасной Идзанами и тысяче и одному демону о?ни, что вышли из ее черного чрева.
– Но, мой господин, ваш флот… все корабли либо участвуют в великой войне, либо заняты на лотосовых фермах. Гильдия захочет…
– Захочет что? Возразить своему сёгуну? Хидео-сан, в данный момент вас должно заботить только одно желание, и это желание – мое.
В наступившей напряженной тишине, казалось, летали искры.
– …Хорошо, великий господин. Да будет так.
– Отлично, – Йоритомо кивнул и снова повернулся к окну. – Я хочу развлечься перед завтраком. Отправь ко мне трех гейш.
Хидео поклонился так низко, насколько позволила старая спина, задев кончиком тонкой бороды полированные доски пола. Отступив на почтительное расстояние от сёгуна, он развернулся и поспешил прочь, закрыв за собой двери, элегантно затянутые рисовой бумагой. Обутые в сандалии ноги быстро застучали по соловьиному полу, дощечки которого издавали щебечущие звуки, когда он проходил по спальным комнатам. Тонкие стены были украшены длинными бумажными оберегами цвета крови, на которых широкими черными мазками были нанесены защитные мантры. С потолочных балок свисали вентиляторы с пружинным приводом, тщетно боровшиеся с палящим зноем. У дверных проемов возвышались гранитные статуи тотема клана Тора – великий и гордый тигр, самый быстрый из всех духов ками: когтистые лапы готовы к удару, клыки обнажены.
По сторонам каждой статуи стояли воины из личной охраны сёгуна – Элита Казумицу. Самураи были одеты в золотые накидки дзин-хаори длиной почти до пола, а закрытые латами руки сжимали рукояти чейн-катан.
Охранники наблюдали за удаляющимся Хидео тихо и неподвижно, словно и сами были окаменели, как статуи.
Тяжело дыша и промокая лоб длинным рукавом, Хидео удалялся из королевского крыла, громко постукивая тростью по доскам. За ним следом тянулся сине-черный дым из костяной трубки. Внутри у него все переворачивалось.
– Значит, теперь боги посылают ему видения, – пробормотал он. – Да спасут нас небеса.
3. Красное саке
Прищурившись, Масару сквозь густой дым разглядывал лежавшие перед ним карты.
За ним сквозь полуприкрытые веки наблюдал дилер, над головой которого вились сине-черные клубы дыма. Масару поднял трубку и сделал еще одну затяжку.
– Не позволяй дракону управлять кораблем, дружище, – прошептал Акихито.
Это было традиционное предупреждение курильщику лотоса о том, что он собирается принять очень плохое решение.
Масару выдохнул, клубы дыма поплыли вверх, пробились сквозь седеющие усы и ненадолго заволокли налитые кровью глаза. Он сделал глоток красного саке и повернулся к другу, приподняв бровь.
Акихито был очень большим человеком – как гора, вырезанная из твердого тика, – и очень суровым – суровее отходняка после семи выкуренных трубок. Его зачесанные назад волосы были заплетены в плотно прилегавшие к черепу тугие косички, напоминая черное поле со светлыми бороздами. Четыре неровных шрама змеились по груди, пересекая красивую татуировку Феникса на правой руке. Великан был по-своему красив – грозный вид, обветренная кожа, ясные темные глаза, с беспокойством взирающие на друга.
